РЕМАРКИ-РЕТРОСПЕКЦИИ  И  РЕМАРКИ-ПРОСПЕКЦИИ  В  ПЬЕСАХ  Н.  КОЛЯДЫ

Жарский  Яков  Сергеевич

аспирант  кафедры  истории  русской  литературы,  теории  литературы  и  критики  Кубанского  государственного  университета,  РФ,  г.  Краснодар

E-mail:  zharsky89@bk.ru

Одной  из  отличительных  особенностей  драматургии  Николая  Коляды  является  использование  ремарок  для  расширения  пространства  драмы,  сближения  ее  с  прозой.  В  пьесах  Коляды  ремарки  по  преимуществу  литературные,  а  это  значит,  что  этот  элемент  художественного  произведения  берет  на  себя  новые  функции.  В  данной  статье  будет  рассмотрен  такой  вид  расширения  произведения,  как  ретроспекция  и  проспекция,  данные  через  ремарки.

Рассмотрим  первый  вид  ремарок,  встречающийся  у  Николая  Коляды  —  ремарки-ретроспекции,  или  ремарки-флэшбэки,  на  примере  пьесы  «Колдовка».

В  «Колдовке»  в  ремарках  разворачивается  действие,  параллельное  основному  и  представляющее  собой  ретроспекцию.  Поначалу  ремарки  выполняют  обыкновенную  функцию  информирования.  Иногда,  конечно,  в  них  проникает  авторский  голос,  что  для  драм  Коляды  скорее  норма.  К  ретроспекции  читатель  подготавливается,  картина  вводится  постепенно,  сначала  мелькает  тень,  потом  возникает  видимый  образ,  но  неизвестно  его  назначение,  и  только  в  конце  первого  действия  происходит  узнавание. 

Все  случается  в  те  моменты,  когда  главная  героиня,  Зоя,  погружена  в  себя.  Паузу  в  основном  действии  заполняет  картинка:  некая  девочка  веселится  и  прыгает  по  лужам:  «Вокруг  дома,  прыгая  через  лужи,  бежит  веселая  девочка.  Платье  белое  на  девочке,  длинное,  до  самых  пят.  Прыгает  девочка,  хохочет,  подставляет  ладони  дождевым  каплям.  Сверкает  молния,  выхватывая  из  темноты  белое  пятнышко.

Зоя  смотрит  в  окно.  Задохнулась.  Испуганно  повернула  голову,  смотрит  на  Николая.

КОЛЯ.  Что?

ЗОЯ.  Слышал?

КОЛЯ.  Что?

ЗОЯ.  Позвал  меня  кто-то...  Слышал?

КОЛЯ.  Нет...  Н-н-нет...

ЗОЯ.  Не  слышал,  что  ли?  Сказал  кто-то  сейчас:  “Зоя”...  Не  ты?  Нет?»  [2].

На  этот  момент  читатель  находится  в  замешательстве,  поскольку  ему  неизвестно,  что  за  девочка  прыгает  под  дождем.  Ее  нет  в  списке  действующих  лиц,  у  нее  нет  имени,  она  не  вступает  в  вербальный  контакт  с  другими  персонажами.  Происходящее  воспринимается  как  что-то  мистическое,  ведь  действие  происходит  в  одиноком  доме  на  лесной  поляне,  отовсюду  доносятся  странные  звуки,  и  в  довершение  всего,  начинается  гроза.  Можно  предположить,  что  девочка  –  это  призрак.  К  мистической  интерпретации  нас  подталкивает  и  название  пьесы,  и  репутация  Зои  среди  других  персонажей.  «Ведьма.  Ведьмюга.  Вампирша.  Колдовка.  Баба-Яга  колченогая»  [2]  —  так  говорит  о  Зое  ее  сестра,  Марина. 

Через  некоторое  время  картина  повторяется:  «И  опять  вокруг  дома,  прыгая  через  лужи,  бежит  маленькая  девочка  в  белом  платьице.  Хлопает  в  ладоши,  радуется  дождю,  хохочет  ...

Зоя  смотрит  на  девочку  неотрывно,  пустыми  глазами,  будто  видела  ее  здесь  много  раз,  каждый  день  ...

Девочка  скрылась  в  густой  темноте.

Николай  распахнул  дверь  на  крыльцо»  [2].

Здесь  нам  необходимо  обратить  внимание  на  то,  что  Зоя  смотрит  на  эту  девочку  так,  будто  уже  много  раз  видела  ее,  «неотрывно,  пустыми  глазами».  К  этой  детали  мы  еще  вернемся.

Определенность  наступает  в  конце  первого  действия,  когда  читателю  становится  понятно,  что  эта  маленькая  девочка  и  есть  сама  Зоя:  «Ослепительная  молния  несколько  раз  разрезала  темноту:  маленькая  девочка,  прихрамывая,  побежала  на  крыльцо.  Дверь  дома  вдруг  отворилась,  вышел  отец  девочки.  На  дороге,  тормознув,  засигналила  машина,  выскочил  шофер  —  молодой  веселый  парень.  Нагнулся,  пролез  под  шлагбаумом,  побежал  к  дому...  Взял  из  рук  отца  девочки  ковш,  выпил  воды  несколько  глотков.  Хохочет.  Схватил  девочку,  подкинул  ее  в  руках.  Та  тоже  смеется...

Зоя  встала,  пошла  к  дому.  Николай  стоит  у  окна.  Смотрят  друг  на  друга.  Идет  дождь.  Сверкает  молния»  [2].  Очевидно,  что  эта  маленькая  девочка  и  есть  Зоя,  на  это  нам  указывает  слово  «прихрамывая»;  из  текста  пьесы  нам  известно,  что  Зоя  хромает.  Теперь  же  становится  ясным  и  то,  что  ремарки,  показывающие  нам  маленькую  девочку,  являются  ретроспекциями,  поскольку  показывают  картины  прошлого  Зои.

Обратим  внимание,  что  действие  происходит  сразу  в  двух  временах.  Та  часть  сценического  действия,  которая  связана  с  прошлым  Зои,  отнесена  в  ремарки.  Флэшбеки  предназначены  только  читателю  (или  зрителю).  Так  как  основное  действие  пьесы  перемежается  с  действием  ремарочным,  возникает  контрапункт.

Изображенное  в  ремарках  происходит  не  в  реальности.  А  где  же  тогда?  Обратимся  к  следующему  примеру:  «На  крыльце  сидит  маленькая  девочка  в  белом  платьице.  Сидит,  молчит,  смотрит,  не  мигая,  в  темноту.  Рядом  —  отец  девочки:  в  сапогах,  в  клетчатом  пиджаке,  фуражка  на  голове.  Зоя,  задохнувшись,  напряженно  смотрит  во  двор,  стоя  у  окна»  [2].  Иначе  говоря,  Зоя  просто  смотрит  в  окно  и  не  видит  того,  что  происходит.  Вспомним  теперь  фразу  «неотрывно,  пустыми  глазами»,  которую  мы  отмечали  ранее.  Она  указывает  на  состояние  погруженности  в  себя.  Девочка,  которую  «видит»  Зоя  —  это  действительно  призрак,  призрак  ее  прошлого,  та,  кем  она  когда-то  была.  Эти  ремарки  представляют  собой  не  просто  флэшбеки,  введенные  автором,  а  личные  воспоминания  Зои,  поскольку  они  лирические,  содержат  эмоционально  окрашенную  память  о  событиях  жизни,  связанных  с  отцом.  Иначе  говоря,  когда  Зоя  смотрит  в  пустоту,  она  проецирует  туда  эпизоды  своего  прошлого,  видит  в  них  саму  себя.  Здесь  важно  отметить,  что  мы  видим  действие,  разворачивающееся  в  ремарках  только  с  того  ракурса,  с  которого  его  «видит»  Зоя.  То,  что  «происходит»  на  крыльце  в  конце  первого  действия,  мы  видим  лишь  потому,  что  Зоя  наблюдает  дом  со  стороны.  Читатель  видит  происходящее  ее  глазами.  Следовательно,  ремарка  принадлежит  вовсе  не  автору,  а  сознанию  Зои.

Ретроспекции  показывают,  насколько  для  Зои  важны  воспоминания,  связанные  с  ее  домом,  с  ее  отцом,  даже  несмотря  на  то,  что  в  данный  момент  она  говорит,  что  ненавидит  его.  Также  они  отражают  внутреннее  беспокойство  Зои.  Каждый  раз,  когда  возникают  образы  ее  прошлого,  она  говорит,  что  кто-то  зовет  ее.

В  данной  пьесе  флэшбеки  важны  для  раскрытия  внутреннего  мира  героини,  а  также  поддерживают  общую  атмосферу  произведения.

Перейдем  от  ремарок,  устремленных  в  прошлое,  к  тем,  что  направлены  в  будущее  —  ремаркам-проспекциям  (флэшфорвардам).  Подобные  ремарки  встречаются  в  пьесах  Коляды  не  единожды  (например,  в  пьесе  «Ключи  от  Лёрраха»),  мы  же  остановимся  на  одном  из  самых  ярких  примеров  использования  подобного  приема:  на  пьесе  «Картина».

Начинается  она  так:  «Я  шёл  по  улице,  там,  где  подвальчик,  на  углу  Бажова  и  Куйбышева  (ну,  там,  где  пельменная,  знаете  эту  пристройку  в  торце  пятиэтажки  на  Бажова,  та,  которую  санэпидемстанция  четыре  раза  закрывала  из-за  крыс  и  тараканов),  так  вот,  тот  подвальчик,  в  котором  я  когда-то  стоял  в  очередях  и  сдавал  пустые  бутылки,  а  потом  покупал  на  вырученные  деньги  «Беломор»  и  хлеб.  Так  вот,  я  там  у  пельменной  и  подвальчика  шел,  и  солнце  было.  Я  всё  время  хожу  и  думаю  о  чём-то.  Так  вот.  Так  вот.  И  вот  у  подвальчика  у  этого  подумал  вдруг  что-то  страшное  и  странное.  Потому  что  вдруг  толкнуло  в  бок,  нет,  в  грудь,  или  в  животе  застучало  ногами  что-то  или  кто-то.  Мне  стало  страшно,  я  пошел  быстрее,  чтобы  не  думать  то,  что  подумал,  не  думать,  не  думать,  забыть.  Другое  помнить:  в  этой  пельменной  я  когда-то  сторожем  работал,  много-много  лет  назад.  Только  это  и  помнить,  а  всё  остальное  —  забыть  <…>  Так  вот.  В  пельменной  на  Бажова,  37  дело  и  происходит:  немытый  пол,  пыльные  батареи  центрального  отопления,  шесть  шатающихся,  покрытых  жирным  слоем  грязи,  столов,  на  окнах  зелёные  в  пятнах  шторы.  На  столах  солонки,  тарелки  с  горчицей,  уксус  в  бутылках  из-под  нерусского  и  русского  вина  <…>  Ну,  вспомнили  теперь  эту  пельменную?  Да,  да,  возле  подвальчика,  та  рыгаловка,  тошниловка.  Она  самая»  [1,  с.  187].

В  первую  очередь  следует  обратить  внимание  на  сам  язык  вступительной  ремарки.  Очевидно,  что  принадлежит  этот  текст  языковой  личности,  не  тождественной  автору  драмы.  Сам  язык  этого  вступления  разговорный,  присутствуют  слова-паразиты,  рассказчик,  не  стесняясь,  говорит  о  себе  «Я».  Иначе  говоря,  вступительная  ремарка  –  это  сказ.  Здесь  происходит  необычное  введение  интерьера  через  чужую  речь,  рассказчика,  не  автора.  Интересно  также,  что  рассказчик  напоминает,  а  не  сообщает  читателю  новую  информацию,  то  есть  место  действия  общеизвестно.

В  списке  действующих  лиц  —  четыре  человека,  все  они  являются  сторожами  пельменной.  Вспомним,  что  рассказчик  сообщил  нам,  как  в  этой  пельменной  он  «когда-то  сторожем  работал,  много-много  лет  назад».  Следовательно,  можно  предположить,  что  один  из  этих  персонажей  и  будет  рассказчиком.  Подтверждение  этому  мы  находим  ближе  к  концу  драмы.

Действие  в  пьесе  предельно  простое  —  три  человека  пытаются  поговорить  с  четвертым,  который  за  все  время  действия  не  проронил  ни  слова.  Этот  персонаж,  Вьетнамец,  все  время  молчит,  и  лишь  в  конце  пьесы  раскрывает  тайну  начальной  ремарки.  Рассказчиком  оказывается  именно  он,  тот,  кто  смог  вырваться  из  этого  мира,  со  дна  жизни.  Читатель  узнает  об  этом  благодаря  тому,  что  монолог  Вьетнамца  содержит  в  себе  начальную  ремарку  и  новые  сведения  о  произошедшем  тогда,  когда  он  проходил  мимо  пельменной  на  Бажова,  37. 

Вьетнамец  понял,  что  нельзя  больше  так  жить,  нельзя  находиться  «на  дне»:  «И  тогда  я  понял,  понял  вдруг,  что  внутри  меня  —  живёт  маленькое  существо  <…>  И  вот  там  на  улице,  возле  подвальчика,  в  котором  я  бутылки  сдавал,  и  возле  пельменной  возле  этой  грязной,  я  понял  вдруг,  что  это  Бог  во  мне  живёт  <…>  И  если  много  сделать  плохого  ему,  ему,  да,  ему,  не  себе,  а  этому  маленькому  чёрному  ребёнку  —  если  много  сделать  не  по-людски,  то  можно  его  вообще  убить,  это  маленькое  существо,  этого  черненького  человечка  с  бархатистой  кожей.  И  Он  —  то  царствие  небесное,  которое  в  тебе»  [1,  с.  203].

Поскольку  действие  в  начальной  ремарке  происходит  через  несколько  лет  после  описанных  в  пьесе  событий  («много-много  лет  назад»),  она  в  сущности  является  проспекцией,  флэшфорвардом,  потому  что  показывает,  что  происходит  в  последующей  истории.  Помимо  выполнения  этой  функции,  начальная  ремарка  вместе  с  финальным  монологом  создают  рамочную  композицию.

В  пьесах  Коляды  ремарка  стремится  выполнять  несвойственные  ей  функции,  что  позволяет  приблизить  драматический  текст  к  прозаическому,  чтобы  использовать  изобразительные  возможности  не  только  драмы,  но  и  эпоса.  В  данной  статье  был  рассмотрен  один  из  видов  таких  ремарок,  отсылающий  читателя  к  прошлому  или  будущему  персонажей  драмы.

Ремарки-флэшбеки  и  флэшфорварды  существенно  расширяют  сюжетное  пространство,  позволяют  проникнуть  во  внутренний  мир  персонажей;  они  вносят  разнообразие  и  в  композицию  произведения.  Данные  ремарки  изображают  не  только  собственно  прошлое  или  будущее;  на  их  базе  возникают  и  «побочные  эффекты»  в  виде  контрапункта  или  рамочной  композиции,  что  так  же  повышает  художественное  достоинство  и  оригинальность  литературного  произведения.

Список  литературы:

1.Коляда  Н.В.  Картина  //  «Персидская  сирень»  и  другие  пьесы.  Екатеринбург:  Банк  культурной  информации,  1997.  —  С.  185—206.

2.Коляда  Н.В.  Колдовка  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://kolyada.ur.ru/koldovka  (дата  обращения  12.01.2014).