ТЕМАТИЧЕСКИЙ СПЕКТР СОВРЕМЕННОЙ БЕЛОРУССКОЙ ФИГУРАТИВНОЙ ЖИВОПИСИ

Отсчет новых страниц в истории белорусского искусства начался с обретением Беларусью в 1991 г. государственной независимости. В произведениях, созданных белорусскими художниками за последую­щий период, отразились сложные исторические процессы, поиски новых этических и эстетических ориентиров – весь достаточно долгий путь, который прошла наша страна. Вопрос расширения тематического спектра современной фигуративной живописи является значимым и актуальным для развития отечественного искусствознания.

1990-е годы – время тектонических сдвигов в ландшафте белорус­ского искусства, период интенсивного творческого поиска, активного освоения мирового художественного опыта. К началу нового столетия отечественная живопись подошла с широким диапазоном стилисти­ческих и колористических достижений. Выставки конца 1990-х – начала 2000-х гг. свидетельствуют о том, что белорусской живописью был успешно пройден определенный этап освоения нетрадиционного изобразительного языка. Определяющие черты искусства этого периода – отход от публицистичности, философское звучание, преобладание интереса к эстетической стороне произведений. Некоторые художники сохраняют верность традиционным реалистическим формам, однако усиливают роль композиции, колорита (В. Кожух, М. Басов, Н. Киреев, А.Суша), другие идут путем абсолютизации цвета и фактуры в произве­дениях (Н. Бущик, Н. Залозная, В. Костюченко, Г. Нестеров), стремятся глубоко оригинально, по-своему рассказать о тайнах национальной мифологии, особенностях менталитета (С. Тимохов, З. Литвинова).

Новая культурная и социально-политическая ситуация заставила переосмыслить многие казавшиеся незыблемыми постулаты. Перед белорусскими художниками встают новые темы и задачи. В их твор­честве растет интерес к вопросам философии, гуманизма, к религии, экологической тематике. Качественно иного подхода требовали и тради­ционные темы отечественного искусства: война, близкая и далёкая история.

Во многих работах 1990-х годов (особенно начала десятилетия) присутствует публицистический пафос, критическое отношение к реалиям своего времени, их авторы обращаются к остросоциальной тематике. Для творчества многих художников характерно обостренно драматичное, экспрессивное мироощущение (З. Литвинова. “Беженцы” (1996)). Современная жизнь часто воспринимается художниками как агрессивная, трагически абсурдная, порой ирреальная. Это ощущение дисгармонии Вселенной сочетается в творчестве отдельных художников с влияниями мистики (А. Молчанов, А. Клинов, С. Малишевский, И. Кашкуревич, А. Жданов).

Наряду с вышеназванными тенденциями (возрастание количества работ критического, остро-социального, декларативного характера) развиваются тенденции, которые можно назвать противоположными: подчеркнутая декоративность, внимание к эстетической стороне произведений (А. Шлегель, С. Римашевский, О. Лузан, В. Гончарук, В. Герасимов и др.). Это явление можно считать своеобразным отве­том на переизбыток социальной критики, публицистики в картинах в 1990‑е годы, желанием противопоставить им красивые, технически безукоризненные работы. При этом своеобразный культ технического совершенства, погоня за разнообразием художественной формы порой оттесняют на второй план такое качество картины, как умение рассказать об определенном событии.

Еще начиная с 1980-х годов можно констатировать утрату интереса художников к сюжетно-тематической картине в ее традиционном пони­мании. Привычная в советское время иерархия жанров, при которой главенствующую позицию занимала тематическая картина, подверглась пересмотру в сторону равноправия жанров – тематической картины, портрета, пейзажа, натюрморта. В изобразительном искусстве продол­жается процесс трансформации традиционной жанровой системы: происходит синтез жанров, их перетекание друг в друга. На смену повествовательности приходит метафоричность, символическая насы­щенность, многозначность. «Во главу угла» ставится не раскрытие темы, а создание образа, исследование некой идеи, концепции.

Определенная утрата интереса авторов к созданию крупных по размерам картин с выраженной социально значимой тематикой, по которым прежде в первую очередь оценивалось состояние изобра­зительного искусства, вызывает обеспокоенность как искусствоведов, так и многих художников, особенно старшего поколения. «С тревогой отмечаю, что ситуация, которая сложилась сейчас в стране, не только не способствует созданию больших полотен – она не позволяет молодому поколению художников запечатлеть свое время. ...Мое поколение своё время определило, подытожило для истории. Но меня беспокоит, не останется ли сегодняшний день незаполненным художест­венными образами белым пятном», – отмечал Народный художник Беларуси Г. Ващенко (1928‑2014) [1, с. 7]. Такая тревога обоснованна, ведь в масштабных работах не только наиболее ярко проявляется гражданская позиция автора, но и находят осмысление общественно значимые идеи, важные события, запечатлевается для истории сегод­няшний день страны. Однако подобные изменения в приоритетах художников имеют свои причины, кроющиеся не только в актуальных тенденциях мирового искусства, но и в реалиях арт-рынка. Крупные многофигурные композиции не слишком привлекательны для частного коллекционера в силу размеров и значительной цены. Такие работы, важные для престижа всей страны, не могут появляться без государ­ственной поддержки искусства.

Тем не менее, после 1991 года в белорусском обществе возникают новые темы, которые находят отображение в произведениях своего времени. Это история, многие события которой трактуются с иных, чем прежде, позиций (Г. Тихонович. «Дзяды в Куропатах» (1992)), поиск национальной идентичности, экология, религия. В процессе художественного раскрытия этих тем авторы не ограничиваются привычными, традиционными подходами, художники обращаются к средствам нового пластического языка, от прямолинейной повество­вательности уходят к многослойности смыслов. Стоит отметить, что, обращаясь в своем творчестве к некоему сюжету, художники подходят к его раскрытию иначе, чем это сделали бы их предшественники, сосре­дотачиваясь на живописных качествах произведения, на эмоциональной окраске изображаемого события. Преобладает субъективный, индивиду­альный взгляд автора.

Значительным событием в культурной жизни Беларуси стала республиканская выставка «Беларусь – третьему тысячелетию» (2000), для которой художники создали ряд крупных работ с исторической, религиозной тематикой (Г. Ващенко «Христос», Л. Щемелев «Крещение Миндовга», Н. Опиок «Праздничный выезд Радзивилла Рыбоньки», В. Уроднич «Утро Горыни», В. Лойко «Православное единство»).

Всё более отчетливое звучание темы религии в творчестве белорус­ских художников – ещё одно свидетельство перемен, произошедших в обществе, результат осмысления необходимости возврата к непре­ходящим духовным ценностям, на которых держится мир (работы М. Савицкого, Г. Ващенко, А. Кузьмича, М. Басова, С. Давидовича и др.).

Не исчезает интерес художников к военной теме, о чем свиде­тельствует обращение к ней мастеров разных поколений (В. Громыко «Славным разведчикам моего полка посвящаю» (2010), В. Кривоблоцкий «Реквием» (1999), Н. Ливенцева «Год 1941» (2010)).

С конца 1980-х гг. в изобразительном искусстве ширится тематика, связанная с аварией на Чернобыльской АЭС. Можно утверждать, что по общественной значимости поднимаемых проблем она в 1990-е годы занимает в искусстве место, сравнимое с тем, что занимала военная тематика в искусстве БССР.

Достаточно скоро после катастрофы появились первые серьезные попытки дать ей философское и художественное осмысление (цикл «Черная быль» (1987‑1990) М. Савицкого и др.). В последующие годы экологическая тематика зазвучала во весь голос в работах художников разных поколений, с самыми разными творческими манерами. Многие из этих работ были представлены на республиканских художественных выставках «Художник и экология» (1990), «Чернобыль. Боль. Надежда» (1996), «Экосфера-98» (1998).

Чернобыльской катастрофе и ее последствиям (как экологическим, так и социальным и философским) посвящены произведения многих художников, таких как Г. Ващенко («Чернобыльский реквием» (1998), «Звезда Полынь» (1996)), В. Гордеенко («Переселенцы» (1996 – 2005)), В. Кожух («Оплакивание» (2002), «Память» (2004)), В. Шматов (серия «Чернобыльская трагедия» (1987 – 1995)), C. Давидович-Зосин («Свет Чернобыля» (1994)), А. Марочкин («Богоматерь жертв Чернобыля» (1990)), В. Барабанцев, А. Пашкевич, А. Фроленков и др. Художествен­ные средства, выбранные авторами, самые разные – от многофигурных полотен, наполненных глубоким раздумьем, до камерных пейзажей, которые производят на зрителя не меньшее эмоциональное воздействие.

Происходят качественные изменения в понимании художниками национальной истории и в подходах к раскрытию этой темы (Г. Тихонович, Г. Скрипниченко, В. Товстик, Э. Римарович и др). Прошлое уже не воспринимается чем-то безвозвратно ушедшим – оно словно продолжает, в некоей форме, существовать в настоящем. Интерпретация художником реалий давно минувших веков предпола­гает взгляд из сегодняшнего дня. Таким образом историческое событие как бы вовлекается в современность, а современность становится про­должением истории. Персонажи, изображенные на полотне, предстают словно существующими вне времени: их взгляд направлен в будущее, к сегодняшнему зрителю, в той же степени, как взгляд зрителя направлен вглубь веков. Современная реальность воспринимается целостной, как единство прошлого, настоящего и будущего (В. Товстик «Ладья времени. Триптих» (2006). Подчас в трактовке художниками истори­ческих событий документальная подлинность реальных обстоятельств, декораций переплетается с миром фантазии, преданий, художественного вымысла (работы Г. Ващенко «Легенда Несвижа» (2001), «Князь Чародей» (2006)).

Неизменно привлекательными для художников остаются образы Ф. Скорины, Е. Полоцкой, К. Калиновского, Я. Коласа, Я. Купалы, М. Богдановича, события и персонажи эпохи Великого Княжества Литовского (Л. Дударенко «Народу моему – книга эта» (1990), Г. Тихонович «Янка Купала. 1941. Прощание с Родиной» (1992), Ф. Янушкевич «Уроки Грюнвальда» (1990), Г. Ващенко «Рождение Купалы» (2007), С. Кичко «За нашу и вашу свободу» (2013)). От исторических полотен иллюстративного характера, преобладающих на выставках прошлых лет, художники приходят к работам, решенным средствами современного пластического языка (С. Гриневич «Погоня» (2018)).

Традиции, древние обычаи нашего народа, богатство его фольклора – неисчерпаемый источник вдохновения не для одного поколения белорусских живописцев. Эта тематика становится особенно актуальной в эпоху глобализации, которая несет с собой тенденции культурной унификации, и которой противостоит мировая тенденция глокализации – стремления национальных культур сохранить свое­образие. Обращение современных белорусских художников к теме народной культуры не ограничивается использованием этнографи­ческих мотивов, определенных символов как некоей атрибутики, оно сопряжено с глубоким поэтическим и философским осмыслением национальной истории, собственной национальной идентичности, духовного богатства наследия наших предков. Их непохожие одна на другую работы объединяет ряд общих черт: свобода живописного языка, метафоричность, раскрытие темы через аллегории, поэтические иноска­зания (А. Марочкин «Птичий король» (1992), В. Кожух «На Троицу» (1991), Г. Дроздов «Заручины» (2003), А. Силивончик «Новоселье» (2008), «Самая звёздная ночь» (2008), С. Каткова «Гадание. Колядки» (2004) и др.).

Продолжают развиваться ранее обозначившие себя тенденции: перетекание жанров, нарушение временной последовательности в художественном произведении. Картины художников строятся в двух временных измерениях – реальном, конкретном, привязанном к настоя­щему моменту, и условном, связанным с миром мечты, фантазий, эмоций (работы Г. Скрипниченко, В. Товстика, А. Марочкина и др.). Сложность пространственно-временного решения, сочетание кро­потливой детализированности с широким использованием метафор, символов, аллегорий присущи многим живописным произведениям Н. Селещука («Метаморфозы» (1992), «Путешествие на Афон» (1996)). Многослойность сюжетов, введение в художественное повествование элементов фантастики, совмещение реального и ирреального, смысловая полифоничность характерны для работ В. Захаринского (цикл «Мой друг Феллини» (1993)), Г. Скрипниченко («С любовью к Родине» (1994)), В. Товстика («Приметы прошлого времени» (1998)), В. Альшевского («День рождения» (1996)), А. Бурьяка («Сила притяжения» (2003)). Мир воспоминаний, фантазий – на полотнах «Страна молока и меда» (2007) Е. Шлегель, «Новый день» (2007) Н. Киреева, «Мелодия Рождества» (2005) Н. Жигамонт, «Разговор» (2000) О. Лузан, «Настин сон» (2004) Ю. Подвербнога и многих других.

Отмечается тенденция отхода современных художников от «крупных» тем, сосредоточение интересов на повседневности, на мире эмоций, переживаний отдельной личности (С. Каткова «Зеркало» (1994), М. Шматова «Балансирование» (2016), Н. Залозная «Побег – 2» (2017)). В центре таких работ – различная проблематика экзистенциального характера, их действие разворачивается в пространстве субъективной реальности, вместе с тем принцип смыслового построения подобных произведений определяет диалогичность – это своего рода приглашение зрителя к сопереживанию, совместному размышлению.

В последние 10‑15 лет особенно популярны работы, в центре которых – детство, семья, частная жизнь человека (произведения С. Римашевского, А. Задорина, А. Суши, В. Песина, А. Силивончик, Н. Жигамонт, М. Басова, Н. Ливенцевой, Н. Ивановой и др.).

В этом же ряду можно рассматривать распространение в живописи сюжетов, связанных с игрой, театром, цирком (В. Товстик, А. Смоляк, Р. Заслонов, А. Силивончик, А. Концуб). Авторы тяготеют к созданию на полотне вымышленного, подчеркнуто нереального мира, далёкого от действительности и ее проблем (многие работы В. Альшевского, С. Малишевского, Г. Дроздова, В. Голуба, Д. Маслия).

На этом фоне несколько особняком стоит живопись В. Губарева, одного из немногих белорусских художников, который в своем твор­честве постоянно обращается к обыденной жизни человека («Просто осень» (2007), «Скромное обаяние неразвитого социализма» (2007), «На выборы»). Восприятие картин В. Губарева во многом опирается на знание местных реалий: на полотнах – узнаваемые интерьеры и предметы быта, обобщенный образ провинциального городка, мир на границе деревни и города, постсоветской эпохи и эры капитализма. Персонажи картин Губарева – «маленькие люди», однако в метких наблюдениях автора нет жесткой социальной критики, его слегка окрашенная абсурдом ирония – неизменно добрая.

Разнообразие тем и их художественных трактовок в отечественной живописи обусловлено изменениями, происходящими в социальной и культурной жизни общества, необходимостью глубокого раскрытия важных идей, событий, процессов средствами современного пластичес­кого языка.

Широкий тематический спектр, соответствующий многогранной, подчас противоречивой действительности нашего времени, разнообразие выразительных средств, подвластных художникам, создают неповто­римый облик изобразительного искусства Беларуси рубежа веков. Сегодня в белорусской живописи находится место для самых разных спо­собов творческой самореализации. Вместе с тем она остается внутренне целостным явлением со своими выразительными национальными чертами.

Список литературы:

1. Вашчанка Г. Новая кан’юнктура // Мастацтва. – 2007. – № 11. – С. 7.