ТИПОЛОГИЯ ЛОГИЧЕСКИХ МОДАЛЬНОСТЕЙ

Различные типы модальных высказываний на протяжении долгого времени были объектом изучения не только лингвистики, но и  логики. Однако в логике их рассмотрение носит принципиально иной характер. В лингвистике модальность изучается на уровне предложения или высказывания, его морфолого-синтаксической структуры и, соответственно, содержания. В связи с этим модальными элементами в структуре предложения признаются разнородные языковые единицы, значения которых порой трудно объединить на базе определенного инвариантного признака. В связи с этим в лингвистике модальность изучается как комплексная семантика, не обладающая строго категориальным статусом, и получающая выражение на разных уровнях языка.

В логике, напротив, термин модальность получил довольно ясное содержание, поскольку в отличие от языкознания логика изучает язык не как средство формирования речи вообще, а как средство построения истинностных высказываний. Таким образом, логику интересует лишь часть языковой семантики, и лишь определенные типы предложений. В связи с этим в логике модальность изучается в узком смысле на уровне суждений – утверждений об истинности и/или ложности определенных связей. Логическая модальность выявляется  на базе деления всех предложений на ассерторические (неквалифицированные) и модальные (квалифицированные). Первые представляют собой в глубинной структуре суждения, в которых  устанавливается первостепенно важная связь субъекта и предиката, иными словами, предмета и признака. Во вторых осуществляется квалификация установленной связи с определенной точки зрения. А.А. Ивин по этому поводу отмечает: «О предмете А можно просто сказать, что он имеет свойство В, но можно сверх того уточнить, является ли эта связь А и В случайной или необходимой, хорошо ли, что А есть В или нет, доказано ли, что А есть В, или это только предполагается» [1, 75]. Наряду с модальной квалификацией выделяют еще модальную квантификацию: все ли А имеют свойство В, или только отдельные экземпляры; при каких условиях отдельные А получают свойство В,  и т.д. Результатами этих уточнений будут модальные высказывания различных типов. Следовательно, логическими модальностями называют признаки, уточняющие связь субъекта и предиката, и характеризующие все высказывания с точки зрения определенных заранее известных параметров.  Модальной логикой выделяются следующие основные группы модальностей:

логические (обусловливающие возможность или необходимость ситуации в силу законов логики);

онтологические (обусловливающие возможность или необходимость ситуации в силу законов природы). Эти модальности также называют физическими или алетическими. Физические и логические модальности не совпадают, но они закономерно соотносятся друг с другом. Из логической необходимости как из более широкого понятия вытекает физическая необходимость, в то время как обратное неверно. С другой стороны,  физическая возможность влечет за собой логическую возможность, однако из логической возможности не обязательно вытекает возможность физическая. Таким образом, в сферу логической возможности попадают как ситуации физически возможные, так и ситуации физически невозможные, но способные быть осмысленными. Из этого соотношения видно, что логические модальности являются более широкими (универсальными) понятиями, и в отличие от физических модальностей они не связаны с действительным миром; они определяют границы возможного и необходимого не в действительности, а в сознании человека;

эпистемические (определяющие степень познанности того или иного явления, а также степень уверенности говорящего в произносимом суждении);

деонтические (обусловливающие возможность или необходимость ситуации в силу общественно-правовых и этических норм). Иногда их противопоставляют алетическим модальностям. Деонтически возможно означает «не запрещено», «разрешено», деонтически необходимо означает «обязательно»;

аксиологические (характеризующие ситуацию с точки зрения ее ценности для субъекта). Они подразделяются на модальности абсолютного типа (хорошо, что р / плохо, что р) и сравнительного типа (лучше, что р / хуже, что р);

временные модальности  со значениями абсолютных и относительных временных характеристик;

квантитативные модальности со значением количественных признаков.      

В аспекте логического анализа естественного языка принято считать, что модальности утверждений взаимосвязаны, они предполагают друг друга, в некотором смысле выводятся одна из другой. Например, в предложении: I will cope with it at all costs уверенность говорящего (эпистемическая модальность) может основываться на том, что он в силах, по его мнению, справиться с задачей, иными словами, он может это сделать. Таким образом, его утверждение может предполагать исходное модальное утверждение I can cope with it (онтологическая модальность). Это предложение в свою очередь можно логически вывести из ассерторического немодального предложения I cope(d) with it (more than once), которое показывает, что действие, которое говорящий намеревается совершить,  не является для него новым, по этой причине у него не возникает сомнений по поводу успешного результата. Этот логический закон известен как вывод ab esse ad posse и ab posse ad esse, который показывает закономерные связи между модальными и немодальными суждениями. Суть его сводится к следующему: раз это действительно существует, значит это возможно, и если это возможно, то не исключено, что это может произойти.

Деонтическая возможность в отличие от алетической возможности не предполагает вывода ab esse ad posse. В самом деле, если я могу сделать нечто и делаю это, то это не означает, что мне позволительно это делать, и наоборот, если мне позволительно сделать нечто, то это не значит, что я в состоянии это сделать или буду делать это. Вместе с тем, деонтическая и алетическая модальности тесно связаны друг с другом, в некоторых случаях одно не может выражаться без другого. Глупо разрешать некурящему человеку закурить, как и заставлять человека плавать, если он этого не умеет. Таким образом, деонтическая модальность предполагает алетическую для того, чтобы все утверждение было осмысленным [2, 216]. В некоторых случаях эти модальности трудно разделить, поскольку неясно, какая из них получает выражение в высказывании. Так,  предложение You can act at your own discretion позволяет двоякое прочтение глагола can.  Здесь либо дается разрешение собеседнику поступать, как ему заблагорассудится, либо констатируется, что он сам в состоянии принимать решение.

На двойственный смысл деонтических утверждений обращает внимание финский логик Г. фон Вригт в своей работе “Norm and action”. Автор отмечает, что выражения с глаголами «может» и «должен» используются как для выражения нормы, так и для сообщения о ее существовании. Например, предложение «запрещается двигаться на красный свет светофора» может истолковываться и как формулировка определенного запрещения, и как утверждение о существовании этого запрещения. Использование деонтических предложений для формулировок норм Г. фон Вригт называет их прескриптивной интерпретацией, а употребление их для утверждений о наличии или отсутствии определенных норм – дескриптивной интерпретацией [3, 134]. Просьбы, обещания, желания, рекомендации, советы, приказания, предпочтения не являются ни истинными, ни ложными, в то время как их дескриптивные аналоги стоят в определенном отношении к истине.

Подобное мнение высказывает Г. Бонерт в отношении императивных предложений. Он считает, что императивные предложения связаны с ассерторическими (индикативными) предложениями. «Императивы следует рассматривать как сокращение дескриптивных дизъюнкций, одной альтернативой которых является дескриптивное содержание императива (в виде индикатива), а другой – не выраженная в императиве явно угроза наказания. Например, приказ «прекратите эту забастовку» является сокращенной формулировкой дескриптивного предложения «или эта забастовка прекращается, или все бастующие тем или иным образом будут наказаны» [5, 85].

Двоякую интерпретацию позволяют высказывания, содержащие модальность de re и модальность de dicto. Н.К. Онипенко пишет: “Противопоставление стратегии de re и стратегии de dicto связано с характером субъектной перспективы высказывания, с разграничением внутренней и внешней точек зрения говорящего, взгляда извне и изнутри” [4, 139-142]. Действительно, многие высказывания позволяют двоякое прочтение в зависимости от того, кому они приписываются, т.е. в зависимости от того, кто является их автором.  В период совершения преступления X был в компании друзей, что свидетельствует о его невиновности может быть утверждением, основанным на убеждении  самого говорящего или мнением говорящего, основанным на словах самого X-а, или (пример Н.К. Онипенко) У него вечно что-нибудь болит – имеет двоякий смысл: Он часто болеет (в действительности) – модальность de re или Он часто говорит, что болен (на словах) – модальность de dicto. Как видно из приведенных примеров, в предложениях с модальностью de re субъект мнения и говорящий совпадают, а в предложениях с модальностью de dicto субъект мнения и говорящий – разные лица. Таким образом, особенностью утверждений первого типа является то, что они всегда являются истинными для самого говорящего  по условиям успешности речевого акта – ложными они могут быть лишь в ситуации намеренного обмана с его стороны. Второй тип модальных выражений стоит за рамками категорий истины / ложности, поскольку говорящий передает чужую речь, назначением подобных высказываний является не утверждение о факте, а оценка говорящим утверждения об этом факте другого лица.

Замена одного модального оператора на другой часто приводит к изменению смысла предложения. Так, например, предложение «звери, содержащиеся в неволе, могут быть очень опасными» в принципе равноценно немодализованному предложению с квантификацией «некоторые звери, содержащиеся в неволе, очень опасны». Это предложение в том или ином виде свидетельствует об осведомленности говорящего в истинности его утверждения, иными словами, говорящий не сомневается, что (некоторые) S есть P. Но это же предложение с эпистемическим оператором «звери, содержащиеся в неволе, может быть, очень опасны» свидетельствует о неуверенности говорящего в исходном суждении «звери, содержащиеся в неволе, опасны», говорящий не знает, что S есть P. По этой причине предложения с эпистемической модальностью часто называют гадательными предложениями [2, 226]. Говорящий не знает о реальном положении дел, но лишь выдвигает предположение о том, что может быть на самом деле. В связи с этим многими исследователями отмечается, что в некоторых утверждениях онтологические операторы несовместимы с эпистемическими, что и служит основанием для разграничения этих модальностей. Высказываясь о достоверности р, говорящий не может одновременно употребить в утверждении показатель эпистемической возможности р. В этой связи следует отметить, что естественный язык накладывает определенные ограничения на употребление модальных выражений. 

Аксиологические модальности представляют собой вербализованные оценки отражаемой  в содержании высказывания действительности. Вся аксиологическая лексика языка в основном служит целям характеризации объектов и передаче положительного или отрицательного отношения к ним говорящего. Оценочные прилагательные и наречия (wonderful, fascinating, gorgeous, attractive, malignant, filthy, treacherous, dark) группируются  в лексико-семантических сферах положительной и отрицательной оценки.  В речи богатое языковое содержание оценочного слова может сужаться до выражения лишь положительной или отрицательной семантики. Таким образом, при актуализации оценочного («+» / «–») значения слова часть его языковых значений может нейтрализоваться, поскольку говорящий стремится передать свое определенное  положительное или отрицательное чувство. В одних контекстах дескриптивное значение нейтрализуется оценочным, в других происходит обратный процесс – оценочное значение нейтрализуется дескриптивным. Например:

Not a compassionate woman by nature, one who had an eye on making money, she had chosen the law (Lisa Jackson “The Night Before”, p. 153).

Оценочные высказывания следует осмыслять и интерпретировать, опираясь на систему личностных приоритетов говорящего. Так, если «сочувственность» входит в систему положительных человеческих качеств для говорящего, то ее отсутствие у обозначенного лица следует рассматривать как выражение отрицательной оценки говорящего. В таком случае без особых усилий можно восстановить ход рассуждения говорящего: неудивительно, что она выбрала профессию адвоката, будучи черствой по натуре и желающей больших денег. В общем и целом интерпретация оценочных высказываний зависит в определенной мере от существующих и постоянно изменяющихся общественных стереотипов. Это обусловливает многогранность содержания и относительность применения оценочных слов, несмотря на то, что, в общем, вся аксиологическая лексика тяготеет к положительному или отрицательному полюсу. 

Список литературы:

1. Ивин. А.А. Основания логики оценок. – М.: Изд. МГУ, 1970. – С.228 с.
2. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). –   М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. –  576 с.
3. Вригт Г.Х. фон. Логико-философские исследования. – М.: Прогресс, 1986. – 596 с.
4. Онипенко Н.К. Модальность de re и модальность de dicto: способы выражения / Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. – М., 1998. – С.- 139-142.
5. Bohnert M. The Logic of value // Philosophy of science, 1947. – pp. 13-34.