О КАЗАХСКОЙ ЛЕКСИЧЕСКОЙ ИЕРАРХИИ АВТОРОВ СТРОК

ABOUT THE KAZAKH LEXICAL HIERARCHY OF AUTHORS OF LINES

Kristina Teterina

Teacher of Russian language and literature, North Kazakhstan State University named after Manash Kozybaev,

Kazakhstan, Petropavlovsk

АННОТАЦИЯ

Статья исследует влияние языковой иерархии на казахскую литературу и культурную идентичность. Автор подчёркивает проблему девальвации термина «писатель» в условиях массовой культуры. Рассматривается смешение понятий «жазушы», «қалам қайреткері», «қаламгер» в условиях казахстанского двуязычия, что приводит к утрате их смысловых оттенков. В статье акцентируется важность устного народного творчества, её автор призывает литераторов осознавать свою культурную ответственность, подчёркивая путь развития от желания писать к истинному мастерству.

ABSTRACT

The article explores the impact of the language hierarchy on Kazakh literature and cultural identity. The author highlights the problem of the devaluation of the term «writer» in the context of mass culture. The article examines the confusion between the concepts of «zhazushy», «qalam qairetkeri» and «qalamger» in the context of Kazakhstani bilingualism, which leads to the loss of their semantic nuances. The article emphasizes the importance of oral folk art and encourages literary figures to recognize their cultural responsibility, emphasizing the journey from a desire to write to true mastery.

Ключевые слова: казахская литература; лексическая иерархия; писатель; литератор; мастер пера.

Keywords: Kazakh literature; lexical hierarchy; writer; literary figure; master of the pen.

Сегодня пишущих стало не просто много – их стало беспрецедентно много. Никогда прежде в истории письмо не было таким доступным, а сам процесс выражения мыслей на бумаге таким демократичным. Всё, что нужно, – клавиатура, Интернет и аккаунт. Раньше путь к литературе лежал через годы труда, признание, редактирование, через терпеливую работу со словом. Теперь достаточно опубликовать пост, рассказ или сборник в Интернете, и человек уже может позволить себе назвать себя причастным к литературе.

В этом, конечно, отражение нашего духа эпохи: многое смешано, иерархии стёрты, слова больше не защищены сакральным значением. Мы живём в текстоцентричном мире, где текст стал скорее товаром или знаком социального присутствия, чем произведением духа. Письмо стало способом присутствовать в мире: быть читаемым, значит быть замеченным, услышанным, социально живым.

Количество перешло в избыточность, и теперь словом-званием «писатель» злоупотребляют повсеместно. Оно стало модным, но и девальвированным. Сегодня писатель всё чаще становится просто тем, кто пишет о себе. Не любовь к слову, а любовь к себе в слове стала главной движущей силой. Многие лишь хотят быть замеченными, произнести «я» на фоне общего шума. Несмотря на изобилие школ письма, курсов и «литературных клубов», редкий участник стремится служить литературе как высокому делу, к языку зачастую относятся не как к живому художественному материалу, а просто как к средству передачи сюжета, мысли, информации. В наше время активного развития искусственного интеллекта пытаются выдвинуть на литературном кружке работающий алгоритм «как писать книгу», которого не найти. Единого рецепта написания великих книг не существует. Работа со словом – это огранка драгоценности, поиск эликсира долголетия ранее не существовавшего. По этому поводу хочется обратиться к трактату о писательском искусстве польского публициста Яна Парандовского с удачно подобранным названием – «Алхимия слова»: «Иногда приходится слышать, как литераторы с пренебрежением отзываются об изучении языка и ссылаются при этом на таких же неучей, как они сами, которым уже где-то и когда-то якобы удалось создать прекрасные произведения словесного искусства, не обременяя себя тщательным изучением языка. Но таких случаев в действительности не бывало, и это, по всей вероятности, привиделось невеждам во сне. Правда, Шекспиру не пришлось листать словари, чтобы поглотить огромное королевство слов, какое только знает европейская литература, но не следует сбрасывать со счетов отнюдь не маловажный факт, что Шекспир был Шекспиром и делал всё, чтобы собрать в себе это ни с чем не сравнимое богатство… Словари, безукоризненные издания классиков может иметь под рукой каждый. Мало кто ими пользуется. Ещё реже работают над распознанием структуры языка, на котором пишут, не знают его истории, не думают о его своеобразии. Иногда даже создаётся странное впечатление, словно автор с трудом мирится с языком, навязанным ему судьбой, ощущается его полное равнодушие к языку: изменись условия, он вполне мог бы пользоваться любым другим» [4, с. 101].

Однако современная литература, как и в любые другие эпохи, развивается через избыточность: чем больше людей пишут, тем больше шанс, что кто-то скажет что-то новое, важное, неожиданное. Плохие тексты, при всей их наивности или бездарности, всё равно отражают дух времени – страхи, язык, ритм эпохи. Слово «творческий» сегодня почти сравнялось со словом «талантливый». Имеется на этот счёт звучная аббревиатура ВИТЧ (открыл её Яков Блюменцвейг) – Вирус Иммунодефицита Талантливого (или Творческого) Человека, проявляющийся у дилетантов. Интернет создаёт новые вызовы, затрудняет построение глубоких отношений в реальном мире, что приводит к более острому ощущению дефицита любви и одиночества. Сильное неутолённое желание чего-либо может быть для некоторых фундаментом начать писать, неспроста героиня из рассказа советского писателя Б. Лавренёва «Сорок первый», испытав чувство влюблённости, без проблем отдала свои «произведения» на самокрутки. При этом быть человеком творческим нынче и статусно, и выгодно. Псевдописательство не просто существует, но и активно культивируется. И потому, кто сегодня в России называет себя литератором –почти акт культурного сопротивления. Это форма внутренней скромности, так как о литераторах у русских известных писателей говорится нередко иронично (например, у Булгакова в «Мастере и Маргарите», у Салтыкова-Щедрина, Чехова), ирония в отношении этого звания начала проявляться в критике во второй половине XIX века. Польский публицист Ян Парандовский в своей книге чётко выделил иерархию титулов: автор-писатель-литератор, где литератор располагается на низшей ступени. Литератор в русской традиции сегодня – это тот, кто признаёт свою подмастерьевость, кто не торопится венчать себя громкими званиями, кто знает: «писатель» –  это не титул, который ты сам себе присваиваешь, а статус, который тебе дарует время, читатель и язык. Быть литератором – значит идти длинным путём, не просить аплодисментов после первой попытки, служить слову, а не себе в нём. В мире, где «писателями» стали называть себя все, кто хоть раз напечатал строку, – литератор, возможно, и есть из ряда последних настоящих писателей.

Поэт в России, в Казахстане воспринимается как человек с особой миссией – не просто как автор текстов, а как хранитель национальной памяти, философ, культурный лидер или даже политический активист. Его восприятие как морального авторитета или даже пророка явно было проявлено в советский период в условиях жёсткой цензуры. Например, казахский поэт М. Жумабаев использует в стихотворении «Пророк» образ пророка, чтобы подчеркнуть, что возрождение народа начинается с внутреннего осознания своей силы и значимости. Поэт призывает к действию, ведя свой народ к духовному освобождению, к гордости за своё прошлое и культуру. В этом контексте такое стихотворение особенно важно в периоды кризиса и внешнего давления. В магжановском «Пророке» прослеживается традиционный культ тенгрианства, поэт – это пророк, сын Солнца, Востока, развеивающий «стон разобщённых сердец» [3, с. 59].

Тенгрианство и устное народное творчество тесно связаны, поскольку тенгрианство, будучи древней народной верой, не имело письменных источников, и его положения передавались из уст в уста через мифы, эпосы и устные рассказы, которые формировали культурную идентичность народов Центральной Азии. Устное народное творчество есть отправная точка в прекрасном путешествии в мир художественного слова. Это начало всех начал. Именно из фольклора мы постигаем духовную культуру наших предшествующих поколений. Кочевой образ жизни казахов до конца XIX – начала XX века затруднял развитие письменности. Поэтому вся культура, история, мораль и знания передавались устно – через рассказчиков (жырау, акынов, сказителей). На фоне глобализации фольклорные мотивы делают литературу уникальной. Это – культурный «бренд» страны. Литераторам в молодом независимом государстве – Казахстане – необходимо нести культурную ответственность. Казахстанским авторам не стоит выбирать между «высокой» и «досуговой» литературой, им необходимо стремиться вплетать элементы устного народного творчества, художественную ценность государственного языка в современные литературные формы (как, например, это умело делал один из основоположников современной казахской литературы Сакен Сейфуллин). В погоне за писательской модой, чужими культурными образцами, пришедшими с (всемирной) глобализацией, молодёжь часто игнорирует богатство казахской культуры, языка и истории, что со временем может ослабить культурную самобытность страны и её голос в мировом пространстве. Владение казахским языком даёт хорошую базу для понимания других тюркских языков, о необычайной красоте, богатстве и возможном международном признании казахского языка говорили и писали великие тюркологи П. Мелиоранский, С. Малов, А. Брем, В. Радлов, А. Янушкевич.

В Казахстане многие выросли в условиях двуязычия, где русская литературная традиция (в которой на сегодняшний день под влиянием всемирного распространения социальных сетей и блогерства встречаются случаи словоупотребления, когда понятия «писатель», «литератор» и «мастер пера» практически не отличаются) влияет на казахское восприятие. (В русском языке смешение терминов часто употребляется с целью подбодрить начинающего литератора, воодушевить.) Всё чаще эти слова употребляются как взаимозаменяемые, а смысловые оттенки утрачиваются или упрощаются. В массовой культуре всё чаще не важно, пишет ли человек «по законам жанра» или просто выкладывает мысли в блог. Он может быть назван жазушы или даже қаламгер, без связи с его уровнем мастерства. Журналисты и редакторы часто используют қаламгер как просто «красивое слово для писателя», теряя его исконный оттенок признанного мастерства. По мнению автора данной статьи, когда жазушы, қалам қайраткері и қаламгер становятся синонимами, теряется важная идея: что мастерство  – это путь, а не просто статус по факту написания книги. Пользуясь новейшими словарями, следует помнить, что синонимы не всегда заменяют друг друга, так как могут отличаться оттенками значения и стилистической окраской.

Верно подметил казахстанский общественный деятель, которого также называют совестью и честью казахского народа, Мухтар Шаханов: «Пусть человек будет большим писателем, поэтом, учёным, но если он утерял связь с исконными корнями, не может пустить от них новые корни для нравственного наследия, он для меня никто» [6].

Современный казахский язык на кириллице был утвержден в 1940 году, в 1952 году был издан наиболее полносоставный русско-казахский словарь, что указано в его предисловии: «С учётом опыта работы по составлению русско-казахского словаря Институт языка и литературы АН КазССР в тесном сотрудничестве с Государственным издательством иностранных и национальных словарей в Москве в 1950-1951 гг. приступил к составлению нового, более полного русско-казахского словаря» [5, с.5]. В казахском языке, согласно данному словарю, литературные понятия выстроены удивительно чётко и последовательно, каждый термин обозначает определённый этап или качество в становлении человека слова.

Первым на этом пути стоит жазушы [5, с.525] – писатель, человек, который пишет. Это может быть начинающий автор, ремесленник или даже талантливый писатель, ещё не погрузившийся в глубокие основы литературы. Здесь главное –  сам факт письма, а не уровень осознанности или профессионализма. Слово жазушы  – производное от глагола жазу (писать) и суффикса -шы (обозначает деятеля). Это, по сути, техническое обозначение того, кто пишет, писатель в базовом значении. Уровень мастерства в этом слове не заложен. Это может быть и начинающий автор, и вполне известный.

Следующий уровень  – литератор, қалам қайреткері [5, с.317] (букв. перевод: деятель пера; қалам – перо, қайреткер – деятель, человек действия, активист, фигура в каком-то деле. Неразрывно рядом с ним в словаре идёт слово әдебиетші (әдебиет – литература, т.е. принадлежащий литературе). Это слово шире и серьёзнее, чем просто жазушы. Қалам қайреткері  – это человек, активно участвующий в литературной, культурной, возможно, идеологической жизни. Это человек, оказывающий влияние через слово, через перо, но не обязательно сам пишущий художественные тексты. Это уже не просто автор, а тот, кто изучает литературу, осмысленно работает с её формами, законами и историей. Он становится участником литературного процесса не только через тексты, но и через понимание самого ремесла. В этом термине заложен интересный образ, уходящий корнями в старинную практику: прежде чем писать начисто, писец делал «пробу пера» – проверял, насколько хорошо оно пишет, не царапает ли бумагу, не течёт ли чернилами. Так и қалам қайреткері –человек, находящийся в стадии подготовки, настройки, постижения основ. Он словно тренируется, пробует, находит свой голос, прежде чем перейти к зрелому творчеству.

Только после этого может появиться слово-звание қаламгер – признанный мастер пера [2]. Это не просто пишущий человек и не только теоретик. Это тот, кто овладел словом до такой степени, что оно становится продолжением его мыслей и чувств. Его тексты обладают силой, весом и значимостью. Это слово возможно перевести как «писатель» или «автор», но оно также несёт в себе смысл «мастера слова» или «великого писателя», как, например, в предложении «Абай – қазақтың ұлы қаламгері», что означает «Абай – великий казахский мастер пера (писатель)».  В Казахстане регулярно проводятся выставки книг «Қаламгер – руханият шырақшысы» (букв. перевод: мастер пера – свет духовности). Қаламгер  – это признанный автор, который влияет на культуру, формирует литературную традицию, оставляет след. Суффикс -гер – это словообразующий элемент, который создаёт имена деятелей, людей, обладающих определённым умением, качеством. Он имеет персидско-арабские корни, но давно стал частью тюркской словообразовательной системы. Мастера пера (қаламгер) могут выйти только из тех, кто был сначала деятелем пера (қалам қайреткері), по наблюдениям автора данной статьи, это вполне может быть логикой, существующей внутри казахского языкового сознания, то есть, путь может выглядеть так:

жазушы → қалам қайреткері → қаламгер

Заслуживает внимания идея современного казахстанского автора Д. Амантая о умении сжать суть, ключевые мысли и смыслы в максимально компактной текстовой форме. В романе «Ночной свет» данную компактность он сопоставляет с бережным отношением к казахскому языку. Кульминация современного жанра романа по мнению автора – это жыры [1] (устное народное творчество), что снова подтверждает то, что казахам свойственно признавать мастерами пера тех, кто не побоялся кропотливого труда изучения фольклора и основ литературы.  Следование такому принципу помогает приоткрыть завесу тайны над неизвестными и забытыми моментами отечественной истории.

Таким образом, казахская литературная лексическая иерархия (жазушы → қалам қайреткері → қаламгер) отражает не набор ролей, а иерархию, путь развития: от желания писать –  к изучению основ – и далее к настоящему мастерству. Это система, где слово ценится как результат труда, знания и внутреннего роста. Здесь казахские литературные деятели есть воплощение вдохновения и строгости, дисциплины, уважения к традиции и ответственности за каждую строчку.

Список литературы

1. Амантай Д.  Түнгi жарық. Роман.  – Алма-Ата: Жұлдыз. – 2006. - Nº 11-12. - 59 – 123 с.
2. Единая русско-казахская словарная база: sozdik.kz [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://sozdik.kz/ru/dictionary/translate/ru/kk/писатель/ (дата обращения: 30.08.2025)
3. Жумабаев М. Пророк. Стихи, поэмы, рассказ / перевод с каз. Б. Канапьянова. – Астана: Аударма, 2010. – 368 с.
4. Парандовский Я. Алхимия слова: пер. с пол. А. Сиповича. – М: Прогресс, 1972. – 336 с.
5. Русско-казахский словарь: 50000 слов / под общ. ред. Н. Т. Сауранбаева; сост. А. Искаков, Х. Махмудов, Г. Мусабаев. – М:  Гос. изд-во иностр. и нац. слов. –1954. – 935 с.
6. Шаханов М. Литературный портал Казахстана. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://adebiportal.kz/ru/news/view/10-motiviruiushhix-citat-ot-muxtara-saxanova (дата обращения: 30.08.2025)