АЛЛЮЗИВНОСТЬ  ЭПИТЕТНЫХ  СТРУКТУР  В  НАРОДНОМ  РАССКАЗЕ  Л.  ТОЛСТОГО  «ЧЕМ  ЛЮДИ  ЖИВЫ»

Волощук  Марина  Борисовна

аспирант  Каменец-Подольского  национального  университета  имени  Ивана  Огиенко,  Украина,  г.  Каменец-Подольский

E-mail: 

THE  ALLUSION  IN  THE  FUNCTIONING  OF  EPITHET  STRUCTURES  IN  THE  POPULAR  STORY  BY  L.  TOLSTOY  “WHAT  MEN  LIVE  BY”

Marina  Voloshchuk

post-graduate  student  of  Kamianets-Podilsky  Ivan  Ohienko  national  university,  Ukraine,  Kamianets-Podilsky

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматриваются  нюансы  взаимоотношения  определения  и  определяемого  в  составе  эпитетных  структур  в  народном  рассказе  Л.  Толстого  «Чем  люди  живы».  Эпитетные  структуры  фольклорного  генезиса,  цветообозначения  активно  присутствуют  в  воплощении  аллюзии  в  начале,  в  развитии  действия  и  в  развязке,  и  являются  значимой  составляющей  в  создании  интриги  в  образно-поэтической  системе  рассказа.  Изучение  художественно-стилевых  и  суггестивных  условий  взаимоотношения  определения  и  определяемого  позволяют  выявить  специфику  художественного  изображения  Л.  Толстого.

ABSTRACT

The  article  is  dedicated  to  the  problems  of  defining  and  the  defined  composed  of  the  epithet  structures  in  the  popular  story  “What  Men  Live  By”.  In  the  beginning  of  the  action,  movement  and  in  the  dénouement  the  epithet  structures  of  the  folklore  origin,  the  color  defining  are  functioning  in  the  building  of  allusion  and  are  important  component  in  the  creation  of  the  intrigue  in  the  figurative  and  image  system  of  the  popular  story.  The  investigation  of  suggestive,  artistic  and  styles  build  in  the  interrelations  of  the  defining  and  the  defined  expose  the  peculiarities  of  the  L.  Tolstoy’s  artwork.

Ключевые  слова:  аллюзия;  Л.  Толстой;  определение;  определяемое;  описание;  эпитет;  эпитетная  структура.

Keywords:  allusion;  L.  Tolstoy;  defining;  the  defined;  description;  epithet;  epithet  structure.

Рассказ  Л.  Толстого  «Чем  люди  живы»,  принадлежит  к  циклу  народных  рассказов  и  является  предметом  и  объектом  постоянного  толстоведческого  исследования.  Изучение  особенностей  народных  рассказов  находит  отражение  в  специальных  работах,  в  которых  признается  чрезвычайная  значимость  их  жанровой  и  идейно-философской  специфики  в  презентации  мотивов,  образов,  художественно-творческих  замыслов  и  идей  писателя. 

В  толстоведческих  работах  нет  единого  мнения  о  тематическом  своеобразии  цикла  рассказов  Л.  Толстого  1880—1885  гг.  Народные  рассказы  неоднократно  осмысляются  как  «рассказы  в  духе  народного  повествовательного  творчества»  [1,  с.  409],  «рассказы  на  темы,  существенно  важные  для  народа  и  понятные  народу»  [8,  с.  144],  «множество  поучительных  рассказов  для  простого  народа»  [12]  и  пр.  Определение  «народные  рассказы»  в  записях  писателя  признается  «в  значительной  степени»  условным  т.  к.  «это  не  столько  рассказы,  сколько  род  притчи,  поучения»  [8,  с.  144].  Вместе  с  тем  существует  другое  определение  тематики  и  художественно-философской  специфики  рассказов:  «В  80-е  гг.  тематическое  разнообразие  народных  рассказов  объединялось  рамками  толстовского  учения,  выступающего  в  них  в  своем  «обнаженном»  виде,  а  сами  рассказы  ни  в  коей  мере  не  являлись  повествованиями  о  жизни  народа»  [4,  с.  285].  Особенности  поэтики  и  композиции  рассказов  этого  цикла  рассматриваются  как  стройная  художественно-поэтическая  система,  в  которой  сопрягаются  социально-эстетические  и  дидактические  идеи  писателя. 

Жанровое  своеобразие,  философские  основы,  особенности  эстетики  и  метафизики  в  народных  рассказах  являются  главными  в  интерпретации  основных  мотивов  и  образов  этих  рассказов  Л.  Толстого  (Н.  Сат  [9]),  притчевый  характер  рассказов  скрупулезно  анализируется  в  создании  образов-персонажей  (З.  Хайнади  [12]).  Осмысление  поэтики  рассказов  воплощается  в  аспекте  презентации  философской  идеи  непротивления  злу  насилием  (Г.  Шестопалова  [13,  с.  66—74])  и  др.

В  толстоведческих  работах  поэтика  народных  рассказов  связывается  с  влиянием  фольклорных  источников  и  учения  Христа.  Так,  рассказ  «Чем  люди  живы»  рассматривается  в  аспекте  воплощения  фольклорной  стилизации:  как  «один  из  первых  опытов  Толстого  в  народном  роде»  [8,  с.  145],  «на  Толстого  сильно  повлияла  специфичность  фольклорного  источника,  манера  фольклорного  повествования  и  стиль  воплощается  в  рассказе  «Чем  люди  живы?»  [15,  с.  140].  Присутствие  христианских  мотивов  объединяет  эти  литературно-художественные  произведения  в  цикл  народных  рассказов:  «тематическое  единство  народных  рассказов  воплощается  благодаря  чрезвычайной  значимости  для  Л.  Толстого  восприятия  учения  Христа  в  конце  1870-х  и  1880-х  гг.»  [16,  с.  72].  При  этом  в  толстоведческих  трудах  активно  выявляется  художественно-стилевая  и  концептуально-философская  специфика  рассказов,  воплощается  анализ  особенностей  сюжетов,  мотивов,  образов. 

Крайне  значимым  является  скрупулезное  исследование  нюансов  воплощения  индивидуально-авторских  черт  художественного  изображения  писателя:  «Важно,  в  какой  стилевой  связи  появляется  тот  или  иной  сюжет,  мотив,  тема»  [7,  с.  29].  Источниками,  повлиявшими  на  стиль  рассказа  Л.  Толстого  «Чем  люди  живы»,  являются  народные  легенды,  записанные  писателем  за  олонецким  сказителем  В.  Щеголёнком.  По  мысли  В.  Срезневского,  кроме  рассказа  В.  Щеголенка,  с  народной  легендой  Л.  Толстой  мог  «ознакомиться  в  ином  изложении  по  хорошо  известной  ему  книге  А.Н.Афанасьева  «Народные  русские  легенды»  (Москва,  1859),  где  она  называется  “Ангел”»  [11,  с.  665].  Тема,  послужившая  основой  рассказа  «Чем  люди  живы»,  по  мнению  исследователя,  «очень  распространена  во  всеобщей  литературе  и  принадлежит  к  числу  так  называемых  бродячих  сюжетов»  [11,  с.  665].  Поэтому  важным  в  изучении  поэтики  рассказа  является  объяснение  каким  образом  функционируют  художественно-стилевые  особенности  фольклорных  источников  в  толстовском  рассказе  «Чем  люди  живы». 

Неотъемлемой  и  значимой  образно-поэтической  составляющей  художественного  изображения  являются  эпитеты,  «история  эпитета  есть  история  поэтического  стиля  в  сокращенном  издании»  [3,  с.  59].  По  мнению  Л.  Толстого,  эпитет  значимая  составляющая  истинно  художественного  произведения  [10,  с.  551—552],  а  функция  эпитета  воплощается  в  создании  поэтического  образа  (эпитет  «должен  рисовать  предмет,  давать  образ»)  [2,  с.  172].  Цель  статьи  —  выявить  особенности  взаимоотношения  определения  и  определяемого  в  составе  эпитетных  структур,  которые  присутствуют  в  художественно-стилевых  парадигмах  в  создании  аллюзивного  образа-персонажа  в  рассказе  «Чем  люди  живы». 

В  толстовском  рассказе  «Чем  люди  живы»  гармонично  сочетается  высокий  книжный  и  просторечно-разговорный  стиль  в  описании  персонажей.  Элементы  просторечно-разговорного  стиля  воплощаются  в  архитектонических  формах  эпитетных  структур  Л.  Толстого.  В  начале  глав  I,  VI,  VII  функционирует  сочетание  двух  определений  при  одном  определяемом  и  парное  соединение  эпитетных  структур,  которое  воплощается  в  экономной  формуле,  тяготеющей  по  форме  высказывания  к  пословицам  и  поговоркам:  «Хлеб  был  дорогой,  а  работа  дешевая»,  «Товар  дорогой,  а  барин  сердитый»;  «никто  так  чисто  и  крепко  сапог  не  сошьет,  как  Семенов  работник  Михаила»  [11,  с.  7;  17;  15].  В  начале  действия  рассказа,  воплощается  контраст,  благодаря  функционированию  определений  семантически  противопоставленных  друг  другу  («дорогой»,  «дешевая»)  и  присутствию  союза  «а»,  который  усиливает  противопоставление  («Хлеб  был  дорогой,  а  работа  дешевая»).  В  эпитетной  структуре  «Товар  дорогой,  а  барин  сердитый»  отсутствует  контрастность.  В  этом  парном  сочетании  эпитетных  структур  на  паритетных  условиях  взаимодействуют  определения  «дорогой»,  «сердитый»,  которые  усиливают  напряжение  в  описании:  в  обрисовке  ценности  барского  товара  имплицитно  воплощается  ответственность  и  боязнь  сапожника  перед  барином.  Характер  логической  завершенности  в  финале  главы  IV  привносит  парное  сочетание  эпитетных  структур,  которое  функционирует  в  речи  сапожника:  «Живы  будем,  сыты  будем»  [11,  с.  14].  Определения  «Живы»,  «сыты»  контекстуально  взаимозависимы  друг  от  друга,  отсутствие  одного  из  этих  определений  является  ущербным  для  художественного  изображения  в  рассказе  Л.  Толстого. 

Парное  сочетание  эпитетных  структур  в  начале  и  в  развитии  действия  рассказа  воплощается  в  речи  сапожника  и  повествователя  и  аллюзивно  отсылает  к  фольклорному  стилю  изображения,  привносит  народный  тон  в  обрисовку  образов-персонажей.  Непрямой  порядок  функционирования  определения  и  определяемого  в  составе  эпитетных  структур  вводит  в  описание  народный  тон  «Товар  дорогой,  а  барин  сердитый»,  «Живы  будем,  сыты  будем»  и  др.  В  фольклорных  источниках,  по  мнению  Н.  Кравцова,  «нарушение  обычного  порядка  слов  (инверсия)  придает  словосочетанию  окраску  архаичности  или  простонародности,  усиливает  передаваемое  действие»  [14,  с.  61].  В  парном  сочетании  эпитетных  структур  наблюдается  инверсия  в  сочетании  определения  и  определяемого  («Товар  дорогой»),  присутствие  глагольных  характеристик  в  составе  определяемого  («не  сошьет»,  «будем»),  краткая  форма  прилагательного  («Живы»,  «сыты»).  Благодаря  этим  особенностям  воплощается  иллюзия  присутствия  фольклорного  стиля  в  художественном  изображении  Л.  Толстого.

По  мнению  Ф.  Селиванова,  присутствие  глаголов  в  былинах  создает  представление  о  «внутренней  сюжетной  динамике»,  при  этом  эпитеты  «если  мы  будем  их  рассматривать  в  системе  целостного  текста,  позволяют  увидеть  иное  движение,  а  именно:  динамику  видения  эпического  мира,  эпических  событий,  динамику  повествования,  далеко  не  всегда  совпадающую  с  динамикой  сюжета»  [14,  с.  34].  Так,  в  начале  рассказа  парное  сочетание  эпитетных  структур  «Хлеб  был  дорогой,  а  работа  дешевая»  вводит  в  размышления  сапожника  Семена  о  жизни,  жене,  шубе  и  других  социально  важных  атрибутов  жизни  сапожника,  которые,  так  или  иначе,  созвучны  названию  рассказа  «Чем  люди  живы».  Таким  образом,  вводятся  экзистенциальные  мотивы  в  толстовском  изображении.

Описание  сапожника  Семена  воплощается  сквозь  призму  восприятия  жены.  В  этой  характеристике  участвуют  эпитетные  структуры,  в  которых  присутствуют  элементы  фольклорного  стиля  изображения:  инверсивный  порядок  функционирования  определения  и  определяемого  («прост  уж  очень  мой-то»),  определения,  усиливающие  степень  оценки  («уж  очень»),  определяемое  «соколик-то  мой»,  краткая  форма  прилагательного  «прост»  [11,  с.  11].

В  создании  образа  работника  Михаила  отсутствуют  экзистенциальные  мотивы.  В  начале  и  в  развитии  действия  рассказа  образ  Михаила  аллюзивно  соотносится  с  образом  ангела-человека.  Так,  первое  упоминание  о  Михаиле  воплощается  в  цветообозначениях-эпитетах  «что-то  белеется»,  «да  бело  что-то»:  «Подходит  так  сапожник  к  часовне  у  повертка,  глядит  —  за  самой  за  часовней  что-то  белеется…С  головы  похоже  на  человека,  да  бело  что-то”»  [11,  с.  8].  В  художественном  творчестве  Л.  Толстого  в  начале  действия  литературно-художественных  произведений  наиболее  активно  функционирует  сочетание  цветообозначений-эпитетов  «белый»,  «черный».  Так,  в  раннем  рассказе  «Рубка  леса»  гармонично  сочетаются  цветообозначения-эпитеты  в  обрисовке  визуального  восприятия:  «Притом  туман  заметно  начал  белеть  на  востоке…  и  окружающие  предметы  постоянно  выходили  из  мрака»;  «слева  и  спереди  сквозь  туман  проглядывала  черная  полоса…батальон  солдат  с  ружьями  и  топорами  вошел  в  лес»  [11,  с.  41;  42].  Образ  «света-тьмы»  в  рассказе  «Рубка  леса»  воплощается  в  обрисовке  визуального  восприятия  персонажа.  Описание  леса  как  «черная  полоса»  («проглядывала  черная  полоса»,  «батальон  солдат  с  ружьями  и  топорами  вошел  в  лес»)  привносит  условность  и  метафоричность  в  художественное  изображение  Л.  Толстого.  В  рассказе  «Чем  люди  живы»  благодаря  функционированию  цветообозначения-глагола  «белеется»,  краткой  формы  прилагательного-цветообозначения  в  среднем  роде  «бело»,  местоимения  «что-то»  воплощается  мотив  неопределенности,  интрига  в  создании  образа-персонажа.

По  мнению  Ю.  Листровой,  субстантивные  прилагательные  в  форме  среднего  рода  и  местоимения  «что-то»,  «нечто»  неоднократно  функционируют  в  художественном  творчестве  Л.  Толстого.  Например,  в  романе  «Анна  Каренина»  эти  прилагательные  в  сочетании  с  местоимениями  «что-то»,  «нечто»  «используются  Л.  Толстым  как  выразительное  средство»  в  воплощении  принципа  психологизма  [6,  с.  45].  В  рассказе  «Чем  люди  живы»  эти  особенности  эпитетов-определений  воплощаются  в  презентации  аллюзивности  образа,  которая  усиливается  благодаря  функционированию  в  развитии  действия  рассказа  эпитетных  структур  с  отвлеченным  эпитетом:  «Что  за  чудо»,  «от  Михаилы  свет  идет»,  «такой  свет»  и  глагольных  характеристик  «стал  светлее»  (2  р.),  «весь  просветлел»  [11,  с.  8;  22].  Интенсивность  присутствия  цветового  оттенка  в  развитии  действия  уменьшается:  «белеется»,  «бело»,  «стал  светлее»,  «весь  просветлел»,  «стал  светлее»  [11,  с.  8;  22].  Обрисовка  образа  Михаила  создается  по  правилам  нисходящей  градации,  уменьшения  интенсивности  присутствия  цветового  оттенка.  Повторы  характеристик  «светлее»,  «просветлел»,  «свет»  участвуют  в  презентации  визуальных  ассоциаций,  иллюзии  в  восприятии  сапожником  своего  работника  Михаила.  Ключевыми  в  создании  аллюзивности  образа  Михаила  как  ангела-человека  являются  эпитетные  структуры  «свет  идет»,  «стал  светлее»  и  др.  По  мнению  Л.  Ереминой,  в  литературно-художественных  произведениях  Л.  Толстого  «свет  принадлежит  к  числу  сквозных  образов»  [5,  с.  11].  В  рассказе  «Чем  люди  живы»  в  создании  образа  света  участвуют  эпитетные  структуры  «белеется»,  «бело»,  «стал  светлее»,  «весь  просветлел»  и  др.  Таким  образом,  в  эпитетных  структурах,  которые  присутствуют  в  обрисовке  работника  Михаила,  воплощается  намек  на  особый  статус  персонажа.

Аллюзивность  и  мифопоэтичность  образа-персонажа  усиливается  благодаря  определению  «Что  за  чудо»  и  достигает  кульминации  в  развязке  рассказа:  «Оттого  свет  от  меня,  что  я  был  наказан,  а  теперь  Бог  простил  меня»,  «Я  был  ангел  на  небе  и  ослушался  Бога»;  «Остался  я  один  в  поле  и  нагой»;  «увидал  я  впервой  смертное  лицо  человеческое  после  того,  как  стал  человеком»,  «то  в  лице  его  была  смерть,  а  теперь  вдруг  стал  живой,  и  в  лице  его  я  узнал  Бога»  [11,  с.  22;  23;  24].  Образ  смерти  и  Бога  в  речи  ангела-человека  привносят  в  характеристику  христианские  мотивы,  высокий  книжный  стиль. 

Кроме  того,  в  контаминации  этих  художественно-стилевых  парадигм  присутствует  строгость,  нарочитая  возвышенность  и  наивно-романтический  стиль,  которые  воплощаются  благодаря  особенностям  звуковой  организации  в  сочетании  определения  и  определяемого  в  составе  эпитетных  структур.  Так,  суггестивность  в  изображении  сапожника  и  ангела-человека  воплощается  благодаря  присутствию  аллитерирования  на  «л»,  «м»,  «льн»,  «н»,  «т»:  «лицо  умильное»,  «тело  тонкое,  чистое,  руки,  ноги  не  ломаные  лицо  умильное»,  «умильно  глядит»,  «пошел  легко»  [11,  с.  9;  10].  Таким  образом,  в  обрисовку  персонажей  привносится  поэтический,  наивно-романтический  стиль.  Исключением  является  эпитетная  структура  в  обрисовке  Михаила  «лицо  у  него  против  вчерашнего  светлее».  В  этой  эпитетной  структуре  соблюдается  балансирование  в  слабой  и  сильной  позиции  (под  ударением  и  в  заударной  позиции)  сочетание  «л»  и  «в»  с  «ч»,  «р»,  «шн».  Аллитерирование  на  «в»,  «ч»,  «р»,  «шн»  в  определении  «против  вчерашнего»  как  будто  аллюзивно  отсылает  к  характеристике,  которую  дает  Михаил  сапожнику  и  его  жене,  и  участвует  в  воплощении  строгого,  нарочито  возвышенного  стиля  в  художественном  изображении  Л.  Толстого:  «смертное  лицо  человеческое»,  «то  в  лице  его  была  смерть,  а  теперь  вдруг  стал  живой,  и  в  лице  его  я  узнал  Бога»,  «мертвый  дух  шел  у  нее  изо  рта»,  «смрада  смерти»  [11,  с.  13;  23;  24].  Аллитерирование  в  эпитетных  структурах  служит  для  установления  прочных  связей  на  звуковом  уровне  во  взаимоотношениях  определений  и  определяемых,  а  также  в  воплощении  эмфатичности  образа-персонажа  и  презентации  индивидуально-авторского  мастерства,  чувственного  восприятия  художественного  образа. 

В  рассказе  Л.  Толстого  «Чем  люди  живы»  эпитетные  структуры  участвуют  в  воплощении  иллюзии  присутствия  фольклорного  стиля  и  поучительной  манеры  в  толстовском  изображении.  Особенности  функционирования  цветообозначений,  семантические,  морфологические  и  архитектонические  особенности  взаимоотношения  определения  и  определяемого  в  составе  эпитетных  структур  являются  значимыми  составляющими  в  создании  интриги  в  начале  и  в  развитии  действия  рассказа,  аллюзивности  и  эмфатичности  образа-персонажа  в  системе  художественного  изображения  Л.  Толстого.  Изучение  нюансов  взаимоотношения  определений  и  определяемых  позволяют  выявить  особенности  образно-поэтической  системы,  нюансы  трансформации  фольклорных  особенностей  изображения  в  толстовском  рассказе  «Чем  люди  живы». 

Список  литературы: 

1. Арденс  Н.Н.  Творческий  путь  Л.Н.  Толстого  /  Н.Н.  Арденс.  М.:  Наука,  1962,  —  679  с.
2. Булгаков  В.Б.  Л.Н.  Толстой  в  последний  год  его  жизни:  Дневник  секретаря  Л.Н.  Толстого.  М.:  Гос.  изд-во  худож.  лит.,  1957.  —  535  с.  —  (Сер.  лит.  мемуаров).
3. Веселовский  А.Н.  Историческая  поэтика.  /  А.Н.  Веселовский.  М.:  Высшая  школа,  1989.  —  405  с.
4. Галаган  Г.Я.  Поздний  Толстой  //  История  русской  литературы  :  В  4  т.  /  АН  СССР.  Ин-т  рус.  лит.  (Пуш.  Дом).  Л.:  Наука.  Ленингр.  отд-ние,  1980—1983.  Т.  4.  Литература  конца  XIX  —  начала  XX  века  (1881—1917).  /  Ред.  тома:  К.Д.  Муратова.  1983.  —  С.  269—284.
5. Еремина  Л.И.  Свет  как  символ  и  реальность  в  романе  Л.  Толстого  «Анна  Каренина»  //  Русская  речь  —  №  1  —  1978.  —  С.  11—18.
6. Листрова  Ю.Т.  Субстантированные  (в  форме  среднего  рода)  прилагательные  и  причастия  в  романе  «Анна  Каренина»  //  Лев  Толстой.  Проблемы  языка  и  стиля:  доклады  и  сообщения  IX  и  XI  Толстовских  чтений.  Тула:  1971.  —  С.  36―45.
7. Лихачев  Д.С.  Литература  –  реальность  –  литература:  Статьи.  /  Д.С.  Лихачев.  Л.:  Сов.  Писатель,  1984.  —  272  с.
8. Маймин  Е.А.  Лев  Толстой  /  Е.А.  Маймин.  М.:  Наука,  1978.  —  192  с.
9. Сат  Н.Д.  Особенности  жанровой  поэтики  «народных  рассказов»  Л.Н.  Толстого:  автореф.  дис.  на  соискание  ученой  степени  канд.  филол.  наук:  спец.  10.  01.  01  «Русская  литература»  /  Сат  Надесса  Дарымаевна.  Новосибирск,  2007.  —  172  с.
10. Сергеенко  П.А.  Записи  //  Л.Н.  Толстой  /  АН  СССР.  Ин-т  рус.  лит.  (Пушкин.  Дом).  М.:  Изд-во  АН  СССР,  1939.  Кн.  II.  —  С.  539—565.  —  (Лит.  наследство;  Т.  37/38).
11. Толстой  Л.Н.  Собр.  соч.  в  90  т.  /  Толстой,  Лев  Николаевич  М.:  Художественная  литература,  1935—1958.
12. Хайнади  Золтан  Поэтический  переворот.  Эстетика  есть  выражение  этики  (Дневник  Толстого.  17  ноября  1896  г.).  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://lit.1september.ru/article.php?ID=200501705
13. Шестопалова  Г.А.  Идея  непротивления  злу  насилием  в  народных  рассказах  Льва  Толстого  //  Яснополянский  сборник  1998:  Статьи,  материалы,  публикации  Тула:  Издательский  дом  «Ясная  Поляна»,  1999  —  С.  66—74.
14. Эпитет  в  русском  народном  творчестве  /  ред.  кол.  В.П.  Аникин,  Н.И.  Кравцов,  Ф.М.  Селиванов.  Вып.  4.  М.:  Изд-во  Моск.  ун-та,  1980.  —  144  с.
15. Jahn  Gary  R.  L.N.  Tolstoy’s  Narodnye  rasskazy  //  Russian  Language  Journal,  —  vol.  31  –  №  109  (1977)  —  P.  67—78.
16. Jahn  Gary  R.  Tolstoy  and  Folklore:  The  Case  of  “Chem  ljudi  zhivy”  //  Russian  Language  Journal,  —  vol.  44  —  nos.  147—149  (1990)  —  P.  135—150.