ВИННИ-ПУХ  —  ЗНАКОМЫЙ  И  НЕИЗВЕСТНЫЙ:  ДИАЛОГ  ПЕРЕВОДЧИКОВ  С  АВТОРОМ

Карачёва  Надежда  Сергеевна

магистрант,  направление  подготовки  035700  Лингвистика,  профиль  Теория  перевода  и  межкультурная/межъязыковая  коммуникация,  ФБГОУ  ВПО  «Иркутский  государственный  лингвистический  университет»,  РФ,  г.  Иркутск

E-mail:  live4heaven@mail.ru

Куницына  Евгения  Юрьевна

д-р  филол.  наук,  доцент,  профессор  кафедры  перевода,  переводоведения  и  межкультурной  коммуникации  ФГБОУ  ВПО  «Иркутский  государственный  лингвистический  университет»,  РФ,  г.  Иркутск

E-mail:  usoliegaz@mail.ru

WINNIE-THE-POOH  –  FAMILIAR  AND  UNKNOWN:  INTERPRETERS  IN  THE  DIALOGUE  WITH  THE  AUTHOR

Nadezhda  Karacheva

master  of  the  "Translation  Theory  and  Cross-cultural/interlingual  Communication"  program,  Russia  Irkutsk

Evgenia  Kunitsina

doctor  of  Philology,  Department  of  Translation  and  Interpretation,  Head,  Russia  Irkutsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  представлены  результаты  сопоставительному  анализу  двух  вариантов  перевода  произведения  Алана  Милна  «Винни  Пух  и  все-все-все».  Анализ  проводится  в  свете  диалогической  теории  Дугласа  Робинсона,  предлагающей  рассматривать  перевод  как  путь,  который  переводчик  прокладывает  себе  и  другим.

ABSTRACT

The  paper  pertains  to  a  comparative  analysis  of  "Winnie-the-Pooh  and  all-all-all"  translation  versions,  authored  by  B.  Zakhoder  and  V.  Rudnev.  The  analysis  is  carried  out  in  the  light  of  D.  Robinson's  dialogical  theory  describing  translation  as  a  way  which  the  translator  lays  to  himself  and  others.

Ключевые  слова:  перевод;  диалог;  метафора;  гипербола;  ирония;  метонимия.

Keywords:  translation;  dialogue;  metaphor;  hyperbole;  irony;  metonymy.

Переводы  как  женщины: 

если  верны,  то  некрасивы, 

а  если  красивы,  то  неверны. 

Сафир  Мориц-Готлиб

Время  проходит,  но  сказанное  слово  остается.

Л.Н.  Толстой

Перевод  существовал  всегда.  С  незапамятных  времен  переводчики  осуществляли  межкультурную  и  межъязыковую  коммуникацию.  В  разные  периоды  истории  к  ним  относились  по-разному:  либо  незаслуженно  унижали,  как  на  заре  человечества,  когда  переводчиками  или  толмачами  были  представители  низших  слоев  населения,  или  в  период  темного  средневековья,  когда  их  считали  колдунами,  либо  неоправданно  возвышали,  как  во  времена  расцвета  античных  контаминаций,  «предателей-перелагателей»  и  «прекрасных  неверных».  Немало  времени  потребовалось,  чтобы  осознать  ценность  переводчиков  и  сложность  их  труда,  немало  усилий  приложили  и  сами  переводчики.  Однако,  несмотря  на  многовековую  историю,  множество  точек  зрений  и  различных  теорий,  наука  о  переводе  по-прежнему  оставляет  больше  вопросов,  чем  ответов.  До  сих  пор  нет  единого  определения  перевода,  не  решен  вопрос  о  переводимости  /  непереводимости,  верности  /  неверности,  адекватности  /  эквивалентности  и  т.  д.  В  одном  переводчики  и  переводоведы  согласны  полностью,  что  перевод  —  это  сложное  и  многогранное  явление,  без  которого  человечеству  уже  не  обойтись.

В  мире  переводится  множество  произведений  различных  жанров,  немалую  часть  составляет  художественный  перевод,  представляя  собой  труднейшую  задачу  для  любого  переводчика,  так  как  помимо  прагматической  функции  он  несет  и  эстетическую,  созидающую  человека  изнутри.  Таким  образом,  перевод  непосредственно  влияет  на  процесс  очеловечивания,  ведь  «эстетически  неразвитый  человек  есть  человек  неполноценный»  [1,  с.  23].

Безусловно,  для  создания  художественного  произведения  требуется  талант,  но  и  для  того,  чтобы  это  произведение  перевести  на  иностранный  язык  необходимы  незаурядные  творческие  способности.  Как  показывает  история,  иногда  именно  переводы  превращали  художественное  произведение  в  культурное  достояние.  Только  благодаря  переводу,  миру  стал  известен  медвежонок  Winnie-the-Pooh,  которому  и  посвящена  данная  статья.

Winnie-the-Pooh  —  персонаж  рассказов  английского  писателя  Алана  Александра  Милна,  прототипом  которого  стала  любимая  игрушка  его  сына.  Всего  было  написано  двадцать  историй  о  медвежонке,  которые  стали  двумя  книгами  по  десять  историй  в  каждой.  В  1926м  году  вышла  первая  книга  —  “Winnie-the-Pooh”,  в  1928  м  —  вторая  “The  House  at  Pooh  Corner”.  Позднее,  книги  были  объединены.

Советского  читателя  с  Винни  Пухом  познакомил  Борис  Заходер  в  1960-м  году.  Вскоре  книга  «Винни  Пух  и  все-все-все»  приобрела  широкую  популярность  в  нашей  стране,  а  герои  истории  вышли  за  ее  пределы  и  поселились  в  сердцах  детей  и  взрослых.  Мало  кто  знает,  что  позднее,  в  1990-м  году  вышел  сборник  «Винни  пух  и  многое  другое»,  в  котором  Б.  Заходер  сохранил  оригинальное  деление  на  две  книги,  названия  которых  он  перевел  как  «Винни  Пух»  и  «Дом  на  Пуховой  опушке».  Долгое  время  «советский  Винни-Пух»  считался  единственно-правильным  переводам,  и  даже  «каноническим». 

Однако,  в  1994-м  году  в  свет  вышла  книга  Вадима  Руднева  и  Татьяны  Михайловой  «Winnie  Пух»,  в  1996-ом  и  2000-м  книга  была  переиздана  под  названием  «Дом  в  медвежьем  углу».  Издание  2002  года,  дополненное  комментариями  переводчиков,  имеет  общее  название  «Винни  Пух  и  философия  обыденного  языка».  Переводчики  осуществили  полный  перевод  дилогии  Милна.  Винни  Пух  и  все-все-все  предстали  в  свете  концепций  З.  Фрейда  и  обзавелись  психическими  диагнозами.  Оставив  до  времени  подробный  анализ  философских  положений  вводной  статьи  переводчика,  выясним  чем  этот  перевод  отличался  от  предыдущего.

Но,  прежде  чем  приступить  к  обоснованию  перевода,  необходимо  обозначить  теоретическую  основу,  на  которой  мы  будем  строить  анализ  материала.  Согласно  диалогической  теории  перевода  Д.  Робинсона  перевод  справедливо  рассматривать  не  как  мост  между  языком  оригинала  и  языком  перевода,  а  как  путь,  который  переводчик  прокладывает  себе  и  другим.  Следовательно,  перевод  это  дорога  или  тропа.  Диалог  переводчика  с  автором  представлен  в  виде  риторических  фигур  —  тропов,  таких  как  метонимия,  синекдоха,  метафора,  ирония,  гипербола  и  металепсис  [3,  с.  122]. 

Итак,  переводы-тропы  или,  в  нашем  случае,  тропы  перевода.  Мы  предлагаем  вместе  с  переводчиками  пройтись  тропами,  которые  они  проторили,  и  отыскать  «дом  в  медвежьем  углу». 

Однако  прежде,  чем  «отправиться  в  путь»,  необходимо  сделать  еще  одно  уточнение.  В.  Руднев,  отступив  от  разграничения  переводческих  стратегий  Л.  Венути  (доместикация  vs.  форенизация),  предлагает  собственную  классификацию.  Он  определяет  свой  перевод  как  аналитический,  задача  которого  в  том,  чтобы  «не  дать  читателю  забыть  ни  на  секунду,  что  перед  его  глазами  текст,  переведенный  с  иностранного  языка».  Советского  «Винни  Пуха»  он  называет  синтетическим,  предлагающим  читателю  «полное  погружение»  в  атмосферу  описываемых  событий  [4,  с.  69].

Обратимся  к  тексту,  чтобы  подтвердить  вышесказанное.  Следует  уточнить,  что  мы  не  будем  сейчас  искать  ответ  на  вопрос,  почему  переводчиком  было  принято  то  или  иное  решение,  а  только  проанализируем  наиболее  яркие  примеры  из  текста,  чтобы  доказать  разность  подходов  к  переводу. 

Прежде  всего,  обратим  внимание  на  имена  героев:

Таблица  1.

Перевод  имен  собственных

Благодаря  Б.  Заходеру  в  русской  традиции  появилось  имя  Пух,  хотя  в  английском  языке  звук  «h»  в  имени  Pooh  не  произносится.  В  переводе  В.  Руднева  нет,  и  не  могло  быть  ни  Пятачка,  ни  Тигры,  ни  Иа-Иа,  ни  Слонопотамов,  так  как  это  имена,  на  которые  Борис  Заходер  имеет  авторские  права.  Ряд  имён  собственных  переводчики  «нового  Вини  Пуха»  оставили  без  перевода,  объяснив  это  отсутствием  в  русском  языке  необходимого  эквивалента. 

Теперь  вспомним  историю  о  том,  как  Винни  Пух  пытается  достать  мед.  Многие  из  нас  с  легкостью  могут  процитировать  заходеровский  вариант  перевода  по  памяти:

Таблица  2.

Пример  №  1

Руководствуясь  принципом  «писать  так,  как  писал  бы  автор,  будь  он  русским»,  Б.  Заходер  перевел  английское  выражение  «the  only  reason»  привычным  для  русского  читателя  «зачем»,  в  то  время  как  В.  Руднев,  в  рамках  обозначенного  аналитического  перевода,  калькирует  словосочетание.

Из  следующего  примера  видно,  что  В.  Руднев  оставляет  английскую  единицу  измерения  длины,  а  слово  «crack»,  которым  автор  описывает  звук  ломающейся  ветки,  не  переводит  совсем. 

Таблица  3.

Пример  №  2

В  новом  «Винни  Пухе»  практически  на  каждой  странице  в  русский  текст  врезаются  английские  слова  и  выражения,  которые  либо  не  переведены,  либо  транслитерированы,  например,  «bump»,  «bang»,  «Happy  Birthday»,  «бэби»,  или  вариации  глагола  «bounce»  («прыгать»,  «хвастать»)  —  бонсануть,  дебонсировка. 

Милновские  «copse»,  «spinney»  и  «sandstone»,  дословно  переведенные  В.  Рудневым  как  «роща»,  «подлесок»  и  «песчаник»,  меняются  у  Б.  Заходера  на  близкие  нам  «елки»,  «сосны»  и  «груды  камней».  Не  очень  знакомые  рядовому  читателю  «утесник,  дрок»  («gorse»)  и  «вереск»  («heather»)  в  советском  переводе  становятся  понятными  «можжевельником»  и  «репейником».  Даже  место,  где  разворачиваются  основные  события  –  «the  Hundred  Acre  Wood»,  у  В.  Руднева  остается  непонятным  «Стоакровым  Лесом»,  а  у  Б.  Заходера  превращается  в  сказочный,  будто  окутанный  тайной,  «Дремучий  Лес».

Таблица  4. 

Пример  №  3

Итак,  мы  видим,  что  переводчики  прибегают  к  разным  стратегиям,  а  значит,  идут  разными  тропами.

Пришло  время  обратиться  к  переводам-тропам.  В  рамках  данной  статьи  мы  не  будем  давать  подробную  характеристику  всех  тропов,  остановимся  только  на  тех,  которые  наиболее  отчетливо  проявляются  в  рассматриваемых  переводах.

Перевод  Б.  Заходера  —  это,  в  терминах  Д.  Робинсона,  перевод-метонимия,  т.е.  «пересказ»  оригинала,  часто  в  ином  стиле,  с  использованием  иных  средств  трансляции,  с  соответствующими  сокращениями  и  добавлениями  и  т.  д.  Примечательно,  что  и  сам  Б.  Заходер  настаивал  на  том,  чтобы  на  обложке  книги  была  надпись  ПЕРЕСКАЗ  Бориса  Заходера  [2,  с.  12].

Таким  образом,  переводчик  стремится  к  диалогической  эквивалентности  (ср.  динамическая  эквивалентность,  по  Ю.  Найда  [5,  с.  215]),  т.  е.  пытается  создать  текст  перевода,  воздействие  которого  вызвало  бы  реакцию,  аналогичную  его  собственной  реакции  на  исходный  текст.

Таблица  5.

Пример  №  4

Также  в  советском  переводе  присутствует  гипербола.  Перевод-гипербола,  согласно  Д.  Робинсону,  это  перевод-улучшение.  Интересно,  что  прием  явного  преувеличения  во  многом  достигается  использованием  в  тексте  уменьшительно-ласкательных  характеристик  героев.

Таблица  6.

Пример  №  5

Кроме  того,  нельзя  не  вспомнить  о  Сопелках,  Пыхтелках,  Кричалка,  Вопилках  и  Шумелках,  наполняющих  перевод  Заходера,  которых  нет  в  оригинале. 

Что  касается  нового  «Винни  Пуха»,  В.  Руднев  при  переводе  стремился  к  «идеальному»  тождеству  с  оригиналом,  которое  в  типологии  автора  диалогической  теории  квалифицируется  как  перевод-метафора.  Метафора  —  это  «супертроп»,  являющий  собой  образец  художественного  перевода  [6,  с.  135].

Таблица  7.

Пример  №  6

Поскольку  идеальное  тождество,  как  известно,  недостижимо,  такое  стремление  иногда  приобретает  странные  формы

Таблица  8.

Пример  №  7

Перевод  сказки  per  se  и  анализ  переводческого  дискурса  В.  Руднева  дает  основания  различить  в  выполненном  им  переводе  перевод-иронию.  Следует  особо  отметить  при  этом,  что  диалог  переводчика  с  автором  носит  отнюдь  не  дружеский  характер.  Переводчик  испытывает  чувство  превосходства  и  относится  к  автору  с  пренебрежением.  Он  называет  А.А.  Милна  достаточно  типичным  писателем  средней  руки,  недалеким  человеком,  который  сам  не  оценил,  что  написал  [4,  с.  45]. 

Итак,  в  статье  был  представлен  краткий  обзор  переводов  произведения  А.А.  Милна  «Winnie-the-Pooh  and  House  at  Pooh  Conner».  Сопоставление  переводческого  дискурса  и  самих  текстов  показало,  что  Б.  Заходер  шел  по  пути  доместикации,  а  В.  Руднев  —  форенизации.  Диалог  с  автором  у  Б.  Заходера  представлен  метонимией  и  гиперболой,  а  у  В.  Руднева  —  метафорой  и  иронией.  Здесь  следует  уточнить,  вслед  за  Д.  Робинсоном,  что  переводы-тропы  не  являются  жесткими  логическими  категориями,  все  элементы  равноценностны  и  равновероятны,  поэтому  приведенные  выше  тропы  это  не  оппозиции,  а  возможные  комбинации  [3,  с.  17].

Представленная  тема  открывает  широкие  перспективы  для  дальнейшего  изучения.  Большой  интерес  представляют  языковые  решения,  принятые  при  переводе.  Какие  цели  ставили  перед  собой  переводчики?  Чем  руководствовались  при  выборе  того  или  иного  слова?  Какие  образы  старались  передать?  Каким  они  представляли  читателя,  которому  адресовали  перевод?  Можно  ли  считать  переводческий  дискурс  В.  Руднева  претензией  на  элитарность  своего  перевода?  Или  его  желание  шокировать  читателя  есть  не  что  иное,  как  перевод-эпатаж?  Какие  глубинные  смыслы  скрываются  за  знакомыми  понятиями,  и  есть  ли  они  вообще?  Что  же  такое  перевод  —  стремление  познакомить  читателя  с  новым  миром  или  «театр  одного  актера»?  И  кто  такой  переводчик  —  проводник  в  мир  другого  языка  или  игрок,  устанавливающий  собственные  правила?

Совершенно  ясно  только  то,  что  волшебный  мир  Винни  Пуха  таит  в  себе  множество  загадок,  которые  исследователям  еще  предстоит  разгадать.  Памятуя  о  бесконечности  интерпретации  и  невозможности  полностью  исчерпать  смысловой  потенциал  текста,  можно  с  уверенностью  сказать,  что  какой  бы  путь  ни  выбрал  проницательный  читатель,  будь  то  легкая  и  приятная  прогулка  широкими  тропами  сказочного  Дремучего  леса  или  судорожное  и  скованное  блуждание  узкими  тропками  леса  Стоакрового,  каждый  отыщет  свой  путь  к  «дому  в  медвежьем  углу».

Список  литературы:

1. Даниленко  В.П.  Смысл  жизни:  учеб.  пособие.  М.:  ФЛИНТА,  2012.  —  296  с.
2. Заходер  Б.  Приключения  Винни  Пуха  (из  истории  моих  публикаций).  //  Вопросы  литературы.  —  2002.  —  №  5  —  с.  25—27.
3. Куницына  Е.Ю.  Лингвистические  основы  людической  теории  художественного  перевода:  Автореф.  дис.  ...  д-ра  филол.  наук  :  10.02.19.  Иркутск  :  ИГЛУ,  2011.  —  35  с. 
4. Руднев  В.П.  Винни  Пух  и  философия  обыденного  языка.  М.:  АГРАФ,  2002.  —  286  с.
5. Nida  E.  Toward  a  Science  of  Translating:  With  Special  Reference  to  Principles  and  Procedures  Involved  in  Bible  Translating.  Leiden,  Boston  and  Tokyo,  2003.  —  331  p.
6. Robinson  D.  The  Translator’s  Turn.  Baltimore  and  London:  The  Johns  Hopkins  Univ.  Press,  1991.  —  318  p.