ЭПИСТЕМИЧЕСКАЯ  МОДАЛЬНОСТЬ  И  ИНТЕРСУБЪЕКТИВНОСТЬ  В  ФИЛОСОФСКОМ  МЫШЛЕНИИ

Хамдамиан  Али

аспирант  кафедры  русского  языка  Киевского  Национального  Лингвистического  Университета,  Украина,  г.  Киев

E-mail:  ali.hamdamian@gmail.com

EPISTEMIC  MODALIYY  AND  INTERSUBJECTIVITY  IN  PHILOSOPHICAL  THINKING

Hamdamian    Ali

graduate  student  of  Russian  language  of  the  Kiev  National  Linguistic  University,  Ukraine  Kiev

АННОТАЦИЯ

Целью  данной  статьи  является  установление  взаимоотношения  эпистемической  позиции  автора-субъекта  и  интерсубъективности,  как  механизмов  отражения  мышления  в  философском  дискурсе.  Осмысление  научного  познания  и  его  результатов  в  рамках  философского  дискурса  позволяет  установить  связь  между  эпистемической  модальностью  не  только  как  инструментом  мышления,  но  и  как  механизмом  восприятия  и  интерпретации  полученной  информации  в  пределах  определенного  дискурса.  Эпистемическая  модальность  в  данном  ключе  работает  как  способ  объединения  близких  субъективных  мнений  в  контексте  интерсубъективности. 

ABSTRACT

The  purpose  of  this  article  is  to  establish  a  relationship  of  epistemic  position  of  the  author-subject  and  intersubjectivity  as  mechanisms  for  the  integration  of  thinking  in  philosophical  discourse.  Comprehension  of  scientific  knowledge  and  its  results  within  the  philosophical  discourse  allows  establish  the  connection  between  epistemic  modality  not  only  as  a  tool  of  thought,  but  also  as  a  mechanism  of  perception  and  interpretation  of  data  within  a  particular  discourse.  Epistemic  modality  in  this  key  works  as  a  way  to  join  close  subjective  opinions  in  the  context  of  intersubjectivity.

Ключевые  слова:  эпистемическая  модальность;  интерсубъективность;  философский  дискурс;  научное  познание;  мышление.

Keywords:  epistemic  modality;  intersubjectivity;  philosophical  discourse;  scientific  knowledge;  Thought.

Эпистемическая  модальность  в  философском  дискурсе  является  способом  выражения  степени  полноты  и  характера  знаний  говорящего  о  явлении,  в  семантике  которой  находит  отражение  знание  говорящего  о  сообщаемой  в  высказывании  информации  и  его  отношение  к  ней  с  точки  зрения  ее  достоверности.

Интерсубъективность  широко  используется  в  современной  антропоцентрической  лингвистике.  Однако  определения  этого  понятия  часто  различаются.  В  наиболее  широком  смысле  мы  используем  термин  интерсубъективность  как  установление  возможных  отношений  между  точками  зрения  для  последующего  стремления  достичь  согласованной  позиции  между  ними  [4,  с.  5].  Суть  проблемы  заключается  в  необходимости  вывести  за  пределы  феноменологического  исследования  интенциональные  переживания,  на  основе  которых  осмысливается  окружающий  мир,  существование  мира  другого. 

Интерсубъективность  играет  особую  роль  для  понимания  эпистемической  модальности.  Она  создает  поле,  или,  как  говорят  когнитивисты,  такие  как:  Джордж  Лакофф,  Жаботинская  С.А.,  домен  познания  мира,  бытия,  объективной  действительности.  В  познании  все  начинается  с  интерсубъективности,  то  есть  человек  приобретает  знания  из  интерсубъективного  мира.  Знания  могут  быть  поверхностными,  но  чем  больше  человек  вникает  в  интерсубъективные  знания,  тем  его  взгляд  на  проблему  достовернее.  Обладание  широкими  познаниями  в  той  или  иной  области  дает  возможность  по-новому  взглянуть  на  решение  проблемы. 

В  традиции  классической  философии  сформировались  объективности,  субъективности  и  интерсубъективности.  Интерсубъективность  как  архетип  философствования  концентрируется  на  исследование  взаимосвязи  моего  Я  и  Я  другого  сознания.  Здесь  осознается,  что  процесс  отображения  действительности  в  форме  понятий,  суждений,  умозаключений  обусловлены  предпосылочностью,  несамодостаточностью  моего  мышления.  Моё  мышление  понимается  как  ограниченное,  скажем,  естественной  сущностью  человека,  его  образовательностью,  социально-исторической  и  культурной  природой,  языком  [1,  с.  288].

Интерсубъективность  —  это  сфера  взаимодействия  мышления  субъектов  действия,  авторов.  Она  связана  с  микросообществом  в  пределах  поля  конкретного  дискурса.  «В  этом  поле  взаимодействия»,  —  отмечает  А.П.  Огурцов  —  «происходит  нейтрализация  личностных  установок,  убеждений,  предубеждений,  предпочтений»,  т.  е.  на  уровне  дискурса  интерсубъективных  отношений  мнения  суммируются  для  создания  объективности,  или,  по  крайней  мере,  аргументации  определенной  мысли,  в  результате  чего  выявляется  десубъективация  личностной  позиции.  Согласованные  убеждения  обретают  статус  не  проекций  убеждений  одной  из  сторон  коммуникации,  а  проекции  совместного  согласованного  убеждения  [2,  с.  239].

Философский  дискурс  всегда  привязан  к  понятиям,  созидающим  объективности,  то  есть  для  каждого  философа  существует  идеологическая  реальность.  Любой  субъект-автор  в  разной  степени  придерживается  какой-то  идеологии,  принадлежащей  к  философской  школе,  подчиняется  правилам  научного  социума.  В  зависимости  от  этого,  субъект  погружается  в  интерсубъективный  дискурс  своих  сторонников,  т.  е.,  скорее  всего,  автор  находится  под  влиянием  интерпретативного  механизма  своего  микросообщества.  Так,  например,  если  взять  две  основные  школы  в  философском  дискурсе,  именно  идеалистов  и  материалистов,  то  восприятие  и  интерпретация  идеалистов  реализуется  в  пределах  их  интерсубъективности.  На  этой  основе  они  могут  развить  некоторые  идеалистические  модели,  объясняющие  наблюдения,  и  наконец,  построить  идеалистическую  науку  о  некоторых  идеалистических  объектах.  Для  группы  материалистов  все  эти  данные  в  основном  не  будут  научными  в  той  же  степени,  в  какой  они  будут  для  группы  идеалистов,  так  как  группа  материалистов  не  может  выполнить  условия  интерсубъективности  идеалистических  факторов,  которые  для  них  неприемлемы. 

Научное  (эмпирическое  и  теоретическое)  знание  воплощается  всегда  в  конкретной  дискурсивной  форме.  Учитывая  особенности  методов  исследования  и,  механизм  мышления,  философ  в  своем  дискурсе  обращается  к  исследованиям  и  текстам  других  ученых.  Следовательно,  субъект  мышления  контактирует  с  континуумом  мышления  участников,  у  каждого  из  которых  присутствует  свое  субъективное  восприятие  и,  естественно,  мнение.  Любому  исследователю  необходима  информационная  база,  на  основе  которой  он  строит  свою  гипотезу  и  с  помощью  интерсубъективной  общности  аргументирует  свою  теорию,  а  способ  восприятия  и  категоризации  данной  информации  является  субъективным.  Таким  образом,  интерсубъективным  становится  знание,  прошедшее  объективно  необходимую  (исторически  обусловленную)  верификацию  в  сообществе.  Тут  интерсубъективность  пересекается  с  направлением  постпозитивизма  фаллибилизмом,  согласно  которому  любое  научное  знание  принципиально  не  является  окончательным,  а  есть  лишь  промежуточной  интерпретацией  истины,  подразумевающей  последующую  замену  на  лучшую  интерпретацию.  Понятие  «фаллибилизм»  было  разработано  Ч.  Сандерсом  Пирсом,  который  утверждал,  что  в  любой  данный  момент  времени  наше  знание  о  реальности  носит  частичный  и  предположительный  характер,  есть  точка  в  континууме  недостоверности  и  неопределённости  [5,  с.  65].

Эпистемическая  модальность  как  инструмент  мышления  определяет  и  связывает  ход  мысли  автора  и  движение  к  истинности.  Она  является  способом  выражения  степени  полноты  и  характера  знаний  говорящего  о  явлении  и  поэтому  связана  с  интерсубъективностью  следующим  образом.

А.Эксплицитная  интерсубъективность  в  виде  прямых  и  косвенных  отсылок  и  цитат,  с  которой  солидаризируется  автор  —  при  помощи  модальных  маркеров  достоверности  или  отсутствия  маркеров  проблемности,  недостоверности:

Маркс  определяет  конкретное,  конкретность  как  «единство  многообразного».

Б.  Имплицитная  интерсубъективность  проявляющаяся  в  рамках  эпистемических  модусов  достоверности,  возможности,  проблемной  достоверности.

Модус  достоверности:  И  действительно,  именно  философия  помогла  Марксу  четко  сформулировать  то  обстоятельство,  что  человек  есть  единственный  «субъект»  исторического  процесса...(1963)

Такие  слова,  как:  действительно,  всегда,  очевидно,  конечно,  несомненно,  безусловно,  и  др.,  выполняют  оценочную  функцию  применительно  к  другим  текстам  и  в  то  же  время  играют  роль  коммуникативной  стратегии  для  убеждения  читателя  в  достоверности  информации.

Модус  возможности:  На  первый  взгляд  это  кажется  верным:  если  мысль  противоречит  фактам,  то  следует  изменить  мысль,  привести  ее  в  соответствие  с  «общим»,  непосредственно  данным  на  поверхности  явлений  (1957).

При  таком  наивном  толковании  Гегеля  кантовский  дуализм  и  в  самом  деле  может  показаться  верхом  премудрости  (1966).

Такие  слова,  как:  возможно,  может,  кажется,  полагается,  считается,  свидетельствуют,  что  автор,  считает  возможным  существование  иной  реальности,  он  переходит  от  субъективности  к  интерсубъективности,  включая  в  это  интерсубъективное  поле  и  читателя,  как  бы  предлагает  читателю  учитывать  факты  действительности  в  мире  возможности. 

Модус  проблемной  достоверности:  Правда,  как  мы  видели  на  примере  с  «талерами»,  Кант  не  везде  строго  выдерживает  это  словоупотребление,  причиной  чему  является,  однако,  вовсе  не  неряшливость  (в  ней  Канта  упрекнуть  трудно),  а  диалектическое  «коварство»  тех  проблем,  которые  он  поднимает  (1979).

Конечно,  говорить  о  меновой  стоимости  как  о  «части»  семьи,  городской  общины  или  любого  другого  общественного  целого  было  бы  просто  нелепо,  хотя  односторонним  («частичным»)  отношением  данного  целого  она  и  являлась.  С  другой  же  стороны,  та  же  меновая  стоимость  оказывается  в  буржуазном  обществе  вовсе  не  «частичным»,  а  «всеобщим»  отношением  между  людьми  (1967).

Такие  слова,  как:  хотя,  с  другой  стороны,  как  известно,  ведь,  вовсе,  и  др.,  как  инструменты  разворачивания  мысли,  дают  возможность  автору  выражать  свое  индивидуальное,  субъективное  мнение,  балансируя  на  грани  достоверного  общепринятого  мнения  и  проблемного  знания,  заставляя  читателя  задуматься  о  данной  проблеме,  втягивая  его  в  формирование  модальности,  навязывая,  таким  образом,  свою  позицию,  разделяя  с  читателем  ответственность  за  сделанный  вывод.

С  помощью  категории  интерсубъективности  фиксируется  общность  эпистемических  установок,  позиций,  ориентаций  взаимодействующих  субъектов,  которая  достигается  либо  с  помощью  консенсуса  между  ними,  либо  посредством  нейтрализации,  вытеснения,  подавления  ряда  индивидуально-субъективных  характеристик  сознания  коммуницирующих  субъектов  (их  оценок,  предпочтений,  предубеждений  и  т.  п.)  во  имя  достижения  согласия,  взаимопонимания  и,  наконец,  осуществления  диалога.  Интерсубъективность  занимает  срединное  положение  в  континууме  установок  и  позиций  —  между  индивидуальной  субъективностью  и  надличностной  объективностью.

Механизм  выведения  интерсубъективного  философского  знания  строится  на  интердискурсивности  как  источнике  информации;  после  на  ее  основе  происходят  когнитивные  процессы  анализа  информации:  тезис,  антитезис,  синтез,  которые  являются  максимально  субъективными.  Очевидно,  что  в  данном  случае  необходимо  понять,  как  человек  рационально  мыслит  о  полученной  информации  и  каким  образом  мысль  формируется,  аргументируется  с  помощью  языка,  как  отражается  в  эпистемических  модусах.

Для  логического  анализа  дискурса  очень  важно  понимание  положения  дел  в  интерсубъективном  мире  в  соотношении  с  языковыми  средствами  со  стороны  автора.  Для  того  чтобы  постигнуть  погруженность  автора  в  интерсубъективные  отношения  и  выявить  их  связь,  необходимо  полностью  овладеть  текстом,  так  как  его  частичный  анализ,  не  может  в  полной  мере  отобразить  переплетения  авторской  мысли  —  от  интерсубъективности  до  субъективности  и  наоборот.  Результаты  анализа  статей  Э.В.  Ильенкова  в  журнале  «Вопросы  Философии»  иллюстративно  изображены  в  диаграмме.

Проанализированы  статьи  «О  диалектике  абстрактного  и  конкретного  в  научно-теоретическом  познании»  (1955  г.,  №  1,  объемом  6668  слов),  «Проблема  идеала  в  философии»  (Статья  первая,  1962  г.,  объемом  5786  слов),  «Проблема  идеала  в  философии»  (Статья  вторая,  1963  г.,  объемом  5989  слов),  «Дидактика  и  диалектика»(1974  г.,  объемом  2193  слов).

Для  анализа  нами  выбрано  663  высказывания  (достоверность  —  109,  возможность  —  175,  проблемная  достоверность  —  379),  в  которых  имеются  интертекстуальные  фрагменты.  Соотношение  эпистемических  модусов  достоверности,  возможности  и  проблемной  достоверности,  практически  одинаковы  по  годам  —  снижение  их  уровня  в  статье  «Дидактика  и  диалектика»  (1974)  обусловлено  меньшим  объемом  статьи.

Диаграмма  1.  Эпистемическая  модальность  в  интерсубъективном  поле

Результаты  анализа  статей  показывают  сопряженность  категории  интерсубъективности  и  эпистемической  модальности.

Эпистемическая  модальность  выступает  своеобразным  «лоцманом»  в  интерсубъективном  поле  философского  дискурса:  эпистемические  маркеры  корректируют  инородные  фрагменты  в  русле  выстраиваемой  автором  концепции.

Как  видим,  в  статьях  Ильенкова  доминирует  проблемная  достоверность  и  возможность  не  только  как  стиль  данного  автора,  но  и  как  особое  свойство  философского  рассуждающего  дискурса,  что  было  обнаружено  нами  входе  сопоставительного  анализа  текстов  одного  временного  среза  на  материале  журнала  «Вопросы  философии»  №  12  —  2011  г.  —  5  статей  общим  объемом  158  стр.  [3,  с.  51].

Таблица  1.

Эпистемическая  модальность  философского  дискурса  одного  временного  среза

На  уровне  текста  интерсубъективность  находит  объективацию  в  интертекстуальности,  и  шире,  в  интердискурсивности.  Автору,  порой  приходится  долго  и  тщательно  анализировать  информацию,  и  чем  глубже  и  детальнее  он  рассуждает,  категоризирует,  расчленяет,  тем  шире  смотрит  на  вопрос,  тем  достовернее  становится  знание.  Любое  обращение  к  чужому  мнению  всегда  сопровождается  эпистемической  оценкой,  пусть  и  не  выраженной,  как,  например,  в  невключенном  цитировании.

Что  касается  философского  дискурса,  то  отбор  мнений,  их  столкновение  и  оценка  являются  важнейшим  механизмом  манифестации  эпистемического  состояния  автора  текста,  вносящего  свою  субъективную  мысль  в  интердискурсивное  поле  философии.

Не  менее  важны  связи  эпистемической  модальности  и  интерсубъективности  в  процессе  восприятия  философского  текста,  где  картина  усложняется  сплетением  интерсубъективных  полей  читателя  и  автора;  и  если  эпистемическая  позиция  автора  может  быть  описана  путем  дискурсивного  анализа  текста,  то  читательская  оценка  этой  позиции  требует  экспериментного  изучения.  Предполагаем,  что  она  зависит  от  степени  включенности  читателя  в  процесс  научного  познания.  Этот  аспект  проблемы  составляет  перспективу  исследования.

Эпистемические  маркеры  позволяют  автору  в  различных  установках  регулировать  и  систематизировать  интерсубъективные  отношения,  с  помощью  которых  он  аргументирует  свои  рассуждения.  Чем  больше  автор  употребляет  эпистемические  маркеры,  тем  больше  погружен  он  в  поле  интерсубъективной  общности. 

Список  литературы:

1.Мартынович  С.Ф.  Понятие  философии  как  предмет  метафилософского  исследования:  Ученые  записки  Волгоградского  института  экономики,  социологии  и  права.  Выпуск  восьмой.  Издательство  Волгоградского  института  экономики,  социологии  и  права,  2007.  —  С.  114—119.

2.Огурцов  А.П.  Интерсубъективность  как  проблема  философии  науки  философия  науки.  Вып.  14:  М.:  ИФ  РАН,  2009.  —  239  с.

3.Хамдамиан  Али.  Эпистемическая  модальность  в  философском  дискурсе:  Научный  Вестник  кафедры  ЮНЕСКО  Вып.  14:К.  Изд-кий  центр  КНЛУ2013.  —  255  с 

4.Шевченко  И.А.  Эмпирические  методы  изучения  лингвистического  феномена:  Вестник  МГОУ.  Серия  «Лингвистика».  —  №  3  —  2012  —  с.  50.

5.Шилков  Ю.М..  Интерсубъективные  факторы  развития  научного  познания:  Мысль.  Санкт-Петербургское  философское  общество,  Выпуск  8(2009).  —  С.  61—78