ЛИЧНЫЕ  МЕСТОИМЕНИЯ  В  ЭВЕНСКОМ  ЯЗЫКЕ

Шарина  Сардана  Ивановна

канд.  филолог.  наук,  ИГИПМНС  СО  РАН,  РФ,  г.  Якутск

E-mail: 

PERSONAL  PRONOUNS  IN  EVEN  LANGUAGE

Sardana  Sharina

candidate  of  Sciences,  Institute  of  humanitarian  researches  and  Problems  of  the  minorities  peoples  of  the  North  of  the  Siberian  Branch  Russian  Academy  of  Sciences,  Russia  Yakutsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматривается  семантика  и  функции  личных  местоимений  эвенского  языка.  Основной  функциональной  характеристикой  эвенских  личных  местоимений  является  собственно  указание.  Наряду  с  этим  личные  местоимения  могут  выполнять  и  роль  субститутов.  Их  употребление  диктуется  закономерностями,  связанными  с  ситуацией  речи  и  различными  комбинациями,  которые  определяют  построение  дейктических  и  анафорических  структур.  Функционирование  личных  местоимений  в  эвенских  диалектах  и  говорах  имеет  определенные  особенности. 

ABSTRACT

The  article  discusses  the  semantics  and  functions  of  personal  pronouns  of  Even  language.  The  main  functional  characteristic  of  Even  personal  pronouns  is  proper  designation.  Along  with  these  personal  pronouns  can  perform  the  role  of  substitutes.  Their  use  is  dictated  by  the  laws  relating  to  the  situation  of  speech  and  different  combinations  that  define  the  construction  of  deictic  and  anaphoric  structures.  Operation  of  personal  pronouns  in  the  dialects  of  Even  language  has  certain  peculiarities.

Ключевые  слова:  эвенский  язык;  личные  местоимения;  функции;  склонение.

Keywords:  Even  language;  personal  pronouns;  function;  decline.

Личные  местоимения  выступают  наиболее  выразительной  частью  лексики,  подтверждающей  генетическое  родство  языков  тунгусо-маньчжурской  группы  своей  почти  исключительной  фонетической  регулярностью.  Личные  местоимения  эвенского  языка  соотносимы  с  классическими  индивидуализирующими  обозначениями  —  именами  собственными.  Однако  единичная  референция,  присущая  им,  отражает  сущность  категории  лица,  базирующейся  на  отношениях  пересечения/непересечения  лиц-участников  обозначаемой  ситуации  и  лиц-участников  ситуации  речи  (говорящий  и  слушающий).  Сфера  говорящего  в  данном  случае  актуализируется  личным  местоимением  би  `я`.  Основной  функцией  местоимения  1-го  л.  ед.  ч.  является  указание  на  личность  говорящего  как  участника  ситуации  речи  (конкретный  персональный  дейксис),  и  это  определяет  его  преимущественное  употребление  в  диалогической  речи  и  повествованиях  определенного  порядка:  Ариҥка  гөнни:  «Би  дебэмэлрэм,  учиктикий  илли-си».  `Черт  говорит:  «Я  хочу  есть,  слезай  с  верхового  оленя».`  Гэлэ,  би-дэ  яручисандаку,  нөкивур  бөлрэ  минду,  би-дэ  ач  атикана  бисэм.  `Ну-ка,  я  тоже  попробую,  лук  ваш  дайте  мне,  я  тоже  не  имею  жены`. 

Отличительная  особенность  данного  местоимения  в  том,  что  в  эвенском  языке  (как  и  в  других  тунгусо-маньчжурских  языках)  отмечается  наличие  супплетивной  формы  в  косвенных  падежах  (мин),  например:  Эди  минэч  ининкэр,  хи  бэй  бисэнри,  ями  миндук  дюллэ  дебэмэлдинри  хи?  `Не  смейся  надо  мной,  ты  же  мужчина,  как  можешь  раньше  меня  проголодаться  ты?`  В  данной  грамматической  позиции  местоимение  1-го  л.  ед.  ч.  актуализирует  неанафорический  дейксис  —  указание  на  говорящего. 

Персоналии  1-го  л.  мн.  ч.  представлены  двумя  формами:  исключающая  бу  `мы  (без  вас)`  и  включающая  мут  `мы  (с  вами)`.  Они  имеют  семантику  некой  обобщенности  лиц,  включающей  лично  говорящего  и  неопределенное  количество  лиц,  участвующих  или  не  участвующих  в  речевом  акте.

В  лингвистической  литературе  дискутируется  вопрос  о  корреляции  инклюзив/эксклюзив  данными  местоимениями.  Эвенское  бу  может  обозначать  `я+ты`  —  в  сущности,  двойственное  число  1-го  лица  при  множественности  слушающих  (инклюзив)  и  `я+он/они`,  которое  исключает  слушающего  (эксклюзив).  Данное  местоимение  употребляется  говорящим  при  обозначении  группы  лиц,  включающей  говорящего,  но  исключающей  слушающего,  при  обращении  к  лицу  или  лицам,  например:  Тек  ху  холаки  хөрлилрэ,  бу  эду  дагрит  эмэбдэкун.  `Сейчас  вы  идите  вверх  по  течению  реки,  а  мы  (без  вас)  на  время  останемся  здесь`.  Нянин  хаманни  итунни  итучадин  мут  элэ  чакаптан.  `По  воле  шамана  небес  мы  тут  собрались`.  В  приведенных  конструкциях  противопоставление  ясно  реализуется  и  в  личных  местоимениях,  и  в  глагольных  формах. 

Форма  1-го  л.  мн.  ч.  включительной  формы  иногда  может  иметь  значение  действия,  указанного  к  адресату  действия,  типа:  Харак-е,  он  мут  бисэп-э?  `Дружок,  как  мы  живем?`  —  в  смысле  «как  ты  поживаешь?».

В  восточном  ареале  проживания  эвенов  (Камчатка,  Чукотка,  Магаданская  область,  Хабаровский  край)  во  всех  говорах  восточного  наречия  эвенского  языка  всеми  исследователями  указанных  говоров  отмечается  употребление  местоимения  бу  `мы  (без  вас)`  [4,  с.  63;  5,  с.  121;  6,  с.  127;  8,  с.  129].  В  говорах  эвенов  Якутии,  за  исключением  языка  эвенов  Березовки,  относящегося  к  восточному  наречию,  отмечается  употребление  только  одного  местоимения  1-го  лица  мн.  ч.  мут  [2,  с.  37;  3,  с.  68].

Местоимение  хи  `ты`  обозначает  участника  ситуации  речи,  к  которому  адресуется  сообщение,  имеет  указание  на  собственно  лицо  слушающего  (определенно-личный  дейксис):  Аманни  улгимин  асаткантакий:  «Ҥитки  хи  мерэмсэнри?»  `Отец  спрашивает  у  дочери:  «За  кого  ты  хочешь  пойти  замуж?»`.  Би  толкундарив  хи  аич  биддивус.  `Я  видела  сон,  ты  хорошо  будешь  жить`.  При  склонении  данное  местоимение  принимает  форму  хин:  Эрэк  хинду  хиги  хунҥин  анин.  `Это  тебе  хозяин  тайги  дарит.`  Мину  гургэвчиринюн  бакчинри,  дю  долан  иврэкэс-нюн,  хину  айдим  —  гөни  бисни  (мо).  `Меня  найдешь,  когда  поработаешь,  а  я  тебя  спасу,  если  меня  занесешь  в  дом  —  говорящий  есть  (дрова)`.

Кроме  основной  функции  указания  на  собственно-личный  дейксис  местоимение  2-го  л.  ед.  ч.  по  семантическому  признаку  неуказания  на  участника  ситуации  речи  иногда  может  быть  трактовано  и  как  неанафористический  дейксис:  Хи  хөлурэкэс,  ноҥан  бодуччин,  хи  негракас,  ноҥан  бодалды  —  гөпти  бисни  (хинян).  `Ты  за  ней  побежишь,  она  за  собой  тебя  поведет,  ты  впереди  пойдешь,  она  за  тобой  —  так  говорят  (тень).`  Персоналия  2-го  л.  мн.  ч.,  представленная  формой  ху  `вы`,  имеет  семантику  собственно-личного  и  иногда  неанафористического  дейксиса. 

Образование  множественного  числа  некоторых  личных  местоимений  не  укладывается  в  рамки  привычного  суффиксального  образования.  Так,  множество  лиц-участников  речи  определяется  нехарактерным  для  эвенского  языка  способом  выражения  множественности  —  супплетивизмом  (ср.:  би-бу  `я-мы`,  хи-ху  `ты-вы`).  В  своем  роде  данные  местоимения  указывают  на  персональные  и  неповторимые  понятия,  и  показатели  формально  грамматического  множественного  числа,  обозначающего  совокупность  предметов  одного  порядка,  здесь  как  бы  неуместны.

Приведенными  местоимениями  1-го  и  2-го  л.  ед.  ч.  исчерпывается  сторона  участников  речи.  В.А.  Роббек  противопоставляет  данные  персональные  категории  по  следующему  рангу:  «Три  лица  образуют  иерархию,  включающую  два  типа  оппозиций  по  признаку  «личности»  и  «субъектности».  Признак  «личность»  противопоставляет  первое  и  второе  лицо  третьему.  Первое  и  второе  лицо  всегда  соотносятся  с  одушевленными  и  очеловеченными  объектами.  Третье  лицо  может  указывать  на  любой  объект.  Признак  «субъектность»  противопоставляет  первое  лицо  (говорящий)  второму  (слушающий)»  [7,  с.  120].

Местоимение  третьего  лица  единственного  числа  ноҥан  `он,  она`  обозначает  лицо,  не  участвующее  в  речевом  акте,  о  котором  сообщается.  Данное  местоимение  в  эвенском  языке  по  типу  персонального  дейксиса  в  основном  употребляется  как  анафористический  дейксис  —  указание  на  ранее  названное  или  указанное  лицо.  Местоимение  ноҥан  по  содержанию  значительно  отличается  от  предыдущих  тем,  что  оно  может  указывать  не  только  на  конкретное  лицо,  но  и  обладает  более  широкой  «заместительной»  функцией,  охватывая  различного  рода  предметы  и  обобщенные  понятия.  В  фольклоре  отмечается  употребление  данного  местоимения  относительно  одушевленных  предметов,  явлений  или  очеловеченных  животных:  Ноҥман  хоч  аяватникан-тит  дэпки  коетҥэ  туркучэпти,  як  бисни?  (нөлтэн)  `Оно  очень  любимое,  но  смотреть  прямо  на  него  невозможно,  что  это?  (солнце)`.  Ибдири  бэй  —  ноҥан  мэлумэчилэн,  кувунни-да  бинни,  ноҥан  бэйди  мэҥти,  ясалан-да  эгден  (хагдаҥкин).  `Неизвестный  человек  —  искусный  прыгун,  у  него  скобель-кувун  есть,  сам  он  серый,  глаза  у  него  большие  (белка-летяга)`.

Однако  эвенское  местоимение  ноҥан  не  может  быть  полным  заместителем  имени  —  заменять  любое  существительное  в  любых  формах,  как,  например,  русское  он  (она,  оно).  В  этом  отношении  диапазон  значений  данного  местоимения  несколько  уже,  чем  у  указательного  местоимения  тарак  `тот`. 

Местоимение  мн.ч.  3-го  лица  образуется  при  помощи  суффикса  собственно  множественности  -р  и  показателя  притяжания  3-го  л.  мн.ч.  -тан:  ноҥартан  `они`.  По  типу  персонального  дейксиса  данное  местоимение  имеет  более  широкий  круг  функций.  Оно  охватывает  собственно  личный,  предметный,  неанафорический,  анафорический  и  обобщенно-личный  дейксис. 

Личные  местоимения  в  эвенском  языке  имеют  полную  парадигму  склонения  (табл.  1).  Однако  в  некоторых  говорах  (догдо-чебоголахском,  аллаиховском,  томпонском,  саккырырском)  отмечено  отсутствие  форм  направительно-местного  и  направительно-продольного  падежей. 

Таблица  1.

Склонение  личных  местоимений

Личные  местоимения  могут  оформляться  различными  суффиксами  субъективной  оценки:  уменьшительными  -кан/-кэн,  -какан/-кэкэн,  -якан/-екэн;  пренебрежительным  чакан/-чэкэн;  увеличительным  суффиксом  -ндя;  ограничительным  -ткан/-ткэн.  Например:  Би-ткэн  хинтэки  нюндуку  бокми-бокандьинди,  эми-этэнди.  `Если  только  я  укажу  тебе  дорогу,  догонишь,  нет  —  так  нет`.  Абага  иненчэ:  «Эхэ-эхэ-эхэ  ноҥчукандин  яддин  ҥэлэнни».  `Медведь  засмеялся:  «Эхэ-эхэ-эхэ,  их-то  ничтожных  что  бояться»`.  Личные  местоимения  могут  принимать  уподобительную  форму  с  показателем  -гачин/-гичин:  Эрэк  куҥа  ноҥаргичин  `Этот  ребенок  на  них  похож`. 

Относительно  диалектных  особенностей  личных  местоимений  следует  отметить,  что  в  говорах  эвенов  Якутии  (в  языке  эвенов  Аллаихи,  Нижней  Колымы,  Верхней  Колымы,  Кобяя,  Саккырыра,  Усть-Янья,  Томпо  и  Момы)  личные  местоимения  могут  употребляться  в  роли  притяжательных  местоимений.  Например:  Эне,  алаке,  Бугундя-упэ  би  амандуву  өмэм  орми  бөн,  аике,  эмдэкэн  чалмив  дебдип.  `Мама,  ура,  Земля-бабушка  моему  отцу  одного  оленя  дала,  как  хорошо,  когда  придет  (он),  оленьи  кишки  будем  есть.`  Тарич  горкам  дёмкуттиди:  «Таралдук  аhаткардук  өмым  hи  экӈэh  гаракат  он  бимчи?»  -  гөникэн  улгимичэ.  `Потом,  долго  подумав:  «Если  одну  из  тех  девушек  твоей  сестрой  сделать,  как  будет?»  —  говоря,  вопрошал.` 

По  своим  синтаксическим  функциям  личные  местоимения  сопоставимы  с  именами  существительными,  т.е.  выступают  в  предложении  преимущественно  в  роли  подлежащего,  сказуемого  и  дополнения:  Төр  эмҥэ,  би  хөнтэли  хотарандули  ҥэндим.  `Земля  широкая,  я  по  другой  дороге  пойду`.  Ноҥанюнни  аканни  нян  матакан  эмэргэритэн.  `Вместе  с  ним  его  брат  и  зять  возвратились.`  Хин  гяс  —  ноҥан.  `Твой  друг  —  он.` 

При  рассмотрении  синтаксических  особенностей  личных  местоимений  обращает  на  себя  внимание  употребление  их  в  речи  с  различными  частицами  (типа  би-дэ,  ноҥартан-дамар  и  т.  п.).  Подобные  примеры  семантически  восходят  к  роли  определенных  конкретно  взятых  частиц. 

Употребление  личных  местоимений  в  эвенском  языке  диктуется  закономерностями,  связанными  с  ситуацией  речи  и  различными  комбинациями,  которые  определяют  построение  дейктических  и  анафорических  структур. 

Список  литературы:

1.Бурыкин  А.А.  Малые  жанры  эвенского  фольклора.  СПб.:  Петербургское  Востоковедение,  2001.  —  276  с.

2.Дуткин  Х.И.  Аллаиховский  говор  эвенов  Якутии.  СПб.:  Наука,  1995.  —  144  с.

3.Лебедев  В.Д.  Язык  эвенов  Якутии.  Л.:  Наука,  1978.  —  208  с. 

4.Лебедев  В.Д.  Охотский  диалект  эвенского  языка.  Л.:  Наука,  1982.  —  243  с.

5. Новикова  К.А.  Очерки  диалектов  эвенского  языка.  Ольский  говор.  Часть  I.  М.;  Л.:  Наука,  1960.  —  263  с.

6.Роббек  В.А.  Язык  эвенов  Березовки.  Л.:  Наука,  1989.  —  205  с.

7.Роббек  В.А.  Грамматические  категории  эвенского  глагола.  СПб.:  Наука,  1992.  —  167  с.

8.Цинциус  В.И.  Очерк  грамматики  эвенского  (ламутского)  языка.  Л.:  Наука,  1947.  —  270  с.