НАРЕЧИЯ  СО  ЗНАЧЕНИЕМ  «ОТНОСИТЕЛЬНОГО»  ВРЕМЕНИ  В  ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОМ  ЯЗЫКЕ

Чекарева  Евгения  Сергеевна

канд.  филол.  наук,  зав.  кафедрой  истории  зарубежной  литературы  и  классической  филологии,  доцент  Харьковского  национального  университета  имени  В.Н.  Каразина,  Украина,  г.  Харьков

E-mail: 

ADVERBS  WITH  THE  «RELATIVE»  TIME  MEANING  IN  ANCIENT  GREEK

Chekareva  Yevgeniya

candidate  of  Philology,  Head  of  Foreign  Literature  and  Classical  Philology  department,  assistant  professor  of  V.N.  Karazin  Kharkov  National  University,  Kharkov

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматриваются  наречия  древнегреческого  языка  со  значением  «относительного»  времени,  указывающие  на  предшествующее  или  последующее  действие  по  отношению  к  временному  отрезку.  Наречия  временного  значения  разделены  на  группы  в  зависимости  от  их  семантики  и  морфологических  типов  образования.  Последовательно  проводится  мысль  о  том,  что  специфика  темпоральных  значений  наречий  тесно  связана  со  способом  образования  этих  единиц  и  коррелирует  с  особенностями  мировоззрения  носителей  древнегреческого  языка.

ABSTRACT

The  article  represents  an  analysis  of  adverbs  in  Ancient  Greek  that  express  the  meaning  of  the  “relative”  time  and  point  to  the  preceding  or  subsequent  act  in  relation  to  time  moments.  Temporal  adverbs  are  divided  in  groups  depending  on  their  semantics  and  morphological  types.  There  is  an  emphasis  on  the  connection  between  temporal  meanings  of  adverbs  and  the  way  of  their  composition  correlating  with  the  mentality  of  Ancient  Greek  owners. 

Ключевые  слова:  наречие;  временные  отношения;  семантические  группы;  морфологические  типы.

Keywords:  adverb;  temporal  meaning;  semantic  groups;  morphological  type.

Лексико-грамматический  класс  наречий,  согласно  четырехкомпонентной  системе  частей  речи,  признанной  большинством  специалистов  наиболее  удобной  и  точной  для  лингвистических  исследований,  относится  к  группе  знаменательных  частей  речи,  хотя  и  занимает  среди  них  периферийную  позицию  [1].

Периферийной  можно  назвать  позицию  наречий  и  с  точки  зрения  количества,  объема  и  глубины  исследований  этой  группы  слов  по  сравнению  с  другими  знаменательными  частями  речи.

История  изучения  наречий  давняя.  Как  отдельный  класс  слов  их  выделяли  еще  античные  грамматики  (Дионисий  Фракийский,  Аполлоний  Дискол,  Кв.  Реммий  Палемон,  Присциан,  Элий  Донат).  В  ходе  развития  лингвистической  мысли  наречия  постоянно  попадали  в  поле  зрения  исследователей  (К.  Аксаков,  А.  Потебня,  А.  Шахматов,  Ф.  Миклошич,  В.  Виноградов),  но  фундаментальных  работ  об  этой  части  речи  остается  сравнительно  мало.  В  полной  мере  это  касается  наречий  в  древнегреческом  языке,  описание  которых  обычно  ограничивается  кратким  упоминанием  о  морфологических  и  семантических  разрядах  этих  слов  в  учебниках  по  грамматике.  Тем  не  менее,  глубокий  функционально-семантический  анализ  наречий  в  этом  языке  позволил  бы  дать  ответы  на  целый  ряд  важных  вопросов,  касающихся  особенностей  грамматической,  синтаксической,  лексико-семантической  системы  как  древнегреческого,  так  и  многих  других  индо-европейских  языков.

В  рамках  данной  статьи  мы  хотели  бы  попытаться  определить  место  и  роль  наречий  темпоральной  семантики  в  лексико-семантической  системе  древнегреческого  языка,  разобраться  в  специфике  образования  и  функционирования  этой  группы  слов.

Говоря  о  функциях  языка  вообще,  очень  точно  высказался  А.Н.  Рудяков:  «Функция  правит  этим  миром.  Миром  человека.  В  этом  мире  все  существует  «для»…  Нас  окружают  средства,  способы,  орудия,  инструменты,  методы,  материалы…  и  прочие  реалии,  сущность  которых  заключается  в  том,  чтобы  выполнять  свое  назначение  в  мире  человека…  Историю  человечества  можно  представить  как  непрерывный  поиск  новых  субстанций  для  древних  и  новых  орудий,  инструментов,  материалов,  средств,  способов…  Субстанция  не  всегда  материальна.  Есть  идеальная  субстанция  —  отражение  мира  в  сознании  человека.  Человек  для  воздействия  на  эту  важнейшую  область  нашего  мира  создает  особое  орудие  и  творит  для  него  особую  субстанцию…  Так  язык  возникает  в  мире  человека  для  воздействия  на  сознание  партнера  по  социальному  взаимодействию»  [6,  с.  3—4].

Итак,  язык  как  знаковая  система  характеризует  естественный  язык  по  его  субстанции.  Определение  языка  как  средства  общения  указывает  на  одно  из  его  функциональных  качеств.  Главной  же  функцией  языка  является  регуляция  или  воздействие  [6,  с.  5].

Исходя  их  таких  предпосылок  очевидно,  что  каждый  элемент  языка  в  парадигматическом  или  синтагматическом  плане  призван  служить  человеку  в  его  познавательной,  коммуникативной  и  преобразующей  мир  деятельности.

Многие  исследователи,  рассуждая  о  взаимодействии  языка  и  действительности,  приходят  выводу,  что  «язык  конструирует,  а  не  просто  отражает,  реальность  же  представляется  не  данной,  а  усвоенной»  [10,  с.  34].  Эта  же  мысль  содержится  в  «присвоении  человеком  языка»,  о  котором  говорит  Э.  Бенвенист.  Такое  «присвоение»  предполагает  и  присвоение  человеком  мира,  определение  в  нем  своего  места.  В  этом  контексте,  возможно,  и  следует  вести  рассуждения  о  сложных  отношениях  в  комплексе  «язык-мышление-мир»  [10,  с.  34].

Говоря  о  многообразии  языков  и  об  исключительной  кодирующей  функции  языка  в  определенной  модели  мира,  Т.В.  Цивьян  отмечает:  «Действие  называния  во  многом  характеризует  называющего  (субъект)  в  большей  степени,  чем  объект  называния…  Называющий  не  столько  передает  свои  личные  впечатления,  сколько  волей-неволей  обнаруживает  свою  модель  мира,  …  не  только  свою  личную,  но  ту,  чьим  носителем  он  является»  [10,  с.  54].

Анализ  лексико-семантических  групп  темпорального  значения,  в  частности  наречий,  представляется  интересным  и  перспективным  с  точки  зрения  возможности  изучения  модели  мира  носителей  древнегреческого  языка.  Ведь  известно,  что  «более  всего  чуток  к  модели  мира  и  более  всего  проницаем  и  открыт  для  «давления  действительности»  семантический  уровень  языка»  [10,  с.  53—54].

Выбор  лексем  временного  значения  обусловлен  тем,  что  время,  как  и  пространство,  является  исходным  при  формировании  других  категорий,  связанных  с  антропоцентрической  сферой  [6,  с.  8—69].

Время  —  загадочный  феномен,  который  близко  и  непосредственно  касается  человека,  интуитивно  ясный,  но  вместе  с  тем  противоречивый  и  не  поддающийся  объяснению.  Известны  слова  Блаженного  Августина:  «Что  есть  время?  Если  меня  не  спрашивают,  я  знаю;  но  если  спрашивают  —  не  знаю»  [7,  с.  86].  Представление  о  времени,  безусловно,  соотносится  со  сменой  разных  «состояний  мира»,  наблюдаемых  объективно.  Но  концепт  времени,  наверное,  в  еще  большей  степени,  чем  речемыслительные  категории,  отражающие  атрибуты  действительности,  связан  с  субъектом,  переживающим  время,  с  его  оценкой,  с  его  «ощущением  времени»  [7,  с.  86].

Реализация  концепта  времени  в  языке  тесно  связана  с  понятием  дейксиса,  вводимого  в  грамматическую  теорию  для  описания  ориентационных  свойств  языка,  связанных  с  местом  и  временем  высказывания  [4,  с.  291].

Широко  применимое  понятие  дейксиса  нашло  отражение  в  таком  определении:  «Под  дейксисом  понимается  локализация  и  идентификация  лиц,  предметов,  событий,  процессов  и  действий,  о  которых  говорят  или  к  которым  отсылают,  относительно  пространственно-временного  контекста,  создаваемого  и  поддерживаемого  актом  высказывания  и  участием  в  нем,  как  правило,  одного  говорящего  и,  по  крайней  мере,  одного  адресата»  [11,  с.  647].

Начальным  пунктом  системы  дейктических  координат  является  центр  указательного  поля,  выступающий  как  точка  отсчета  при  ориентации  человека  в  пространстве  и  времени  [7,  с.  94].  В  естественном  языке  значение  центра  воплощено  в  словах  «Я-здесь-сейчас»,  где  поэтапно  выделяются  уровни  самого  говорящего,  близкого  к  говорящему  собеседника  и  дальнего  третьего  лица.

По  мнению  Ю.С.  Степанова,  эти  отношения  универсальны.  Полная  система  таких  слов  развивается  из  начальной  системы  координат  акта  речи,  то  есть  у  дейктических  слов  —  наречий  [8,  с.  229].

Таким  образом,  наречия,  в  частности  темпоральной  семантики,  являются  важнейшим  элементом  системы  дейктических  координат  и  определяют  положение  человека  в  пространстве  и  времени.

Существуют  разные  подходы  к  описанию  временных  отношений  в  языке.  Так,  М.В.  Всеволодова  предлагает  прежде  всего  различать  так  называемое  «простое»  и  «относительное»  время,  проецируемые  на  одновременность  и  разновременность  действия  по  отношению  к  временному  отрезку.  По  мнению  исследовательницы,  данный  аспект  получает  наиболее  полное  и  последовательное  выражение  в  системе  языка  [2,  с.  19,  22].

«Относительное»  время  в  свою  очередь  делится  на  общее  относительное  время  (момент  действия  рассматривается  по  отношению  к  двум  временным  отрезкам  и  располагается  между  ними),  предшествующее  время  (момент  действия  определен  по  отношению  к  последующему  отрезку,  то  есть  действие  происходит  ранее  названного  отрезка  времени)  и  последующее  время  (момент  действия  определен  по  отношению  к  предшествующему  отрезку  времени,  то  есть  действие  происходит  после  названного  отрезка  времени)  [2,  с.  19].

Указанные  аспекты  временных  отношений  находят  выражение  в  собственной  семантике  наречий.  Другие  аспекты,  выделяемые  М.В.  Всеволодовой  для  описания  конструкций  темпоральной  семантики,  а  именно:  заполненность  /  незаполненность  времени  действием,  завершенность  /  незавершенность  действия,  требуют  дополнительного  уточнения  со  стороны  предложно-падежных  конструкций  и  глагольных  форм.  Вместе  с  тем,  в  системе  наречий  со  значением  предшествующего  /  последующего  времени  отмечается  различие  лексем  по  указанию  на  конкретный  или  общий  временной  отрезок.

Таким  образом,  система  наречий  древнегреческого  языка,  выражающих  «относительное»  время,  включает  единицы,  указывающие  на  предшествующее  или  последующее  время  с  указанием  на  конкретный  или  общий  временной  отрезок.

1.  Предшествующее  время:

1.1.Предшествующее  время  конкретное:

ἐχθές  вчера,  πέρυσι  год  тому  назад,  πρῴην  позавчера,  πρῴιζα  позавчера,  χθές  вчера,  χθιζά  вчера,  ἐπιδείελα  к  вечеру,  под  вечер,  ποθέσπερα  к  вечеру,  под  вечер,  ὑφεσπέρα  под  вечер,  προπέρυσιν  два  года  тому  назад,  πρόπεμπτα  пятью  днями  раньше,  πρότριτα  тремя  днями  раньше.

1.2.Предшествующее  время  общее:

πάροιθε(ν)  прежде,  раньше,  ἄνω  прежде,  встарь,  ἄρτι  только  что,  совсем  недавно,  μέσφα  (вплоть)  до,  пока  не,  πάλαι  прежде,  раньше,  давно,  πρίν  прежде,  раньше,  τότε  в  то  время,  тогда,  ἁρμοῖ  только  что,  как  раз,  совсем  недавно,  τέλος  в  конце  концов,  наконец,  νέον  недавно,  только  что,  πρότερον  прежде,  раньше,  ἔναγχος  недавно,  προτοῦ  прежде,  ὑπογυίως  недавно,  ἔμπροσθεν  прежде,  раньше,  ἐπάνωθεν  прежде,  ранее,  ἐπέκεινα  ранее,  прежде,  τετράπαλαι  чрезвычайно  давно,  προσφάτως  недавно,  πάμπροστε  много  раньше,  прежде,  давно,  πάμπροτα  прежде  всего,  в  первую  очередь.

2.  Последующее  время:

2.1.Последующее  время  конкретное:

αὔριον  завтра,  ἐπαύριον  на  завтрашний  день,  завтра,  ἐκπέρυσιν  с  прошлого  года,  νέωτα  в  следующем  году,  через  год.

2.2.Последующее  время  общее:

ἄνωθεν  издалека,  с  (самого)  начала,  заново,  сызнова,  ἀρχῆθεν  с  самого  начала,  издревле,  γενεῆθεν  с  рождения,  μακρόθεν  издалека,  издали,  с  давнего  времени,  издавна,  νεόθεν  только  недавно,  οἴκοθεν  от  рождения,  по  природе,  παιδιόθεν  с  детства,  κάτωθεν  после,  потом,  позднее,  μέθαζε  затем,  потом,  после,  ὄπισθεν  после,  впоследствии,  δηθά  долго,  давно,  с  давних  пор,  δήν  давно,  с  давних  пор,  ἄφαρ  после  (э)того,  тогда,  εἶτα  потом,  затем,  далее,  после,  ἑκάς  далеко,  вдалеке,  вдали,  κάτω  после,  потом,  затем,  μετά  вслед  затем,  потом,  ὕστερον  сзади,  позади,  в  дальнейшем,  впоследствии,  впредь,  μήκιστον  надолго,  παλαιόν  издавна,  с  давних  пор,  ἐπιβραχύ  на  короткое  время,  ἐπικήρος  близко  к  гибели,  μεθό  после  чего,  после  того  как,  συγγενῶς  с  (самого)  рождения,  от  природы,  ἕμποθεν  сначала,  ἐξότου  с  тех  пор  как,  εἰσαῦθι  в  другой  раз,  впоследствии,  потом,  до  другого  раза,  εἰσέπειτα  впоследствии,  после,  впредь,  ἐξαῦθις  обратно,  назад,  снова,  опять,  ἐξοπίσω  после,  впоследствии,  μεταυτίκα  тотчас  же  после  этого,  μετέπειτα  потом,  затем,  после.

Группа  наречий  со  значением  «относительного»  времени  является  довольно  многочисленной  и  включает  до  25  %  всех  наречий  темпоральной  семантики  древнегреческого  языка  (190  из  740  единиц).  При  этом  наречий,  указывающих  на  предшествующее  время,  насчитывается  около  10  %,  а  наречий  со  значением  последующего  времени  —  15  %.

С  точки  зрения  происхождения  и  формы  рассматриваемых  единиц  также  можно  отметить  интересные  особенности.  Наречия  «относительного»  времени  имеют  разнообразный  деривационный  потенциал.  В  этой  группе  слов  встречаются  единицы,  образованные  от  имен  существительных  и  прилагательных  при  помощи  адвербиальных  постфиксов  (μακρόθεν  издалека,  издали,  с  давнего  времени,  издавна,  νεόθεν  только  недавно,  οἴκοθεν  от  рождения,  по  природе,  πεδόθεν  с  самого  начала);  представляющие  собой  архаические  первообразные  наречия  (δεῦρο  до  сих  пор,  доселе,  ἔτι  еще,  εὐθύς  как  только,  едва  лишь,  πρό  прежде,  ранее,  ἄγχι  в  скором  времени),  застывшие  формы  имен  существительных  (ἁρμοῖ  только  что,  как  раз,  совсем  недавно,  τέλος  в  конце  концов,  наконец)  и  прилагательных  (νέον  недавно,  только  что,  μήκιστον  надолго);  сочетание  предлога  с  существительным  (ἔναγχος  недавно,  ἐπιβραχύ  на  короткое  время),  наречия  с  наречием  (ἐπάνωθεν  прежде,  ранее,  πρόπαρ  раньше,  прежде,  скорее,  ἐξοπίσω  после,  впоследствии);  адвербиализированные  формы  числительных  (τετρήμερον  на  четвертый  день,  τρίπαλαι  давным-давно)  и  глаголов  (προλαβόντως  наперед,  заранее,  προσπαίως  внезапно  вдруг,  ἐχομένως  вслед,  непосредственно);  застывшие  словосочетания  (πάμπρωτα  прежде  всего,  в  первую  очередь,  πανύστατα  в  последний  раз).

Среди  наречий  со  значением  относительного  времени  наиболее  многочисленными  являются  единицы,  образованные  от  архаических  местоименных  наречий  (до  25  %);  путем  словосложения,  из  двух  семантически  родственных  наречий,  образованы  до  15  %  наречий  с  семантикой  предшествующего  времени  и  20  %  —  с  семантикой  последующего  времени.  В  группе  наречий,  выражающих  последующее  время  распространены  наречия  с  адвербиальными  постфиксами,  восходящими  к  пространственной  системе  координат  и  указывающими  на  удаление  (до  30  %).

Интересно,  что  в  системе  наречий,  выражающих  одновременность  действия  и  момента  времени,  большинство  единиц  представляют  собой  застывшие  формы  существительных  или  прилагательных  и  часто  указывают  на  конкретный  отрезок  времени  [9].  В  системе  наречий  «относительного»  времени  единицы,  уточняющие  конкретный  временной  отрезок  единичны,  большинство  же  выражают  общее  значение  предшествования  или  последующего  действия.

Такая  ситуация  полностью  соответствует  особенностям  восприятия  человеком  времени,  когда  прошлое  представляется  размытым  и  нечетким,  а  будущее  —  туманным  и  неопределенным.  То,  что  происходит  одновременно,  является  понятным,  конкретным,  доступным  чувственному  восприятию  и  получает  выражение  в  более  определенных  формах  именного  происхождения,  точно  указывающих  на  временной  отрезок.

Таким  образом,  наречия  древнегреческого  языка  предстают  как  большая  группа  единиц,  принимающих  активное  участие  в  выражении  темпоральных  отношений,  в  частности,  указывающих  на  предшествующий  или  последующий  временной  отрезок.  Значительное  количество  единиц  этой  группы  и  разнообразие  их  морфологического  состава  свидетельствует  о  потребности  носителей  древнегреческого  языка  точно  и  разнообразно  выражать  различные  оттенки  и  нюансы,  отмечаемые  во  временной  сфере  отношений.

Исследование  временной  семантики  наречий  представляет  лишь  часть  большой  и  перспективной  работы  по  выявлению  особенностей  формирования  темпоральной  парадигмы,  которая  в  свою  очередь  является  одной  из  ключевых  составляющих  уникальной  модели  мира  носителей  древнегреческого  языка.

Список  литературы:

1.Вихованець  І.Р.  Частини  мови  в  семантико-граматичному  аспекті  /  І.Р.  Вихованець.  К.:  Наук.  думка,  1987.  —  232  с.

2.Всеволодова  М.В.  Способы  выражения  временных  отношений  в  современном  русском  языке  /  М.В.  Всеволодова.  М.:  Изд-во  Московского  ун-та,  1975.  —  283  с.

3.Дворецкий  И.Х.  Древнегреческо-русский  словарь:  В  2  т.  /  И.Х.  Дворецкий  М.,  1958.

4.Лайонз  Дж.  Введение  в  теоретическую  лингвистику  /  Дж.  Лайонз  /  Пер.  с  англ.  В.А.  Звегинцева.  М.:  Прогресс,  1978.  —  543  с.

5.Постовалова  В.И.  Картина  мира  в  жизнедеятельности  человека  /  В.И.  Постовалова  //  Роль  человеческого  фактора  в  языке:  Язык  и  картина  мира.  М.:  Мысль,  1988.  —  С.  8—69.

6.Рудяков  А.Н.  Крымский  функционализм  и  георусистика  /  А.Н.  Рудяков  //  Функциональная  лингвистика:  сб.  науч.  работ  /  Крымский  республиканский  институт  последипломного  педагогического  образования;  науч.  ред.  А.Н.  Рудяков.  №  5.  Симферополь,  2013.  —  С.  3—6. 

7.Сенів  М.Г.  Функціонально-семантичний  аналіз  системи  просторових  і  часових  відношень  (на  матеріалі  латинської  мови)  /  М.Г.  Сенів.  Донецьк:  Донеччина,  1997.  —  384  с.

8.Степанов  Ю.С.  В  трехмерном  пространстве  языка:  Семиотические  проблемы  лингвистики  и  философии  искусства  /  Ю.С.  Степанов.  М.:  Наука.  1985.  —  335  с.

9.Чекарева  Є.С.  Прислівники  зі  значенням  «прямого  часу»  в  давньогрецькій  мові  /  Є.С.  Чекарева  //  Наукові  записки.  Серія  «Філологічна».  Острог:  Видавництво  національного  університету  «Острозька  академія».  —  Вип.  39.  —  2013.  —  290  с.  —  С.  113—115.

10.Цивьян  Т.В.  Модель  мира  и  ее  лингвистические  основы  /  Т.В.  Цивьян.  М.:  Ком.  Книга,  2005.  —  280  с.

11.Lyons  J.  Semantics.  Cambridge:  Cambridge  University  Press,  —  1977.  —  Vol.  2.  —  543  p.