ХОРОВОДНЫЕ ПЕСНИ В ФОЛЬКЛОРНЫХ ЗАПИСЯХ НАЧАЛА И 80-Х ГОДОВ XX ВЕКА

Бектурганова Галия Зейнегазиевна

канд. филол. наук, доцент

Казахского Национального университета им. аль-Фараби

Семенова Татьяна Яковлевна

канд. филол. наук, доцент

Казахского Национального университета им. Аль-Фараби,

 г. Алматы

Е-mail: galiya-shak-sham@mail.ru

При изучении современного бытования фольклора естественно возникает интерес к его предшествующей жизни в данной местности. В этом отношении русскому фольклору Казахстана повезло меньше, чем, скажем, отдельным областям России, где наблюдение и изучение его велось целенаправленно и планомерно в течение целого века. Тем ценнее, интереснее и значимее представляется каждая заметка предшествующего времени.

Специальных исследований по русскому фольклору, в частности, в Восточно-Казахстанской области ранее не производилось. Среди опубликованного ― работы по переселенческому движению, этнографии и фольклору ― считанные единицы [1]. Получается, что самое значительное и полное собрание текстов содержат «Записки семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела ИРГО». Сразу следует отметить, что фольклорных записей очень немного, сделаны они не профессионалами, поэтому все любительские, популяризаторские и попутные, несмотря на стремление некоторых авторов (например, В. Плотникова) их классифицировать.

И тем не менее «Записки… ИРГО» ― любопытнейший во всех отношениях источник. Хранятся они на микрофильмах в Национальной библиотеке, которые катастрофически ветшают, и трудно сказать, будут ли сделаны новые. Из тринадцати выпусков «Записок Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела ИРГО» (Императорского русского географического общества) сохранилось только девять: первый, четвертый, пятый, шестой, седьмой, восьмой, одиннадцатый и тринадцатый. «Записки» ― это почти ежегодный сборник исследовательских статей самой разнообразной тематики, в первую очередь историко-географической. Среди них есть этнографические статьи и заметки, которые освещают быт и нравы народов, населяющих обширный Семипалатинский край, их расселение и культурно-исторические взаимоотношения. Так, например, тринадцатый выпуск полностью этнографический. В нем опубликованы всего две статьи выдающегося путешественника, географа и этнографа Григория Николаевича Потанина: «Монгольские сказки и предания» и «Круговое движение ночного неба и грозовое явление в монгольских преданиях, иконописи и пластике». Всего Потанин опубликовал в своих статьях семьдесят сказок. Есть заметки о памятниках старины (например, о каменных бабах-идолах, в изобилии разбросанных по степи), о занятиях и промыслах населения края, отчеты о путешествиях, дневники, путевые журналы, метеорологические сводки, гидро- и геологические исследования и множество другого материала.

Таким образом, «Записки Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела ИРГО» отражают всю разностороннюю деятельность этой организации. Каждая статья, даже самая, казалось бы, незначительная, выступает живой и интересной свидетельницей позапрошлого века с его языком, устремлениями, занятиями, представляя значительный интерес для этнографии, фольклористики и других наук.

Мы решили остановить свой выбор на четвертом выпуске, где опубликованы статьи Плотникова «Песни казаков Сибирского казачьего войска» и священника Герасимова «В долине Бухтармы», содержащие записи обрядовых песен. И, естественно, сравнить их как с современными записями, вошедшими в сборник М.М. Багизбаевой «Русский фольклор Восточного Казахстана», так и с архивными, в некоторых случаях опубликованными в XIX веке (сборники В. Киреевского и В. Шейна), с целью проследить произошедшие изменения или, напротив, отметить почти вековую неизменность текстов. Особый интерес оправдан, помимо прочего, тем, что современные записи, сделанные в ходе выездных фольклористических практик студентов, аспирантов, научных сотрудников лаборатории по изучению русского фольклора в Казахстане с 1979 по 1989 гг., проводились в тех же самых селах, что и записи начала века. Были исследованы почти все области Восточного Казахстана, труднодоступные маленькие населенные пункты, возникшие еще в XVIII веке. Повсеместно проводились устные опросы, рукописные и магнитофонные записи.

Все песни Плотников классифицирует на «хоровыя, вечерочныя, прголосныя и свадебныя». В первом разделе («хоровыя и вечерочныя») он не разделяет игровых и плясовых песен, кроме того, сразу следует оговорить терминологическое разночтение: хорово­дными в современной науке принято считать песни, сопровождающие весенние хороводы, а хоровыми ― песни, исполняющиеся хором. Плотников же под хоровыми понимает именно хороводные песни. Во втором («проголосные») не дифференцирует лирические песни, романсы, песни литературного происхождения и в третьем («свадебные») не указывает на обрядовую и необрядовую лирику, включенную в этот раздел, видимо, на основе комментариев информаторов. Всего в записях Плотникова 4 игровых, 11 хороводных и 9, по его определению жанра, свадебных песен.

В записях священника Герасимова «В долине Бухтармы» 6 игровых песен. Таким образом, из выбранных нами игровых 10 песен.

Не имея в рамках статьи возможности проанализировать все тексты игровых песен, остановимся лишь на некоторых.

Песня «Мак сеять» была записана священником Герасимовым в 1910 году в селе Сенном, нами же она записана в 1985 году в соседнем с Сенном селе Коробиха [4]. Герасимов так описывает игру этой песни: «Играют кружком, в середине кружка ― парень (селезень) и девушки поют:

― Не видал ли ты, селезень,

Не слыхал ли ты, молодой,

Как девки мак сеят?

Селезень из круга отвечает:

― Видел, видел селезень,

Слышал, слышал я, молодой,

Как девки мак сеят

Во Сенной-то деревне, на лугу

Посредь того девьего кругу.

Тут девки мак сеят,

Тут красны мак сеят.

― Посеяли? (спрашивают девушки)

― Посеяли (отвечает селезень)

Песня повторяется пять раз, но с разными в конце вопросами:

Во 2 раз:

― Всходит?

― Всходит.

3 раз:

― Цветет?

― Цветет.

4 раз:

― Отцвел?

― Отцвел.

5 раз:

― Мак поспел трясти?

― Поспел.

После этого девушки набрасываются на селезня и теребят за волосы ― «трясут мак». Полянка оглашается веселым смехом».

Современная запись утратила почти весь игровой сюжет. Сохранилось только начало песни. Показательно, что село Сенное в этом варианте заменено «Коробишенской деревней», и эта строфа вынесена в запев:

В Коробишенской деревне,

В Коробишенской деревне,

На лугу, посредь девьего кругу,

Девки мак сеют,

Красно мак сеют.

В записи Герасимова эта строфа входит в ответ селезня на вопрос девушек, с которого и начинается песня: «Не видал ли ты, селезень…»

Таким образом, в современной записи песня утратила свой игровой мотив и центральный игровой образ ― селезня, превратившись из диалогической в монологическую, как бы лири­ческую песню. В данном случае мы имеем дело с почти полным распадом сюжета. Назовем этот случай термином, встречающимся в современной фольклористике, ― «бытование в основном виде» (у нас ― на уровне начала).

Часто встречается в современных восточноказахстанских записях известная игровая песня «Бояры» (зафиксировано 5 вариантов). Б. Герасимов описывает её так: «Боера. Стенка девушек становится против стенки парней, обе стенки перекликаются: девушки спрашивают парней:

Боера, вы зачем пришли?

Молодые, вы зачем пришли?

Боера отвечают, что они пришли невест смотреть:

Неги, мы невест смотреть,

Молодые, чернобровых выбирать.

Неги, неги, вы зачем пришли,

Молодые, вы зачем пришли?

Боера, вам которая люба?

Боера, покажите жениха!

Неги, вот у нас женишок,

Молодые, вот хорошенький…»

Дальше «неги» просят «боеров» показать «сертучок», затем «сапоги ― молодые-холостые каблуки», «перчатки лайковыя», на что «боеры» отвечают:

Неги, неги, у невесты вчера был,

Молодые, на окошечке забыл.

И завершается песня словами:

Боера, проходите-ка,

Молодые, садитесь-ка.

Но в современном местном бытовании этот игровой сюжет получил интересное переосмысление в финале песни:

Бояра, да в нашем полку прибыло,

Бояра, да в вашем полку убыло,

Бояра, да в нашем полку пиво пьют.

Бояра, да в вашем полку слезу льют.

(Архив. Королева А.В. Сенное, 1984 г.)

Запись Герасимова отличается от всех других обращениями: в диалоге участвуют «боера» и «неги». В современной сибирской записи [1] обращения тоже дифференцированы, потому что в игре принимают участие «команды» юношей и девушек, но звучат уже как «бояра» и «княгини». Завершается сибирский вариант аналогично восточноказахстанскому финалу:

А мы-то вчера плакали,

А мы-то вчера плясали,

В вашем полку убыло,

В нашем полку прибыло.

Нет в современных записях и просьбы показать «сертучок», «перчатки», на чем, собственно, и строится вся игровая канва песни. Заключительный стих восточноказахстанского варианта ― последняя реплика партии, которая «пиво пьет»: «бояра, да оставайтесь дурачки» ― шутливый штрих, отличающий местный вариант от всех остальных.

О древнем происхождении песни свидетельствует её публикация, очень близкая нашему (более позднему) варианту, в сборнике П.В. Шейна [6].

Так, популярная игра сохранила до наших дней традиционный характер, а сопровождающая её песня ближе к классическому варианту, чем представленная в варианте Б. Герасимова.

Список литературы:

1. Багизбаева М.М. Русский фольклор Восточного Казахстана. ― Алма-Ата: Руан, 1991.
2. Бломквист Е.Э., Гринкова Н.Н. Бухтарминские старообрядцы. Материалы комиссий экспедиционных исследований, вып. 17, сер. Казахстанская, АНСССР. ― Л., 1930.
3. Семенов-Тань-Шанский. Поездка из укрепления Верного. Записки ИРГО по общей географии. ― СПб., 1867.
4. Усов Н.Ф. Статистическое описание сибирского казачьего войска. ― СПб., 1987.
5. Хороводные и игровые песни Сибири / Состав. Ф.Ф. Болонев, Н.И. Мельников. ― Новосибирск: Наука, 1985.
6. Шейн П.В. Русские народные песни. ― СПб., 1898.