РОЛЬ СРЕДСТВ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ В ПРОБЛЕМНОМ СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ ОЧЕРКЕ Е. НОВАКОВИЧА «В ПЛЕНУ ИЛЛЮЗИЙ»

Кивилиди Екатерина Андреевна

аспирант АГУ,

г. Майкоп

E-mail: 

Проблемный социологический очерк по сути своей призван освещать животрепещущие вопросы общественной жизни: «Социоло­гическийаспект изучения личности предполагает исследование взаимоотношений личности и общества» [1]. Типоформирующие признаки социологического очерка отчетливо выявляются в публикации Е. Новаковича «В плену иллюзий» [2], посвященной проблеме наркомании (Литературная Адыгея, 2002, № 4).

Теория публицистики отмечает, что в современном проблемном очерке фактические события, описанные очеркистом, часто настолько драматичны, что необходимость в интенсивной художественной переработке отпадает [3]. Это явление действительно имеет место быть. Так ли это по отношению к очерку Е. Новаковича? 

Очерк состоит из четырех частей, каждой из которых автор дал отдельное название. Первая часть — «В плену иллюзий» — посвящена не плену иллюзий наркотических, как представляется из подзаголовка. Нет, автор с горечью ведет речь о других иллюзиях, а именно, об уверенности в том, что наркомания — это не про нас, не про нашу страну, не про наш регион. Именно из-за этих иллюзий было потеряно драгоценное время, спохватились слишком поздно. Е. Новакович приводит статистические данные, отмечая, что «наркобизнес давно заявил о себе как равноправный партнер рыночной экономики» [2, с. 110]. Все это прелюдия к постановке проблемы во второй («Этот алый-алый цвет мака») и третьей частях очерка («Не потерять себя»). Четвертая часть «Из плена иллюзий» — самая короткая. В ней намечены предполагаемые автором пути решения проблемы, выражена надежда на то, что они будут пройдены и проблема решена. Проблема — не только и не столько в действиях власти, а прежде всего в отношении людей к наркотикам.

«Плен иллюзий» у Е. Новаковича включает иллюзии народа, власти, людей, впервые пробующих наркотики, наркотические иллюзии, отнимающие у человека жизнь.

Эмоционально-фактическую роль в очерке  выполняют выписки из сводок криминальной хроники, признания бывшей наркоманки и матери подростка, пробовавшего наркотики. Для передачи своего эмоционального напряжения, волнения и тревоги Е. Новакович активно использует фигуры убавления, прибавления и перемещения, подчеркивающиединамичность происходящего и усиливающие настойчивый призыв автора сделать хоть что-нибудь. В отношении изобразительности фигуры представляют собой своего рода синтаксические диаграммы чувств [4]. Навязчивому, повторяющемуся чувству соответствуют повторяющиеся слова, например:  «А потом, потом что-то «сломалось»…» [2, с. 112]. Помимо геминации используется такая фигура прибавления, как период: «Конечно, если опять скажем просто, что «каждый сам выбирает свой путь» или вспомним, что «жизнь дается раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно…», то все это будет так же правильно, как и декларативно, а значит, неубедительно и фальшиво» [2, с. 112]. Период — очень рациональная фигура речи, идеально подходящая для убеждения.

В своем произведении автор показывает, что у рассматриваемой проблемы две стороны. Первая — безразличие к чужой жизни и забота о своем кармане.  Этой стороне проблемы посвящена вторая часть очерка. Начиная рассказ, автор применяет фигуру умолчания — просиопезис: «…На станции Майкоп были задержаны две женщины» [2, с. 111]. Просиопезис в данном случае позволяет добиться эффекта «смены кадра», вплетения в ткань повествования «осколков реальности». 

Задержанные наркоторговки — женщины, как выясняется, обычные, домашние, что подчеркнивают детали, используемые автором: «по-женски аккуратно зашитые мешочки», «Но именно для них долгими вечерами и та, и другая мельчили маковую соломку в своих сараях, взвешивали их на безмене, старательно паковали в домашние тряпицы и подписывали карандашом. Так же стара­тельно, как привыкли, наверное, делать все — ухаживать за домом или огородом» [2, с. 111]. Свое недоумение, попытку понять поступок женщин автор выражает обилием риторических вопросов: «Так что это? Случайность? Недоразумение?», гипофорой: «Не знали, не задумывались? Первое — неправда». Для передачи безразличия женщин Е.Новакович применяет синтаксический параллелизм: «Они никогда не слышали их медленной, словно резину тянущей, речи. Не знают, сколько те тратят денег, чтобы приобретать «дозы». Также не имеют понятие, что такое абсиненция, или ломка, при которой, не получив вожделенную дозу, люди мечутся, корчатся в судорогах, кричат от страха и идут на преступления» [2, с. 111].

И констатирует (применяя контекстуальную элизию, которая, как известно, обладает способностью к усилению выразительности текста): «И сам поступок твой на две части разваливается. Одна — для них… Вторая — для тебя, твоей семьи».

Автор подчеркивает проблему: «Первую — чужую заботу — сознание привычно отключает. Последнюю же, свою — оставляет. Перетягивает она…

И тогда, наверное, действительно безразличным становится, чем торговать — картошкой, укропом или наркотиками» [2, с. 111].

Парентеза «чужую заботу» подчеркивает отстраненность людей от беды, которую несут с собой наркотики. В следующем предло­жении используется вновь контекстуальная элизия. Фигура умолчания подчеркивает значимость «своей» заботы. А постановка наркотиков в один синонимический ряд с картошкой и укропом доносит всю серьезность и несуразность происходящего.

Перебои в словесном выражении (в нашем случае это элизия, апосиопезис, просиопезис) соответствуют перебоям в чувстве. «По характеру выражаемых чувств фигуры убавления не противопола­гаются фигурам прибавления. Главное впечатление, которое они создают, это впечатление поспешности, быстроты, готовности, энергичности. Причем они способны передавать и темперамент говорящего, и объективную скорость протекания событий. Это фигуры, предназначенные для демонстрации решительных действий, они создают ощущение, что говорящий вот-вот перейдет от слов к делу» [4].

Третья часть очерка ставит перед читателем уже другую проблему — как человеку, попавшему в омут наркомании, не потерять себя? Опять же активно используются риторические вопросы, которые иллюстрируют фрагменты биографий разных людей.

Используется такой композиционный прием, как вставки-воспоминания, перемежающиеся рассказом автора. Эпизоды мрачны, но не беспросветны — «тяга к нормальной жизни… велика» [2, с. 112].

В конце третьей части очерка автор подводит итог: «наркомания — заболевание. И не столько медицинское, сколько социальное» и делает вывод о том, что наше общество необходимо лечить, прежде всего — социально. «В противном случае подобные истории могут пополнить (и пополняют) милицейские сводки криминальной хроники» [2, с. 113]. Автор вновь использует такую фигуру размещения, как парентеза, так как  «с точки зрения трансляции эмоционального состояния говорящего фигуры размещения идеальны для передачи внутреннего колебания, мятежности, тревожности (перестановка), неуверенности, нерешительности, смены настроения (дистантность)» [4]. В данном случае парентеза вносит добавочное значение и передает смену настроения,переводит взгляд читателя из предполагаемого будущего в реальное настоящее.

В качестве фактов Е. Новакович приводит отрывки из крими­нальной хроники, используя просиопезис и апосиопезис, переводя взгляд с одной ситуации на другую. Просиопезис и апосиопезис скрывают все, кроме озвученного момента, и эта недосказанность выделяет трагедийность происходящего. В целом третья часть бедна средствами художественной изобразительности, здесь в эмоциональ­ном плане доминирует драматизм фактической основы.

Используются в очерке и тропы, в основном, сравнения, но значительно реже, чем фигуры. Сравнение встречается во второй и третьей частях: «непреодолимое желание уколоться… словно барабанная дробь стучало в висках», «Потом, как молния, пронеслось в мозгу — это же наркотики!», «не слышали их медленной, словно резину тянущей, речи». Последнее приведенное сравнение — в то же время и деталь, яркая конкретная деталь образа нарко­зависимого человека.

Удельный вес различных средств выразительности в повество­вании далеко не одинаков, фигуры речи занимают в тексте лидиру­ющие позиции. Именно с их помощью автор показывает весь драматизм проблемы, и очерк о наркомании не превращается в сухую проповедь, а затрагивает души читателей. В целом роль средств художественной изобразительности в очерке велика, именно с их помощью очерк доносит до читателя все многогранные чувства автора.

Список литературы:

1. Ким М.Н. Технология создания журналистского произведения. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2001 // [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://evartist.narod.ru/text/71.htm (дата обращения: 09.09.2012).
2. Новакович Е. В плену иллюзий // Литературная Адыгея. — 2002. — № 4. — С. 110—113.
3. Тертычный А.А. Жанры периодической печати // [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://llbooktoday.com/book_381_glava_5_ Vvedenie._ZHanry_v_arsenale_so.html(дата обращения: 03.07.2012).
4. Хазагеров Г. Политическая риторика: Ч. 1. Аппарат риторики [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://evartist.narod.ru/text7/06.htm(дата обращения: 15.08.2012).