ИСТОРИЧЕСКОЕ В ТЕКСТЕ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

Казарина Вера Борисовна

канд. искусствоведения, Государственный Русский музей, С-Петербург

E-mail: olgmorgun@yandex.ru

Ярким примером силы и красоты национальной русской мысли является один из старейших памятников древнерусской литературы — «Слово о полку Игореве». Это документ неразрывного соединения новой системы христианского учения с полным жизненных сил языческим восприятием природы. На сегодняшний момент известно множество проблем и несколько направлений в изучении этого памятника. Дискуссия, развернувшаяся в печати, подтверждает неординарность точек зрения по поводу авторского прочтения древнерусского текста [15, с. 435—437]. Научный интерес к «Слову о полку Игореве» к концу ХХ века стремительно возрос. Существует ряд причин обострения исследовательского интереса, одна из которых, на наш взгляд, заключается в смене идеологической атмосферы. Современные ученые могут свободно заниматься вопросами, так или иначе связанными с христианским мотивом текста.

«Слово о полку Игореве» является не только памятником художественной литературы, но и материалом для изучения в области древнерусского искусства. Многоплановость смыслов, раскрываю­щихся при изучении «Слова», дает возможность каждому современному ученому выбрать свой путь в его изучении [1]. Для автора данной статьи видимы две проблемы, одну из которых можно назвать научно-исследовательской, а вторую — просветительской. Обе эти проблемы между собой тесно связаны.

Круг вопросов, относимых к первой проблеме, состоит в выявлении атмосферы первых веков принятия христианства, формирующей культовое сознание древних русичей. Вторая проблема заключается в демонстрации современному зрителю точек соприкосновения литературы и искусства в эпоху Средневековья.

Читатель древнерусского текста «Слова» ощущает в нем и исто­рическое повествование, и плач, и ораторию, и зачатки церковного богослужения. Текст «Слова» помогает в изучении атмосферы первых веков принятия христианства, когда еще очень сильно было языческое верование, но уже зарождается сознательное стремление людей к христианской вере. Большинство исследователей сходятся на том, что принятие христианства для Руси являлось большим скачком вперед не только в историческом развитии, но и в нравственно-этическом. До онтологического восприятия отношений человека и природы, человека и Бога надо было дорасти сознательно и душевно. Бескровная жертва, как примирение человека с Небом, подталкивало к принятию стройной системы христианского самосовершенствования.

События «Слова» относятся ко второй половине XII века [4, с. 49]. Это время поиска национального стиля в литера­туре, религии, искусстве, архитектуре. Художественное своеобразие «Слова о полку Игореве» особенно ярко раскрывается при его срав­нении с летописными историческими повестями и фольклорными жанрами языческой эпохи. Научное сопоставление содержится в работах многих ученых-медиевистов [2, c. 9]. Отметив синкре­тичность жанровой структуры «Слова о полку Игореве», хочется рассмотреть данный текст с культурологической позиции.

Материальные памятники домонгольской Руси в сравнении с искусством последующих веков занимают довольно скромное место, однако они свидетельствуют о живой связи древнего славянина с родной землей. И созерцание этих как бы выросших из земли деревянных церквей или каменных храмов доставляет великую радость современному человеку. К сожалению, памятников архитектуры и живописи X—XIIвеков и до конца ХХ столетия осталось очень мало, многие из них дошли в перестроенном виде. Именно поэтому так важно донести до современного зрителя историко-культурологические знания, позволяющие ему восстановить атмосферу далеких, но манящих к себе времен. Упоминания о некоторых материальных предметах древнерусской культуры содержатся в тексте «Слова». О них и пойдет речь далее.

Для реконструкции архитектурного фона Киева середины-второй половины XII столетия воспользуемся сведениями из монографий Н.Н. Воронина [6], П.А. Раппопорта [16], М.К. Каргера [9]. В «Слове о полку Игореве» упоминается о Софийском соборе в Полоцке, о крепостной стене вокруг Путивля, включающей, по всей вероятности, некоторые городские церкви, о церкви Богоматери на Подоле, именуемой Пирогоща. «Тому в Полоцке позвониша заутреню рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Киеве звон слыша» [12, c. 289]. В этой цитате реальность перемежается метафорической иносказательностью. Собор святой Софии, находящийся в Полоцке (50-е годы XI века), — это трехапсидное пятинефное сооружение с лестничной башней, примыкающей к северному фасаду. Как отмечает П.А. Раппопорт: «Полоцкий Софийский собор первоначально был возведен вообще без галерей, но вскоре к нему с запада пристроили галерею. Лестничная башня в этом храме примыкала к западному членению северного фасада. В полоцком соборе (в отличие от киевского храма и новгородского) имеется вима, <…> собор увенчан семью главами» [16, c. 38]. Конечно, звон от колоколов Софийского собора не мог быть слышен в Киеве. Здесь можно увидеть другое значение: при строительстве храма святой Софии в Полоцке мастера ориентировались на киевский образец, да и строители могли быть из Киева. Связь между этими памятниками архитектуры выявляется в совпадении общей плановой схемы и в повторении некоторых размеров. Но, естественно, полоцкий Софийский собор меньше по габаритным размерам и по внутреннему убранству.

И еще одно значение упоминания о Софийском соборе можно увидеть в этой цитате. Противопоставление, дуализм — характерные черты мировосприятия древнерусского человека. В «Слове» противопоставлены образы Игоря и Ярославны. В образах князя воплощены черты мужской силы, воинственности, храбрости, но вместе с тем необдуманного желания риска. «Узнав об очередной победе Святослава, незадачливый князь Новгорода-Северского сказал своим вассалам: «А мы что же, не князья, что ли? Пойдем в поход и себе славы добудем». Ничем не оправданное желание сравниться со Святославом Киевским обернулось катастрофой для Игоря и несчастьем для всей Южной Руси», — констатирует П.П. Толочко [19, c. 148]. Напротив, в женском образе воплотились черты гармоничности и женской мудрости, стремления к миру — «ладу», продолжению жизни. Именно поэтому Ярославна так близка окружающей природе. В ее образе можно рассмотреть черты языческого поклонения Матери — Земле, ведь женский образ «заступницы» был близок славянам, почитавшим «Великую богиню земли». Эти языческие представления древних славян слились в их мыслях о христианском образе Богоматери-Заступницы.

Человек есть существо разумное, утверждается в Библии [Притч. 10: 9, 1—6]. Премудрость состоит в том, что жена строит свой дом, оберегает его от злых духов, от несчастий и призывает: «Ходите путем разума». В этом смысле Ярославну можно сравнить с мудрой женой, желающей видеть своего мужа здоровым и невредимым, которой ненавистны войны и смерть.

«Ярославна рано плачет в Путивле на забрале...». У П.А. Раппопорта находим описание валов города Ярославля: «Стоявшие на валах деревянные стены обычно имели не менее трех метров высоты. В верхней их части находился боевой ход, т. е. галерея, прикрытая снаружи защитной стенкой-бруствером, называемая заборолом» [3, c. 49]. Можно предположить, что примерно такая же оборонительная конструкция окружала Путивль в конце XI—XIIвеке. «Игорь едет по Боричеву к святой богородицы Пирогощей». Из этого фрагмента текста следует предположение, что князь Игорь после возвращения из половецкого плена едет в Киев и направляется к храму Богородицы на Подоле, имеющей еще одно название — Пирогоща [3, c. 45].

Интересные замечания по поводу посещения князем церкви Пирогоща содержатся в монографиях Д.С. Лихачева. Итак, Игорь по возвращении из плена после посещения Новгород-Северского и Чернигова едет в Киев, чтобы выполнить данный им в плену у половцев обет Богородице. Святая София Киевская и Десятинная церковь являются главными храмами киевских князей, а Игорь, не будучи киевлянином, не имел право отправлять церковную службу в патрональных храмах Киева. «Игорь не мог обращаться ни к Богородице Десятинной, ни к богородице Софии (Стене Нерушимой), т. к. он не был киевским князем и не мог ехать в патрональные храмы», — пишет Д.С. Лихачев [13, c. 286]. Значит, князь Игорь выбрал церковь Пирогощу потому, что она не входила в круг патрональных киевских храмов. Скорее всего, эта церковь находилась на том месте, которое могли посещать и местные жители, и приезжие. Несколько прочнее утвердить высказанные предполо­жения позволяет А.А. Тиц, указывая, что в XIIвекке Киев становится основной политической ареной борьбы за великое княжество. Он сохраняет ведущее положение, как в торговле, так и в культурном общении. Разрастается Подол, вокруг него возникают новые слободы. На Подоле, вдоль берега Почайны, со стругов и заморских галер велся оживленный торг. На Торжище, центре общественной жизни Подола, в XIIвеке сооружается церковь Богородицы Пирогощи (1131—1136), которую связывают с корпорацией «гостей», торговавших хлебом [18, c. 49]. В тексте Д.С. Лихачева дата постройки церкви Пирогоща (1131—1132) не соответствует действительности. По данным А.А. Тица, П.П. Толочко, П.А. Раппопорта годы строительства этой церкви считаются от 1131 по 1136 годы.

И.И. Малышевский, сопоставляя лингвистическую структуру названия «Пирогоща» с греческими словами «пир», «пшеница» и древнерусскими «рожь», «мука», «пирог», видел близость ее имени с родом занятий заказчиков этой церкви. Он говорил о том, что церковь Пирогоща могла быть патрональной церковью для гостей или купцов, ведших хлебную торговлю. Она и стояла на хлебном торгу и служила патрональным храмом для купцов хлебного рынка [14, c. 113—133]. Эта церковь «была построена всем миром», то есть она строилась не как княжеская, а как общественная. Она была главной, соборной церковью для целой части киевского населения — Киевского Подола [5, c. 108—109]. Следовательно, церковь Богоро­дицы на Подоле была слободской, где собирались приезжие люди, потому отстоять богослужение в ней мог и князь Игорь.

Культ поклонения Богоматери начинает входить в сознание русских людей с принятием христианства. Подтверждением тому могут служить даты построек храмов, посвященных Богоматери, первым из которых является Десятинная церковь (989—996). Затем — Софийский собор (1037—1043), Успенский собор Печерского монастыря (1073—1077), церковь Богородицы в Кловском монастыре (1078—1083) и, наконец, церковь Успения на Подоле (1131—1136). «Ни в Чернигове, ни в Новгороде-Северском, — указывает Д.С. Лихачев, — не был развит специальный богородичный культ, связанный с защитой от врагов этих городов» [13, c. 286]. Действительно, ни в Новгороде-Северском, ни в Чернигове нет известных нам храмов, посвященных Богородице — защитнице воинов, дата строительства которых была бы до событий1185 года. Однако в Чернигове уже существовал Елецкий Успенский монастырь на Болдиных горах (закладка 1069 или 1074). В Новгороде были построены церковь Рождества Богородицы в монастыре, «одновре­менно с нею основанном преподобным Антонием Римлянином», построенная в 1117—1119 годах и церковь Успения Богородицы на Козьей Бородке (1135—1144). Подобные примеры позволяют настаивать на том, что в целом культ Богоматери был распространен не только в Киеве, но и в близких к нему городах. Изучение строительных приемов многих архитектурных сооружений Киева, Чернигова и Новгорода XI—XII веков указывают на их общность. Несмотря на достаточное количество богородичных храмов, князь Игорь, дав обещание Богородице, мог его выполнить только на киевской земле. Видимо, вслед за Д.С. Лихачевым следует обратить внимание на то, что ни в Чернигове, ни в Новгород-Северском не было храмов, посвященных именно Богородице — защитнице воинов. Именно эти качества приписываются церкви Пирогоща [8, c. 157].

Вслед за М.К. Каргером и П.А. Раппопортом отметим, что церковь Богородицы Пирогоща XII века идентифицируется с останками церкви Богородицы на Подоле, построенной позднее (ориентировочно в XVII столетии), и тогда можно назвать эту церковь Успения Богородицы на Подоле. Предположим, что также она и называлась во времена похода Игоря на половцев. И.И. Малышевский отождествлял летописную Богородицу Пирогощу с сохранившейся во времена его жизни церковью Успения на Подоле. М.К. Каргер, основываясь на выводах И.И. Малышевского и археологических раскопках начала ХХ века, указывает, что перво­начальная церковь Пирогоща была трехнефной, трехапсидной и шестистолпной [9, с. LXII].

Вопрос, почему князь Игорь из двух церквей Успения Богоматери в Киеве выбирает не большой Успенский собор Печерского монастыря (1073—1077), а небольшую церковь Успения на Подоле или Пирогощу (1131—1136) не имеет точного ответа. Сегодня можно высказать только предположения. Скорее всего, потому, что храм Успения на Подоле кроме традиционного для других богородичных храмов значения: заступничество Богоматери за людей перед Христом имел и собственное — заступничество не только за людей, но и за воинов. Название храма — Успение Богородицы — вносило дополнительный оттенок смысла: заступничество Богоматери за всех ее сыновей, погибших на полях битвы.

Основная идея «Слова о полку Игореве» — страстный призыв русских князей к единению» [11, c. 96]. И, хотя князья Игорь, Всеволод, Владимир — лица исторические, в их образах собраны типичные черты русского воина, храброго защитника своей родины. Сквозь строки слышны голоса многих русских воинов некняжеского происхождения, которые отважно сражались за Русь. Еще в плену князь Игорь мог дать обет служения молебна по усопшим, а, выйдя из плена, исполнить обещание. Чувство братства сильно у русских воинов и потому после трагических событий, происшедших в жизни князя и его дружины, он мог направиться не в главный столичный Софийский собор, а в храм Пирогощи, т. е. Успения Богородицы. В Софийском соборе можно отслужить молебен о невредимом возвращении на родную землю, в храме Успения Богородицы вспомнить о погибших. Церковь Пирогоща имела дополнительный оттенок смысла: «Богоматерь — Взбранная Воевода». На это обстоя­тельство опирается в своих доказательствах В. Завитневич [8, c. 157].

И еще один тезис Д.С. Лихачева, способствующий уяснению смысла происхождения названия церкви Пирогоща. «Русские послы, отправлявшие в заключение в 1129 году полоцких князей, на обратном пути из Константинополя в 1130 или 1131 году привезли списки обеих влахернских икон: первую — сохранившуюся Богоматерь Владимирскую; другую — Одигитрию Башенную, изображавшей Богоматерь в окружении семибашенных стен Влахернского монастыря. Последняя икона и могла быть Пирогощей» [13, c. 287]. Параллель между названием Пирогоща — «снабженная башнями» проводит архиепископ Сергий [17, c. 296—299]. Название иконы «Пирогоща» происходит от греческого словосочетания «снабженная башнями». В применении к архитектуре оно означает строение, окруженное или снабженное встроенными башнями. Эта икона и могла находиться в церкви, носящей имя Пирогощая и отличавшаяся соответствующими архитектурными деталями.

Е.Е. Голубинский наравне с изложенным высказывает и другое предположение происхождения названия иконы Пиргощая. «По Степенной книге икона получила прозвание оттого, что принесена была из Константинополя гостем, т. е. купцом Пирогощей» [3, c. 356—357]. Ссылаясь на статью В. Завитневича, определим местоположение храма [8, c. 164]. Игорь въезжал в Киев по пути с Подола на Гору. Церковь Пирогоща располагалась в верхней части Киева, приблизительно возле Михайловского монастыря. Мнение о том, что в комплекс Михайловского — Златоверхого монастыря (1108) входили среди прочих церковь Архангела Михаила (1108—1113) — небесного покровителя воинов и церковь Успения на Подоле (1131—1136) имеет также исследователь И.И. Малы­шевский [14, c. 130]. Отсюда можно предположить, что князь Игорь посетил церковь Пирогощу еще и потому, что она лежала на пути к Михайловскому монастырю, в котором покоились останки его родственников. Известно, что Святополк Изяславич, построивший Михайловский Златоверхий монастырь и упокоившийся в нем, приходится Игорю Святославичу родственником по генеалогической линии, идущей от Ярослава.Также нельзя исключить возможность существования на территории Михайловского монастыря Георгиевской церкви, игравшую немаловажную роль для князя. По Ипатьевской летописи известно, что у князя Святослава Олеговича родился сын, и нарекли его в святом крещении Георгий, а мирское имя — Игорь. Посещение Игорем церкви в честь его ангела-хранителя могло быть более чем оправданным. Если бы эта версия была более устойчивой, то тогда можно было бы точнее объяснить, почему князь Игорь направлялся по Боричеву спуску.

Местоположение церкви определилось по археологическим раскопкам. Стало известно, что она находилась на Горе (высоком районе города), на пути Боричева спуска с Горы на Подол (низменной части Киева). К 1161 году Подол — нижний город, уже был обнесен стеной. Князь Игорь, как считает Е.Е. Голубинский, поднимался с Подола по Боричеву спуску (дороге) к церкви святой Богородицы Пирогощей [7, c. 258]. В. Завитневич также останавливается на предположении, что князь въезжал в Киев со стороны Подола. Церковь Богородицы Пирогощей находилась не на Подоле, а на Горе. Название «на Подоле» — образное, указывающее не на конкретное местоположение, а на связь церкви с прихожанами, которыми являлись жители Подола или приезжие торговцы [7, c. 258]. Напротив, И.И. Малышевский пишет, что Игорь, освободясь из плена, побывал сначала в своем родном городе Новгороде-Северском, потом в Чернигове у брата Ярослава и затем приехал к князю Святославу, как великому князю и главе черниговских Ольговичей. Таким образом, уже после свидания со Святославом, жившим на Горе, Игорь спустился по Боричеву спуску к церкви Пирогоща. Из этого предположения следует, что церковь находилась внизу, на Подоле. Скорее всего, мнение И.И. Малышевского ошибочное.

Подводя предварительные итоги, можно сказать, что князь Игорь целенаправленно стремился к церкви Богородицы Пирогощей. Постройка такой церкви способствовала распространению почитания Богородицы из Киева в остальные города Русской земли. Научная полемика о названии «Пирогоща» свидетельствует о нюансах смысла богородичных икон и церквей, о распространении во времена князя Игоря не только темы Богородицы — Воеводы, Богородицы — Заступницы (зарождение праздника Покров Пресвятой Богородицы). Византийские церковные праздники как бы имели русский перевод и русское продолжение. Следовательно, уже в первые века христианства на Руси почитание Богородицы был достаточно крепким и имело различные смысловые оттенки.

Список литературы:

1. «Слово о полку Игореве». Комплексные исследования. М.: Наука, 1988. 457 с. с. 435—437.
2. «Слово о полку Игореве»: Библиография изданий, переводов и исследований 1938—1954 гг. / Сост. Л.А. Дмитриев. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1955. 90 с.
3. Аверинцев С.С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М.: Наука, 1972. с. 25—49. с. 49.
4. Адрианова-Перетц В.П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI—XII вв. Л.: Художественная литература, 1968: XII век. с. 5—52.
5. Антонин. Киево-Подольская Успенская церковь // ТКДА. Киев, 1892. Т. III. с. 108—109.
6. Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной РусиXII—XVвеков. Т. I.XII столетие. М.: Наука, 1961. 563 с.
7. Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. I. Вторая половина тома. — М.: ДА, 1881. с. 356—357.
8. Завитневич В.К вопросу о происхождении названия и о местоположении киевской церкви «Святой Богородицы Пирогощей» // Труды Киевской Духовной академии. 1891. № 1. С. 156—164.
9. Каргер М.К. Древний Киев: очерки по истории материальной культуры древнерусского города. Т. II. Памятники Киевского зодчестваX—XIII вв. М.-Л:Изд-во АН СССР, 1961. 661 с., ил. (АН СССР. Ин-т археологии).
10. Кусков В.В. История древнерусской литературы. М.: Высшая школа, 2003. 336 с. С. 96.
11. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. 303 с.
12. Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Наука, 1985. 214 с.
13. Малышевский И.И. О церкви и иконе святой Богородицы под названием «Пирогоща», упоминаемых в летописях и «Слове о полку Игореве». — Чтения в Историческом обществе Нестора летописца. Книга V. Отд. II. — Киев: ЧДРЛ, 1891. С. 113—133.
14. Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. М., 1998: Наука, 1988. 440 с.
15. Раппопорт П.А. Древнерусская архитектура. СПб.: Стройиздат, 1993. 288 с. с. 38.
16. Сергий, архиепископ. Полный месяцеслов Востока. Т. II. Владимир:Типография современных известий, Типо-Литография В.А. Паркова, во Владимире, 1901. с. 296—299.
17. Тиц А.А. Архитектура Киевского княжества / История русской архитектуры / В.И. Пилявский, А.А. Тиц, Ю.С. Ушаков. Л.: Стройиздат, 1984. 511 с. С. 49.
18. Толочко П.П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев: Наукова думка. 1987. 246 с. С. 148.