ЛАКУНАРНОСТЬ КАК ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

Абдулганеева Ирина Игоревна аспирант Кафедры немецкого языка Института языка Казанского (Приволжского) федерального университета E-mail:

Семантические расхождения между языками отражают национальную специфику различного «мирообразования», уникальность культурного пласта народов. Язык, являясь зеркалом культурно-исторического, духовно-нравственного опыта каждого народа, отражает национально-культурологические, духовно-религиозные аспекты быта и жизнедеятельности. Национально-специфический компонент в языке обусловлен неповторимостью и самобытностью культуры и быта определенного этноса. В связи с этим возникает проблема перевода явлений, понятий, отсутствующих в языковой системе переводящего языка. Лакунарность как проблема перевода всегда занимала и занимает весомое место в исследованиях ученых, являясь предметом многочисленных споров и дискуссий. Особое место занимает проблема перевода художественного текста. Всякий язык живет в форме текстов. Текст можно рассматривать не только как коммуникативное образование, но и как форму существования человеческой культуры. В процессе межкультурной и межъязыковой коммуникации проявляется определенная несоизмеримость культур и языков в виде несовпадений тех или иных реалий и их языковых презентаций — лакун [7, с. 8—9]. В структурах повседневности лакуны постоянно возникают как «ситуации непонимания», «ситуации неправильного перевода» при взаимодействии разных этносов, культур, конфессий. На межличностном уровне лакуны являются результатом межличностной коммуникации и обусловлены различием персональных тезаурусов, лексического и этимологического богатства памяти. Вступая в контакт с «чужой» культурой, инокультурным текстом, реципиент осознанно и неосознанно оценивает ее в «кодах» своей культуры. Этим априорно закладывается основа для неадекватного распредмечивания специфических особенностей «чужой» культуры. Они могут быть либо неадекватно интерпретированы реципиентом, либо вовсе не поняты. Все, что в инокультурном тексте реципиент заметил, но не понимает, что кажется ему странным и требующим интерпретации, служит сигналом присутствия в тексте национально-специфических элементов культуры, т. е. лакун [4]. К основным признакам лакун относят «непонятность, непривычность (экзотичность), чуждость (незнакомость)» понятий для реципиента [5, c. 32]. Согласно И.В Томашевой степень национального в художественном тексте осложняет осуществление его адекватного перевода на другой язык, в текстах перевода в этом случае увеличивается число лакун, в том числе и эмоционально маркированных, элиминирование которых представляет переводческую проблему. В связи с этим выделяется эмотивный тип лакунарности текста перевода, влияющий на динамическую эквивалентность и прагматику данного текста [7, с. 6—7]. В нашем исследовании мы рассматриваем лакунарность в контексте сопоставления художественных текстов с русскими дериватами с суффиксами-интенсификаторами с их аналогами в немецком языке. Русский язык обладает огромным количеством дериватов, образованных при помощи суффиксов-интенсификаторов, которые не имеют аналогов в системе словообразования немецкого языка. Суффиксы-интенсификаторы в русском языке способны выразить огромный спектр как положительных, так и отрицательных оценок, как правило носят субъективно-оценочный характер, выражая отношение реципиента к происходящему. Суффиксами-интенсификаторами в немецком языке являются суффиксы диминутивного значения. Отсюда вытекает проблема: нахождение способов перевода русских дериватов с суффиксами-интенсификаторами на немецкий язык. Таким образом, лакунарность отражает отсутствие в переводящем языке словообразовательных формантов, выражающих степень экспрессивности и национально-специфической коннотации русских дериватов с суффиксами-интенсификаторами. Вся художественная литература является депозитарием эмоций: она описывает эмоциональные категориальные ситуации, в которых запечатлены оценочный компонент и индивидуальный опыт автора, способы его эмоционального рефлексирования [10, с. 3]. Суффиксы-интенсификаторы –ишк и –онк в дериватах «санишками, клячонкой» в следующем примере выражают авторскую привязанность и трогательность к «русскому крестьянину», его желание приукрасить их нужду и доверительное к ним отношение к ним. Особенно любил я беседовать с ночными извозчиками, бедными подгородными крестьянами, прибывавшими в столицу с окрашенными вохрой санишками и плохой клячонкой — в надежде и самим прокормиться и собрать на оброк господам [9]. Besonders gern unterhielt ich mich mit den Nachtkutschern, armen Bauern aus der Umgegend, die mit einem gelbgestrichenen Schlitten und einem ärmlichen Karrengaul in die Hauptstadt kamen — in der Hoffnung, dort selber ihren Unterhalt zu finden, wie auch die Abgabe an ihre Gutsherren erübrigen zu können [12]. Отсутствие в немецком языке суффиксов-интенсификаторов для передачи национально маркированной коннотации русских дериватов в первом случае не компенсируется вообще: «санишками» переведено нейтральным существительным “Schlitten”; во втором случае переводится существительным мужского рода «кляча» — “Karrengaul”, вместо определения в русском языке «плохой клячонкой» в немецком — “ärmlichen”, в значении — бедной, скудной. В переводах, при отсутствии любого показателя экспрессивности утрачивается индивидуально-психологический уровень произведения, связанный с индивидуальным стилем автора, способом проявления в языковом построении выразительных и изобразительных способностей, субъективно-оценочных и объективных отношений, склонностей и особенностей писателя как определенного психологического субъекта [2, с. 150—152]. Художественный язык, будучи рассчитан на восприятие и понимание его на фоне общенародного, общенационального языка, отличается от него тем, что действительность языка художественного произведения — это действительность целого художественного мира, в результате чего языковые и внеязыковые (содержательные) стороны художественного произведения спаяны значительно прочнее, чем в других функциональных стилях. Поэтому закономерности построения художественного языка объясняются не грамматическими и синтаксическими правилами, правилами построения смысла. Язык со своим прямыми значениями как бы весь опрокинут в тему и идею художественного замысла. Таким образом, возникает семантическая двойственность художественного языка как результат столкновения объективной значимости слов и их субъективной смысловой направленностью [1, с. 114]. Следующий пример демонстрирует лексический способ элиминирования русских дериватов с суффиксами-интенсификаторами. Национально-специфичкеская коннотация, выраженная посредством «шапоньки, армячишко», носит характер частичного элиминирования. Вот однажды нанял я такого извозчика... Парень лет двадцати, рослый, статный, молодец молодцом; глаза голубые, щеки румяные; русые волосы вьются колечками из-под надвинутой на самые брови заплатанной шапоньки. И как только налез этот рваный армячишко на эти богатырские плеча! [9]. Einst nahm ich wieder mal einen solchen Kutscher ... Ein Bursche von etwa zwanzig Jahren, hochgewachsen, stämmig, wie aus Kernholz; mit blauen Augen und frischroten Backen; sein Haar quoll in blonden Locken unter der tief bis auf die Augenbrauen herabgezogenen geflickten Mütze hervor. — Und wie hatte er bloß diesen zerrissenen kleinen Kittel über seine riesigen Schultern ziehen können! [12]. “Kittel” переводится существительным мужского рода «халат» суффикс-интенсификатор –ишк компенсируется определением “klein” — маленький, при переводе деривата «шапоньки» значение суффикса-интенсификатора –оньк вообще не компенсируется и элиминировано нейтральным “Mütze” — шапка. Следующий пример является показателем элиминирования русского деривата суффиксом-интенсификатором на немецкий язык при помощи диминутивного суффикса. Потом опять принимаются бродить вдоль и поперек. Между нами вертится небольшого росту мальчик; от времени до времени он пищит тонким, однозвучным голоском: «Тятенька, боюсь!» — Мне тошно на́ сердце от этого писку — и я тоже начинаю бояться... чего? не знаю сам. Только я чувствую: идет и близится большая, большая беда [8]. Zwischen ihnen bewegt sich ein kleiner Knabe; von Zeit zu Zeit wimmert er mit dünner eintöniger Stimme: “Väterchen, ich fürchte mich”! — Bei diesem Wimmern wird mir kalt ums Herz — und auch mich beschleicht Furcht ... Wovor? Ich weiß es selbst nicht. Nur dies eine fühle ich: heran kommt und nähert sich ein großes, großes Unheil [11]. Неузуальное обращение в русском языке с суффиксом-интенсификатором -еньк «тятенька» переводится на немецкий язык при помощи узуального деривата «Vater» с диминутивным суффиксом –chen. Как справедливо отмечает А. Попович эквивалентность следует искать на уровне структуры текста, т. е. в стиле: только на этом уровне произведение переходит из одного языка в другой в качестве однородного образования [6, с. 93]. Следуя принципам стратегии формы, переводчик, напротив, часто вынужден жертвовать смысловой прозрачностью в угоду максимальной точности при передаче нетривиальных особенностей построения текста, его отдельных характерных элементов [5, c. 450]. Анализ перевода примеров художественных текстов подтвердил тот факт, что феномен лакунарности при сравнении словообразовательных средств (суффиксов-интенсификаторов) систем немецкого и русского языка приводит к наличию лакун в лексической системе немецкого языка. Лакунарность как проблема перевода художественного текста выступает одним из детерминантов нахождения способов элиминирования различных типов лакун, необходимостью выявления способов передачи всех коннотативных оттенков лакун, содержащих национально-специфические элементы культуры и языкового сознания носителей языка. Список литературы:

1. Брандес М.П. Предпереводческий анализ текста: учебное пособие / М.П. Брандес; В.Н. Провоторов. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: КДУ, 2006. — 240 с.
2. Брандес М.П. Стилистический анализ. — М.: Высшая школа, 1971. — 190 с.
3. Глазачева Н.Л. Лакуны и теория межкультурной коммуникации // Лакуны в языке и речи: Сб. науч. тр. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2005. Вып. 2. с. 31—34.
4. Данильченко Т.Ю. Теоретический журнал «CREDO NEW». [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://credonew.ru/content/view/962/62/
5. Михеев М.Ю. Перевод на основе базы прецедентных словосочетаний, или переводных фрагментов // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: «Диалог 2004». М.: Наука, 2004, С. 449—456.
6. Попович А. Проблемы художественного перевода. — М.: Высш.шк., 1980. — 199 с.
7. Томашева И.В. Эмотивная лакунарность художественной прозы дис. ... к.фил.н. Волгоград, 1995. 189 с.
8. Тургенев И.C. Конец света. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://ilibrary.ru/text/1378/p.10/index.html.
9. Тургенев И.C. Маша. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://ilibrary.ru/text/1378/p.11/index.html.
10. Шаховский В.И. Лингвистика эмоций // Филологические науки. — № 5 — 2007.С. 3—7.
11. Turgenev I. Das Ende der Welt. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.gutenberg.org/files/37716/37716-h/37716-h.htm.
12. Turgenev I. Mascha. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.gutenberg.org/files/37716/37716-h/37716-h.htm.