САКРАЛИЗАЦИЯ СМЫСЛОВ СВАДЕБНОГО ОБРЯДА В СТАВРОПОЛЬСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ТРАДИЦИИ

Мельникова Инна Ивановна

канд. ист.наук, доцент ФГБОУ «СГУ», г. Ставрополь

E-mail: stv-inna@yandex.ru

Приоритетные задачи демографической политики России невозможно решить только материальными стимулами — без возвышения ценностей семьи и брака.

Проблему сакрализации семьи и брака не может вполне разрешить и такое явление, как все более массовое освящение новобрачных в церкви: народ в любом случае «играет» мирскую свадьбу, в которой должно быть место и сакральному, и утилитарному. Такие широкие космологические смыслы сохранены лишь в традиционных народных свадебных обрядах, которые до сих пор свершаются в российской глубинке. Синтезируя в себе тысячелетия народной мудрости, сочетающей в себе «здравый смысл» и высокие духовные ценности, традиционная народная свадьба включает в себя все основные виды искусства, возвышающие и одновременно придающие «живость» всем элементам свадебного обряда, и роль песни в «свадебной игре» — незаменима.

Свадебная обрядность украинцев и крестьян ставропольских поселений включила в себя не только целый комплекс обрядов и обычаев, несших в себе определенную смысловую нагрузку, но и сохранила своеобразную этническую специфику. В аспекте решения проблемы этнокультурной и социокультурной интеграции, которая противостоит негативным процессам глобализации, несомненный интерес представляет и культура такой устойчивой социальной общности, как казачество, сплавившая традиции различных этносов.

Исследование актуально также и тем, что тема сакральных смыслов русского и казачьего свадебного обряда и их отражения в русской песенной традиции специально никем не разрабатывалась, в то время как эти знания могут значительно обогатить исполнительскую, педагогическую и воспитательную практику фольклорных коллективов и соответствующих им культурно-просветительских, воспитательных и образовательных учреждений.

Свадебный обряд изучается довольно интенсивно. Назовем этнографические исследования Ленинградской области «Старинная свадьба Сланцевского района» (авторы А.М. Мехницов и Е.И. Мельник), работы этнографов и историков Л.Б. Заседателевой, Я.С. Смирновой, Л.Т. Соловьёвой и др. Ценный материал по южнорусским свадебным традициям содержится в работах Листопадова А.М., Земцова С.Н., Невской Т.А., Невской В.П., Шацкого П.А. Чекменева С.А. Кроме того, для сравнительного анализа в данном исследовании привлечены материалы, связанные с семейной обрядностью казаков Дона, Кубани и поселенцев русского и украинского крестьянства из внутренних регионов России. Эти материалы обнаружены в архивах Краснодарского и Ставропольского края, собраны во время экспедиций в станицу Баклановскую Изобильненского района Ставропольского края.

Свадьба издревле на Руси считалась важнейшим этапом жизни человека, который необходимо было пройти каждому. Поэтому умершую, но не успевшую выйти замуж девушку, было принято хоронить в свадебном наряде, а во многих местах России в качестве крестильной пеленки использовали нарядную венчальную отцовскую рубаху, которая в таком качестве служила многим поколениям.

Сегодня свадьба нередко сводится к регистрации в ЗАГСе или во Дворце бракосочетания и праздничному застолью с приглашенными гостями. И хотя в последнее время все больше и больше браков освящается в церкви, сама свадьба потеряла большую долю своей священной ритуальности. «Участниками свадебного обряда становилась вся деревня, а то и две, если жених и невеста были из разных деревень. Свадьбу не просто справляли, ее играли, эпизод за эпизодом… Каждый участник обряда знал свою «роль», старался исполнить ее как можно точнее...» [5, c. 341] Определенная мера театральности и развлекательности, присущая свадьбе, — это лишь внешняя ее сторона, так как за каждым действием скрывался глубокий сакральный смысл.

Русская свадьба на Ставрополье, отличаясь большим разнообразием региональных особенностей, сохраняла обязательную для всех мест структуру. Она состояла из нескольких основных разделов: сватовство, рукобитье (пропой, сговор), баня, девишник, утро перед венчанием, венчание, встреча молодых, свадебные столы. К концу XIX века в свадебном обряде в одних районах они четко следовали один за другим и фиксировались определенным временем проведения, а в других — могли объединяться, и тогда один свадебный эпизод включал несколько обрядовых действий, названия которых менялись. В основном это относится к обрядам, предшествующим собственно свадьбе.

Свадьбы играли в основном зимой, в период между двумя постами: Рождественским и Великим, были свадьбы и осенью, реже — летом, перед Троицей. Зимой местом знакомства молодежи были посиделки, беседы, вечеринки, куда девушки приходили с рукоделиями, а с приходом парней устраивали игры. Знакомились и во время праздников, на гуляньях, в церкви. Но выбор все же оставался за родителями - против воли родителей не шли.

Красотой русской свадьбы, ее обязательной и неотъемлемой частью были песни, которые начинали петь подруги невесты сразу же после сватовства. Эти песни после удачного сватовства теперь часто будут слышны у дома просватанной девушки. Кроме того, каждый обряд, каждое действие свадьбы заканчивалось угощением, которое играло символическую роль. Представления и правила, связанные с едой, имеют очень древние корни и наблюдаются даже в наше время. Совместная еда, еда за одним столом как бы скрепляла, фиксировала новый союз людей. И сейчас на свадьбу стараются пригласить всю родню обеих семей — это и знакомство двух родов, и их породнение, и принятие новой, молодой семьи.

За свадебными столами пели величальные песни, цель которых - вызвать взаимное расположение и уважение родов жениха и невесты. Прежде всего величали жениха и невесту, называя их князем и княгиней, сравнивая с голубем и голубкой, с месяцем и солнышком. В этих песнях распространен был мотив переправы: жених переводил через речку свою суженую. Переправа через реку — завершение подвига, обретение нового статуса, новой жизни.

Непременно величали и других участников свадьбы, особо тех, от кого многое зависело в самом обряде: дружков и подружек, сва­х и сватов, крестных. Утром, на второй день свадьбы, когда будили молодых, били горшки, бросали деньги, солому, сор и заставляли невесту мести пол — обязательно поперек половиц, к печке.

Таким образом, свадьба – это серьезный, рубежный этап в жизни человека, переход во взрослое состояние, требующее от каждого особой ответственности за жизнь и счастье другого — бывшего «чужим» и становящегося теперь родным, «своим». Это налагает священные обязанности на мужчину (функции достойного своих предков продол­жателя рода, главы, хозяина и защитника своей семьи, достойного члена всей общины) и на женщину (чистота, красота, здоровье, функции продолжательницы рода, трудолюбивой, скромной, заботливой хозяйки дома, способной к смирению и терпению, почитающей не только своих отца и мать, но теперь более всего – мужа и новую родню).

Весь свадебный обряд пронизывает идея радости жизни, соединеная с идеей самопожертвования (веселье, шутки, соблюдение запретов, особых норм и правил, множественные взаимные дары от имени жениха, невесты, их родителей, родственников, друзей и подруг). Кажущийся утилитаризм многих элементов свадебного обряда (приданое, выкупы, подарки, выпрашивание денег и пр.), помимо цели обеспечения сытой и богатой жизни молодых, также имеет символический смысл жертвы во имя жизни, ее благополучного и счастливого продолжения. Все «дают друг другу» — стараются как можно лучше обеспечить будущую жизнь новой пары, но и требуют от них ответного шага — знака благодарности.

Высокое предназначение свадьбы и космологический характер свадебного обряда обусловили богатство его смыслов и форм, где, наряду с соблюдением строгих норм и правил, было немало шуток, вольностей, иносказаний, приглашались колдуны, устраивали ряженье, дабы задобрить «нечистую силу», «отвести сглаз», «порчу» и т. п.

Все это многообразие содержания находило отражение в музы­кальном сопровождении свадьбы, и главное место в ней принадлежало песне. Пели, в основном, девушки и женщины. Это песни величальные, корительные, хороводные, плачи-причитания невесты и ее матери, а также плясовые, шуточные, застольные, лирические. Музыка, хоровые, ансамблевые и сольные песни, сопровождающие свадьбу, играли особую роль, призванную подчеркнуть эмоционально-эстетический, сакральный смысл всего свадебного действия, опоэтизировать его и в то же время придать ему «живой», жизненный характер.

Южнорусская свадьба — очень красивый и торжественный обряд, выражаю­щий духовную культуру, нравственность, эстетические вкусы народов Юга России, несущий в себе определенную символику и впитавший элементы древней магии и культур входящего в данный регион населения. Поэтому, говоря о южнорусской свадьбе, мы не можем обойти ни русский, ни украинский, ни казачий свадебные обряды, влияние которых не могло не сказаться на вариантах свадебного обряда на Ставрополье и, в частности, в станице Баклановской.

Из исторических источников нам известно, что ст. Баклановская заселялась переселенцами из Средней полосы России (Воронежской, Курской в меньше степени Орловской, Харьковской и Тамбовской губерний, Украины и Дона). С момента появления на Ставрополье первых поселенцев прошло более 200 лет, и невозможно абсолютно точно выяснить, какая свадебная традиция была первоначальной. В селах со смешанным населением в свадебном обряде прослеживается переплетение русских и украинских элементов. В традиционной казачьей свадьбе исследователи отмечают многие черты южновелико­русской и украинской свадьбы. В этих селах утвердилась последовательность свадебных действий, характер­ная для традиционной русской свадьбы. Однако на характер этих действий оказала большое влияние украинская свадьба с присущим ей игро­вым настроем, обилием плясок и песен, хождениями ряженых, веселыми развлечениями. В сва­дебный обряд сел и станиц, где население в конце XIX — начале XX вв. считало себя русскими, вошло много деталей из украинского «весiлля», хотя на свадебный обряд украинских сел Ставрополья, в свою очередь, оказала большое влияние русская свадьба.

Анализ свадебной обрядности казаков показывает, что она представляет собой сложный комплекс обычаев и традиций, который означает переход из одной социально-возрастной группы в другую, предусматривает строго определенное чередование элементов обряда, которые претерпевали изменения, развивались, приобретали новые формы, взаимозаменялись, обогащались под влиянием культур соседних народов, например, джигитовка, игры, скачки. «Культура казаков тесно переплелась с культурой горцев… Семейная обрядность включила в себя не только целый комплекс обрядов и обычаев, несших в себе определенную смысловую нагрузку, но и сохранила своеобразную этническую специфику» [3, с. 6]

Свадьба казаков, украинцев и русскоязычных крестьян начиналась со сватовства, в котором, по просьбе родителей жениха, принимали участие самые уважаемые родственники. Выбор невесты определяли родители, учитывая социаль­ный статус и достоинства семьи, с которой хотели породниться. Кульминационный момент свадебной обрядности - день свадьбы, со свадебным поездом, распорядителями, количество которых определяли накануне свадьбы, из числа тех, кто хорошо знал народные традиции, был речист, пользовался авторитетом. Наибольшее число магических приемов и действий относится на этот день, среди которых немало предохранительных (покрывание головы невесты, стрельба из ружей, звон колокольчиков, «творение креста и молитвы», иголки или скрещенные булавки на платье невесты и т. п.).

Магические приемы несли на себе ограничительные функции (запрет на еду и прикосновение голыми руками жениха и невесты до венчания), функции богатства (вывернутая наиз­нанку шуба, обсыпание хмелем, монетами, конфетами, хлеб и т. д.), пере­хода из одной социальной категории в другую (повивание, выкуп косы), очистительные — с помощью воды и огня; плодородные и супружеские (мед, сладкий пирог, варе­ная курица и др.). Многие из этих магических обря­довых элементов утратили сегодня свое начальное значение.

Особенностью свадебной обрядности казаков (как и у крестьян) было строго определённое чередование элементов свадебного цикла, за исключением венчания в церкви, которое иногда не совпадало с днем свадьбы, являясь в то же время ее центральным религиозным оформлением.

В послесвадебном цикле значительная роль отводится выяснению непорочности невесты, хождению невесты за водой, умыванию жениха и его родителей, завтраку в доме жениха с разделыванием вареной курицы в присутствии гостей, выкупу родителями жениха. Характерным признаком казачьей свадьбы были песни и танцы под гармонь, балалайку; важное место отводилось величальным песням, посвященным жениху и невесте, а также шуточным частушкам, в которых «отпевали» главных персонажей свадьбы и гостей.

Таким образом, свадебный обряд — древнейший и важнейший элемент человеческой культуры. Украшая жизнь людей, меняя свои формы, но, сохраняя при этом основные свои священные функции, он долгое время полноценно действовал в большинстве сельских и поселковых местностей Юга России. Вместе с тем, русские, украинские и казачьи свадебные обряды имели не только внешние, формальные, но и внутренние, смысловые отличия. В русской свадьбе больше плачей, а религиозность больше выступает в виде духовности, где табуирование (запреты) касается более всего разведения мужского, женского и родительского начал (здесь гораздо мягче запреты по национальному и конфессиональному признакам), тогда как украинские свадьбы более мирские, яркие, веселые, а казачьи больше пронизаны энергичным мужским, воинским духом.

Значительная территория расселения русских и длительное проживание в кон­тактных зонах с другими этносами, а также многие другие факторы оказали влияние на разнообразие проведения свадебного обряда. Старые люди говорили: «В каждой деревне своя мода». И действительно, во время фольклорно-этнографических экспедиций в станицу Баклановскую Изобильненского района Ставропольского края уже знакомый свадебный обряд раскрывался для нас новыми интересными деталями. Сложился особый маргинальный тип культуры, который не может быть вполне идентифицирован ни с украинской, ни с южнорусской, ни с казачьей традицией. В то же время он синтезировал в себе черты всех этих культур совершенно безболезненно для населения, не испытывающего дискомфорта от этого синтеза и до сих пор почитающего сакральные смыслы свадебного обряда, разделяемые с соседними народами.

Широчайший спектр смыслов и красок, отраженный в собранных нами баклановских свадебных песнях, можно обнаружить и в песнях, которые исполнялись строго в соответствии с тем или иным элементом обряда («Во горенке», «Над лесом, над тёмно - зелёным», «Чёрная галка», «Во чистом поле гремливо», «Вечёр девки», «Уж ты ягодка красна», «Ой, младенький», «Летели гуси-лебеди», «Усе утушки» и др.), и в тех, исполнение которых было более свободно («С поля, с поля», «Гости милаи», «Молодка» и др.).

При всем жанровом и смысловом разнообразии надо отметить их неповторимую красоту, метафоричность, скрывающую сокровенный смысл происходящего, а также особый сплав южнорусских, украинских и казачьих певческих традиций, создающий особый «аромат» этих песен, который можно назвать и «баклановским», и «ставропольским». Наличие общих с южнорусскими песнями черт (подвижность, оригинальность ладовых и мелодических приёмов, тесное расположение голосов, звонкая, прямая подача звука и др.) не затмевает своеобразия баклановских песен, где используемые средства выразительности более всего сближают их с песнями украинскими и отчасти — с казачьими (двухголосие с элементами трехголосия, плотное звучание, диапазон в пределах кварты-квинты, силлабика ритма с элементами тоничности и пр.).

Исполнялись песни строго в соответствии с тем или иным элементом обряда. Так, на сводах звучали «Во горенке», «Над лесом, над тёмно-зелёным», везли постель — пели «Чёрная галка», на девишнике — «Во чистом поле гремливо», «Вечёр девки». Свадебному поезду жениха пели «Осенние ночи», а невесте «Уж ты ягодка красна». Когда ехали за невестой — «Ой, младенький», когда девки продавали стол — «Летели гуси-лебеди». Песня «Усе утушки» звучала после выкупа, а песней «Ни заря, моя зоренька» вели молодых на посад. Перед венчанием исполняли «Из-под каменя», «Ой, Анина мамушка» с временной разницей пелась как в доме невесты, так и в доме жениха, только в первом случае произносится текст о потере, а во втором о приобретении. Обряд повивания сопровождался песней «Ой, на хате зелья». На второй день исполнялись песни разных жанров, тут уже не придерживались строгого построения, пели «С поля, с поля», «Гости милаи», «Молодка».

В настоящее время свадебный обряд не может быть воспроизведен в полном объеме. Стал очевиден разрыв между накопленным этнографическим материалом, его теоретическим осмыслением и низким уровнем практического применения. «…Свадебный обряд в его традиционном и нынешнем состоянии имеет прямое отношение к тем проблемам, которые мы обозначаем сегодня как проблемы семьи и брака…» [12, с. 15].

Таблица 1.

Свадебный обряд станицы Баклановской (по материалам фольклорной экспедиции 2009 г.)

Список литературы:

1. Заседателева Л.Б. Терские казаки. — М, 1974.
2. Кириллов П. Черноморская свадьба //Кубанский сборник. — Т. 2. — Екатеринодар, 1891.
3. Куракеева М.Ф. Семейная обрядность казаков. — Черкесск, 1996.
4. Листопадов А.М. Старинная казачья свадьба. — Ростов-на-Дону, 1947.
5. Лаврентьева Л.С., Смирнов Ю.И. Культура русского народа. Обычаи, обряды, занятия, фольклор. — СПб., 2004.
6. Лобачева Н.П. Официальный религиозный обряд в системе традиционных свадебных церемоний //Свадебные обряды народов России и ближнего зарубежья. — М.: РАН, 1993.
7. Невская Т.А., Чекменев С.А. Ставропольские крестьяне: Очерки хозяйства, культуры и быта. — Пятигорск: ТОО «КИНТ», 1994.
8. Обряды и праздники на Дону. — Ростов н / Дону, 1979.
9. Русские: семейный и общественный быт. — М.: Наука, 1989.
10. Смирнова Я.С. Культура и быт народов Северного Кавказа. — М., 1968.
11. Ставропольский архив ГАСК ф.1253, оп.1. Д34; ГАСК. Ф.оп.1.Д32; 190 ГАСК ф. 1253. Оп.1 Д185.
12. Ткаченко П.И. Кубанская свадьба. – Краснодар: Традиция, 2009.
13. Шаманов И.М. Свадебные обряды карачаевцев // Свадебная обрядность у народов Карачаево-Черкесии: традиционное и новое. — Черкесск: КЧНИИ, 1989.