ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ С ВЕРШИНОЙ «КРАСНЫЙ» В ЛИРИКЕ С.А. ЕСЕНИНА

LEXICO-SEMANTIC FIELD WITH THE TOP "RED" IN THE LYRICS OF S.A.YESENIN

Natalia Segal

Ph. D. in Philology, Associate Professor of the Crimean Federal University named after V. I. Vernadsky,

Russia, Republic of Crimea, Simferopol

Ekaterina Buraya

student of the Crimean Federal University named after V. I. Vernadsky

Russia, Republic of Crimea, Simferopol

АННОТАЦИЯ

В предлагаемой статье проводится комплексное исследование лексико-семантического поля с вершиной «красный» с установлением особенностей его реализации в текстах С.А. Есенина. Определяются ключевые единицы-репрезентаны с интегральным компонентом «красный» в стихотворениях исследуемого автора.

ABSTRACT

This article is a comprehensive study of the lexico-semantic field with the top "red" with the establishment of the peculiarities of its realization in the texts of S. A. Yesenin. Identifies key unit representan integral component of the "red" in poems of the author.

Ключевые слова: лексико-семантическое поле, колоратив, цветовая лексика, коннотация, красный.

Кeywords: lexico-semantic field, colorati, color vocabulary, connotation, red.

Антропоцентрическая парадигма современного языкознания предполагает смещение фокуса исследовательского внимания с грамматических категорий языка к лингвокультурологическому плану, формирующему национальную и индивидуальную картину мира. В данном ключе всё больший интерес вызывает колоративная лексика, которая становится ценным фрагментом художественной картины мира, эксплицируя особенности текстов определенного автора или группы авторов. Лексика цветообозначений стала объектом исследования специалистов относительно недавно, однако как лингвисты, так и специалисты других научных сфер уже изучили многие аспекты колоративов. Целью данной работы является описание семантико-прагматических особенностей лексико-семантического поля с вершиной «красный» в лирике С. А. Есенина.

Постановка проблемы. Лексика цветонаименований находит отражение в разных аспектах повседневной жизни и с годами приобретает всё большую популярность. Благодаря богатой символической базе цветов, а также психологическому воздействию на людей колоративная лексика многообразно отразилась на лирических произведениях поэтов разных веков, в устном народном творчестве и т. д., приобретая не только устойчивые толкования, но и необычные, индивидуально-авторские дефиниции. Актуальность работы заключается в исследовании особенностей функционирования лексики цветообозначений первичных и вторичных колоративов в лирике С. А. Есенина.

Методологической базой исследования цвета являются работы Р. В. Алимпиевой, Е. Н. Алымовой, Л. С. Баешко, Е. Ф. Бажина, Э. Бенца, Б. Берлина, А. П. Василевича, А. Н. Гордиенко, С. Н. Жученковой, П. Кея, М. Люшера, С. Н. Макина, С. С. Мищенко, Н. Н. Ничик, Р. М. Фрумкиной, А. М. Эткинда, Т. А. Ященко и т. д.

Понятие цвета существует в каждом языке. Российский лингвист, психолог и эссеист Р. М. Фрумкина убеждена, что «группу слов-цветообозначений без преувеличения можно считать беспрецедентно популярной для специалистов самых разных областей знаний – психологов и филологов, психо- и этнолингвистов, этнографов и антропологов, историков и даже физиологов. Число ежегодных, публикаций по перечисленным направлениям исчисляется сотнями» [11, с. 18]. Исследовав десятки языков, лингвисты выявили определённые универсальные черты, присущие системам цветонаименований. Так, английские учёные Брент Берлин и Пол Кей пришли к выводу, что во всех древнейших языках люди разделяли только две лексемы, обозначающие цвет. Одним словом они называли все тёмные цвета, а другим – все светлые. С течением времени выделилась ещё одна цветовая единица – «красный» – обозначающая на тот момент все оттенки данного цвета. Через какие-то промежутки времени словарный запас языков пополнялся, в употребление вошли и другие цветообозначения.

На современном этапе развития русского языка максимально полно отражены наименования тонов каждого цветообозначения, что обусловлено способностью человеческого глаза различать свыше 2 млн. оттенков.

Лексика цветообозначений анализируется специалистами в разных сферах, однако материал цветонаименований особенно продуктивно используется при анализе художественных средств языка писателя.

Спектр цветов С. А. Есенина богат и полисемичен. Автор использует не только основные, или чистые, цвета (синий, желтый, красный и т. д.), но и множество производных от них. Важно отметить, что не все колоративы употреблены в прямом смысле, а это даёт возможность определить роль цветообозначений в контексте того или иного лирического произведения.

Особенности выбора автором цветонаименований могут быть обусловлены мироощущением поэта, его переживаниями на определённом творческом этапе, вызванными трудностями, а также тематикой и проблематикой произведений. Автор может воздействовать на читателя через образ благодаря наглядности, цвету; прибегнуть к использованию колоративов для выражения индивидуальности стиля.

Значение «красный» воспринимается людьми как один из основных цветов спектра не так давно. Такие значения, как «цвета крови, спелых ягод земляники, яркого цветка мака» [7, с. 268] появились в ассоциациях людей в период раздельного развития восточнославянских языков. Русское слово «красный» происходит от старославянского слова «красень», которое имеет значение «красота, прелесть, стройность, изящество, украшение» [5]. С течением времени постепенно происходило наращение коннотаций, и на современном этапе можно выделить достаточное количество толковых словарей, в которых наиболее полно выделяются значения ключевой лексемы, закреплённые в сознании народа. Так, в «Словаре современного русского литературного языка» в 17 т. под ред. В. И. Чернышёва выделено наибольшее количество лексико-семантических вариантов: «имеющий окраску одного и основных цветов радуги»; «относящийся к революционной деятельности, связанный с советским социалистическим строем»; «красивый, прекрасный» и т. д. [8]. Наибольшую значимость для нас имеет красный цвет как ключевой колоратив в лирике С. А. Есенина.

Изучая лексическую сторону ключевой единицы «красный», следует обратиться к лингвокультурологическому аспекту. Формирование символики данного колоратива восходит к времени древних славян, ведь именно они верили в то, что красный цвет был источником здоровья, оберегом от дурных сглазов, символом огня, солнца, энергии, жизни и женского начала [6]. В духовной сфере красный цвет также несёт в себе фундаментальную символику: «Праздникам мучеников усвоен красный цвет богослужебных облачений в знак того, что кровь, пролитая ими за веру во Христа, явилась свидетельством их пламенной любви ко Господу «всем сердцем и всею душею» (Мк. 12, 30). Таким образом, красный цвет в церковной символике – это цвет безграничной взаимной любви Бога и человека» [10].

Для русского народа красный цвет является ключевым и национально-специфическим. Еще в XIX веке существовало мнение, что красный цвет – самый подходящий для России, причем мнения этого придерживались не только революционеры: «красный означал не только красивый, прекрасный… Это был цвет подвига и жертвы, цвет победы и праздника, цвет солнечного света, одолевающего тьму…» [3, с. 24]. Для русского народа красный цвет с давних пор был цветом жизни, веры в непобедимость родной земли. У китайцев цветовой доминантой культуры также является красный цвет, который «окрашивает» все шесть концептов [1, с. 8].

Выбор в пользу красного цвета русским народом обусловлен не только разнообразием символических значений, но и его психологическим воздействием на каждого человека. Макс Люшер, швейцарский психолог, разработчик цветового теста М. Люшера, провел ряд исследований в области цвета, изучая выбор различными людьми оттенков из цветовой гаммы. Вывод, сделанный им, гласит, что реакция людей на цвет имеет глубочайшие корни в самом человеке. И выбор того или иного цвета отражает психологические качества человека [2, с.282]. По его мнению, люди, которых привлекает красный цвет, постоянно стремятся к достижению успехов, лидерству. Красный цвет – это импульс, воля к победе, все формы жизненной силы, начиная от половой активности до революционного преобразования общества. Красный цвет – это «воздействие воли», или «сила воли», в отличие от зеленого, который символизирует «гибкость ума» [4].

Для творчества С. А. Есенина характерно обращение к цветовому полю «красный». Как показал анализ лирических произведений поэта, в лексико-семантическое поле, доминантой которого выступает лексема «красный», входят лексемы багровый, багряный, вишнёвый, ржавый, коричневый, медный, бронзовый, медовый, рыжий, огненный, цвет осени, рдяный, алый, малиновый, розовый, лиловый, сиреневый, румяный [см. Диаграмму 1].

Диаграмма 1. Частотность употребления цветонаименований в лексико-семантическом поле с вершиной «красный» в лирике С.А. Есенина

Такое разнообразное употребление оттенков красного цвета можно объяснить образным мышлением автора, гибкостью его ума. Данные цвета, несмотря на приближённость к красному цвету, зачастую имели не только разные, но даже противоположные лексические и символические значения. Отсюда следует, что нет единого алгоритма, по которому Есенин придавал значение цвету. Каждое упоминание того или иного оттенка несло в себе свою смысловую нагрузку, свой характер и своё настроение. Обратимся к лирическим произведениям поэта, написанным с 1910 г. по 1925 г.

На основе зафиксированных оттенков красного цвета в творчестве С. А. Есенина мы выделили пять сфер, в которых данные колоративы функционируют наиболее часто: интерпретация внешности, элементов одежды и быта, «Родины милой»; военная тематика, душевное состояние лирического героя.

Лексема «красный» в произведениях С. А. Есенина не имеет определённого символического или лексического значения, однако в процессе анализа конструкций с данной ключевой единицей была замечена частотность употреблений красного цвета при интерпретации элементов одежды и быта народа. Данное цветонаименование функционировало в большей степени в стихотворениях, обращённых или посвящённых народу. Красная рюшка – вышитый на рубахе красный (или реже – синий) орнамент, имеющий сакральные ключи ипостасей Всесоздателя Рода, помогал слиться с Явью, отворенной на тайнодействии («Хороша была Танюша…», 1911 г.). Красное монисто – символ женского начала и плодородия («Девичник», 1915 г.). Такое же значение несёт в себе розовый цвет. Розовый платок – розовый цвет представляет собой смесь красного и белого цветов. Можно предположить, что в данном контексте семантика «розового» проявляется, как диффузия жизни, тепла и чистоты.

Стоит отметить, что некоторые цветовые единицы, являясь частью метафоры, проявлялись при интерпретации внешности. Покраснение щёк, румянец объясняется возбуждённым состоянием человека (с алым соком ягоды на коже нежная, красивая была – «Не бродить, не мять в кустах багряных лебеды…», 1916 г.), юностью (свежая розовость щёк! – «Вот оно, глупое счастье…», 1918 г.). С. А. Есенин использовал непривычную метафору цветом в осень при описании волос возлюбленной (только б тонко касаться руки и волос твоих цветом в осень. – «Заметался пожар голубой…», 1923 г.).

Рыжий цвет – цвет меди, красно-жёлтый [9, с. 631] чаще всего был элементом, помогающим описать что-либо уникальное, отличное от схожих предметов (мое стадо рыжее! – «Хулиган», 1919 г.; молоко твоих рыжих коров – «Разбуди меня завтра рано…», 1917 г.).

Розовый цвет, представляя собой диффузию красного с белым цветом, фиксировался только на раннем этапе творчества поэта и нёс в себе сакральный характер (свет от розовой иконы – «Колокольчик среброзвонный…», 1917 г.). Это объясняется религиозностью автора в те годы. Встречались также контексты, в которых розовый оттенок придавал характер скорби автора по уходящей молодости (хорошо бы, как ветками ива, опрокинуться в розовость вод – «Закружилась листва золотая…», 1918 г.; далеко сияют розовые степи – «Я иду долиной», 18 июля 1925 г.).

Лексема сиреневый также помогает прочувствовать ностальгию поэта, вызванную воспоминаниями об ушедших годах (не жаль души сиреневую цветь – «Отговорила роща золотая…», 1924 г.; на и всё ж вовек благословенны на земле сиреневые ночи – «Отчего луна так светит тускло…», август 1924 г.).

Оттенки красного спектра помогают создать не только положительные или философские, но и отрицательные эмоции (подымается заря кровавая –«Богатырский посвист», 1914 г.; сыпучей ржавчиной краснеют по дороге холмы плешивые и слёгшийся песок – «Голубень», 1916 г.).

Распределяя колоративы по частям речи, мы определили, что именами существительными выступают 17 цветовых единиц, глаголами – 3, а именами прилагательными – 101. Это обусловлено функцией цветовой лексики, которая призвана обозначать признак, при этом семантическое поле красного цвета представляет собой любовное, тревожное, трепетное отношение поэта к своему народу и своей земле.

Лексико-семантическое поле, доминантой которого выступает ключевая единица «красный», вносит в лирические произведения поэта глубокие индивидуально-авторские смыслы и яркие коннотативные оттенки. Именно данный спектр позволяет наиболее полно выявить индивидуально-авторские особенности исследуемого автора.

Список литературы:

1. Алымова E. H. Цвет как лингвокогнитивная категория в русской языковой картине мира: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Санкт-Петербург, 2007. – 19 с.
2. Баешко Л. С., Гордиенко А. Н. Энциклопедия символов. – М.: Эксмо, 2007. – 304 с.
3. Макин, С. Н. Красный – цвет жизни. Символы Отечества / С. Н. Макин // Советская Россия. – № 125. – 06. 11. 13. с. 24-28.
4. Психология цвета. Тест М. Люшера и его интерпретация: [Электронный ресурс]. 2008 – 2016. / Режим доступа: http://nsp-zdorovje.narod.ru/article_psiho/v_psiho_color.html. (дата обращения 09.02.17)
5. Сборник словарей: [Электронный ресурс]. 2013 – 2017. / Режим доступа: http://moyslovar.ru/slovari/etimolog_slovar/bukva/К. (дата обращения 21.12.16)
6. Славянский языческий портал [Электронный ресурс]. 2014. Режим доступа: http://slaviy.ru/slavyanskie-simvoly/cvetovye-simvoly-v-slavyanskom-yazychestve/. (дата обращения 21.10.16)
7. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов / под ред. докт. филол. наук, проф. Н. Ю. Шведовой. – 15-е изд., стереотип. – М.: Русс. яз., 1984. – 816с.
8. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. / Под ред. В. И. Чернышёва. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948 – 1965. – 1340c.
9. Толковый словарь русского языка / под ред. С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. 1949-1992. – 846 с.
10. Успенский Л. Храм, его символика и значение в жизни христианина. «ЖМП», 1953, N 11. – 37-47с.
11. Фрумкина P. M. Цвет, смысл, сходство. Аспекты психолингвистического анализа. М., 1984. – 176с.