ОСОБЕННОСТИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ МЕТАТЕКСТА И РЕАЛИЗАЦИЯ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ ФЕНОМЕНА ИРОНИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ

PECULIARITIES OF METATEXT REPRESENTATION AND INTERTEXTUALITY REALIZATION OF IRONY PHENOMENON IN THE LITERARY TEXT

Zaur Zavrumov

Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, Pro-rector of Research and Development of Intellectual Potential, Pyatigorsk State University,

Russia, Pyatigorsk

АННОТАЦИЯ

В статье анализируется изучение феномена иронии в современной лингвистической науке с позиций антропоцентризма и когнитивизма. Такой ракурс исследования включает данный феномен в координаты взаимодействующих языковых систем при учете лингвокультурной специфики иронического подтекста в его многообразных проявлениях. Изучение иронии с применением ведущих принципов современной лингвистики манифестирует актуальность обращения к этому сложному явлению.

ABSTRACT

In the article the study of the irony phenomenon in modern linguistic science from the standpoint of anthropocentrism and cognitivism is analyzed. Such a view of research includes this phenomenon in coordinates of the interacting language systems taking into account the linguocultural specifics of ironic subtext in its diverse manifestations. The study of irony with the use of leading principles of modern linguistics manifests relevance of appeal to this complex phenomenon.

Ключевые слова: ирония, лингвокультурная специфика, контекст, метатекст, интертекстуальность, ироническая коммуникация.

Keywords: irony; linguocultural specifics; context; metatext; intertextuality; ironic communication.  

Несомненно, корректное описание иронии как лингвопрагматического и лингвокультурного феномена невозможно без декодирования фоновой информации, насыщенной этноспецифическими знаниями, что предполагает включение в исследовательскую парадигму концепций и подходов смежных наук: психологии, социологии, философии, культурологи и пр. Интерпретация иронии, с необходимостью конкретизирующая контекст, актуализирует языковые и культурные компетенции реципиента, а также выявляет его оценку коррелятов ситуаций иронии посредством экстралингвистических маркеров. Одним из важных признаков нового лингвистического знания становится, таким образом, обращение к ситуативному контексту иронии, который вовлекает в свое когнитивное поле и фоновые знания.

Специфика манифестирования феномена иронии как лингвокультурного феномена в художественном тексте детерминирована особенностями репрезентации в нем метатекста и реализацией интертекстуальности. Термин метатекст приобрел в лингвистической науке два устойчивых значения: 1) семантическая квалификация высказывания (в широком и узком значении), которая репрезентирует его интеллектуальные преобразования Говорящим с позиций речевой рефлексии в координатах плана выражения текста и может быть оформлена посредством вербального или невербального знака; 2) компонент текста в виде множества вербальных и невербальных знаков, которые манифестируют рефлексию Говорящего, раскрывающую специфику собственного речевого поведения (манера, логика изложения и аргументации, структурирование высказывания, «связки» между его частями, ранжирование информации по степени значимости, выбор лексических и экспрессивных средств и их интерпретация).

Метатекстовый потенциал присущ любому тексту, причем он может быть реализован полностью либо частично, а также может иметь латентный характер, оставаясь на уровне подтекста. Реализация метатекстового потенциала детерминирована комплексом факторов: языковой и текстовой компетенцией Говорящего; его способностью к речевой рефлексии; его вниманием к интересам Адресата. Несомненно, такие характеристики свойственны метатексту в тех художественных текстах, которые реализуют коммуникативные стратегии Говорящего напрямую, в сказовой или нейтральной форме, минуя сознание и речевой репертуар персонажа.

Ирония как форма эмоционально-оценочного, критического восприятия действительности представляет собой результат взаимодействия стилистического, коммуникативно-прагматического и метатекстового потенциалов иронических контекстов. Метатекст играет одну из основных ролей в процессе осуществления иронической коммуникации, поскольку отчасти передает отношение ироника к манифестируемому в дискурсе/тексте. Адекватная интерпретация иронического смысла невозможна без учета коммуникативно-прагматического аспекта репрезентации иронии. Например: «Румянец, сгустившийся у него на щеках, явственно сказал ей о том, как он взволнован возможностью встретиться с такими высокопоставленными особами. Джулия не стала говорить ему, что чета Рикби готова отправиться куда угодно, лишь бы угоститься за чужой счет <…> Джулия была счастлива. Теперь все будет хорошо. Она заполучила Тома обратно. Но где-то в самых тайниках души она чувствовала к Тому хоть и слабое, но презрение за то, что ей удалось так легко его провести» [4, с. 323].

В приведенном макроконтексте топос иронии развертывается на основе оценки героиней происходящего, которая дается с позиции «всевидящего» автора (явственно сказал ей, не стала говорить ему). Отметим также, что отношение к происходящему ярко показано в последнем высказывании, в котором автор оценивает ее эмоции по отношению к Тому.

По своей природе метатекст – категория модусная, определяемая через систему авторизации как квалификации сообщаемой информации в оппозиции «свое/чужое слово», оценочности как аксиологической составляющей сообщаемого или его части, персуазивности (оценки Говорящим полноты/ неполноты своих знаний о достоверности сообщаемой информации) [см.: 5]: «Общей базой для сопоставления метатекста и других модусных категорий служит субъективность, эгоцентричность: признанные модусные категории (актуализационные и социальные категории, персуазивность, авторизация, оценочность) так же, как и метатекст, отражают деятельность сознания Говорящего относительно плана содержания или плана выражения высказывания в каком-то определенном аспекте <…> различие метатекста и других модусных категорий сводится к тому, какой аспект рефлексии выбирает Говорящий» [5 с. 48-49].

Формирование индивидуально-авторского метатекста происходит на основе употребления продуцентом художественного текста таких метатекстовых единиц, которые способны эксплицировать авторскую оценку самого текста, его структуры, семантики, коммуникативно-прагматического потенциала, а также событий и персонажей, изображаемых в нем. Метатекстовые единицы, являясь единицами естественного языка, в своей семантике содержат не только компоненты общеязыкового значения, но и дополнительные коннотации, которые и способствуют экспликации позиции продуцента текста/дискурса. Например: «… в нынешние времена за все приходится платить слишком дорого. Пожалуй, трагедия бедняков – в том, что только самоотречение им по средствам. Красивые грехи, как и красивые вещи, – привилегия богатых» [7, с. 108].

Безусловно, метатекстовый потенциал иронии углублен посредством употребления вводного слова пожалуй со значением уверенности, к тому же в данном макроконтексте персонаж излагает фрагмент своей картины мира, иронической по характеру, продуцируя экспликацию собственной позиции.

Соотносимость и коррелятивные связи текста и метатекста не предполагают, тем не менее, тождественности данных понятий: метатекст выступает как компонент текста, детерминируемый им и оформляемый только в текстовых координатах. Метатекст не воспринимается и не может быть истолкован вне контекста, созданного конкретным текстом. С другой стороны, текст, прежде всего художественный, по возможности должен включать в свою структуру метатекст, который способен эксплицировать рефлексию продуцента на свое речевое поведение, а также оценку самого текста. Несомненна двойственность природы метатекста в ироническом тексте: с одной стороны, иронический текст призван скрыть от адресата истинную позицию продуцента, с другой стороны, сам автор такого текста желает быть понятым, стремится к тому, чтобы адресат смог адекватно интерпретировать инициированную адресантом ироническую игру [2, с. 999].

Важное значение в изучении иронии в лингвокультурологическом ракурсе приобретает и интертекстуальность, которая закономерно связана с манифестированием метатекста. Наряду с концепцией открытости текста, изучением поэтики ассоциаций, грамматики пересечения семантических и концептуальных полей художественного текста, осмысление специфики и функций интертекстуальности позволяет осуществить глубокое и всестороннее параметрирование иронии как сложного феномена [3]. Рассмотрение текста в аспекте интертекстуальности позволяет изучать его природу в культурном континууме, поскольку «... интертекстуальность – это слагаемое широкого родового понятия, имеющего в виду, что смысл художественного произведения полностью или частично формулируется посредством ссылки на иной текст, который отыскивается в творчестве того же автора, в смежном искусстве, в смежном дискурсе или предшествующей литературе» [6, с. 12]. Интертекстуальный подход к изучению художественного текста позволяет раскрыть совмещение координат самого текста и культуры в целом (текстов культуры): как атрибут культуры, текст представляет собой ее неотъемлемый компонент, аккумулируя опыт предшествующего и современного культурного пространства. Кроме того, установление интертекстуальных связей художественного текста позволяют раскрыть его смысл, что, несомненно, имеет важное значение при изучении структуры и семантики иронических контекстов. Онтологический статус феномена интертекстуальности проявляется в том, что без обращения к его смыслу зачастую адекватная интерпретация художественного текста, а тем более текста иронического, становится невозможной. Присутствие значительных текстов прошлого маркирует общекультурные и лингвистические компетенции продуцента художественного текста, помогая раскрыть особенности транслирования культуры в историческом процессе, а также способствует расширению когнитивного потенциала реципиента такого текста. Писатель-ироник, тем самым, очерчивает границы пространства «своего» Адресата, способного полно и глубоко истолковать его текст.

Метатекстовый потенциал художественного текста и интертекст, продуцируемый при привлечении его возможностей, позволяет автору транслировать свою аксиологическую систему, эксплицитно либо имплицитно, при этом возможно наиболее полно метатекст реализуется именно в ироническом тексте. Р. Барт указывает, что текст является не законченным продуктом, а процессом, происходящим здесь и сейчас, он подключен к другим текстам, другим кодам и связан тем самым с обществом, его историей и культурой отношениями цитации [см.: 1].

Список литературы:

1. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт; пер. с фр.; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с.
2. Казиева А.М., Шевель Е.А. Тенденции интерпретирования и дефинирования понятия «ирония» в художественном тексте // В мире научных открытий. 2015. № 11.
3. Казиева А.М., Казиева Д.А. Анализ коммуникативных компетенций продуцента / реципиента в координатах поликультурного пространства // Университетские чтения – 2016: Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. 2016. С. 135-142.
4. Моэм С. Луна и грош. Театр. Рассказы / пер. с англ. Н. Манн, Г. Островской. М.: Правда, 1983. 576 с.
5. Перфильева Н.П. Метатекст в аспекте текстовых категорий: монография. Новосибирск: Новосиб. гос. пед. ун-т, 2006. 284 с.
6. Смирнов И.П. Порождение интертекста (элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б. Пастернака) // Wiener Slawistischer Almanach. 1985. S.-Bd, 17. S. 12-67.
7. Уайльд О. Портрет Дориана Грея. М.: АСТ, Астрель, Харвест, 2010. 320 с.