РОЛЬ ФАКТОРА «СОЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ» ПРИ ОПИСАНИИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ

THE ROLE OF THE FACTOR OF “SOCIAL ROLE” IN THE DESCRIPTION OF THE LANGUAGE PERSON

Olga Gaybarian

ph.D., associate professor Department of theory and history of world literature

Southern Federal University,

Russia, Rostov-on-Don

George Myasishchev

technical expert for teaching the work of the Rostov state construction University,

Russia, Rostov-on-Don

АННОТАЦИЯ

Рассматривается значение социальной роли субъекта при изучении языковой личности. Предлагается типология социальных ролей языковых личностей, реализумых в публичном дискурсе.

ABSTRACT

It considers the importance of the social role of the subject in the study of the language person. Gives insight into the essence of the relationship between language and the social role of the speaker. Stand out the conceptual features of major social roles.

Ключевые слова: языковая личность; лингвистическая коммуникация; психолингвистика.

Keywords: linguistic personality; linguistic communication; psycholinguistics.

Одна из актуальных проблем современной филологии – проблема комплексного изучения языковой личности. Большинство ученых (например, Н.Н. Захарова, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, А.П. Романенко и др.) рассматривают языковую личность как систему различных явлений, взаимообусловливающих друг друга [4; 5; 6; 10]. При этом аспект социализации личности признается учеными важным, но малоизученным с точки зрения интегративного подхода. Традиционно социальная роль личности рассматривается вне ее связи с реализацией речемыслительной деятельности, т. е. сугубо с позиций социологии и психологии. Психолингвистика затрагивает проблему социализации личности в процессе коммуникации, но изучает эту проблему достаточно узко, без учета динамики развития и той исторической перспективы, которая, возможно, кроется за этим процессом. Представляется, что изучение реализации социальных ролей языковыми личностями в динамике развития языка расширит представление о самой языковой личности, а их типология позволит в дальнейшем классифицировать элементы языка, используемые в конкретике реализации социальной роли.

В процессе коммуникации языковая личность использует весь набор существующих в языке средств, ограничивая его личными и культурно-историческими языковыми предпочтениями. Фиксация речевой деятельности индивида происходит в письменных источниках, деловом документообороте, а также на материальных носителях, фиксирующих аудио и видеоданные, – на магнитофонных и видеозаписях. Изучение этих материалов позволяет получить разнообразное представление о принципах реализации языковой личности с различных аспектов в исторической парадигме. Нужно отметить, что развившиеся в последнее столетие аудиовизуальные средства фиксации языка позволяют изучать данные лингвокоммуникации и речевой практики с учетом невербального контекста, произносительных и иных особенностей коммуникаторов, неотображаемых на письме, но также характеризующих языковую личность, как индивида, так и определенной группы.

В публичном дискурсе языковые личности структурируются в большей степени по социальным признакам, в т. ч. профессиональным, нежели по генедерным, возрастным и др. Хотя возрастные и другие характеристики языковой личности играют определенную роль в коммуникации, они, в основном, касаются целеполагания речи и выбора средств реализации лингвокоммуникативного акта. Например, ведущий молодежной радиостанции употребляет больше сленговых и просторечных форм не потому, что его активный словарь состоит из этих элементов, а потому что того требует его образ, его социальная роль. В свою очередь, адресаты этого ведущего, также, не всегда обладают именно теми речевыми характеристиками, которые им приписывает их возрастная или гендерная категория.

Виртуализация коммуникативной среды, в которой все участники играют определенные социальные роли, происходит на протяжении длительного времени и фиксируется в самых ранних памятниках письменности.

Классифицировать эти социальные роли возможно с привлечением данных таких областей знания, как социология, психология, философия (антропология и гносеология) [3; 7]. Крупный советский и российский ученый Игорь Семенович Кон выделяет 3 важнейших составляющих социальной роли: в обыденном сознании – игра, при которой личность сознает искусственность собственного поведения; в социальной психологии как «описание повторяющихся, стандартизированных форм поведения», и, наконец, в социологии, в которой понятие социальной роли обозначает безличную социальную функцию и норму, выполнение которой обязательно для тех, кто занимает данную позицию. Именно последнее определение наиболее полностью отвечает задачам, которые мы хотим разрешить в исследовании. И.С Кон отмечает, что реакция на внешний сигнал определяется логикой, принятой на себя роли, что предполагает вхождение личности в различные социальные роли, идентификацию с различными ролями. Продолжительное исполнение социальных ролей приводит к формированию соответствующих социальных установок и поведенческих стереотипов, реализующихся в том числе и в речевой практике [7]. В публичном дискурсе возможна реализация ограниченного круга социальных ролей: институциональных и части конвенциональных, тогда как в межличностном дискурсе или дискурсе изолированных групп, реализуется речевая практика всех типов социальных ролей.

Виртуализация коммуникативной среды, в которой все участники играют определенные социальные роли, происходит на протяжении длительного времени и фиксируется в самых ранних памятниках письменности. Анализ памятников письменности, показывает, что уже в материалах XI–XIII веков можно наблюдать четкую социализацию форм публичного дискурса, особенно это хорошо заметно при изучении делового документооборота. Необходимо отметить, что профессиональная сфера юридического и делового документооборота того времени разделялась на внутренний документооборот, циркулировавший в профессиональной среде, и сферу публичного документооборота, требовавшего представления широкой социальной группе или всему средневековому обществу в целом [2; 8]. К такому документообороту относятся, например, княжеские грамоты, указы и т. п. документы, требовавшие непременного публичного представления. Изучение этих документов показывает, что в них реализуется представление об образе государственного деятеля – таком, какой он представлялся в понимании современника. Наличие обязательных речевых формул, правил титулования, построения текста и, судя по отзывам современников, произношения, отличных от повседневного делопроизводства, говорит об осознанном восприятии речевого образа определенной социальной роли [2]. Лицо, выступающее с публичной речью, избирало не только модель поведения, соответствующую его социальному статусу, но и определенный набор языковых средств, ассоциируемых с этим статусом.

В XV–XVII веках, когда происходят значительные изменения как в обществе, так и в языке, возможно наблюдать еще более наглядное выделение социальной роли, в том числе и в речевой практике языковых личностей. Многочисленные переводные, а за ними и оригинальнее труды по красноречию того периода, прямо рекомендуют осознанное формирование целостного образа оратора, обладающего чертами, необходимыми для исполнения своей социальной роли в рамках публичного выступления [1].

Традиция представления социальных ролей в публичном дискурсе сохраняется до настоящего времени.

Исходя из того, что социальные роли, исполняемые в публичном дискурсе языковыми личностями, не получают глобальных изменений в исторической парадигме, возможно рассмотреть факторы социализации языковой личности в процессе ее реализации в лингвистическом пространстве. А.П. Романенко полагает, что возможно выделить всего две глобальные категории образов языковой личности, проявляющиеся в публичном дискурсе: автор и ритор [10; 22]. Образ автора связывается им в основном с художественной литературой, тогда как образ ритора понимается достаточно широко – как образ публичного оратора, публичного деятеля. С этой точки зрения возможно рассмотреть систему частных образов языковых личностей.

С точки зрения продуцируемых носителями различных социальных ролей текстов и моделей речевого поведения, реализацию социальных ролей в публичном дискурсе можно классифицировать следующим образом:

1. Политический оратор;
2. Религиозный проповедник;
3. Дипломат;
4. Юрист;
5. Делопроизводитель (лицо, составляющее публичные тексты, входящие в официальный документооборот организации, части или всего государства в целом);
6. Журналист и публицист (в широком смысле слова, любое лицо, освещающее события, проблемы и дающее им публичную оценку);
7. Специалист по рекламе;
8. Педагог (учитель, преподаватель, наставник в широком смысле слова, работающий с широкой аудиторией).

Все эти социальные роли, так или иначе, обязывают их носителей выступать перед аудиторией и персонифицировать образ языковой личности, определяя ее социальный тип. Оратор обращается к конкретному человеку и, чтобы быть воспринятым, обязан говорить на том языке, а, значит, и представлять такой образ языковой личности, который от него ожидает адресат. С другой стороны, именно оратор реализует существующую модель речевого поведения, воплощает в себе существующий тип языковой личности и способствует его модификации в границах, которые допускает восприятие социума в целом или определенной социальной группы.

Исследования, проведенные в Челябинском государственном университете Галиной Васильевной Кубиц и др., показывают, что профессионализация языковой личности – неизбежный процесс, затрагивающий как узких специалистов отрасли, так и вовлекаемых в отраслевую коммуникацию носителей языка [11]. При этом социальная роль коммуникатора требует от него использовать речевые средства, характерные для конкретной области публичного дискурса. В процессе выступления в суде или в ином случае, когда происходит процесс рассмотрения правовых вопросов, оратор неизбежно выступает с позиции «юриста» даже если и не обладает документально подтвержденным статусом. Его речевая репрезентация, в той или иной степени, стремится к реализации риторического образа юриста, с использованием юридической терминологии, профессиональной жаргонной лексики, сложного синтаксиса, традиционных речевых формул.

Вновь возвращаясь к исторической парадигме, мы можем наблюдать изменения речевых характеристик, к примеру, социальной роли «Юрист» на протяжении всего исторического периода. Так, в XI–XIII веках эта социальная роль обязывала своего обладателя использовать традиционные формулы с преобладанием церковнославянских элементов и обязательной религиозной атрибуцией; в эпоху Московского государства этикетные профессиональные формулы тяготеют к использованию великорусского диалекта, при обязательной доминанте «величальных» эпитетов, адресованных тому или иному значительному лицу или событию, позднее использовании древнегреческих и латинских элементов, появлению собственно юридической терминологии и формул, сохраняющихся до нашего времени. В ХХ веке происходит оформление различных типов ораторов-юристов: «демократический», «пролетарский», «либеральный», что находит отражение в речевом оформлении выступлений. Но во всех случаях образ социальной роли четко детерминируется и не совпадает с другими социальными образами. Важную информацию о восприятии и реализации образа социальной роли дают видео- и аудиодокументы. Например, значительно меняется тембр, тон и скорость прочтения докладчиком статусных формул юридических документов, в сравнении с тембром, тоном и скоростью прочтения или изложения предмета, по существу. Точно также меняется мимическая реакция коммуникаторов, воспринимающих статусную или иную профессиональную речь, в сравнении с реакцией на повседневное речевое взаимодействие. В отношении речевой реализации других социальных ролей наблюдается аналогичная ситуация. Языковая личность публичного деятеля во многом определяется его социальной ролью, требует определенных лингвистических средств для ее полноценной реализации.

Таким образом, социальная роль имеет важное концептуальное значение и должна учитываться при описании основных черт лингвистической личности в публичном дискурсе, а также при выборе лингвистических средств, используемых говорящим в процессе коммуникации.

Список литературы:

1. Вомперский В.П. Риторики в России XXVIII–XIX вв. – М., 1988.
2. Горшков А.И. – История русского литературного языка: Краткий курс лекций. – М.: Высшая школа, 1965 – 194 с.
3. Елухина Н.В. Роль дискурса в межкультурной коммуникации и методика формирования дискурсивной компетенции// Иностранные языки в школе. – 2002. – № 3. – С. 9–13.
4. Захарова Н.Н., Константинова Л.А. // Риторика и культура речи в современноминформационном обществе: материалы докл. участников XI Междунар. науч.-метод. конф. (Ярославль, 29–31 января 2007 г.). Ярославль, 2007. Т. 1. С. 112–118.
5. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. 477 с.
6. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи её изучения – М.: Издательство ЛКИ, 2010. – 264 с.
7. Кон И.С. В поисках себя. Личность и её самосознание. – М.: Политиздат, 1984. – 336 с.
8. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989 – 296 с.
9. Панова М.Н. Речевая этика служебного общения // Нравственные основы государственной службы России: Учебное пособие / Под общ. ред. В.М. Соколова. – М.: Изд-во РАГС, 2003. – С. 188–202.
10. Романенко А.П. Советская словесная культура: образ ритора.
11. Язык процессуальных документов // Актуальные проблемы реформирования экономики и законодательства. России и стран СНГ: Материалы междунар. науч.-практ. конф. – Челябинск, 2002. – С. 260–262.