СПЕЦИФИКА  ЭЛЕМЕНТОВ  ТЕРМИНОСИСТЕМЫ  АНГЛОЯЗЫЧНОГО  ФЕМИНИСТСКОГО  ДИСКУРСА

Эмирсуинова  Гульшат  Ибраимовна

канд.  филол.  наук,  ст.  преп.  кафедры  английской  филологии  Крымского  Инженерно-Педагогического  Университета,

РФ,  г.  Симферополь

E-mail:  emigul@yahoo.com

THE  PECULIARITIES  OF  TERMINOLOGY  ELEMENTS  IN  ENGLISH  FEMINIST  DISCOURSE

Gulshat  Emirsuinova

phD,  English  Phiology  Department  Senior  Tutor,  Crimean  Engineering  Pedagogical  University,

Russia,  Simferopol

АННОТАЦИЯ

Рассматриваются  структурные  и  семантические  особенности  терминологем,  характерных  для  дискурса  англоязычного  феминизма.

ABSTRACT

Structural  and  semantic  peculiarities  presented  in  English  feminist  discourse  are  analyzed  in  the  article.

Ключевые  слова:  дискурс;  термин;  семантические  особенности;  теория  феминизма.

Keywords:  discourse;  term;  semantic  peculiarities;  feminist  theory.

Существование  дискурса  в  его  целостности  и  когерентности  обеспечивается  рядом  факторов,  одним  из  которых  является  функционирование  термина  (как  языкового  знака,  имеющего  наиболее  четкое  семантическое  оформление  в  сравнении  с  прочими  языковыми  знаками);  термин  является  условием  логического  звучания  текста,  представляющего  последовательное  изложение  идеи.

Семантическая  природа  термина  предусматривает  некоторую  конечность,  дискретность  функционирования,  ограниченность  сферы  употребления.  Но  совокупность  терминов,  введенных  в  обиход  теоретиками  феминизма,  свидетельствует  о  наличии  своеобразной  черты  феминистского  лексикона  —  гибкости  и  пластичности  понятий.  Часто  подобные  качества  того  или  иного  термина  переходят  в  туманность,  что,  безусловно,  затрудняет  толкование  последнего.

Такая  негативная  особенность  не  присуща  большинству  релевантных  единиц  феминистской  теории  (ФТ),  но  случаи  несогласованного  употребления  все  же  можно  наблюдать.  Например,  термин  marianism  употребляется  в  значении  «поклонение  таинственной  женской  силе»  и  «религиозное  учение  об  особенной  роли  Девы  Марии  в  христианстве»  или  как  синоним  лексемы  feminism  (заимствование  из  испанского  языка,  где  термин  функционирует  именно  в  этом  значении  —  «духовное  превосходство  женщин  над  мужчинами»)  [8,  c.  251].

Важным  представляется  тот  факт,  что  существует  множество  определений  термина,  однако  почти  всеми  учеными-авторами  толкований  признаются  такие  его  черты,  как  системность,  точность,  однозначность,  стилистическая  нейтральность,  мотивированность.  Традиционно  под  термином  понимают  «слово  или  сочетание  слов,  которое  имеет  профессиональное  значение,  выражающее  профессиональное  понятие,  и  которое  употребляется  в  процессе  (и  для)  познания  и  освоения  определенного  круга  объектов  и  отношений  между  ними  под  углом  зрения  данной  профессии»  [1,  с.  508]. 

Следует  отметить,  что  такое  определение  термина  не  всегда  приемлемо  для  характеристики  некоторых  ключевых  понятий  теории  феминизма.  Во-первых,  данная  теория  (которая  претендует  на  звание  особой  философской  системы)  без  сомнения  не  ограничена  в  сущности  своей  проблемами  одной  профессии  (профессии  или  области  знания  «женщина»  не  существует).  Во-вторых,  она  затрагивает  такой  широкий  круг  вопросов,  что  ограничение  даже  рамками  определенной  сферы  знаний  невозможно.

Как  уже  было  сказано,  общеупотребительное  слово  может  выступать  в  роли  термина  (то  есть  отражать  узкоспециальные  понятия,  давать  наименования  конкретным  для  определенной  сферы  предметам)  в  одной  из  специализированных  сфер  знаний  человека  о  мире.  Кроме  того,  существует  мнение  о  том,  что  любому  языковому  знаку  присущи  совокупности  сем  как  бытового  значения,  так  и  научного,  по-разному  актуализирующиеся  в  разных  знаках.  Как  считает  И.А.  Стернин,  лексическое  значение,  будучи  «сжатым,  концентрированным  знанием  о  предмете  номинации,  присущим  обществу  в  определенный  момент  развития»  может  изменяться  с  увеличением  /  изменением  знаний  о  предмете  /  явлении  [5,  c.  13].

Ученые  предлагают  следующие  принципы  разграничения  слов  и  терминов:  единица  терминологической  лексики  (ЕТЛ)  означает  класс  /  тип,  а  ЕНЛ  (единица  нетерминологической  лексики)  —  отдельный  предмет;  ЕТЛ  является  научным  понятием,  а  ЕНЛ  —  бытовым;  ЕТЛ  употребляется  в  профессиональной,  а  ЕНЛ  —  в  непрофессиональной  сфере;  ЕТЛ  в  основном  однозначна,  а  ЕНЛ  —  многозначна  [6].

Не  менее  важными  считаются  такие  характеристики  термина  как  системность,  независимость  от  контекста  и  благозвучие  (соблюдение  правил  и  норм  языка).  Подобная  матрица  полностью  удовлетворяет  необходимость  вычленения  феминистской  терминологии  из  потока  общеупотребительных  слов,  за  исключением  одной  поправки  к  тезису  о  термине  как  высшей  ступени  научной  абстракции,  лишенной  какой  бы  то  ни  было  эмоциональной  окраски.  Специфика  феминистской  терминологии  состоит  в  том,  что  она  эмотивна,  ориентирована  прежде  всего  на  эмоциональное  восприятие,  а  не  на  логику.  Это  не  означает,  что  она  иррациональна,  хаотична,  однако  некоторые  признаки  алогичности  все  же  присутствуют.  Ведь  основная  цель  теории  феминизма  —  доказать,  что  логический  принцип  универсализма  и  бинарных  оппозиций  (с  обязательным  доминированием  одного  члена  оппозиции)  —  не  единственный  верный  принцип  и  может  быть  опровергнут  новой  методологией.  Теория  феминизма  основывает  такую  методологию,  стремясь  сформировать  новую  систему  понятий,  номинируя  явления  и  предметы  особыми  языковыми  знаками,  присущими  только  феминистской  мысли.  Часто  они  нарушают  нормы  и  правила  языка,  поэтому  принцип  благозвучия  также  не  всегда  учтен.

Так,  феминистки  пытаются  создать  собственный  словарь,  организовать  феминистский  дискурс  таким  образом,  чтобы  отделить  собственное  творчество  и  теоретические  наработки  от  прочих  постмодернистских  дискурсов.  Причем  в  данном  случае  мы  говорим,  как  о  произведениях-декларациях  эссеистского  или  просветительского  плана  (работы  Белл  Хукс,  Джанет  Флекс,  Рози  Брайдотти,  Лори  Уэллетт  и  др.),  так  и  о  намеренных  действиях  феминисток  по  созданию  словарей  и  тезаурусов  феминизма  (например,  Первого  Межгалактического  Зловаря  —  First  Intergalactic  Wickedary  Мери  Дейли)  [9].  Те  характерные  для  феминистских  работ  единицы,  которые  были  созданы  с  целью  придать  тексту  особый  феминистический  вид,  являются  терминами  в  определенном  смысле.  Однако  считать  их  полноценными  терминами  мы  не  вправе  по  двум  причинам.  Во-первых,  ФТ  нельзя  назвать  отдельной  сферой  знания  (существует  лишь  феминология  —  отрасль  социологии,  предметом  исследования  которой  выступают  проблемы  женщин  и  решение  «женского  вопроса»  в  обществе).  Во-вторых,  релевантные  для  исследования  единицы  феминистского  дискурса  не  соответствуют  всем  требованиям  к  термину  (точность,  стилистическая  нейтральность,  благозвучие).  В  то  же  время  они  находятся  на  определенном  расстоянии  от  единиц  нетерминологической  лексики.  Феминистки  сознательно  насыщают  ЕНЛ,  используемые  в  работах,  новым,  добавочным  смыслом.

Рассмотрение  релевантных  единиц  феминистского  дискурса  позволяет  увидеть,  что  они  обладают  чертами  как  ЕТЛ,  так  и  ЕНЛ.  Они  в  большинстве  своем  означают  абстрактные  понятия  (чувства  и  отношения),  то  есть  являются  типизирующими;  они  являются  научными  понятиями,  образованными  на  базе  бытовых;  они  имеют  авторское  толкование;  употребляются  во  многих  сферах  (здесь  на  первый  план  выходит  не  профессиональная,  а  идеологическая  принадлежность  говорящего  —  разделяет  он(а)  феминистские  взгляды  или  нет);  они  могут  иметь  амбивалентные  толкования,  быть  многозначными  (marianism,  manism).

То  есть  релевантные  для  нашего  исследования  единицы  занимают  промежуточную  позицию  между  терминами  и  не-терминами;  поэтому  мы  предлагаем  употреблять  относительно  их  рабочий  термин  «терминологема».  По  аналогии  с  терминами  «идеологема»,  «эпистема»  данный  термин  будет  означать  мельчайшую  составную  часть  теории;  если  термин  —  составная  часть  терминосистемы,  то  терминологема  —  основополагающая  единица  дискурса.  Она  сочетает  в  себе  качества  термина  и  не-термина  и  выступает  эквивалентом  идеологемы,  что  позволяет  познать  и  раскрыть  сущность  дискурса  той  или  иной  эпохи  /  общности  /  теории. 

Одной  из  важных  черт  терминологемы  является  ее  относительная  нечеткость  (в  сравнении  с  термином).  Однако  дискурс  феминизма  как  часть  постмодернистского  дискурса  не  предусматривает  четкости  по  двум  причинам:  во-первых,  ФТ  продолжает  формироваться  и  не  имеет  состоявшейся  терминосистемы;  во-вторых,  постмодерн  намеренно  отрицает  какую-либо  «раз-и-навсегда-сказанность»,  четкость,  устойчивость  понятий,  норм,  правил.  Поэтому  феминистский  дискурс  демонстрирует  примеры  несогласованного  употребления,  синонимии  и  омонимии  терминологем.  Отметим,  однако,  что  подобные  явления  можно  наблюдать  при  появлении  или  быстром  развитии  новых  сфер  знания.  С  течением  времени  эти  предтермины,  квази-термины  либо  терминоиды  (именно  таковы  сегодня  предлагаемые  варианты  наименования  данного  явления)  приобретают  прочное  определение  по  принципу  ‘один  термин  —  одна  дефиниция  [3,  с.  52].

Используя  формулировку  целей  и  методов  типологического  языкознания,  данную  С.Г.  Казариной,  отметим,  что  сферой  его  интересов  являются  термины  и  совокупности  терминов  определенных  сфер  знаний.  Выделение  феминистской  терминологии  хотя  и  весьма  условно,  но  необходимо  в  интересах  исследования  [4].

Термин  как  единица  терминосистемы  обладает  рядом  качеств:  формальными  (структурный  состав),  семантическими  (предметная  отнесенность,  семантическая  целостность,  абстрактность  /  конкретность),  эволютивными  (родство,  модель  создания,  возраст)  и  функциональными  (нормированность,  употребляемость,  интернациональность).

Специфика  фактического  материала  приводит  к  акцентированию  семантических  и  функциональных  характеристик  при  изучении  терминологем.  Особую  семантическую  смелость  единицы  «феминистской  терминосистемы»  демонстрируют  при  оценивании  с  позиций  неологии,  в  связи  с  чем  формируется  совокупность  их  функциональных  характеристик.

Изучение  эволютивных  признаков  терминологем  феминистского  дискурса  возможно  лишь  при  условии  восприятия  общей  отнесенности  объекта  исследования  к  хронологическому  периоду  «вторая  половина  ХХ  века,  начало  ХХI  века»  (последние  60  лет).  Генетическая  принадлежность  и  модель  создания  часто  детерминируется  семантическими  особенностями,  поскольку  большая  часть  терминологем  феминистского  дискурса  включает  средства  вторичной  номинации  как  средства  образования.  Некоторые  из  элементов  основаны  на  модели  соположения  или  слияния  основ,  причем  с  намеренным  использованием  эффекта  каламбура. 

Рассмотрение  феминистской  терминосистемы  с  позиций  типологических  исследований  позволяет  сделать  следующее  замечание:  слова  «терминосистема»,  «терминология»  приемлемы  относительно  системы  феминистского  знания  только  при  условии  замены  единицы  «профессия»  на  «аспект,  подход».  Вновь  затрагивая  вопрос  о  соотношении  терминологии  (совокупности  терминов)  и  общеупотребительного  языка,  отметим,  что  сегодня  неопровержимой  представляется  идея  принадлежности  терминологии  к  литературному  языку,  поскольку  «терминология  является  органичным  элементом  лексического  состава  языка,  без  которого  в  нынешних  условиях  НТР  общение  между  людьми  невозможно,  как  и  без  общеупотребительной  лексики»  [2].

Например,  глагол  to  mirror  функционирует  и  как  общеупотребительная  лексема,  и  как  термин  в  психологии  и  гендерной  лингвистике.  Мы  видим  образец  возникновения  термина  на  базе  слова  общего  языка:  терминологическое  значение  развивается  на  основе  номинативного,  а  научная  его  дефиниция  в  плане  содержания  более  насыщенна.  Если  в  общеупотребительном  лексиконе  (в  пояснении  толкового  словаря)  “to  mirror  —  to  reflect  as  in  a  polished  surface,  give  a  likeness”,  то  для  психологии  данная  ЕТЛ  является  наименованием  зеркального,  отражающего  восприятия,  для  феминистской  же  теории  речи  данная  лексема  означает  особую  модель  вербального  поведения  женщины,  которая  предусматривает  «собственную  реакцию-ответ  автора  вопроса  при  получении  ответа  собеседника»  (to  make  a  parallel  disclosure  of  her  own).

Вместе  с  тем,  терминологическое  определение  слова  «зеркало»,  построенное  на  специальном  знании  (об  особенностях  преломления  света  на  различных  поверхностях  и  т.  д.)  существенно  отличается  от  толкования  его  в  феминистской  лингвистике.  Дж.  Коутс,  используя  этот  термин  для  характеристики  вербального  поведения  женщины,  строит  своеобразную  ассоциативную  цепочку;  в  процессе  общения  происходит  отражение  собеседников  друг  в  друге,  но  не  прямое,  и  даже  не  мимическое  копирование,  а  психолингвистическое  отражение  партнера.  Очевидно,  что  подобное  значение  термин  приобрел  благодаря  обратной  метафоризации.  Данная  дефиниция  релевантна  именно  для  феминистской  теории,  поэтому  термин  to  mirror  является  в  данном  значении  «словом  специальной  сферы  употребления,  которая  принадлежит  определенной  совокупности  текстов»  [7]. 

Таким  образом,  использование  терминологем  феминистского  дискурса  позволяет  открыть  новый  смысл  в  уже  известных  объектах  и  явлениях,  что  отражается  в  образовании  многочисленных  инноваций  на  семантическом  уровне  (например,  терминологемы  holism,  alienation).  Во-вторых,  вдохновляет  на  создание  так  называемого  собственного  «феминистского  языка»,  то  есть  на  авторское  словообразование  в  пределах  патриархатного  маскулинизированного  языка,  что  выражается  в  создании  терминологем,  присущих  лишь  дискурсу  феминизма  (sispeak  —  sister  speak,  жаргон,  на  котором  общаются  феминистки,  считая  всех  женщин  сестрами;  libspeak  —  liberation  speak,  язык  освобождения;  oracy  —  по  аналогии  с  literacy  —  устная  грамотность,  устная  речь,  лишенная  сексистских  предубеждений).

Список  литературы:

1. Васильева  Н.В.  Термин  //  Лингвистический  энциклопедический  словарь.  —  М.:  Советская  энциклопедия,  1990.  —  С.  508—509.
2. Горпинич  В.А.  Термины  в  лексической  системе  языка  //  Дослідження  з  словотвору  та  лексикології.  —  К.:  Вища  школа,  1985.  —  С.  82—86.
3. Журавлева  Т.А.  Особенности  терминологической  номинации.  Донецк:  Донбасс,  1998.  —  С.  51—58.
4. Казарина  С.Г.  Типологические  исследования  в  терминоведении  //  Филологические  науки.  —  1998.  —  №  2.  —  С.  66—73.
5. Стернин  И.А.  Лексическое  значение  и  энциклопедическое  знание  //  Аспекты  лексического  значения.  —  Воронеж:  Издательство  Воронежского  университета,  1982.  —  С.  10—17.
6. Эмирсуинова  Г.И.  Лексикон  современного  англоязычного  феминизма.  —  Симферополь:  Тезис,  2010.  —  214  с. 
7. Coates  J.  Women  Talk.  —  Oxford:  Blackwell  Publishers,  1988.  —  Р.  61.
8. Kramarae  C.,  Treichler  A.A  Feminist  Dictionary.  —  Boston:  Pandora  Press,  1985.  —  Р.  25.
9. Plaskow  J.  Lessons  from  Mary  Daly  //  Journal  of  Feminist  Studies  in  Religion.  —  2012.  —  Vol.  28.  —  №  2.  —  P.  100—104.