ЛИНГВОСЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СЛОВА «EVEN»

Ситосанова Ольга Владимировна

канд. филол. наук, доцент АГТА, г. Ангарск

E-mail: violets-f@mail.ru

Язык — это открытая система, и поскольку он проявляется в речи огромной массы индивидов, то в каждый момент языкового общения реализуются все варианты, все возможности, весь язык в целом [2, c. 349].

То, что слово “even” трудно отнести к той или иной грам­матической категории слов объясняется асимметрией между означаю­щим и означаемым этой единицы, т.е. асимметрией структуры. Асимметрия структуры выражается в том, что число элементов плана выражения (означающих) и плана содержания (означаемых) языковой единицы не совпадают: либо первых оказывается больше, чем вторых, либо наоборот, что и определяет конкретный тип асимметрии знака. По мнению С. Карцевского, асимметрия языкового знака является отличительной чертой знаковой системы, которой является естест­венный язык [5].

В лингвистической литературе асимметрия плана выражения и плана содержания обозначается терминами «полисемия» или «многозначность», «омонимия». Указанные термины применяются для описания многозначности на разных уровнях языковой системы. Под полисемией или многозначностью понимается наличие у слова нескольких взаимосвязанных значений, которые характеризуются общностью одного или более семантических компонентов. В процес­суальном аспекте полисемия — это результат семантических измене­ний, когда одно значение возникает на базе другого по определенным моделям семантической деривации и связано с последним отношением производности [6, c. 162].

Проблема описания полисемии всегда затрагивает проблему описания омонимии. Омонимией обычно называют совпадение различных по значению слов, абсолютно тождественных в звуковом, орфографическом и грамматическом оформлении, но семантически не связанных друг с другом [1].

Основное различие между омонимией и полисемией состоит в том, что полисемия, основанная на тождестве и мотивированности языковых выражений, обеспечивает гибкость и экономичность языкового кода. Омонимия же, являясь избыточным явлением, не имеет в языке полезного назначения и в некоторых случаях оказывает­ся помехой для понимания точного смысла высказывания [6, c. 182]. Сходство между полисемией и омонимией заключается в том, что в обоих случаях одна и та же внешняя языковая форма связана с разными значениями, но при омонимии — у этих значений семанти­ческая связь отсутствует, а у полисемии — эти значения семантически связаны друг с другом.

Слово “even” в современном английском языке может выступать в качестве прилагательного, существительного, глагола, союза, наре­чия и частицы, что является следствием его диахронической эволюции.

Способность этого слова выполнять различные функции определяет его синтаксические особенности: у него нет фиксиро­ванного положения в высказывании, его положение зависит от того, в качестве какой части речи они употребляются.

Так, слово “even” обладает семантикой, характерной для наречия, т. е. выражают признак процесса, действия или состояния. По своему значению наречия делятся на наречия времени, места, образа действия, меры и степени и т. д. Слово “even” может относиться к наречию, которое употребляется в высказывании для усиления значения, определяемого им слова и стоит перед любым словом, значение которого оно усиливает, например (1):

1.  There’s not even ten pages, Marino (Cornwell: 196).

Говорящий, используя слово “even”, акцентирует внимание на ничтожности находки, так как вряд ли можно назвать книгой то, что они нашли, ведь там даже нет десяти страниц.

Следует заметить, что слово “even” может встречаться в выска­зывании в качестве частицы, придавая различные смысловые оттенки слову, к которому оно относится, подчеркивая, уточняя или усиливая его лексическое значение.

Под частицами мы, вслед за В. В. Виноградовым, понимаем классы таких слов, которые обычно не имеют вполне самостоя­тельного реального или материального значения, а вносят главным образом дополнительные оттенки в значения других слов, предложе­ний или же служат для выражения разного рода грамматических, а следовательно, и логических и экспрессивных отношений [4, c. 663—665]. Отдельно взятая частица не имеет смысла, а получает свой смысл в высказывании, окрашивая его в известный оттенок. Только в предложении частица имеет свой смысл, свое значение, то есть значение частицы состоит в том, что она придает известный оттенок речи, оттенок же часто улавливается только из контекста [9].

При рассмотрении функционирования слова “even” в английском языке в качестве частиц, прежде всего, встает общеязыковая проблема о наличии семантического значения у частиц. По вопросу значения частиц в современном языкознании присутствует много неясного и противоречивого. Существует мнение, что частицы также обладают определенным значением, так как асемантических элементов в языке нет. Значения имеют все слова, но семантика служебных слов, в том числе и частиц, имеет свою специфику по сравнению со знамена­тельными словами. Часто значение частиц описывается расплывчато, с помощью понятий «усиление, выделение, ограничение» и т. д. [3].

Л. С. Лев и Т. Г. Егорова, рассматривая функционирование выделительной частицы “even” в тексте, пришли к выводу о наличии в ней противительно-присоединительного значения, которое понимается ими как инвариантное [7]. А Е. В. Шевякова относит “even” к словам с выделительно-ограничительным, то есть также противительным значением [10], как например (2):

2.  “Costumes are considered unethical. Wearing them makes us even more impossible than usual” (Fowles: 60).

В рассматриваемом примере частица «even» не только усиливает значение прилагательного в сравнительной степени (more impossible), но и помогает выделить тот факт, что в них (в купальниках) мы выглядим даже еще несноснее, чем обычно.

Рассматриваемое слово актуализирует некоторые пресуппози­тивные смыслы, не выраженные вербально, но воспринимаемые участниками общения. Следовательно, значением слова “even”, прояв­ляющимся во всех употреблениях, является манифестация пресуппози­тивного смысла. Как видим, выделяемый предмет или действие марки­руются как самый неожиданный в данной ситуации. Неслучайно, исследователи (см., например, Шведова 1960; Шевякова 1980; Лев, Егорова 1987) обращают внимание на компонент неожиданности, необычности, связанный с использованием данного слова. Всякое же необычное, неожиданное само по себе регулярно вычленяется на фоне повседневного, обычного, и тем самым, привлекает к себе особое внимание, следовательно, выделяется.

В позициях использования данного слова между имплицитными и эксплицитными семантическими компонентами на описанный выше механизм выделительного действия слова накладываются другие:

1.         рассматриваемое слово образует в речи некоторую затекс­товую семантику и предполагает ее наличие;

2.         известный семантический компонент, представленный в точечно-сжатом, невербализованно-абстрактном виде, не задерживает на себе не только слухового, но и особого мыслительного восприятия и анализа [8];

3.         что, в свою очередь, позволяет сосредоточить все внимание на семантическом компоненте, представленном особым знаком (словом), сопровождаемым рассматриваемым словом. В результате чего и создается эффект выделения-усиления известного семантичес­кого компонента и обозначающего его слова.

Таким образом, рассматриваемое слово выделяет вербализо­ванный семантический компонент на фоне невербализованного. При этом рассматриваемое слово накладывают на семантику имплицитного и эксплицитного компонентов момент противопоставления.

Исследуя слово “even” можно отметить его важную роль в структуре речи, которая заключается в его предназначении выделить в ней нечто, привлечь к ней особое внимание, акцентировать ее и т. д., основываясь при этом на способности слова “even” подчеркивать исключительный, неожиданный и выходящий за рамки привычного характера сопровождаемого слова. Поэтому семантика слова чаще всего определяется как выделительно-усилительная. Например (3):

3.   “And I like your exhibition at the Redfern last autumn.”

He gave a not entirely mock start of surprise; another smile.

“I didn’t realize.”

“I even went twice” (Fowles: 37).

Говорящий сообщает адресату о понравившейся ему выставке в галерее Редферна. Чтобы показать, как сильно адресанту понравилась выставка, он в своей реплике использует слово “even” «я даже и второй раз туда съездила».

Концепция значения слова как семантики некоторой исключи­тельности, крайности, на первый взгляд, может показаться совершенно самостоятельной и особой. Однако, по нашему мнению, она внутренне связана с концепцией данного слова как носителя противительной семантики. В самом деле, всякая крайность, необычность, неожидан­ность, исключительность могут пониматься в противопоставлении обычному, ординарному и т. д. Отсюда концепция крайностей вольно или невольно исходит из наличия в слове семантики, отражающей противительный характер отношений между необычным и обычным. То и другое понимание значения слова внутренне едины и не исключают, а поддерживают друг друга. Более того, они, по существу, смыкаются в одном мнении. В одном случае обнаруживается значение слова как семантики крайностей, а в другом — как семантики противо­положностей. Но и неожиданность, и необычность представляют собой своеобразные противоположности других крайностей: обычнос­ти факта, его ординарности, невыделенности из других явлений. Поэтому обе эти концепции опираются на одно и то же: крайности — это противоположности, а противоположности — это крайности.

Итак, основная идея исследуемого нами слова «even» заклю­чается в том, что при любом его употреблении присутствует идея усиления, выделения, создающаяся за счет противопоставления.

Список литературы:

1.        Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. — М.: Советская энциклопедия, 1969. — 606 с.

2.        Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию / И. А. Бодуэн де Куртенэ. — М.: Изд-во АН СССР, 1963. — Т. 2. — 390 с.

3.        Болотова Г. А. Частицы и местоименные слова как компоненты «связных» конструкций сверхфразовых диалогических единств: на материале немецкого языка: автореферат дис. … канд. филол. наук / Г. А. Болотова. — Нижний Новгород, 1995. — 16 с.

4.        Виноградов В. В. Русский язык  / В. В. Виноградов. — М.-Л.: Учпедгиз, 1947. — 784 с.

5.        Карцевский С. О. Из лингвистического исследования / С. О. Карцев­ский. — М.: Язык русской культуры, 2000. — 341 с.

6.        Ковалева Л. М. Семантические и прагматические аспекты английского предложения / Л. М. Ковалева. — Иркутск : ИГУ, 1992 — С. 162-190.

7.        Лев Л. С. Выделительные частицы even, only лексические индикаторы имплицитного отрицания в тексте  / Л. С. Лев, Т. Г. Егорова // Служебные слова: межвузовский сборник научных трудов. — Новосибирск: НГУ, 1987. — 134 с.

8.        Шапочкина Т. В. Семантико-прагматические особенности «meme» в современном французском языке: дис. … канд. фил. наук / Т. В. Шапочкина. — Иркутск: ИГЛУ, 2004. — 158 с.

9.        Шахматов А. А. Синтаксис русского языка  / А. А. Шахматов. — Л.: Наука, 1941. — 506 с.

10.     Шевякова В. Е. Современный английский язык. Порядок слов, актуальное членение, интонация / В. Е. Шевякова. — М.: Наука, 1980. — 380 с.