ГЕНДЕРНАЯ ОТНЕСЕННОСТЬ КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОГО УРОВНЯ В ПРЕДВЫБОРНЫХ РЕЧАХ Х. КЛИНТОН И Б. ОБАМЫ

Многомерное, развивающееся и по-разному толкуемое исследователями понятие "гендер", стало в последней трети ХХ столетия центральной категорией междисциплинарной научной области знания под названием "гендерные исследования".

Основным методологическим принципом этих исследований является признание культурной обусловленности пола, его институциональности и ритуализованного характера, что и послужило причиной возникновения самого термина гендер, призванного, в отличие от термина sexus, подчеркнуть социальную и культурную обусловленность феномена пола, то есть подойти к феноменам мужественность и женственность не как к неизменной природной данности, а как к динамическим, изменчивым продуктам развития человеческого общества, поддающимся социальному манипулированию и моделированию [5, с. 7].

В лингвистике же гендерное направление на данный момент имеет очень короткую историю и очень длинную предысторию. В целом, интерес лингвистов к вопросам пола и гендера обусловлен общими тенденциями современной науки, а именно – ее антропоцентрической направленностью, то есть поворотом к человеку в различных его аспектах, и образованием смежных дисциплин на стыке первоначально разных наук.

С точки зрения ряда зарубежных и отечественных исследователей, личностное имманентно самой природе языка. Так, Р.А. Будагов полагает, что: «В самом языке всегда имеется много "человеческого". И это "человеческое", столь очевидное, например, в лексике и стилистике, обнаруживает себя и в других сферах языка, в его различных и бесконечно разнообразных выразительных возможностях» [1, с. 203]. В этих условиях особую значимость приобретает тот факт, что языковая личность является самым важным компонентом дискурса, коммуникантом, детерминированным совокупностью ментальных, психических, эмоциональных, оценочных, прагматических и др. определений [4].

Дискурс, в свою очередь, рассматривается не просто как связанный текст (коммуникат), а как «сложное коммуникативное явление, которое включает в себя и социальный контекст, дающий представление как об участниках коммуникации (их характеристики), так и о процессах производства и восприятия» [3, c. 13].

В нашем исследовании мы акцентируем внимание на политическом дискурсе как одном из ключевых видах институционального дискурса, ведь политика – это система человеческих отношений, осуществляемых во многом с помощью языка [2]. В центре этих отношений находится языковая личность политика, в структуре которой одним из ключевых компонентов мы выделяем гендер, определяемый как «элемент современной научной модели человека, отражающий социокультурные аспекты пола, фиксируемые языком» [5, c. 12].

Включение гендерного параметра в лингвистическое рассмотрение политического дискурса позволяет существенно расширить представление о языке, как средстве конструирования социального мира, установить взаимосвязь между гендером и языком, что позволяет выявить отличия в восприятии реальности мужчинами и женщинами. Это, в свою очередь, открывает механизмы воздействия на мужское и женское сознание, что является одной из целей политического дискурса.

Иными словами, мы придерживаемся положения, согласно которому тексты, продуцируемые в политическом дискурсе, являются репрезентативным эмпирическим материалом для выявления гендерных представлений, характерных для конкретного социума в конкретный исторический период, а учет гендерного аспекта речевого поведения коммуникантов позволяет глубже проникнуть в женскую или мужскую картину мира, и, таким образом, полнее понять реально существующие модели вербального поведения мужчин и женщин.

Многие ученые сходятся во мнении о существовании той или иной степени дифференциации в использовании вариантов языковых средств, предпочитаемых полами. В целом, речь носителей языка гендерно маркирована на уровне выбора единиц лексикона, преференции тех или иных частей речи, синтаксических структур и стилистических приемов. В тоже время нельзя упускать из виду гендерную маркированность коммуникативно-прагматического уровня, который реализуется с помощью тех или иных коммуникативных стратегий и тактик.

Следует отметить, что в последние годы роль гендера не считается столь радикальной, как это было на начальном, «алармистском» этапе его становления. Гендер в настоящее время рассматривается наряду с возрастом, уровнем образования, ситуативным контекстом, как один из параметров, конструирующих социальную идентичность говорящего.

Лингвисты – гендерологи признают, что абсолютных маркеров не существует, описываемые тенденции носят скорее относительный характер (М.Д. Городникова, 1999; Т.Б. Крючкова, 1975; С.К. Табурова, 1999). Так, общеизвестны изыскания Московской школы гендерной лингвистики во главе с Аллой Владимировной Кирилиной, которая отрицает перманентное присутствие категории гендер в языке и коммуникации, а также признает гендер «плавающим» параметром, проявляющимся с неодинаковой ин­тенсивностью вплоть до полного его исчезновения в ряде коммуникативных ситуаций [5]. Данное предположение объясняет актуальность исследования категории гендера в различных сферах коммуникации, в том числе и политическом дискурсе.

В настоящей статье мы проанализируем гендерные маркеры речевого поведения коммуникантов, которые проявляются в выборе тех или иных коммуникативных стратегий и тактик. Мы отталкиваемся от суждения, что одним из слагаемых успеха на политическом поприще является умелое использование тактик речевого поведения. Под коммуникативной стратегией мы, вслед за О.Л. Михалевой, понимаем «план оптимальной реализации коммуникативных намерений, учитывающий объективные и субъективные факторы и условия, в которых протекает акт коммуникации и которые, в свою очередь, обусловливают не только внешнюю и внутреннюю структуру текста, но и использование определенных языковых средств» [6]. Для реализации выбранной коммуникативной стратегии используется определенный набор тактик, или конкретных этапов, предопределенных «интенцией говорящего», эксплицированных «совокупностью приемов, обусловливающих применение языковых средств» [там же].

В настоящей работе мы опираемся на предлагаемую О.Н. Паршиной систему классификации коммуникативных стратегий и тактик, как наиболее релевантную целям нашего исследования. В качестве основной причины, предопределяющей выбор речевых стратегий, исследователь называет конечную цель коммуникации, понимаемую ею как «прогнозируемое искомое, как представление о результате, который должен быть достигнут, по отношению к адресату» [7, c. 11]. Исходя из этого, лингвист выделяет следующие стратегии и реализующие их тактики: 1. стратегия самопрезентации (тактика отождествления, тактика солидаризации, тактика оппозиционирования); 2. стратегии борьбы за власть: 2.1. стратегии дискредитации и нападения (тактика обвинения, тактика оскорбления); 2.2. манипулятивная стратегия (демагогические приемы и манипулятивные тактики); 2.3. стратегия самозащиты (тактика оправдания, тактика оспаривания, тактика критики); 3. стратегия удержания власти: 3.1. информационно-интерпретационная стратегия (тактика признания существования проблемы, тактика акцентирования положительной информации, тактика разъяснения, тактика комментирования, тактика рассмотрения проблемы под новым углом зрения и тактика указания на путь решения проблемы); 3.2. стратегия формирования эмоционального настроя адресата (тактика единения, тактика обращения к эмоциям адресата, тактика учета ценностных ориентиров адресата); 4. стратегии убеждения: 4.1. аргументативная стратегия (тактика контрастивного (сопоставительного) анализа, тактика указания на перспективу, тактика обоснованных оценок, тактика иллюстрирования); 4.2. агитационная стратегия (тактика обещания, тактика призыва).

Помимо специализированных тактик, обеспечивающих реализацию перечисленных выше стратегий, автор описывает неспецифические тактики, общие для нескольких стратегий, называя тактику акцентирования и тактику дистанцирования наиболее частотными в политическом дискурсе.

В качестве эмпирического материала мы методом случайной выборки отобрали два предвыборных выступления кандидатов на пост президента США 2008 года от демократической партии – Х. Клинтон и Б. Обамы: H. Clinton «Remarks in Miami on expanding Pre-K» (Заметки о необходимости расширения ситемы яслей. Майами) и B. Obama «Remarks at Southern New Hampshire University Commencement» (Речь на церемонии вручения дипломов в Южном Нью-Хэмпширском университете). Необходимо отметить, что оба кандидата на пост президента имеют одинаковый уровень образования, что позволяет с большой долей вероятности говорить об объективности сравнительного анализа, в котором главным дифференцирующим фактором становится именно гендерная принадлежность.

Анализируемые выступления обоих претендентов на пост президента затрагивают проблему взросления, но рассмотрение проходит с разных точек зрения. Х. Клинтон доказывает необходимость изменения «общественного отношения» к системе яслей, которой в США, по ее мнению, не уделяется должного внимания. В свою очередь, Б. Обама обсуждает с выпускниками университета возможность жизненного выбора, перед которым последние сейчас стоят. Политик рассматривает на собственном примере три жизненных урока – умей сопереживать, иди на риск, проявляй упорство во всем.

Речь Х. Клинтон построена следующим образом: установление контакта, выраженное в объявлении благодарности присутствующим; постановка проблемы; разъяснение причин, почему нужно воспринимать данную проблему существенной и актуальной; приведение примеров образцовых школ; описание ныне складывающейся ситуации; внесение предложения; отсылка к собственному опыту; призыв к действию. Более того, на протяжении всей речи Х. Клинтон старается подкреплять свои слова объективными данными – будь то статистика или цитирование авторитетных личностей.

Без всякого сомнения, одной из главных задач политика является задача «понравиться народу». Поэтому в рамках политической борьбы за власть наиболее актуальной становится проблема имиджа политического лидера. Стратегия построения имиджа – стратегия самопрезентации занимает центральное место в оказании речевого воздействия на широкие массы.

В речи Х. Клинтон проблема индивидуального и коллективного проявляется на одинаковом уровне. Так, текст содержит 69 случаев употребления местоимений мы и я. Мы – дискурс Х. Клинтон неразрывно связан: с образом народа; людей, с которыми она работала; аудиторией в значении «я и вы»; правительством и собственной семьей. Данный факт доказывает явное стремление кандидата солидизироваться с избирателями, доказать, что она «такая же, она с ними».

For thirty-five years as a lawyer and an advocate, as a friend lady and a Senator and most importantly as a Mom, I have been strongly in support of providing the tools to parents that would give parents an opportunity to recognize that they are their child's first teachers… (В течение 35 лет, будучи адвокатом, первой леди – другом, сенатором, а что более важно – мамой, я решительно поддерживала идею необходимости доказывать родителям, что они являются первыми учителями для своих детей…). В данном примере политик указывает, что, несмотря на ее заслуги в политической сфере, она все же в первую очередь, как и большинство других женщин, является мамой, для которой важна судьба ее ребенка.

We all know about the 'terrible twos' and we know about the sometimes rebellious fours… (Мы все знаем об «ужасных двухлетках» и мы знаем об «иногда бунтарствующих четырехлетках»…) Здесь тактика солидаризации подкрепляется использованием параллелизмов и, вследствие чего предложение приобретает большую эмотивную силу.

Итак, в речи Х. Клинтон стратегия самопрезентации реализуется за счет тактики солидаризации и отождествления.

Если говорить о выступлении Б. Обамы, то стратегия самопрезентации здесь представлена в некотором ином свете. Очень редки случаи тактик солидаризации и отождествления. О данном факте свидетельствуют следующие цифры: частотность употребления местоимения мы – 28, а местоимения Я – 60. Стратегия самопрезентации представлена здесь в отсылке к событиям из жизни коммуниканта (он вспоминает свои университетские годы, работу общественным организатором). Основной корпус выступления построен на манипулятивных стратегиях, включающих не только манипулятивные тактики, но и приемы демагогии, выраженные в использовании высокопарных фраз.

We are counting on you to help fix a health care system that's leaving too many Americans sick or bankrupt or both. We are counting on you to bring this planet back from the brink by solving this crisis of global climate change. We are counting on you to help stop a genocide in Darfur that's taking the lives of innocents as we speak here today. (Мы рассчитываем, что вы поможете наладить систему здравоохранения, из-за которой многие американцы болеют, остаются банкротами или все вместе. Мы рассчитываем, что вы поможете вытащить планету из пропасти, справившись с этой проблемой глобального потепления климата. Мы рассчитываем, что вы поможете остановить геноцид в Дарфур, который уносит жизни невинных, пока мы с вами здесь беседуем). Данный отрывок очень показателен, так как здесь отражаются многие тактики, которыми «пропитана» речь Б. Обамы. Во-первых, использование местоимения вы позволяет политику, с одной стороны, оппозиционировать себя от «молодой» аудитории выпускников, которые должны уметь принимать решения, в том числе по выбору государственной власти, с другой стороны, имплицитным образом лидер прибегает к тактике критики, которая выражается в косвенных формах оценки существующей негативной ситуации, как в стране, так и в мире. В этом пассаже четко проявляется тактика манипулирования общественным сознанием за счет нарочитого показания негативного, но в тоже время скрыто прослеживается признание возможности исправления ситуации – Б. Обама как будто говорит – выберите меня, и мы все исправим.

Если говорить о других стратегиях, то речам обоих кандидатов свойственна тактика признания существования проблемы, а также тактики разъяснения и комментирования. Примечательно, что в речи Б. Обама наблюдаем наличие как общей проблемы – взросления, так и частных – жизненных уроков. В выступлении Х. Клинтон все сосредоточено вокруг единственной проблемы – реформирования системы яслей.

Однако лишь Х. Клинтон предлагает явные пути решения проблемы, что выражается в соответствующей тактике. Ее речи присуща отсылка к достоверным источникам, приведение к точным данным. Данное обстоятельство говорит об аргументативной силе выступления. Б. Обама делает акцент на стратегии формирования эмоционального настроя, в частности аппелирует к эмоциям и ценностным ориентирам аудитории.

В заключение, отметим, что кандидаты на пост президента избирают совершенно разные пути достижения в привлечение большего круга избирателей. Б. Обама в явной форме манипулирует сознанием аудитории, призывая, хоть и в скрытой форме, проголосовать за него, при этом не предоставляя никакой программы своих действий. Х. Клинтон же, четко вырисовав проблему и доказав ее значимость, описала пути выхода из нее. Можно предположить, что дискурс Х. Клинтон можно описать как «я с вами», тогда как дискурс Б. Обамы будет выражен формулой «вы за меня». Признаем, что полученные результаты в некоторой степени расходятся с устоявшимися представлениями о гендерной маркировке речевого поведения коммуникантов.

Целесообразность маскулинного стиля проводимой Х. Клинтон предвыборной кампании обусловлена традиционной концептуализацией политики как «мужской» сферы, где нет места жалости и победу одерживает сильнейший. Это дает нам право утверждать, что ситуация, в которой реализуется коммуникация, в данном случае – предвыборная кампания, накладывает свой отпечаток на гендерную отнесенность исходного текста.

Список литературы:

1. Будагов Р.А. Введение в науку о языке: учеб. пособие / Р. А. Будагов. - М.: Просвещение, 1965. – 492 с.
2. Гаджиев К.С. Политическая наука. (Пособие для преподавателей, аспирантов и студентов гуманитарных факультетов). - М.: Сорос - международные отношения, 1994. – 337 с.
3. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. – М.: Прогресс,1989. – 311 с. 13
4. Караулов Ю.Н. «Четыре кита» современной лингвистики или о предпосылках включения «языковой личности» в объект науки о языке (от содержания науки – к ее истории) // Соотношение частнонаучных методов и методологии в филологической науке: Сб. науч. трудов. – М., 1986. – С. 47.
5. Кирилина А.В. Гендерные исследования в лингвистике и теории коммуникации: учебное пособие для студ. вузов. – М.: РОССПЭН, 2004. – 252 с.
6. Михалева О.Л. Политический дискурс: способы реализации агональности [электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: http://www.rus-lang.com/about/group/mikhaleva/state2
7. Паршина О.Н. Стратегии и тактики поведения речевого поведения современной политической элиты России. – Астрахань: Изд-во АГТУ, 2004. – 196 с.