К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ ОБРАЗНОСТИ ПОЛЬСКОГО ФОЛЬКЛОРА НА РУССКИЕ ЗАГАДКИ

Около 300 лет в Литве существует русская диаспора. Основную её часть составляют потомки переселенцев второй половины XVII – первой половины XVIII вв., которые бежали сюда из России из-за гонений по религиозным, а затем также по экономическим или политическим мотивам. Живут они здесь вперемешку с литовцами, поляками, белорусами и традиционно владеют несколькими языками.

В условиях иноэтнического окружения родной фольклор воспринимается как элемент национального сознания и культуры. Н.А. Криничная справедливо отмечает, что «осознание значимости своих традиций в иноязычном окружении – признак живучести данной этнической группы» и «чем больше опасность нивелировки, исчезновения этнокультурной традиции, тем заметнее тенденция, связанная с её сохранением» [7, с. 33]. Большинство загадок, бытующих в русской среде Литвы, зафиксированы в старинных собраниях. Сохранность вариантов традиционных текстов в условиях анклава выше, чем на территории России.

В то же время фольклор, принесённый с исторической родины, не находится в вакууме. На него не могли не наложить отпечаток многовековые экономические и культурные отношения с представителями других национальностей, населяющими данную территорию, а также связанный с этим полилингвизм населения. Взаимодействие фольклорных традиций выражается разнопланово: в использовании свойственных инонациональному фольклору тем и образов, в трансформации образной системы, в усвоении характерных для иноэтнической традиции черт, в калькировании текстов, в лексических заимствованиях.

Каждый случай этого чрезвычайно сложного процесса имеет свою специфику. Как указывает В.В. Головин, «уровни естественного взаимовлияния фольклорных традиций могут прогнозироваться лишь в самых общих чертах, в основном могут лишь наблюдаться и изучаться» [2, с. 100]. При обращении к материалу необходимо исследовать конкретные факты, не ограничиваясь констатацией случаев более или менее близкого сходства, отвлечённо объясняемых как проявление единства общих закономерностей развития. Можно выделить три типа балто-славянских параллелей в загадках: 1) историко-генетические, возникшие в период балто-славянской племенной общности; 2) типологические; 3) контактные – заимствования, возникшие на протяжении последних столетий в результате постоянных контактов соседних народов.

Е.А. Костюхин отмечает, что характер контактов между близкими народами не отличается по существу от контактов между народами родственными, хотя разница между культурами в этом случае всегда значительна, поскольку в генетическом плане это разные культуры [6, с. 8]. Исследование загадок в русской среде Литвы особенно интересно потому, что здесь мы можем проанализировать влияние традиций народов, находящихся в разной степени родства.

Проследим влияние образности польского фольклора на русские загадки в анклаве. Оно выражается, прежде всего, в использовании характерных для инонациональной традиции отдельных мотивов и образов. В ряде случаев обнаруживаем варианты загадок, в которых наблюдается следование не общерусской традиции, а польской. Предметом рассмотрения в статье станет загадка про солнце, зафиксированная в среде русского старожильческого населения Литвы: «Сидела цыганка в темнице, вышивала без иголки, без нитки, вышила цветок на целый мир; кто ни взглянет – каждый заплачет» [4, с. 542].

Несомненна её генетическая связь с широко распространённой загадкой про пчелу, разнообразные варианты которой записаны и от русских в Литве. Наиболее близок к ней следующий текст: «Сидит дева в темнице, шьёт цветочек без иголки и без нитки, ушила цвет на белый свет» [8, с. 144]. Данная загадка содержит традиционные элементы загадок о пчеле в улье: дева в темнице, шьёт без иголки и без нитки. В общерусской традиции девицы (старушки, черницы) занимаются различными рукоделиями: вяжут вязеницы, рукавицы, чулочки, узор, сетку; нижут бисер на ниточку; ткут понёвки, холсты. Среди прочего упоминается и вышивка: «Сидит девица в темной темнице, / Ткань созидает, узор вышивает, / Без шелков, без напалок, без тонких иголок» [5, с. 176].

Но есть в зафиксированном в Литве тексте и особенности. Прежде всего, в общерусских загадках, в которых говорится о вышивке, обязательно присутствует указание на то, что сначала создаётся ткань, а затем на ней выполняется узор: «Бранину собирает, / Узор вышивает…»; «…Камку тчёт / И узором шьёт…» [5, с. 176]. (Камка – ‘шёлковая китайская ткань с разводами’; бранина – ‘полотно, узорчатая ткань, идущая на столовое бельё, на полотенца’.) В известной в Литве загадке речь о ткани не идёт. К тому же дева шьёт не просто узор, а цветочек, цвет. Кроме того, её труды предназначены для белого света. Этот образ отсутствует в общерусских загадках, но он логически и художественно оправдан: дева трудится в темнице, а результат её работы предназначен для многих, для всего света. Противопоставление темницы и белого света усиливает эффект от созданной картины.

Представляется, что на образность этой загадки повлияла польская загадка про луну, сходная с загадкой про пчелу: «Stoi panna w ciemnicy, / szyje bez igly, bez nici. / A uszyła taki kwiat, / co na ceły świat» («Стоит девица в темнице, / шьёт без иглы, без нити. / Сшила такой цветок, / Что на целый свет» – Т. Ш.) [10, № 504]. Становится понятным, почему в местной загадке про пчелу появляется образ цветка и отсутствует указание на созидаемую девой ткань: у луны нет потребности создавать уже имеющуюся ткань – небосвод. Весьма показательным является также наличие в местном русском тексте полонизма уши́ла – ‘сшила’.

Эта же польская загадка, переведённая на русский язык, была положена в основу рассматриваемой местной загадки про солнце. Как известно, в фольклоре часть текстов загадок про луну и солнце взаимозаменяются. В общерусской традиции в подобных текстах также встречаются антропоморфные образы: солнце уподобляется прекрасной девушке («Красная девушка / По небу ходит» [5, с. 226].). Вместо него в местной загадке использован чрезвычайно популярный в русской среде Литвы (так же, как в белорусской и в польской традициях) образ цыганки. Эта метафора ещё более подчёркивает степень черноты темницы, в которой находится ночью солнце, прежде чем превратиться в прекрасный цветок.

Последняя часть рассматриваемого текста, как правило, входит в состав многочисленных загадок про луковицу. Но встречается она и в записанных в России загадках про солнце: «Сито, / Вито, / Кругловито, / Кто ни взглянет, / Тот заплачет» [5, с. 225]. В.П. Аникин считает данный текст характерным «для творческой работы народа: здесь и переосмысление старых загадок, и использование готовых поэтических образов» [1, с. 320.]. Упоминание о слезах, появляющихся при взгляде на солнце, содержится и в неметафорических загадках про дневное светило, бытующих в общерусской и в белорусской традициях: «Взглянешь – заплачешь, а краше его на свете нет» [3, № 147]; «Глянеш – заплачаш, а ўсе яму рады» [9, с 357.]. Русским в Литве тоже известна загадка про солнце и слёзы, но акцент в ней делается несколько иной: «Без него плачешься, а как появится, от него прячешься» [8, с. 137.].

Итак, рассматриваемая нами загадка про солнце, записанная в Вильнюсском районе Литвы, где исторически живёт много поляков, является контаминацией калькированной польской загадки про луну и традиционной для русских и белорусов загадки про солнце. Вторая часть понадобилась, очевидно, для того, чтобы разграничить её с текстом местного варианта загадки про пчелу, также вобравшим в себя образы польского фольклора.

Заимствованная загадка прочно вошла в русскую традицию потому, что она соответствовала жизненному опыту и мировоззрению русского народа, её тема и образы были близки общерусским. В результате этого заимствованный текст был приспособлен к новым условиям и даже послужил моделью для создания новых произведений. В условиях анклава воздействие иноэтнического фольклора является неизбежной формой процесса культурного общения.

Список литературы:

Аникин В.П. Примечания // Загадки русского народа: сборник загадок, вопросов, притч и задач / Составил Д.Н. Садовников. – М.: Изд-во Московского университета, 1959. – С. 262–334.

Головин В.В. Фольклор русских в иноэтническом окружении // Русские культурные традиции и современность. Материалы XLI научной конференции профессорско-преподавательского состава института. – СПб.: Санкт-Петербургский гос. институт культуры, 1993. – С. 91–101.

Загадки / Издание подготовила В.В. Митрофанова. – Л.: Наука, 1968. – 255 с.

Загадки // Фольклор старообрядцев Литвы: Тексты и исследование. – Т. I. Сказки. Пословицы. Загадки / Сост. Ю. Новиков. – Вильнюс: Издательство Вильнюсского педагогического университета, 2007. – С. 542–555.

Загадки русского народа: сборник загадок, вопросов, притч и задач / Составил Д. Садовников. – СПб.: Тип. Н.А. Лебедева, 1876. – 332 с.

Костюхин Е.А. Сказки и типология культурных контактов // Русский фольклор. XXVII. Межэтнические фольклорные связи. – СПб.: Наука, 1993. – С. 3–13.

Криничная Н.А. О взаимодействии этнокультурных традиций: К методике полевых и теоретических исследований // Сохранение и возрождение фольклорных традиций: Сборник научных трудов. Вып. 6: Русский фольклор в инокультурном окружении. – М.: Государственный республиканский центр русского фольклора, 1995. – С. 32–40.

Митропольская Н.К. Русские загадки, записанные в Зарасайском, Аникщяйском, Игналинском и других районах Литовской ССР от местного русского старожильческого населения // Науч. тр. вузов ЛитССР. Литература. 1974. № XIV (2). – С. 131–155.

Беларускiя прыказкi, прымаўкi i загадкi / Склаў Яўген Рапановiч. – Мiнск: Вышэйшая школа, 1974. – 384 с.

Polskie zagadki ludowe / Wybrał i apracował Sławomir Folfasiński. – Warszawa: Ludowa spóldzielnia Wydawnicza, 1975. – 453 с.

Список литературы:

1. Аникин В.П. Примечания // Загадки русского народа: сборник загадок, вопросов, притч и задач / Составил Д.Н. Садовников. – М.: Изд-во Московского университета, 1959. – С. 262–334.
2. Головин В.В. Фольклор русских в иноэтническом окружении // Русские культурные традиции и современность. Материалы XLI научной конференции профессорско-преподавательского состава института. – СПб.: Санкт-Петербургский гос. институт культуры, 1993. – С. 91–101.
3. Загадки / Издание подготовила В.В. Митрофанова. – Л.: Наука, 1968. – 255 с.
4. Загадки // Фольклор старообрядцев Литвы: Тексты и исследование. – Т. I. Сказки. Пословицы. Загадки / Сост. Ю. Новиков. – Вильнюс: Издательство Вильнюсского педагогического университета, 2007. – С. 542–555.
5. Загадки русского народа: сборник загадок, вопросов, притч и задач / Составил Д. Садовников. – СПб.: Тип. Н.А. Лебедева, 1876. – 332 с.
6. Костюхин Е.А. Сказки и типология культурных контактов // Русский фольклор. XXVII. Межэтнические фольклорные связи. – СПб.: Наука, 1993. – С. 3–13.
7. Криничная Н.А. О взаимодействии этнокультурных традиций: К методике полевых и теоретических исследований // Сохранение и возрождение фольклорных традиций: Сборник научных трудов. Вып. 6: Русский фольклор в инокультурном окружении. – М.: Государственный республиканский центр русского фольклора, 1995. – С. 32–40.
8. Митропольская Н.К. Русские загадки, записанные в Зарасайском, Аникщяйском, Игналинском и других районах Литовской ССР от местного русского старожильческого населения // Науч. тр. вузов ЛитССР. Литература. 1974. № XIV (2). – С. 131–155.
9. Беларускiя прыказкi, прымаўкi i загадкi / Склаў Яўген Рапановiч. – Мiнск: Вышэйшая школа, 1974. – 384 с.
10. Polskie zagadki ludowe / Wybrał i apracował Sławomir Folfasiński. – Warszawa: Ludowa spóldzielnia Wydawnicza, 1975. – 453 с.