ПРАВОТВОРЧЕСКАЯ  ТЕХНИКА  КАК  ПРИОРИТЕТНЫЙ  ВИД  ЮРИДИЧЕСКОЙ  ТЕХНИКИ

Карева  Ирина  Александровна

соискатель,  старший  преподаватель  кафедры  конституционного  и  муниципального  права  ФГАОУ  ВПО  «Волгоградский  государственный  университет»,  РФ,  г.  Волгоград

E-mail: 

LAW-MAKING  TECHNIQUE  AS  A  PRIORITY  TYPE  OF  JURIDICAL  TECHNIQUE

Kareva  Irina

postgraduate  Student  (Juridical  Science),  Senior  Lecturer  constitutional  and  municipal  law  Department,  Volgograd  State  University,  Russia,  Volgograd

АННОТАЦИЯ

Статья  посвящена  проблеме  функционально-телеологической  иерархии  видов  юридической  техники.  Опираясь  на  метод  ретроспекции  и  сравнительно-правовой  метод,  раскрывается  история  формирования  и  применения  различных  видов  юридической  техники,  выявляется  их  функциональное  назначение.  Основываясь  на  вывод  о  том,  что  все  виды  юридической  техники  самым  непосредственным  образом  связаны  с  правотворческой  техникой,  раскрываются  причины,  определяющие  главенствующее  значение  правотворческой  техники  в  ряду  остальных  видов  юридической  техники. 

ABSTRACT

The  paper  is  devoted  to  the  problem  of  functional-teleological  hierarchy  of  types  of  juridical  technique.  Based  on  the  history  and  comparative  legal  method  reveals  the  history  of  formation  and  application  of  various  types  of  juridical  technique,  their  functional  purpose.  Based  on  the  conclusion  that  all  kinds  of  juridical  technique  is  intimately  connected  with  the  law-making  technique,  reveals  the  reasons  that  define  the  Central  importance  of  law-making  techniques  in  a  series  of  other  types  of  juridical  technique.

Ключевые  слова:  юридическая  техника;  иерархия  видов  юридической  техники;  содержание  юридической  техники;  правотворческая  техника.

Keywords:  juridical  technique;  the  hierarchy  of  types  of  juridical  technique;  the  composition  of  the  law-making  juridical  technique;  law-making  juridical  technique.

Правотворческая  или,  по-другому,  законодательная,  техника  является  ядром  юридической  техники.  Именно  такое  содержание  вкладывал  в  это  понятие  его  родоначальник  Р.  Иеринг,  указывая,  что  «в  первом  смысле  я  понимаю  под  выражением  «техника»  то  юридическое  искусство,  задачу  которого  составляет  формальная  отделка  правового  материала»  [4,  с.  24].  Правовой  материал  составляли,  разумеется,  правовые  тексты.

Данное  положение  вполне  обосновано,  если  иметь  в  виду  исторические  реалии  того  времени.

Опубликование  законов  не  представляло  собой  какой-то  отдельной  стадии,  с  опубликованием  не  были  связаны  такие  жёсткие  последствия  в  виде  вступления  закона  в  силу.  Вместе  с  тем,  безусловно,  опубликование  призвано  было  обеспечить  ознакомление  граждан  с  текстом  закона  с  тем,  чтобы  он  исполнялся.  В  противном  случае  бессмысленным  становится  само  принятие  законов.  В  Древнем  Риме,  периоду  которого  и  посвящена  работа  Иеринга,  опубликование  происходило  на  площади  города,  а  наиболее  важные  законы  закреплялись  на  материальном  носителе,  доступном  для  всеобщего  обозрения.  По  мнению  В.Б.  Исакова,  в  истории  опубликования  законов  представляется  возможным  выделить  три  эпохи:  добумажную,  бумажную  и  электронную  [5].  Очевидно,  что  вместе  с  развитием  материальной  стороны  опубликования  закона  по  пути  постоянного  усложнения  и  прогресса  идёт  и  сама  техника  опубликования.

Реализация  права  не  могла  быть  отделена  от  функции  по  созданию  права,  поскольку  и  создание,  и  реализация  права  были  прерогативой  правителя,  а  исполнители  «на  местах»  —  всего  лишь  его  представителями,  воплощавшими  волю.  В  то  же  время,  по  мере  развития  политической  и  правовой  мысли  стало  возможным  рождение,  разработка  и  реализация  концепции  разделения  властей.  В  этой  связи  интересен  пример  создания  Службы  маршалов  США.  В  настоящее  время  данная  служба  имеет  полномочия,  сходные  с  российской  Службой  судебных  приставов,  однако  создавалась  она  не  только  в  целях  обеспечения  деятельности  судебной  власти.  По  сути,  маршалы  и  их  помощники  являлись  представителями  федеральной  власти  на  местах,  выполняя  самые  разнообразные  функции  по  обеспечению  исполнения  закона  [11].  В  частности,  маршалы  с  1989  года  обеспечивают  исполнение  законодательства  среди  персонала  полярных  станций  в  Антарктиде  [10].

Интерпретация  правового  текста  не  имела  такого  значения  как  в  новейшее  время,  поскольку  сам  правовой  текст  ещё  не  был  столь  сложен,  большинство  норм  права  представляли  собой  казуистические  примеры  из  жизни  простых  людей:  «кроме  того,  вы  обязаны  выдавать  четверть  урожая  ваших  пальм  и  четверть  вашего  рыбного  улова  и  четверть  того,  что  выпрядут  ваши  женщины,  а  затем  вы  освобождаетесь  от  всякой  поголовной  подати  или  натуральной  повинности»  [7].  Однако  уже  во  времена  Древнего  Рима  интерпретационная  техника  получила  достаточно  глубокое  развитие.  Наиболее  авторитетные  юристы  того  времени  наделялись  императором  правом  осуществлять  официальное  толкование  на  запросы  к  верховной  власти,  а  ответы  таких  юристов  имели  юридическую  силу  императорского  толкования  [6,  с.  37].  В  426  году  был  издан  специальный  закон  —  lex  allegatoria  (закон  о  цитировании).  И.А.  Покровский  следующим  образом  объясняет  содержание  этого  закона:  «Если  судья  не  найдёт  решения  в  sententiae  Pauli,  то  он  должен  искать  его  в  сочинениях  пяти  юристов:  Папиньяна,  Павла,  Ульпиана,  Модестина  и  Гая…  Если  по  одному  и  тому  же  вопросу  указываются  различные  решения  этих  пяти  юристов,  то  судья  должен  принять  решение,  которого  держится  большинство  из  них;  при  равенстве  голосов  решает  мнение  Папиньяна;  если  же  мнения  Папиньяна  нет,  то  судья  может  выбирать  по  своему  усмотрению»  [8,  с.  93]. 

Однако  если  в  период  Римской  империи  необходимость  интерпретации  закона  часто  была  вызвана  обычной  неурегулированностью  правом,  то  в  более  позднее  время  в  интерпретации  всё  более  нуждаются  те  положения  закона,  которые  хотя  и  призваны  регулировать  общественные  отношения,  но,  по  мнению  инициаторов  такого  интерпретирования  (например,  граждан,  обращающихся  в  Конституционный  суд),  не  могут  выполнять  данную  функцию  потому,  что  либо  сами  по  себе  являются  декларативными,  либо  не  соответствуют  заявленным  ранее  принципам  права. 

Данную  особенность  отмечает  Ю.Ю.  Ветютнев.  По  его  мнению,  в  эпоху  Средневековья  ссылки  на  какие-либо  общественные  идеалы  в  юридических  текстах  встречаются  нечасто,  поскольку  «основное  идеологическое  подкрепление  социальной  солидарности  обеспечивалось  религией.  С  наступлением  Нового  времени  юридические  тексты  обретают  большую  декларативность,  то  есть  наполняются  такими  положениями,  которые  не  столько  имеют  прямую  регулятивную  силу,  сколько  выполняют  функции  «идеологической  разметки»,  выступая  своего  рода  заменителем  религии  в  деле  сохранения  солидарности  на  уровне  коллективного  самосознания»  [2,  с.  84].

Что  же  касается  систематизации  права,  то  стоит  признать,  что  данный  вид  юридической  деятельности  практикуется  с  давних  времён.  С  течением  времени  происходит  накопление  правового  материала,  следовательно,  увеличивающая  масса  законов  постепенно  затрудняет  нахождение  закона,  подлежащего  применению.  При  этом  если  в  добумажную  эпоху  сама  необходимость  кодификации  ещё  отсутствует  в  силу  недостаточности  законов,  а  в  электронную  задачи  нахождения  применимой  нормы  права  достигаются  с  неменьшим  успехом  внедрением  справочных  правовых  систем,  то  актуализируется  необходимость  систематизации  права  в  эпоху  бумажного  опубликования  права. 

Первым  наиболее  крупным  и  известным  примером  систематизации  права  является  Corpus  juris  —  Свод  Юстиниана.  При  этом,  как  полагал  И.А.  Покровский,  одна  и  та  же  задача  по  созданию  единого  и  доступного  источника  действующего  права  получила  различную  реализацию  на  Западе  Европы  и  на  Востоке,  в  Византийской  империи.  Если  в  первом  случае  были  созданы  очень  плохие  компиляции  из  немногих  произведений  римских  юристов,  то  Свод  Юстиниана  включил  в  себя  около  двух  тысяч  произведений,  все  извлечения  были  расположены  в  соответствии  со  строгой  системой,  кроме  того,  встречавшиеся  противоречия  по  возможности  сглажены,  отжившие  институты  исключены  и  заменены  актуальными  [8,  с.  96—97].  Безусловно,  различные  результаты  были  вызваны  различным  уровнем  подготовки  юристов,  следовательно,  речь  идёт  именно  о  качестве  юридической  техники.  Свод  Юстиниана,  будучи  классическим  источником  римского  права,  оказал  значительное  влияние  на  развитие  права  во  всей  Европе.

Юридическая  техника  в  различных  сферах  юридической  деятельности  имеет  свои  специфические  черты,  объективно  отличающие  её.  При  этом  любая  систематизация  права,  любая  интерпретация  и  реализация  в  своей  основе  имеет,  прежде  всего,  само  право,  наличествующее,  либо  создаваемое.  Значит,  все  виды  юридической  техники  самым  непосредственным  образом  связаны  с  правотворческой  техникой  по  нескольким  причинам.

Во-первых,  любая  юридическая  деятельность  связана  с  правом.  Несмотря  на  то,  что  создаёт  законы  небольшая  часть  юристов,  значительному  числу  специалистов  приходится  принимать  участие  в  написании  договоров.  Следовательно,  на  своём  уровне  они  так  же  порождают  права  и  обязанности  для  себя  и  своих  контрагентов,  т.  е.  создают  право.  Однако  даже  если  юрист  не  создаёт  право,  то  он  его  интерпретирует.  Не  всегда  такая  интерпретация  является  легальной  и  обязательной  для  участников  правоотношений,  но  ведь  любой  юрист  при  прочтении  правового  текста  осуществляет  его  интерпретацию  в  собственном  сознании.  Наконец,  все  участники  правовых  отношений,  а  не  только  юристы,  участвуют  в  реализации  права.  Таким  образом,  любая  профессиональная  деятельность  юриста  основана  на  необходимости  иметь  дело  с  правовым  текстом.  Для  эффективного  взаимодействия  с  правом,  юрист  должен  знать  и  понимать,  как  это  право  устроено.  При  этом  строение  права  в  сфере  должного  и  сущего  должно  быть  определено  правилами  правотворческой  техники.

Во-вторых,  право  является  важным  социальным  регулятором  общественных  отношений.  Следовательно,  и  цена  профессиональной  ошибки  здесь  намного  выше.  Если  ошибка  при  применении  права  является  по  сути  единичной,  местной  проблемой,  устранение  последствий  которой  происходит  в  вышестоящей  инстанции,  суде,  то  порок  закона,  ориентированного  на  многократное  применение,  создаёт  многочисленные  проблемы  для  большого  количества  людей,  а  сама  ошибка  может  быть  устранена  лишь  на  этом  же,  законодательном  уровне.  Вместе  с  тем,  стоит  признать,  что  проблема  реализации  закона  стоит  не  менее  остро.  В  самом  деле,  каким  бы  хорошим  закон  не  был,  он  может  остаться  таковым  только  на  бумаге.  Однако  и  проблема  реализации  закона  лежит  в  правовой  (и  управленческой)  плоскости,  а,  следовательно,  подлежит  решению  посредством  установления  соответствующих  правил.  Неисполнение  законов  имеет  отношение  и  к  судебной  власти,  которая  вправе  отменить  любое  решение  исполнительной  власти.  Поэтому  вопрос  о  судебной  реформе  и  реальной  независимости  судей  является  первоочередным.  В  этой  связи  уместно  вспомнить  де  Голля,  сменившего  судей  в  стране  на  молодых  юристов.

Таким  образом,  указанные  причины  определяют  главенствующее  значение  правотворческой  техники  в  ряду  остальных  видов  юридической  техники.  Более  того,  ряд  авторов  склоняется  к  тому,  что  только  создание  и  совершенствование  текстов  правовых  актов  и  составляет  единственную  задачу  юридической  техники.  Например,  А.А.  Деревнин  полагает,  что  «представляется  логичным  именно  технику,  используемую  при  выработке  текстов  правовых  актов,  а  не  какую-то  иную  технику,  именовать  юридической  техникой»  [3,  с.  33].  По  мнению  А.Б.  Венгерова,  юридическую  технику  составляет  совокупность  правил  и  приемов,  относящихся  к  подготовке,  формулированию  и  опубликованию  законов  [1].  Вместе  с  тем,  А.Ф.  Черданцев  расширяет  понятие  юридической  техники  за  счёт  отнесения  к  её  предмету  всех  юридических  документов,  а  не  только  правовых  актов:  «юридическая  техника  —  это  совокупность  правил,  приёмов,  способов  подготовки,  составления,  оформления  юридических  документов,  их  систематизации  и  учёта»  [9,  с.  367—369]. 

Список  литературы: 

1. Венгеров  А.Б.  Теория  государства  и  права  /  А.Б.  Венгеров.  М.  Юриспруденция,  2000.  —  528  с.  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://spb-books.ru/artbook_112153.html  (Дата  обращения  —  13.04.2014).
2. Ветютнев  Ю.Ю.  Право  как  «машина  солидарности»  /  Ю.Ю.  Ветютнев  //  Среды.  Очерки  по  теории  солидарности  /  Под.  Общ.  Ред.  А.И.  Макарова  и  Ю.Ю.  Ветютнева.  Волгоград:  Волгоградское  научное  издательство,  2008.  —  С.  75—93.
3. Деревнин  А.А.  О  понятии  юридической  техники  /  А.А.  Деревин  //  Академический  юридический  журнал.  —  2001.  —  №  3  (5)  (июль-сентябрь).  —  С.  32—36. 
4. Иеринг  Р.  Юридическая  техника  /  Рудольф  фон  Иеринг;  пер.  с  нем.  Ф.С.  Шендорфа  /  Р.  Иеринг.  СПб.:  Типо-Литография  А.Г.  Розена,  1905.  —  105  с.
5. Исаков  В.Б.  Три  эпохи  официального  опубликования  (обнародования)  нормативных  правовых  актов  /  В.Б.  Исаков  //  Электронное  законодательство:  доступ  к  нормативно-правовой  информации  в  электронной  среде  :  сборник  статей  междунар.  научно-практической  конференции  /  науч.  Ред.  Н.А.  Шевелева,  д-р  юрид.  наук,  проф.  СПб.:  ФГБУ  «Президентская  библиотека  имени  Б.Н.  Ельцина»  2011.  —  C.  14—18.
6. Краснокутский  В.А.  Источники  римского  частного  права  /  В.А.  Краснокутский  //  Римское  частное  право.  М.:  Юрид.  изд-во  МЮ  СССР,  1948.  —  С.  20—43. 
7. Медников  Н.А.  Палестина  от  завоевания  ее  арабами  до  крестовых  походов  по  арабским  источникам:  Исследование  (Т.  1)  /  Н.А.  Медников  //  Православный  палестинский  сборник.  —  Т.  XVII.  —  Вып.  2  (50).  —  [Ч.  1.]  —  1897  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Arabien/Mednikov/Tom_I/3.phtml?id=5237  (Дата  обращения  -  13.04.2014).
8. Покровскiй  I.А.  Лекцiи  по  исторiи  римскаго  права  /  I.А.  Покровскiй.  СПб.:  Типографiя  Альтшулера,  1907.  —  244  с.
9. Черданцев  А.Ф.  Теория  государства  и  права  /  А.Ф.  Черданцев.  М.:  Юрайт,  2002.  —  430  с. 
10. History  —  U.S.  Marshals  make  legal  presence  in  Antarctica  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.usmarshals.gov/history/antarctica  (Дата  обращения  —  13.04.2014).
11. History  —  Oldest  Federal  Law  Enforcement  Agency  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.usmarshals.gov/history/oldest.htm  (Дата  обращения  —  13.04.2014).