КОМИТЕТЫ ИНВАЛИДОВ И ИХ РОЛЬ В УПРАВЛЕНИИ ИНВАЛИДНЫМИ ДОМАМИ(ПО МАТЕРИАЛАМ СИБИРИ)

Ковалев Александр Сергеевич

канд. ист. наук, доцент, Красноярский государственный

педагогический университет им. В.П. Астафьева, г. Красноярск

E-mail: alexkovaleff@yandex.ru

THE COMMITTEES OF THE DISABLED AND THEIR ROLE IN THE MANAGEMENT OF HOUSES FOR DISABLED PEOPLE (ON MATERIALS OF SIBERIA)

Alexander Kovalev

PhD in History, Associate Professor of Krasnoyarsk State Pedagogical University

named after V.P. Astafiev, Krasnoyarsk

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена проблеме эффективного управления инвалидными домами в 1920—1930-х гг. через организацию комитетов инвалидов как органа самоуправления в учреждении. Источником исследования стали ранее не публиковавшиеся материалы архивов Иркутска, Новосибирска, Омска, Томска. На основании анализа архивных данных автор делает вывод о том, что комитеты инвалидов были более действенным органом, чем администрация инвалидных домов и органы социального обеспечения.

ABSTRACT

The article is devoted to the problem of effective management of houses for disabled people in the 1920—1930s through organizing committees of the disabled as a body of self-government in the establishment. The sources of the study were previously unpublished materials of state archives in cities: Irkutsk, Novosibirsk, Omsk and Tomsk. Because of the analysis of archival data, the author concludes: the committees of the disabled were more efficient than the administration of houses for disabled people and social welfare branches.

Ключевые слова:инвалиды; инвалидный дом; комитеты инвалидов; пожилые люди; самоуправление; управление

Keywords:the disabled; house for disabled people; the committees of the disabled; senior people; management; self-management

Создавая в начале 1920-х гг. новую систему социальной заботы о нетрудоспособных гражданах, представители органов социального обеспечения, как и многие их соратники по социалистическому обновлению страны, были убеждены в особой роли «самодеятельности масс». Поэтому, разместив инвалидов и пожилых людей в инвалидных домах, и поставив руководить последними не слишком подготовленных к этой деятельности людей, организаторы новой системы решили передать часть управленческих функций органам самоуправления. Они были призваны обеспечить обратную связь между проживающими в учреждении инвалидами и администрацией.

Из числа обеспечиваемых в учреждении инвалидов избиралась комиссия (местный комитет), получавшая достаточно широкие полномочия. Обычно местком состоял из 5 человек и 2 кандидатов, которых избирали на общем собрании инвалидов на срок 6 месяцев. Обслуживающий персонал учреждения и инвалиды, которые могли занимать штатные должности в учреждении (прачка, дворник и т. п.), не могли быть избраны в члены комиссии. Состав комиссии утверждался заведующим инвалидным домом, который имел право мотивированного отвода отдельных членов и комиссии в целом с уведомлением о причинах отвода в местный орган собеса. В последнем случае окончательное решение вопроса оставалось за руководством собеса [2].

На местах комитеты инвалидов заметно отличались друг от друга. Например, где-то могли выбрать в комиссию любых инвалидов, а вот в инвалидном доме в Иркутске туда входили по два представителя от инвалидов войны и труда и один – от беспризорных [1, л. 36]. Местком инвалидного дома Томского окрсобеса на свои заседания приглашал представителей от каждой палаты [3, л. 45—45 об].

К задачам [3, л. 45—45 об] месткомов относилось расширение самодеятельности проживающих и поддержание должной дисциплины среди инвалидов. По согласованию с администрацией учреждения комиссия обеспечиваемых не реже 1 раза в 2 месяца созывала общее собрание обеспечиваемых для решения насущных вопросов.

Комиссия по делам обеспечиваемых имела право сноситься с администрацией учреждения по отдельным проблемам и по вопросам деятельности всего учреждения. Также комиссия наблюдала за выполнением инвалидами трудовых нарядов и правил внутреннего распорядка.

Местком инвалидов контролировал вопросы своевременного снабжения инвалидов постельными принадлежностями, бельем и согласно установленным нормам, следила за выдачей качественных продуктов питания и выполнением установленных норм питания. Члены месткома имели право участвовать в составлении меню и наблюдать за вывешиванием норм довольствия и выполнением меню. С этой целью комиссия ежедневно назначала дежурных по кухне и столовой из числа обеспечиваемых в учреждении и контролировала выполнение последними их обязанностей.

На рубеже 20—30-х гг. при месткомах инвалидов стали создаваться различные комиссии. Так, в обязанности членов хозяйственной комиссии входил контроль за правильной раздачей, качеством и сохранением продуктов, правильным распределением белья и одежды, состоянием хозяйственного фонда. Санитарная комиссия следила за чистотой здания, соблюдением санитарных норм при приготовлении пищи, а также за состоянием больных инвалидов. При инвалидном доме «Распределитель» в Томске [4, л. 35 об] существовала особая комиссия для определения степени пригодности к употреблению предметов вещевого довольствия инвентаря, выслужившего срок и пришедшего в негодность. Культурная комиссия отвечала за общее развитие инвалидов, повышение их образования («проводить громкое чтение») и уровня воспитанности («изжить ругань»). Когда культурно-просветительская работа была в обязательном порядке включена в деятельность инвалидных домов, ее организацию и проведение в полном объеме возложили на месткомы. Культурная комиссия должна была создавать кружки и наблюдать за их работой, проводить громкие чтения газет и журналов, следить за своевременной выпиской газет, журналов, литературы или библиотеки-читальни, а также за сохранностью этой литературы.

Порой месткомы превращались в настоящую самоуправляющуюся силу, если не боялись принимать твердые и порой непопулярные решения в отношении самих инвалидов, совершивших неблаговидные поступки. В этом случае они самостоятельно определяли и степень вины и меру наказания. Скажем, в Омском доме инвалидов под обструкцию комитета инвалидов попал его собственный председатель Бойко, которого улучили в том, что он присвоил себе контрамарки для свободного посещения инвалидами городского театра и кинотеатра и спекулирует ими. Председателя попросили объясниться, однако он на заседание не явился, и тогда комитет рассмотрел дело в его отсутствие. И оказалось, что Бойко часто злоупотреблял властью, то отказываясь от исполнения постановлений комитета, то не соглашаясь выйти на общественные работы по учреждению, то пьянствуя. От заведующего домом потребовали довести до собеса требование месткома исключить Бойко, но Омский горсобес исключить Бойко отказался и постановил всего лишь его переизбрать, что и было сделано. Однако комитет на этом не остановился, полагая, что бывший председатель месткома так и не понес заслуженного наказания, и в следующий раз, когда Бойко отказался выйти на работу по инвалидному дому, местком принял решение «лишить его... горячей пищи, а при повторном поступке – и целого пайка» [5, л. 3—6]. И хотя подобные санкции не были предусмотрены, но роль месткома была в этом инвалидном доме настолько весомой, что с его решением никто не спорил и не посмел его опротестовать.

Однако порой самоуправление перерастало в самоуправство, о чем не всегда становилось известно заведующему. Например, в 1924 г. в Милютинском инвалидном доме члены месткома выставили из палаты на всю ночь своего соседа только за то, что он не успел выполнить возложенную на него обязанность по колке дров, поскольку занимался починкой обуви. Они посчитали, что тем самым этот инвалид нарушил принципы общежития и ставит под сомнение эффективность самоуправления, и «изобрели» наказание, дабы показать пример остальным инвалидам. Однако в эту ситуацию заведующему пришлось вмешаться, поскольку возмущенный инвалид пожаловался руководству Иргубсобеса, и месткому было дано понять, что он является всего лишь вспомогательным органом, не имеющим право на принятие самостоятельных решений [1, л. 25 об].

Однако, несмотря на свои самые разнообразные полномочия, комитет инвалидов полную самостоятельность так и не получил, поскольку не имел права принимать самостоятельные административные решения и поэтому так и остался во многом совещательным органом при заведующем инвалидным домом. Добиться обратной связи фактически не получилось, но следует отметить то обстоятельство, что в условиях формирующегося общества с ярко выраженной тенденцией к регламентации всех сторон жизни человеческого бытия к решению повседневных проблем инвалидного дома были допущены сами инвалиды. Наличие элементов самоуправления свидетельствует о том, что в 20—30-х гг. была создана совершенно уникальная не только для того времени, но и для современной системы социальной работы модель руководства учреждением для инвалидов и престарелых. Месткомы, осуществляя контроль за выполнением персоналом своих функций, стараясь самостоятельно разрешать проблемы проживающих и принимать участие в защите прав и интересов инвалидов и престарелых, по сути дела, взяли на себя функции регулирования повседневных процессов в инвалидном доме. Повседневная жизнь в инвалидном доме регламентировалась режимными моментами, которые, в свою очередь, определялись правилами внутреннего распорядка, контроль за соблюдением которого возлагался на органы самоуправления (местком инвалидов). Поэтому можно сказать, что заведующий будничными вопросами не занимался, инвалиды следили за тем, чтобы жизнь в учреждении шла «сама собой», прибегая к помощи заведующего только для разрешения спорных ситуаций.Помимо этого, если администрации учреждений не удавалось создать атмосферу, в которой инвалиды и пожилые люди чувствовали бы себя комфортно, то комитеты инвалидов своей деятельностью смогли частично компенсировать отсутствие чувства полноценности своей жизни в «закрытом» заведении.

Список литературы.

1. ГАИО (Государственный архив Иркутской области). Ф.р-558. Оп. 1. Д. 60. Л. 25об,36.
2. ГАНО (Государственный архив Новосибирской области). Ф.р-2004. Оп. 1. Д. 36.
3. ГАТО (Государственный архив Томской области). Ф.р-198. Оп. 1. Д. 8. Д. 45—45об.
4. ГАТО (Государственный архив Томской области). Ф.р-252. Оп. 1. Д. 114. Л. 35об.
5. ИАОО (Исторический архив Омской области). Ф.р-490. Оп. 1. Д. 58. Л. 3—6.