РАСКОЛ  И  ЛИДЕР  ЦЕРКОВНОЙ  ОППОЗИЦИИ

Лаптев  Арсений  Сергеевич

студент  2  курса,  факультет  «Институт  менеджмента  и  маркетинга»,

направление  «Международные  отношения»  РАНХиГС,  РФ,  г.  Москва

E-mail:  arsiksl@bk.ru

Зайцева  Елена  Алексеевна

научный  руководитель,  канд.  ист.  наук,  доцент  РАНХиГС  при  Президенте  РФ,  г.  Москва

«Блаженны  изгнанные  за  правду,  ибо  их  есть  Царство  Небесное».

Евангелие  от  Матфея  5:10

Раскол  русской  православной  церкви  произошёл  более  трёхсот  лет  назад.  Но  данная  тема  остаётся  актуальной  для  нашей  страны  и  по  сей  день,  так  как  по  отношению  к  старообрядческой  конфессии  всё  ещё  остаётся  настороженное  отношение  в  обществе.  Антагонизм  между  «раскольниками»  и  «никонианами»  до  сих  пор  полностью  не  изжит.

На  протяжении  веков  на  территории  России  православная  церковь  была  доминирующей.  С  падением  тоталитарного  режима  появилась  информация  о  других  деноминациях,  ранее  гонимых  как  общественной  властью,  так  и  официальной  церковью.

XVII  в.  был  веком  перемен  в  жизни  Руси,  затронувших  и  церковь.  После  проведения  церковной  реформы  русское  общество  раскололось  на  противников  и  сторонников  преобразований.  Возникла  новая  церковная  организация  старообрядцев.  Она  стала  многочисленной,  так  как  в  неё  вошла  довольно  значительная  часть  населения  страны.  Возглавил  приверженцев  «древлего  благочестия»  протопоп  Аввакум,  являющийся  необыкновенно  контрастной  фигурой  в  истории  нашего  Отечества.  Он  сочетал  в  себе  консерватизм  и  новаторство,  аскетизм  и  жизнелюбие,  амбиции  и  смирение.  Протопоп  осуществлял  теоретическую  и  практическую  деятельность.  Он  преклонялся  перед  буквой  закона,  но  страстно  жаждал  свободы.  Защищая  религиозно-националистическую  идею,  Аввакум  принадлежал  старому  времени,  проповедуя  веротерпимость  —  новому.

К.Н.  Ярош  в  книге  «Характеры  былого  времени.  Протопоп  Аввакум»  пытается  рассмотреть  характер  Аввакума,  его  взгляды.  Автор  стремится  вникнуть  в  существо  «аввакумовского  упрямства»  [11,  c.  117].  Исследователь  считает,  что  борьба  Аввакума  с  нововведениями  в  церковной  среде  была  вызвана  желанием  отстоять  «русскую  духовную  самостоятельность»  и  защитить  «свою  духовную  личность»  [11,  c.  117].  В.А.  Мякотин  в  своём  труде  «Протопоп  Аввакум.  Его  жизнь  и  деятельность.  Биографический  очерк»  освещает  главную,  по  его  мнению,  сторону  жизни  Аввакума  —  идейную.  Автор  определяет  этимологию  идей  раскола,  выясняет  причины  «происхождения  самого  движения»  [7,  c.  6].  А.А.  Баженова  в  статье  «Аввакум  Петров  —  русский  мыслитель  XVII  века»  анализирует  различные  стороны  сложного  мировоззрения  Аввакума.  С.В.  Поздняков  изучает  философскую  концепцию  протопопа.  Он  выявляет  истоки  философии  Аввакума,  очерчивает  круг  вопросов,  поставленных  в  его  трудах.  Протопоп  показан  им  как  оригинальный  мыслитель.  Автор  пробует  понять,  что  для  Аввакума  важнее:  вера  или  обряд.  Учёный  приходит  к  выводу,  что  протопоп  защищал  не  старые  правила,  но  стремился  сохранить  в  неизмененном  виде  веру.

Перу  самого  Аввакума  принадлежат  более  80  литературных  и  публицистических  сочинений  в  защиту  «старой  веры»  [10,  c.  21].  Он  первым  стал  писать  в  новом  формате,  не  по-книжному,  используя  обиходные  выражения.  Особо  значимыми  в  его  творчестве  являются  «Книга  бесед»  и  «Книга  толкований».  В  своих  работах  протопоп  обвинял  официальное  духовенство  в  пьянстве,  распутстве,  корысти.  Он  также  критиковал  за  беспощадность,  с  которой  проводилась  реформа  культовых  обрядов.  Но  главным  ключом  к  пониманию  идеологии  церковного  оппозиционера  является  его  основной  труд  —  «Житие».  Аввакум  несомненно  был  талантливым  писателем-новатором  своей  эпохи.  Его  «Житие»  является  выдающимся  памятником  древнерусской  литературы.  Автору  удалось  превратить  традиционный  жанр  «Жития»  в  автобиографическую  повесть,  наполненную  посредством  экспрессивных  языковых  средств  колоритными  образами.  Композиция  «Жития»  традиционно  включает  в  себя  три  части:  вступление,  содержащее  церковные  догматы,  основную  часть,  рассказывающую  о  гонениях,  и  заключение,  состоящее  из  небольших  рассказов  об  исцелении  бесноватых,  а  также  обращения  Аввакума  к  старцу  Епифанию.  Автор  начал  писать  это  произведение  ещё  в  1669  г.  Однако  известны  три  редакции  «Жития»  [9,  c.  314],  которые  Аввакум  написал  в  1672—1675  гг.  [7,  c.  167].  Он  тщательно  работал  над  своим  произведением,  совершенствуя  его,  внося  изменения,  добавляя,  сокращая,  меняя  выражения,  шлифуя  фразы  и  отбирая  эпизоды.

В  «Житие»  писатель  рисует  широкую  картину  жизни  того  времени.  «Житие  …  наполнено  движением  сотен  лиц,  шумом  множества  событий,  действие  его  разворачивается  на  громадных  пространствах,  в  волжских  городах  и  сёлах,  на  московских  соборах  и  в  московских  тюрьмах,  среди  сибирских  необозримых  гор  и  на  мощных  речных  водах»  [9,  c.  34].  Оно  насыщено  речью  улиц  и  площадей.  Неожиданные  переходы  от  торжественного  стиля  к  разговорной  интонации  и  простонародной  фразеологии  отличают  писательскую  манеру  Аввакума  [10,  c.  21].«Житие»  интересно  тем,  что  протопоп  представил  свою  биографию  как  исповедь.  Аввакум  осознавал  себя  простым  грешным  человеком,  подверженным  слабостям.  По  словам  М.Б.  Плюхановой,  «он  чувствовал  необходимость  оправдаться  в  неслыханном  деле  —  распространении  на  весь  свет  описаний  своих  подвигов  и  чудес»  [8,  c.  28].  «Аввакум  следует  обряду  церковного  покаяния,  по  которому  перед  исповедью  положено  ответить  на  вопрошение  о  вере»  [8,  c.  316].

Ревностный  поборник  древности,  протопоп,  хотел  он  того  или  нет,  посягнул  на  старые  писательские  стандарты.  В  своих  творениях  Аввакум  открыл  значимость  человеческой  личности,  заложил  фундамент  нового  литературного  языка.  Как  идеолог  церковной  оппозиции  протопоп  пытался  удержать  безвозвратно  уходящую  в  прошлое  Древнюю  Русь,  как  писатель  —  шагал,  опережая  своё  время.

«Житие»  —  это  не  только  автобиография,  но  и  проповедь,  призывающая  к  долготерпению,  мужеству.  Аввакум  являлся  одарённым  проповедником,  а  проповеди  на  богослужениях  были  тогда  новациями  в  церковных  собраниях,  потому  что  наставления  только  начинали  звучать  в  храмах.  Сложные  догматические  вопросы  он  объяснял  своей  пастве  в  доходчивой  форме,  излагал  библейские  события  так,  как  будто  всё  это  происходило  не  в  древней  Палестине,  а  в  современной  ему  Руси.

В  историографии  оценка  личности  Аввакума  неоднозначна.  «Расколоведы»  выносят  свои  положительные  или  отрицательные  заключения.  Кем  же  был  лидер  церковной  оппозиции  на  самом  деле?  Каково  его  место  в  истории?  Понять  мировоззрение  отдельного  человека  невозможно  без  анализа  той  исторической  эпохи,  в  которой  он  жил.  Какие  события  предшествовали  расколу?  Почему  он  вообще  стал  возможен?

Несколько  сот  лет  борьба  с  татарским  игом  формировала  народное  миропонимание.  В  XV—XVI  вв.  отдельные  северно-русские  земли  потеряли  свою  независимость.  На  месте  удельных  княжеств  выросло  единое  Московское  государство.  Оно  победило  в  борьбе  с  татарами,  но  «то  чувство,  с  каким  велась  эта  борьба  раньше,  осталось  и  продолжало  влиять  на  выработку  народного  мировоззрения…»  [7,  с.  9].  Московия  находилась  среди  иноверных  держав.  От  татар  её  отличало  христианство,  от  западных  соседей  —  православное  вероисповедание.  Национальность  идентифицировалась  с  исповедуемой  религией.  «Народ  представлялся  самому  себе  обладающим  высшей  религиозной  истиной  и  растил  в  своей  среде  национально-религиозную  нетерпимость»  [7,  c.  9].  Византия  к  тому  времени  ослабла  под  натиском  турок.  Пытаясь  сохранить  самостоятельность,  византийское  правительство  объединило  церкви.  В  итоге  появилась  Флорентийская  уния  [7,  c.  9].  На  Русской  земле  её  не  приняли,  зато  окрепло  убеждение,  что  «православие  в  чистом  своём  виде  сохранилось  только  на  Руси,  которая  и  должна  теперь  исключительно  на  себя  принять  его  защиту  и  охрану»  [7,  c.  10].  Именно  в  это  время  в  сознание  русского  человека  вошла  и  утвердилась  теория  Феофила:  «Два  Рима  пали,  третий  стоит,  а  четвёртому  не  быть»  [9,  c.  25].  Русское  православие  в  понимании  народа  стало  подлинной  религией,  а  Русь  —  единственной  хранительницей  истинной  веры  в  её  первозданном  виде.

Такое  абсолютное  превосходство  обусловило  замыкание  в  собственной  среде,  отстранение  от  других  народов.  Русское  православие  приняло  облик,  отличавший  его  от  иных  православных  церквей  [7,  c.  13].  При  возникновении  споров  о  том,  как  креститься,  сколько  раз  петь  «аллилуйю»  и  т.  д.,  предпочтение  стала  получать  не  греческая,  а  русская  версия  службы.  Поэтому  немало  искажённых  обрядов  и  случайных  ошибок  переписчиков  священных  книг  вошло  в  церковную  практику.  Нравственные  требования  вырождались  в  сухую  и  мёртвую  обрядовую  форму  и  опирались  более  на  принуждение,  чем  на  сознательный  выбор  человека.  Обряд  для  кого-то  становился  внешним  бесполезным  ритуалом,  не  мешавшим  разгулу  страстей,  а  кого-то  буквальное  следование  форме  увлекало  в  мрачный  аскетизм.  Исключительное  правоверие  Москвы  не  допускало  даже  незначительного  отступления  от  принятых  правил.

Но  в  бурном  «бунташном»  веке  русская  жизнь  стремительно  видоизменялась.  Москва  заключала  союзы  с  западноевропейскими  державами.  Кругозор  московских  людей  расширялся.  Иноземцы  стали  служить  русскому  царю.  Они  знакомили  московское  общество  с  европейским  бытом.  В  моду  начала  входить  одежда  западного  образца.  В  общество  проникали  новые  идеи  [7,  c.  23].  В  русской  среде  обнаружилось  стремление  познакомиться  с  наукой  и  культурой  других  стран  [11,  c.  24].  Однако  определённая  часть  соотечественников  воспротивилась  такой  новизне.  В  переменах,  приносимых  заграничным  влиянием,  она  увидела  измену  старой  вере  [7,  c.  24].  Проблема  «старой  веры»  явилась  логическим  продолжением  теории  «Москва  —  третий  Рим»  [9,  c.  25].  Для  людей,  отождествлявших  Москву  с  третьим  Римом,  а  московский  быт  —  с  православием,  преобразования  указывали  на  потерю  правоверия.  Результатом  сближения  с  иностранцами  явилось  разделение  общества  на  антагонистические  группы.  С  чего  бы  ни  начиналось  их  разногласие,  оно  во  что  бы  то  ни  стало  приводило  оппонентов  к  дебатам  о  церковных  традициях,  ведь  государственно-общественный  уклад  Москвы  в  сознании  людей  той  поры  весь  был  пронизан  религиозным  взглядом.

Существует  мнение,  что  противостояние  в  обществе  было  вызвано  не  изменениями  в  старом  церковном  порядке,  так  как  «дело  исправления  церковных  книг  совсем  не  представляло  собою  чего-то  невиданного  и  неслыханного  ранее»  [11,  c.  109],  а  в  тех  приёмах,  которые  использовали  реформаторы.  К.Н.  Ярош  считает,  что  причина  борьбы  заключалась  в  характере  Никона.  Он  отмечает,  что  патриарх  отличался  излишней  стремительностью  и  прямолинейностью.  В  жалобах  раскольников  особенно  сильно  звучит  упрёк  в  насильственности  мероприятий  патриарха  [11,  c.  110].  «Таким  образом,  в  сферу  наиболее  дорогих  и  заветных  человеческому  сердцу  убеждений  здесь  вторгался  бесцеремонный  и  резкий  приказ  сверху»  [11,  c.  111].

Трудно  выделить  какую-то  одну  причину  раскола.  С  одной  стороны,  представление  о  Москве  как  о  третьем  Риме  породило  неприязнь  к  унификации  служебных  канонов  по  греческому  примеру,  с  другой  стороны,  метод  проводимой  реформы,  грубо  навязываемой  властью  сверху,  вызывал  в  раскольниках  неистребимое  желание  бороться  за  свободу  вероисповедания.

Новые  церковные  обряды  Аввакум  рассматривал  как  наступление  католичества  на  православие.  В  критике  реформ  Никона  красной  нитью  проходила  их  связь  с  латинством,  с  учением  римской  церкви,  с  «фряжескими»  (немецкими)  порядками.  Выступая  против  «никоновой  ереси»,  протопоп  не  принимал  с  Запада  «внешней  мудрости»,  т.  е.  науки.  В  учёных  он  видел  еретиков,  «чужая  земля»  олицетворяла  для  протопопа  символ  зла.  В  его  трактовке  Никон  и  царь  Алексей  Михайлович  были  «слугами  антихристовыми».  Драматизм  ситуации  заключался  в  том,  что  староверы  опирались,  в  первую  очередь,  на  сказания  праотцев,  а  не  на  Библию.  Вызывает  недоумение  то  преувеличенное  значение,  которое  раскольники  придавали  мелким  старинным  обрядам.  Действительно,  почему  можно  три  раза  славословить  Творца,  а  кто  произнесёт  славословие  в  четвёртый  раз,  будет  проклят?  Отчего  четвероконечный  крест  в  одном  случае  признаётся,  а  в  другом  —  с  проклятием  отвергается?  Почему  этим  небольшим  обрядовым  различиям  придаётся  огромная  значимость?  Все  эти  вопросы  так  и  остаются  без  ответа  теологов.  Вероятней  всего,  ответ  можно  найти  в  Новом  Завете.  В  притче  о  старом  и  новом  Иисус  Христос  говорил:  «И  никто,  пив  старое  вино,  не  захочет  тотчас  молодого,  ибо  говорит:  «старое  лучше»  [2,  c.  76]. 

Как  Аввакум  —  «совопросник  века  сего»  —  стал  лидером  старообрядческого  течения?  Что  повлияло  на  формирование  его  убеждений?

Аввакум  Петрович  родился  20  ноября  1620  г.  в  селе  Григорове  Закудемского  стана  Нижегородского  уезда  [2,  c.  1].  Родители  назвали  его  в  честь  ветхозаветного  пророка.  Отец  Аввакума  —  Петр  Кондратьев  был  священником,  однако  духовным  воспитанием  сына  занималась  мать  Мария.  В  «Житие»  Аввакум  вспоминал:  «Отец  мой  прилежаше  пития  хмельнова,  мати  же  моя  постница  и  молитвеница  бысть,  всегда  учаше  меня  страху  божию»  [4,  c.  42].  В  юности  он  познакомился  со  многими  лицами,  участвовавшими  впоследствии  в  событиях  раскола,  в  том  числе,  и  с  новгородским  архиепископом  Никоном  —  «другом  нашим»  [4,  c.  46].  Так  протопоп  называл  своего  будущего  смертельного  врага.  Все  они  встречались  в  Макарьевском  монастыре  [5,  c.  19—20].  В  жене  Настасье  Марковне  Аввакум  обрёл  верную  помощницу  и  безропотную  спутницу,  прошедшую  с  ним  рука  об  руку  всю  его  мятежную  жизнь  [4,  c.  21].  Их  дети  разделили  испытания  родителей.

В  двадцать  лет  Аввакум  был  рукоположен  в  дьяконы,  через  два  года  стал  священником,  а  через  восемь  лет  был  посвящён  в  сан  протопопа  [1,  c.  87].  В  1647  г.  Аввакум  посещал  кружок  «ревнителей  благочестия»,  возглавляемого  Иваном  Нероновым.  Члены  этого  кружка  составляли  своеобразную  духовную  элиту.  Они  ратовали  за  оздоровление  церковного  быта,  исправление  богослужебных  книг  по  древним  рукописям,  искоренение  языческих  обычаев  в  русском  обществе  [6,  c.  116].  Протопоп  занимался  вопросами  теологии,  постигал  Священное  Писание,  изучал  принципы  исправления  церковных  книг  [1,  c.  87].  В  общем,  он  приобрёл  обширные  познания  в  богословии,  христианско-православном  церемониале,  иконографии.  В  50-х  гг.  XVII  в.  Аввакум  стал  иметь  отношение  к  большой  государственной  и  церковной  политике.  «Ревнители  благочестия»  открыли  ему  доступ  в  царские  палаты.  Духовник  царя  Стефан  Вонифатьев  и  Иван  Неронов,  как  писал  сам  протопоп,  «обо  мне  царю  известиша,  и  с  тех  мест  государь  меня  знать  почал»  [4,  c.  44]. 

За  возмущение  против  никонианских  новшеств  Аввакума  с  семьёй  отправили  1653  г.  в  ссылку.  Но  в  1663  г.  согласно  царском  указу  он  возвратился  в  Москву.  Никон  в  это  время  уже  отрёкся  от  патриаршего  престола.  Аввакум  пробыл  в  Москве  недолго.  Искреннее  благочестие  протопопа  пришлось  не  ко  двору.  С  официальной  церковью  он  не  пошёл  на  компромисс  и  в  1664  г.  был  сослан  в  Мезень.  Собор  1666  г.  принял  безжалостное  постановление:  Аввакума  и  его  соратников  расстригли.  В  1667  г.  протопоп  и  его  единомышленники  (священники  Никифор  и  Лазарь,  дьякон  Фёдор  и  инок  Епифаний)  были  сосланы  в  Пустозёрский  острог  Архангельского  края  и  заточены  в  земляную  тюрьму.  Оттуда  «живой  мертвец»  Аввакум  в  течение  15  лет  рассылал  послания  своим  сторонникам,  ободряя  их.  14  апреля  1682  г.  Аввакума  и  его  «соузников»  по  указу  царя  Федора  за  «хулы»  на  царский  дом  сожгли  в  срубе  [10,  c.  2].  Вспомним,  в  Европе  времён  Средневековья  на  кострах  инквизиции  погибло  много  верующих,  не  согласных  с  официальной  католической  церковью.

Жизнь  Аввакума  сложилась  трагично.  Он  очень  любил  свою  семью  и  стал  невольным  виновником  её  невзгод  и  страданий.  Протопоп  желал  единения  с  клерикальной  иерархией,  а  встал  к  ней  в  оппозицию,  что  привело  к  отлучению  его  от  церкви.  Он  искал  понимания  и  поддержки  государственной  власти,  но  та  вооружилась  против  него.  Его  стратегическая  идея  высокой  нравственности  не  совпала  с  тактическими  соображениями  формальной  обрядности. 

Старательно  охраняя  наследие  своих  предков,  Аввакум  приобрёл  многочисленных  приверженцев  из  знати  (боярыня  Морозова,  княгиня  Урусова  и  др.).  Защищая  старую  веру,  протопоп  подвергал  критике  царя  и  его  двор.  Обличительные  проповеди  находили  отклик  в  сердцах  крестьян  и  посадских  людей.  Способность  к  реформированию  церкви  на  основе  старинного  православия  привела  Аввакума  к  разработке  организационных  вопросов  старообрядчества.  В  итоге  «земляной  узник»,  прилежно  ограждая  старое,  стал  главой  нового  движения.  Отвергая  реформы  официальной  русской  церкви,  он  непроизвольно  превратился  в  неформального  лидера  реформации  в  России.

В  Евангелии  от  Иоанна  15:20  сказано:  «Если  Меня  гнали,  будут  гнать  и  вас»  [2,  c.  133].  Гонения  на  старообрядцев  продолжались  много  лет.  Пётр  I  разрешил  им  жить  в  городах  и  сёлах,  но  заставлял  платить  штрафы  и  обложил  множеством  налогов.  При  Екатерине  II  гонения  стихли,  но  в  20-х  годах  XIX  в.  возобновились.  Чрезвычайно  суровыми  они  были  в  правление  Николая  I.  Только  после  1905  г.  старообрядцам  позволили  создавать  общины.  Собор  Русской  православной  церкви  1971  г.  признал,  что  старые  обряды  «равночестны»  послереформенным.  Так,  Московская  Патриархия  встала  на  путь  преодоления  печальных  последствий  раскола.

Убежищем  староверов  были  безлюдные  районы  севера  России.  В  непроходимых  олонецких  дебрях,  в  архангельских  ледяных  пустынях  возникли  первые  раскольничьи  скиты.  Другим  местом  укрытия  ревнителей  старины  стала  Новгород-Северская  земля.  Центральным  районом  старообрядчества  был  Керженец.  Множество  скитов  было  устроено  в  чернораменских  лесах.  Старообрядческие  поселения  возникли  на  Урале  и  в  Сибири.  Донские  казаки  оказались  сторонниками  древнего  благочестия.  С  1692  г.  влияние  старой  веры  проявилось  в  станицах  Предкавказья.  К  1698  г.  старообрядческий  мир  проник  за  Терек,  в  ущелье  Большой  Кабарды.  Слободы  староверов  появились  на  Средней  и  Нижней  Волге.

Безусловно,  и  староверы,  и  нововеры  исповедуют  христианство.  Христианство  провозглашает  евангельские  принципы  справедливости,  добра,  милосердия,  любви  к  ближнему.  Забота  о  духовном  здоровье  человека,  сохранении  его  нравственной  чистоты  является  одной  из  главных  задач  существования  христианской  Церкви  на  земле.  В  Послании  Ефесянам  4:5  говорится:  «Один  Господь,  одна  вера,  одно  крещение»  [2,  c.  247].

Раскол  в  России,  как  и  другие  реформаторские  движения  в  мире,  положил  начало  ликвидации  насильственной  опёки  над  совестью  человека  в  области  религиозного  увещевания  и  создал  предпосылки  для  добровольного  обращения  людей  к  Богу.  Живший  в  период  трансформации  средневекового  мировоззрения  «огнепальный»  протопоп  Аввакум  ревностно  держался  преданий  седой  старины  и  одновременно  сеял  первые  семена  свободы  человеческой  мысли  в  духовной  сфере.

Список  литературы:

1. Баженова  А.А.  Аввакум  Петров  —  русский  мыслитель  XVII  века.  В  кн.:  Философская  мысль  на  Руси  в  позднее  средневековье.  М.,  1985.
2. Библия.  Российское  Библейское  Общество,  М.,  1994.
3. Бороздин  А.К.  Протопоп  Аввакум.  Очерк  из  истории  умственной  жизни  русского  общества  в  XVII  в.  Спб.,  1900.
4. Житие  Аввакума.  В  кн.:  Пустозерская  проза.  М.,  1989.
5. Жуков  Д.А.,  Пушкарев  Л.Н.  Русские  писатели  XVII  века.  М.,  1972.
6. Замалеев  А.Ф.  «Протопоп  всея  Руси»:  (Мировоззрение  Аввакума  Петрова).  В  кн.:  Вече:  Альманах  русской  философии  и  культуры.  Вып.  1.  СПб.,  1994.
7. Мякотин  В.А.  Протопоп  Аввакум.  Его  жизнь  и  деятельность.  Биографический  очерк.  СПб.,  1906.
8. Плюханова  М.Б.  Композиция  «Пустозерского  сборника»  как  выражение  исторической  концепции  Аввакума.  В  кн.:  Традиционная  духовная  и  материальная  культура  русских  старообрядческих  поселений  в  странах  Европы,  Азии  и  Америки.  Новосибирск,  1992.
9. Поздняков  С.В.  К  вопросу  о  философской  концепции  протопопа  Аввакума.  М.,  1989.
10. Словарь  книжников  и  книжности  Древней  Руси.  Вып.  3  (XVII  в.),  ч.  1.  Л.,  1992.
11. Ярош  К.Н.  Характеры  былого  времени.  Протопоп  Аввакум.  СПб.,  1893.  В  кн.:  Старообрядчество:  история,  традиции,  современность.  Вып.  1.  М.,  1994.