АКТУАЛЬНЫЕ НАУЧНО – ПРАКТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО ОСОБЕННОСТЕЙ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СТАТЬЕ 107 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИИ

VIEWS REGARDING FEATURES OF A CRIMINAL QUALIFICATION UNDER ARTICLE 107 OF THE CRIMINAL CODE OF RUSSIA

Nikita Popov

Master student, Russian State University of Justice (Ural Branch),

Russia, Chelyabinsk

АННОТАЦИЯ

В статье, на основе анализа судебной практики Верховного Суда РФ и мнений ученных проиллюстрирована актуальная проблематика квалификации преступлений по статье 107 Уголовного кодекса России, связанной с установлением субъективной стороны. Автором предложены законодательные изменения в диспозицию статьи 107 Уголовного кодекса России.

ABSTRACT

In the article, based on the analysis of the judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation and the opinions of scientists, the current problem of qualifying crimes under Article 107 of the Criminal Code of Russia, related to the establishment of the subjective side, is illustrated. The author proposes legislative changes to the disposition of Article 107 of the Criminal Code of Russia.

Ключевые слова: убийство, аффект, субъективная сторона, умысел.

Keywords: murder, affect, subjective side, intent.

Авторский (субъективный) анализ правоприменительной практики указывает на пренебрежительное, поверхностное отношение к юридической оценке сущностного содержания субъективной стороны преступления, сопряженной с детальным анализом качественных изменений, отражающих свойства и признаки аффектированного состояния, недооценкой мотива у субъекта и особенностей его проявления [1].

Стоит обратить внимание на отдельные правовые позиции Конституционного Суда РФ, который раскрывая конституционно – правовой смысл статьи 107 УК РФ особо отмечает, что во многом правильность квалификации преступления по данной статье зависит от всестороннего усмотрения правоприменителя, который не должен подходить к оценке преступления формально, то есть устанавливая только обязательные элементы состава преступления, в которые как известно мотив и цель не включены. По данной категорий дел, в обязательном порядке подлежит доказыванию в соответствии со статьей 73 УПК РФ противоправность, либо аморальность действий потерпевшего. Уделение особого внимания виктивному поведению для целей статьи 107 УК РФ направлено на соблюдение баланса между сторонами обвинения и защиты, и не свидетельствует об умалении чьих – либо прав, включая честь и достоинство [2]. Таким образом, КС РФ ориентирует правоприменителя при квалификации деяния по ст. 107 УК РФ использовать комплексный подход – использование норм материального и процессуального права в совокупности в научно – практическими достижениями в области судебной медицины и в частности, судебной психиатрий. При этом, очевидно, что для обоснованного правоприменения необходимо давать оценку поведению потерпевшего за период, предшествующий общественно опасному деяния, а также уделять внимания его взаимоотношению с субъектом, а также ходу и причинам развития их конфликта.

На практике суды при разрешении вопросов о конкуренции между положениями статьи 105 и статьи 107 УК РФ обосновывают свои решения только ссылками на заключение судебной психилого – психиатрической экспертизы [3]. С точки зрения формальной логики и квалификации, подобные судебные подходы нельзя назвать неправильными, но, если рассматривать ситуацию комплексно, то в отдельных случаях становится очевидным, что правоприменитель уклонился от проверки наличия у субъекта интеллектуального и волевого критерия вины.

Однако, имеется и другие примеры, в которых суды предпринимают попытки осуществления комплексной оценки характеристик личности подсудимого и характеристик его субъективной стороны, что является наиболее предпочтительным для проверки обоснованности квалификации по статье 105 и 107 УК РФ. Так, по одному из дел суд пришел к выводу, что основании для квалификации действий осужденного по ст. 107 УК РФ не имелось, поскольку в момент инкриминируемых действии он не находился в состоянии физиологического аффекта или ином эмоциональном состоянии (стресс, растерянность, фрустрация), которое могло бы существенным образом повлиять на его сознание и психическую деятельность, какого – либо временного психического расстройства у него не наблюдалось, наоборот, фактические обстоятельства совершенного преступления, которые суд оценил отдельно и сопоставил с выводами эксперта, указывают на то, что его действия были целенаправленными, он поддерживал речевой контакт с окружающими, в его поведении не было признаков бреда, галлюцинации, и им сохранены воспоминания о содеянном, которые он в последствии неоднократно воспроизводил при даче показаний в качестве подозреваемого/обвиняемого. Примечательно, что в данном деле, помимо сопоставления фактических обстоятельств дела и выводов эксперта, суд уделил внимание поведению лица в посткриминальный период, указав, что на учете врача-нарколога и врача-психиатра осужденный не состоял, в период предварительного расследования во время содержания в СИЗО за медицинской помощью не обращался, включая обращения к психиатру или неврологу, в связи с чем, оснований для назначения стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы как по инициативе суда, так и по ходатайству стороны защиты, не усматривается [4].

В данном аспекте, стоит сказать о том, что ВС РФ в своих актах, когда оценивает доводы жалобы относительно необходимости квалификации действий осужденного по статье 107 УК РФ, дает понять, что выводы психолого-психиатрической экспертизы не являются единственным критерием, который стоит учитывать при установлении признаков патологического или физиологического аффекта. Стоит обращать внимание еще и на действия осужденного при подготовке к совершению преступления и на последовательность, целенаправленность реализации умысла, а также обращать внимание на поведение, последовавшее за событием преступления и непосредственно в судебном заседании [5].

К примеру, в одном из дел, ВС РФ обратил внимание на то, что осужденный совершал сложные рациональные и целенаправленные действия, соответствующие контексту ситуации и ее целевой установке, что прямо следует из его показаний, согласно которым он вначале нанес удары потерпевшим ножом, а после того как клинок ножа сломался, он вооружился деревянной палкой и продолжил наносить удары потерпевшим, после чего осужденный предпринимал меры к сокрытию следов преступления (избавился от окровавленной одежды, смыл следы крови) и пытался создать себе алиби [6].

Безусловно, для правильной квалификации суду необходимо отследить и характер психо-эмоциональных взаимоотношении между потерпевшим и субъектом, чтобы выявить признаки аморального, грубого поведения со стороны жертвы, тем самым, спровоцировавшей внезапно возникшее сильное душевное волнение, быстрое течение которого исключило адекватное восприятие реальности со стороны обвиняемого, не позволившее избрать лучший вариант поведения в сложившейся ситуации (избежать конфликта, обратиться в полицию и так далее). Схожие с нашей точкой зрения мнения можно встретить в современной доктрине уголовного права [7].

К сожалению, реализацию указанного научно – практического воззрения можно встретить только в практике ВС РФ, которые дает объемную оценку характеру межличностных отношении между жертвой и преступником – по одному из дел суд указал, что поведение потерпевшей как задолго до совершения преступления, так и в период непосредственно предшествующий ему не отражало механизмы протекания какого – либо значимого эмоционального состояния, при этом, психическое возбуждение осужденного было обусловлено простым сильным алкогольным опьянением, что также отражено в заключении эксперта [8].

Интересной и правильной представляется правовая позиция ВС РФ, в соответствии с которой внезапность возникновения аффекта и его обусловленность насилием, издевательством, тяжким оскорблением, либо иным противоправным поведением есть обязательный признак состава преступления, предусмотренного статьей 107 УК РФ. Суд указал, что внезапность возникновения сильного душевного волнения проявляется как немедленная реакция виновного на противоправное поведение потерпевшего, в течение которой он реализует внезапно возникший умысел на лишение жизни потерпевшего из-за нанесенного оскорбления. Особо ВС РФ отметил, что внешним поводом для возникновения аффекта выступает акт поведения потерпевшего, переполнивший «чашу терпения» подсудимого (прямая цитата). Также, ВС РФ раскрыл понятие аморальности для целей статьи 107 УК РФ – это поведение, глубоко противоречащее общепринятым правилам и нормам морали, при этом, провоцирующее на преступное поведение [9]. В свою очередь, мы полагаем, что указанная правовая позиция ВС РФ соответствует научным воззрениям, в соответствии с которыми субъективная сторона преступления по ст. 107 УК РФ совершается с прямым неопределенным умыслом, который не сформировался, а исключительно возник внезапно и реализуется без интеллектуального осознания, без конечной четкой цели [10].

Следование приведенной выше правовой позиции ВС РФ и научно – практическим воззрениям в последнее время можно встретить в судебной практике. К примеру, суд пришел к обоснованному выводу о том, что действия осужденного верно квалифицированы по части 1 статьи 107 УК РФ – после череды сильных оскорблении со стороны потерпевшей, осужденный схватил её за горло левой рукой и быстро стал душить, при этом, он не мог остановиться, нанес удар по лицу. Осужденный прекратил душить потерпевшую, когда у него кончались силы, после чего он лег рядом с ней и уснул. Далее, осужденный сам явился в отдел полиции и рассказал о случившемся, написал явку с повинной [11].

В заключении, обращая внимание на «прямой неопределенный умысел» полагаем, что нельзя согласиться с отдельными доктринальными мнениями, согласно которым признаком аффекта является соразмерность реакции преступника на противоправное, аморальное поведение потерпевшего и в особенности на то, что аффективное состояние может возникнуть исключительно при длительной и систематической психотравмирующей ситуации [12]. Более того, мы полагаем, что для правильного установления субъективной стороны состава преступления, предусмотренного статье 107 УК РФ следует скорректировать формулировку диспозиции статьи, исключив указание в ней на «длительность» и «систематичность» психотравмирующей ситуации и противоправного поведения потерпевшего. Подобное изменение, имеет не только стилистическую ценность, но и научно – практическую обоснованность, поскольку позволит свести к минимуму ошибки при квалификации аффектированных преступлений, и позволит оценить каждую ситуацию индивидуально без выявления системности, длительности. Предложенные нами изменения, помимо прочего, позволят более скрупулезно выявлять мотив и цель аффектированного убийства.

Список литературы:

1. Авдеева Е.В. Спорные вопросы квалификации убийства, совершенного в соcтоянии аффекта // «Российский следователь». – 2019 год. –  №1 // СПС «КонсультантПлюс».
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29.01.2009 года №69-О-О // СПС «КонсультантПлюс».
3. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 12.11.2019 года №31-АПУ19-8 // СПС «КонсультантПлюс».
4. Апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 21.01.2020 года №55-14/2020 // СПС «КонсультантПлюс».
5. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10.10.2019 года №57-АПУ19-5 // СПС «КонсультантПлюс».
6. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 17.09.2019 года №59-АПУ19-8 // СПС «КонсультантПлюс».
7. Уголовный кодекс РФ с постатейными материалами / под ред. А.И. Рарога – 2-ое изд., перераб. и дополненное. – Москва, Проспект, 2015 год – С. 157-158.
8. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2019 года №48-АПУ19-22 // СПС «КонсультантПлюс».
9. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 12.09.2019 года №18-АПУ19-17 // СПС «КонсультантПлюс».
10. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Особенная часть. Разделы X - XII" (постатейный) (том 4) (отв. ред. В.М. Лебедев) («Юрайт», 2017) // СПС «КонсультантПлюс».
11. Апелляционное определение Свердловского областного суда от 10.04.2019 года №22-2082/2018 // СПС «КонсультантПлюс».
12. Авдеева Е.В. Уголовно – правовые и криминологические аспекты аффектированного убийства // «Российский судья». 2017 год. №5 // СПС «КонсультантПлюс».