НАСТРОЕНИЯ В ГВАРДИИ НА КАНУНЕ ПЕРЕВОРОТА 25 НОЯБРЯ 1741 Г.

MOODS IN THE GUARD ON THE EVE OF THE COUP ON NOVEMBER 25, 1741 YEAR

Aleshin Denis Olegovich

student, department of "History of Russia from ancient times to the XX century", St. Petersburg State University,

Russia, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

Со времён С.М. Соловьёва в подавляющем большинстве работ, посвящённых «эпохе дворцовых переворотов», высказывается мнение относительно того, что одной из основных движущих сил в политической жизни данного периода является гвардия, штыки которой свергали одних и возвышали других. Тем не менее, по большей части данные труды, описывая действия гвардии в том или ином заговоре, практически полностью опускают в своих исследованиях такой важный аспект как мотивы её участия в перевороте, её отношение к действующей власти, настроения накануне переворота. Данным темам в отношении гвардии накануне бескровного переворота в ночь с 25 на 26 ноября 1741 г., передавшего верховную власть в руки Елизаветы Петровны, и посвящена настоящая статья.

ABSTRACT

Since the time of S.M Solovev in the overwhelming majority of works devoted to the “era of palace coups”, expressed the opinion that one of the main moving forces in the political life of this period was the guard, whose bayonets overthrew some and exalted others. Nevertheless, for the most part, these works, describing the actions of the guard in a particular conspiracy, almost completely omit in their studies such an important aspect as the motives for her participation in the coup, her attitude to the current government, and her mood on the eve of the coup. These topics in relation to the guard on the eve of a bloodless coup on the night of November 25 to 26, 1741, which transferred the supreme power into the hands of Elizabeth Petrovna, are the subject of this article.

Ключевые слова: эпоха дворцовых переворотов, гвардия, Елизавета Петровна, Анна Леопольдовна

Keywords: era of palace coups, guard, Elizaveta Petrovna, Anna Leopoldovna

Рассматривая первые месяцы самостоятельного правления Брауншвейгского семейства после смерти Анны Иоанновны и свержения Э.И. Бирона, автор не смог обнаружить ни одного документа, свидетельствующего о недовольстве офицеров и солдат гвардии новым режимом. Наоборот, новая власть явно стремилась расположить их к себе, о чём можно судить по ряду мер, как разрешение полковых праздников, оплата ночных караулов во дворце [7, c. 21], приказ о выдаче праздничных двух чарок водки или вина на лицо [1, c. 240, 248], о специальном «некислом» пиве против цинги [5], регулярные приглашения офицеров на куртаги.

Ситуация, когда регент малолетнего императора и генералиссимус, помня судьбу казалось бы всесильного Курляндского герцога, идут на всевозможные уступки гвардии, привела к явному разложению последней и как боевой единицы, и как опоры власти. Книги приказов за 1741 г. показывают положение вещей, при котором офицерам постоянно поступали предписания приструнить своих подчинённых, чтобы те «в квартирах своих стояли смирно», «своевольств и обид не чинили», не являлись на службу «в немалой нечистоте», не отлучались с караулов безвестно, не играли в карты и не устраивали дебоши на квартирах, в казармах, «на кабаках» и в «бляцких домах», не «бесстрашлялись в кражах» на службе и в свободное от неё время, не устраивали на улицах пальбу, не являлись на службу пьяными [6]. Наиболее особые случаи «продерзостей» гвардейцев привёл И.В. Курукин. Историк описал преступления нескольких гвардейцев: семёновцев Кондрата Федулина, являвшегося настоящим вором-рецидивистом, кравшим у своих же сослуживцев, и Ивана Коркина, умудрившегося вынести столовый сервиз из дома канцлера А.М. Черкасского и пытавшегося его продать на рынке. Другие служащие Семёновского полка братья Степан и Пётр Станищевы будучи пьяными порубили на одной из столичных улиц караульных и двух вмешавшихся в драку прохожих. Отличились и преображенцы: гренадер Гавриил Наумов вломился в дом французского посла и под угрозой смерти требовал от иностранцев денег, а Артемий Фадеев в «пребезмерном пьянстве» выкрал столовое серебро и утварь из императорского дворца [2, c. 382].

Не было порядка и в головах «старой гвардии». Если для  начала правления Анны Леопольдовны и принца Антона не удалось найти ни единого свидетельства нелестного высказывания в их сторону от гвардейцев, то уже к лету 1741 г. наблюдалась обратная картина. Среди дел Тайной канцелярии в большом количестве стали появляться дела о «непристойных словах» гвардейцев и обывателей в адрес верховной власти [3]. В этой связи можно судить не только о падении престижа власти в глазах её непосредственной опоры, но и о некой форме страха правителей перед гвардией, поскольку все виновные, как в некачественном исполнении службы, так и в открытых оскорблениях императора, регента и принца, карались необычайно мягко [8, c. 190]. По большей части страшная кара нерадивых гвардейцев заключалась в чтении им «Воинского артикула», батогах и внушении офицерам относительно пристального надсмотра за нижними чинами.

Деятельность генералиссимуса Антона-Ульриха включала наиболее радикальные меры по восстановлению дисциплины в гвардии. По его приказу были восстановлены особые гренадерские роты по примеру петровских, которые должны были выступать примером для всех остальных частей гвардии. Начальником новой роты был назначен капитан Иоганн фон Зихейм, а солдаты и офицеры отбирались лично принцем. Книга приказов Преображенского полка показывает, что сразу после своего назначения в мае 1741 г. Зихейм приступил к жестоким «экзерцициям», впоследствии распространённым и на остальные подразделения гвардии [4].

Следует сказать и о бытовом положении гвардейцев. Во-первых, регулярная отправка частей на театр вооружённого конфликта со Швецией в заболоченные земли Финляндии и Карелии не могли не вызывать недовольства в гвардии. Во-вторых, в сентябре 1741 г. большая часть Преображенского полка, сыгравшего в последствие ключевую роль в елизаветинском перевороте, была переведена из квартир в только что отстроенные казармы без отопления, удобств, а самое главное без надзора офицеров, которые лишь приходили по одному на ночные дежурства.

Таким образом, изначальная мягкость режима правления Анны Леопольдовны и принца Антона в сочетании со стремительным развитием кризиса власти и попытками компенсации беспорядка в гвардии введением строгой муштры в отдельных её частях привели к определённому разложению старой гвардии, возникновению в её рядах недовольства властью и появлению предпосылок к участию гвардии в антиправительственных действиях.

Список литературы:

1. Внутренний быт русского государства с 17 октября 1740 г. по 25 ноября 1741 г. по документам, хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции. В 2 ч. Ч. 1. – М.: Верховная власть и Императорский дом, 1880. – 560 с.
2. Курукин И.В. Эпоха «Дворских бурь»: очерки политической истории послепетровской России (1725-1762 гг.). – СПб.: Наука, 2019. – 760 с.
3. Российский государственный архив древних актов. Ф. 7. Оп. 1. Д. 266. Ч. 31. Л. 137.
4. Российский государственный архив древних актов. Ф. 273. Оп. 9. Д. 34771. Л. 126.
5. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 393. Оп. 12. Д. 63. Ч. 1. Л. 1.
6. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 393. Оп. 12. Д. 63. Ч. 1. Л. 14, 93.
7. Смирнов Ю.Н. Русская гвардия в XVIII в. Куйбышев: Типография Куйбышевского университета, 1989. – 80 с.
8. Keep J. The secret chancellery, the Guards and the dynastic crisis of 1740-1741 // Forschungen zur Geschichte Osteuropa. Book 25. Berlin: 1978. – 520 p.