РЕЛИГИОЗНАЯ СИТУАЦИЯ НА ТЕРРИТОРИИ СОВРЕМЕННОГО ТАДЖИКИСТАНА В ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ И УКРЕПЛЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

Несмотря на то, что сегодня Республика Таджикистан, это светское государство, ислам на его территории играл очень заметную роль, как в вопросах государственного устройства и правления в досоветский период, так и в отношении сохранения традиционных форм социального взаимодействия таджиков в период становления и укрепления советской власти. Ислам, так же, выступал важным фактором формирования национального самосознания таджиков в течении всего советского периода.

Население Таджикистана – это ираноязычные таджики, исповедующие ислам суннитского толка ханафитского мазхаба. Однако, в горных районах Бадахшана, на востоке республики, присутствуют также шииты исмаилиты.

Таджикское общество глубоко традиционно, что отразилось в формировании особой духовной системы пронизывающей все его слои. Так называемый бытовой ислам – смесь чисто исламских элементов, привнесенных в Среднюю Азию арабскими завоевателями VII-VIII вв., и традиционных для этих мест зороастрийских, манихейских, буддистских и языческих верований. [5]

Своими границами, современный Таджикистан обязан Советской власти и процессу национально-территориального размежевания в СССР. Существовавшая с 1918 по 1924 гг. Туркестанская Советская Республика, а также Бухарская и Хорезмская народные республики, были ликвидированы и каждой национальной группе, проживавшей на их территории, предусматривалось выделение своей автономии. Так, в процессе национально-территориального размежевания на территории ТАССР были созданы: Узбекская ССР, Туркменская ССР, Таджикская ССР в 1929 г., Кара-Киргизская АО (сегодня – Киргизская Республика) и Кара-Калпакская АО (сегодня – Республика Каракалпакстан в составе Узбекистана).

До революции 1917 года территория Средней Азии именовалась Туркестаном, и большая часть современного Таджикистана располагалась в границах Бухарского эмирата, который являлся частью туркестанского региона с характерными для него социальными процессами. Государственное устройство Бухарского эмирата предполагало неограниченную власть эмира, правящего страной на основании правил шариата. Большое значение в управлении государством имел класс духовных должностных лиц - улемов. Таким образом жизнь населения Бухарского эмирата была неразрывно связанна с религией ислам, который пронизывал собой все основополагающие общественные институты.

В период XIX – нач. XX веков в Туркестанском регионе почти повсеместно был распространен суфизм и представлен суфийскими братствами Накшбандия, Йассавия, Кадырия. Кроме того, в качестве отдельной ветви выделялся «каляндари» - так называемые нищенствующие суфии. [1] Перечисленные тарикаты зародились в Средней Азии, что отразилось на основных принципах их учения. Примечательно, что среднеазиатский суфизм отличался заметным несоответствием его обрядовой практики, в некторых случаях, основным канонам ислама. [4] Именно с сопротивлением суфийских братств, наиболее влиятельными из которых было братство Накшбандия, пришлось столкнуться русским войскам в Средней Азии в процессе расширения своего влияния на восток. [8]

В виду того, что суфийские братства в Средней Азии были разобщены, по причине некоторых обрядовых разногласий, к концу XIX – нач. XX веков суфизм на ее территории имел форму ишанизма. Ишан являлся духовным лидером и вел самостоятельную духовную жизнь, собирая вокруг себя учеников и последователей – мюридов [3]. Авторитет ишанов был крайне высок в среде населения и постепенно суфийским лидерам удалось проникнуть в официальные властные структуры (например – муфтии). Это обстоятельство привело к образованию новой формы ислама – бытовой, в котором переплелись элементы классического ислама, местного суфизма и местных традиционных верований. В VII - XIX вв. некоторые формы религиозных верований стали восприниматься местным населением как исконно исламские. [4]

Ячейкой общества в Средней Азии являлась община. В сельской местности общиной являлся кишлак, в городах это кварталы – махаля. В качестве духовного и культурного центра общины выступала мечеть во главе которой находился мулла и мазар – гробница местного святого. Ишаны или пиры («старцы» по-персидски) являлись хранителями мазаров и пользовались огромным авторитетом простых людей и своих учеников. Жили ишаны на подаяния верующих. Как правило, ишаны или пиры, были дервишами суфийских братств [8]. Ишаны считались не только главными руководителями духовной жизни, но становились во главе политических движений и руководили политическими бунтами. [6] Ярким примером участия ишана в политическом бунте является Андижанский мятеж местных жителей против российских властей в мае 1898 года. Организатором которого являлся Магомет-Али Сабыров или Дукчи-ишан. Примечательно, что за год до восстания, Дукчи-ишан написал письмо турецкому султану, где просил его о совете, как сделать мусульман Ферганы более религиозными, так как считал, что мусульмане отступили от требований шариата. [6]

С конца XIX века по начало 20-х годов XX века довольно широкое распространение на территории Средней Азии получило реформаторское движение джадидизм. Джадиды ставили своей целью модернизацию ислама и общества в целом. При этом сторонники этого движения ориентировались на реформаторский опыт Европы, пытаясь на практике внедрить в традиционное исламское общество Средней Азии прогрессивные идеи из области образования и культуры, политики, общественных взаимоотношений и др. Большое внимание джадиды уделяли значению науки для современного общества. Однако далеко не все среднеазиатское общество позитивно восприняло идеи джадидизма и сторонники реформ постоянно сталкивались с яростным сопротивлением сторонников кадимизма – радикальными противниками реформации ислама, сторонниками сохранения шариатских судов и религиозного мировоззрения в обществе. [3]

Что касается советской власти, то с её приходом, политика в Средней Азии в отношении верующих, на начальном этапе, обеспечивала мусульманам свободу вероисповедания и защиту культовых зданий. И это, при наличии выраженной атеистической компоненты в коммунистической идеологии. Более того, в пропагандистских тезисах большевиков, часто указывалось на совместимость коммунистической идеологии и шариата. Ввиду чего, часть мусульманского духовенства даже выдвинула лозунг «За советскую власть, за шариат!». [7] Примечателен и тот факт, что в 1920 году ЦИК Советов Туркестанской области утвердил положение «О комиссии по согласованию законоположений и распоряжений рабочего и крестьянского Правительства Туркестанской Республики с шариатом и адатом». [2] Согласно данному положению, в том случае если возникают расхождения между законодательными актами власти и нормами шариата, то нормы шариата имели большую юридическую силу.

Не смотря на лояльность большевиков, на начальном этапе, к религиозным традициям мусульман, участие их в политическом процессе и включение представителей мусульманского общества в краевые органы власти на местах игнорировалось. А в совокупности с экономической политикой советской власти касающейся конфискации у местного населения земли в пользу собственности рабоче-крестьянского правительства привело к тому, что значительная часть местного населения стала воспринимать советскую власть как «русскую империалистическую» власть. Это обстоятельство послужило одной из причин среднеазиатского повстанчества известного как басмачество. Последующая активная антирелигиозная деятельность большевиков перевело конфликт в плоскость противостояния мировоззрений: советского и религиозного - мусульманского. [4]

Выросшее из кадимизма басмачество приобрело резкую религиозную окраску. Сторонники и активные участники движения сопротивления объявили большевикам религиозную войну – священный джихад. Целью басмачества было изгнание большевиков и создание исламского государства на территории Средней Азии. В советских СМИ участники движения басмачества именовались басмачами, но сами они называли себя «моджахедами» священного джихада против неверных. [2] Старая экономическая политика не только нарушала хозяйственные интересы крестьян, но и резко задевала их религиозно-бытовой уклад. Непримиримые лидеры басмачества объявили религиозно-мусульманскую войну с русскими. Религиозному взрыву особенно содействовало духовенство. Согласно шариату, целый ряд административных прав принадлежит духовным лицам. Советская власть отменила это, чем спровоцировала призыв к религиозной войне со стороны духовенства. На этот призыв откликнулись все слои населения. Даже враждебные друг другу кочевники и оседлое население сплотились вокруг этого призыва. [9] В борьбе с басмачеством большевикам пришлось не только использовать военные методы, но и идти на политические уступки касающиеся религии и традиционного уклада жизни местного населения.

По мере укрепления советской властью своих позиций в Средней Азии, терпимость в отношении религии с её стороны постепенно стала сменяться политикой искоренения религиозных институтов из жизни среднеазиатского общества. Массовым репрессиям подвергались религиозные деятели, закрывались мечети и медресе. Традиционное исламское общество Средней Азии отреагировало на такую политику особым образом. Все советское выступало в качестве оболочки, а содержанием оставалось все местное и традиционное. Никуда не делась община внутри которой сохранялись традиционные семейно-родственные структуры – авлоды. Кстати, именно на базе подобных структур формировались колхозные бригады. Продолжали играть значительную роль в жизни общества традиционные праздники, соблюдение обычаев, содержание святых мест и духовенства. Свое значение сохраняли и мечети, и мазары. Даже закрытые официально, они продолжали действовать под видом клубов, чайхан и т.п. Никуда не исчезло уважение к ишанам, муллам, ходжам, которые пользовались большим авторитетом среди местного населения. Сохранялся сословный принцип замещения руководящих должностей, что нередко приводило к тому, что на высших государственных постах оказывались выходцы из духовенства, ишаны, лидеры суфийских братств. Период репрессий вынуждал делать все это тайно, что еще больше связывало мусульман и стимулировало их религиозную солидарность. [8]

Подводя итоги, можно сделать вывод, что в период становления и укрепления советской власти на территории Средней Азии и в частности на территории современного Таджикистана, религия, а именно ислам, являлась одним из основополагающих социальных институтов. Значение религиозных норм для населения было первостепенным. Религия самым тесным образом переплеталась с традиционным жизненным укладом среднеазиатского населения и в том числе таджиков. Во имя, и в защиту религии поднимались народные восстания, организовывалось повстанческое движение. Сквозь призму ислама жители Средней Азии смотрели на коммунистическую идеологию большевиков сопоставляя её с нормами шариата. Глубоко укоренившийся в жизни среднеазиатского общества ислам с приходом советской власти никуда не исчез, но особым образом ассимилировался в её структуру, продолжая в значительной степени определять жизненный порядок традиционного общества Средней Азии и, в частности, на территории Таджикистана.

Список литературы:

1. Абдулгафаров С. Мусульманские ишаны // Остроумов Н.П. Сарты. Ч.1. Ташкент, 1908. С. 206.
2. Бобохонов Р.С. Басмачество - как священный джихад против советской власти в Центральной Азии. Ч. 1 // – [Электронный ресурс] – URL: www.centrasia.ru/newsA.php?st=1430799600 (дата обращения 01.15.2018)
3. Бобохонов Р.С. Джадидизм – как школа модернизации ислама в Центральной Азии // – [Электронный ресурс] – URL: www.centrasia.ru/newsA.php?st=1424558880 (дата обращения 01.15.2018)
4. Бобохонов Р.С. История ислама в Центральной Азии. Ч. 2 // – [Электронный ресурс] – URL: www.centrasia.ru/newsA.php?st=1443826620 (дата обращения 01.17.2018)
5. Бушков В.И., Микульский Д.В. Анатомия гражданской войны в Таджикистане (этно-социальные процессы и политическая борьба, 1992-1995). – Москва, 1996.
6. Воспоминания Саттар-хана Абдул-Гафарова // Н. П. Остроумов. Сарты. Этнографические материалы. — Ташкент, 1896.
7. История Востока. Т. 5. Москва, 2006, с. 31.
8. Старостина С.А. Шариат в истории Российского государства: объективная закономерность или парадокс. – Калининград: КЮИ МВД России, 2002. – с. 94
9. Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. Кн. 9. 1926.