ИСТОРИЯ И ВРЕМЯ

Проблема времени за последние несколько десятилетий по количеству посвященных ей исследовательских работ и публикаций занимает одно из первых мест в мировой науке, а по своему мировоззренческому значению, занимает, первоочередное место в современных философских исследованиях.

Тем не менее среди большого разнообразия исследуемых философских проблем времени очень редко встречается задача измерения времени. И это отнюдь не случайно. Большое распространение получило мнение о том, что измерение времени – это уже давно решенная естественнонаучная проблема. Принято полагать, что длительность времени измеряется в общепринятых единицах [10, с. 21].

История и время имеют непосредственную взаимосвязь между собой. Именно поэтому можно говорить о том, что категория времени для определения исторического течения представляется столь же значительным критерием, как метод и предмет. Ведь «историк ни на секунду не может выйти за рамки исторического времени.

Время представляет собой категорию познания, которая фигурирует в исторических трудах в различных ипостасях: в качестве средства анализа, а иногда и в качестве относительно самостоятельного объекта изучения.

Сосредоточенные на реконструкции прошлого времени, историки специально или неосознанно применяют определенные образы времени. По своему существу данные образы, или представления, являются инструментальными: на их основе разрабатываются научные предположения, доказательства и выводы. Первые представления о понятии времени, на которые основываются историки, как правило, имеют вненаучный, а точнее, философский характер.

Следовательно, для интерпретации исторического времени необходимо остановиться подробнее на релевантных философских представлениях.

В философской науке проблема времени занимает довольно почетное место. Количество работ, посвященных данной проблематике, достигает нескольких сотен, если не тысяч. Практически каждый известный философ, каким либо образом затрагивал вопросы времени.

Одной из центральных тем в философии времени выступает сакраментальный вопрос «что такое время?», который без всяких сомнений можно отнести к «основным вопросам философии». Имеется ввиду образ времени, который формируется в сознании, и те качества, которыми наделяется данный образ [11, с. 80].

Исследуя точки зрения выдающихся философов на проблему времени, в первую очередь привлекает внимание то, что практически все они говорили о 2-х типах времени (образах времени).

Такие представления, несмотря на имеющиеся различия в методах описания, остаются почти неизменными вот уже более двух тысяч лет европейской истории.

От античных времен и до постмодернизма преимущественное большинство мыслителей, говоря о времени, основываются на категориях поразительно устойчивой структуры. Данный факт, по нашему мнению, довольно уникальный и представляет свою самостоятельную тему для размышлений.

Четкое различение двух типов времени, как известно впервые ввел Платон, хотя сам философ при этом ссылался на «священных и древних философов» как на своих предшественников. Для обозначения данных образов времени он использовал 2 термина — «зон» и «хронос», которые в переводе означают «вечность» и «время».

Аристотель, судя по его сочинениям, не изучал специально соотношение между «вечностью» и «временем», однако он противопоставлял «вечную сущность» и «время».

Аристотель считал, что, «вечная, обособленная и неподвижная от чувственно воспринимаемых вещей сущность... движет неограниченное время» [3, с. 44].

Философ замечает, что «вечные существа, так как они существуют вечно, не находятся во времени, поскольку они не охватываются временем и бытие их временем не измеряется; доказательством этому служит то, что они, не находясь во времени, не подвергаются влиянию со стороны времени».

Исследуя время в первую очередь как меру движения, Аристотель сделал несколько интересных наблюдений, которые стали фундаментом для многих дальнейших размышлений на тему о времени. К примеру: «Сейчас существует непрерывная связь времени: оно связывает прошлое с будущим... Поскольку «теперь» имеется... конец прошедшего и начало будущего, то... время всегда начинается и заканчивается... И оно никогда не остановится, так как всегда начинается» [3, с. 53].

Концепция «вечность—время» продолжала оставаться отправным пунктом философских дискурсов о времени в пределах христианской доктрины. Образовавшись в античную эпоху как проблема разделения сфер приложения понятий времени и вечности, она превратилась в проблему отношения Бога к созданному им миру.

На смену зона и хроноса, отождествлявшимся с языческими богами, приходит идея «вечности» и собственно «времени».

Отход от раннехристианской идеи начался под воздействием Аристотеля и прочих античных философов. Аристотель и его приверженцы значительно ослабили концепцию «Бог — мир», подвергнув сомнениям представление об одинаковой бренности всех компонентов мира. Святой Фома ввел новое промежуточное понятие «век», поместив его между «вечностью» и «временем», между божественной неизменностью и все разрушающими земными переменами [3, с. 91].

Содержание времени сводилось к циклу созревания и распада земных вещей.

Но что в особенности существенно, Фома Аквинский, по всей видимости, был одним из первых, кто детализировал проблему, которую, применяя современную терминологию, можно охарактеризовать как темпоральное сознание действующего субъекта. В том числе, он писал, что благоразумие, эта духовная добродетель, заключает в себе, среди всего остального, такие подчиненные добродетели:

— память о том, что прошло;

— понимание то что сейчас происходит;

— предвидение и умение принимать в расчет события будущего.

Переход от Средних веков к Новому времени знаменовался смещением религиозного представления о мире естественнонаучными убеждениями. В связи с этим уже в XVII веке теориях двух типов времен получает новый вид: идея божественной вечности заменяется концепцией абсолютной длительности, а представления о сущностном отличии «божественного» и «земного» времени смещается тезисом о наличии объективного времени и его субъективного восприятия.

Первым кто сформулировал данный подход, был по всей видимости, Р. Декарт: «... Время, которое мы отличаем от длительности, взятой вообще, и называем числом движения, есть только известный способ, каким мы эту длительность понимаем» [8, с. 67].

Более широкую формулировку данной концепции мы видим у Б. Спинозы: «... Длительность представляет собой атрибут, под которым мы постигаем существование созданных вещей так, как они пребывают в действительности... Время, это не состояние вещей, это только модус мышления, который служит для объяснения длительности» [14, с. 28].

И конечно, необходимо привести известное высказывание И. Ньютона на тему времени: «Абсолютное, истинное математическое время само по себе и по самому своему существу, без всякого отношения к внешнем событиям, протекает равномерно и иначе называется длительностью.

Свое окончательное оформление концепция двух типов времени получила на рубеже 19-20 веков. По степени вытеснения натурфилософии философией человека на замену представлениям о наличии 2-х сущностно различных времен пришло понимание того, что речь должна идти только о двух различных мыслительных образах времени [11, с. 93].

Таким образом, мы видим, что философы с древних времен активно исследовали проблему времени, чего нельзя сказать о историках.

Историки в свою очередь проявляли непревзойденное (учитывая направление их профессии) равнодушие к разработке проблем исторического времени — в числе немногих можно назвать интересные работы М. де Серто, Р. Козеллека и Д. Лоуэнталя.

Исследуя эволюцию исторического времени, следует сказать, что до середины XVIII века историю стремились писать только с позиций наблюдателя.

Сообщавшиеся в трудах исторические сведения претендовали на место абсолютной истины (вне зависимости от их надежности). В соответствие с этим, историческое знание предполагалось «абсолютным», а история прошлого была признана однозначной.

Необходимо было только установить очередность и характер событий, то есть, «заполнить» историческое время. Будучи расположена во времени, история прошлых времен не должна изменять. Естественно, это не означает, что все создавали одну и ту же историю, но каждый историк основывался на том, что рассказанная им «история» — это единственно истинная версия, которая не подлежит пересмотру в дальнейшем.

С середины XVIII века время все чаще начинают рассматривать не просто в качестве среды, где происходят все «истории», — время получает историческое свойство.

Начиная с данного периода в исторической эпистемологии стало развиваться представление о том, что истина в истории не едина. Историческое время получило качество, производное от опыта, и это значило, что прошлое в ретроспективе можно охарактеризовать по-разному. Стало понятно, что история может переписываться сколько угодно раз.

История была темпорализована в том понимании, что, за счет течения времени, она менялась в соответствии с настоящим, и по степени дистанцирования также менялась природа прошлого.

В результате чего история сейчас происходит не во времени, а протекает через время. В 20 веке данную идею четко сформулировал Ж.-П. Сартр: «Мы должны понимать, что ни люди, ни их поступки не находятся во времени: время, как определенное свойство истории, созидается людьми на основании их изначального времяполагания [13, с. 53].

История с давних времен имела монополию на время мира в самом предельном понимании. Но по сравнению с настоящем, которым занимается целый спектр социальных наук, прошлое изучено неравномерно и по периодам, и по тематике.

Предполагается, что история «полна» событий, которые существуют одновременно. Но вместе с тем, данная «заполненность» истории не представляется в некоем абстрактном абсолютном смысле. Историческое время «заполняют» именно историки.

Временная неоднородность заполнения истории прошлого и субъективность данного заполнения служит отличительными признаками исторического знания.

Содержательное заполнение времени детерминируется различными факторами. В первую очередь возможность «заполнить» историческое время зависит от наличия информации о нем. Именно отсутствием материальных или письменных источников объясняются большие пробелы в истории, в особенности много провалов мы видим в истории древнего мира [6, с. 38].

Также особо важным условием является их доступность.

Под доступностью понимается возможность обработки: к примеру, для того, чтобы прочесть многие древние летописи, необходимо было расшифровать мертвые языки. Когда появилась возможность интерпретации больших объемов статистики при помощи компьютерных средств, среди историков возник особый интерес к малопопулярным до того проблемам: исследованию долговременных направлений развития в исторической демографии, экономической истории и так далее —прошлое значительно изменилось.

«Заполненность» исторического времени также определяется идеологическими доктринами и политическими обстоятельствами.

И конечно же, не стоит забывать о духе времени. Именно дух времени зачастую порождает увлеченность определенными историческими периодами. Так, историки эпохи Возрождения разделяли со своими современниками пристрастие к античности, романтики XIX века — к Средним векам, а, например, националисты XX века — к временам, в которых отслеживаются исторические корни нации и так далее [11, с. 72].

Таким образом, историки исследуют свой предмет во времени частями, диверсифицированно, под различными углами, с разных сторон и позиций.

Неупорядоченность, неравномерность, дробность, мозаичность изученности разных подсистем в различные исторические эпохи и в разных географических рамках, пробелы прошлого — такое полотно исторического времени.

Однако историческое знание в целом обеспечивает возможность, когда это необходимо, увидеть все великое многообразие «мира истории»: связи и структуры, действия и события, повседневную жизнь людей и бытие народов, героев и отдельного «маленького человека», глобальные мировоззрения человечества и обыденное сознание.

Структура времени (прошлое—настоящее—будущее) не одинакова. И будущее и прошлое в нашем понимании бесконечны, настоящее же — это только точка на оси времени. Мало кто понимает настоящее как мгновение — предполагается, что «настоящее», в первую очередь, представляет определённый временной отрезок, кроме того, настоящее несимметрично по отношению к будущему и прошлому. Будущее четко отделено от настоящего, а прошлое как бы сливается с ним, и границу между настоящим и прошлым мы проводим на интуитивном уровне [1, с. 48].

Таким образом, мы видим, что история и время имеет неразрывную взаимосвязь. Именно историческими событиями исчисляется и заполняется время.

История как наука находится в исключительном положении за счет своего предмета, которым является прошлое: прошлые явления, события, люди. Помимо того, она конструирует и множество непростых временных форм: настоящее в прошлом, прошлое в настоящем, будущее в прошлом и так далее.

Список литературы:

1. Аверинцев С. С. Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья. В: Л. А. Фрейберг. Античность и Византия. М.: Наука, 1975, с. 266—285.
2. Ананьев Б. Г. Восприятие пространства и времени. Л.: Наука, Ленингр. отд., 1969. – 230с.
3. Аристотель. Метафизика. В: Аристотель. Соч. В 4-х т. Пер. с древнегреч. М.: Мысль, 1984, с. 368.
4. Ахундов М. Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. М.: Наука, 1982. – 340с.
5. Бернгейм Э. Философия истории, ее история и задачи. М.: Клочков, 1909. – 300с.
6. Борхес X. Л. Циклическое время. В: X. Борхес. Соч. В 3-х т. Пер. с исп. М.: Полярис, 1994, т. 1, с. 196.
7. Гуревич А. Я. Время как проблема культуры // Вопросы философии, 1969, № 3, с. 116.
8. Декарт Р. Начала философии. В: Р. Декарт. Избр. произв. Пер. с фр. М.: Господитиздат, 1950, с. 544.
9. Дьяков В. А. Методология истории в прошлом и настоящем. М.: Мысль, 1974. – с. 450
10. Ерунов Б. А. Философские аспекты проблемы времени. Л.: ЛГПИ, 1978. – 420с.
11. Зиммель Г. Проблема исторического времени. В: Г. Зиммель. Избранное. В 2-х т. Пер. с нем. М.: Юрист, 1996, с. 529.
12. Савельева И.М. История и время. В поисках утраченного. М.: «Языки русской культуры» 1997. – с. 800.
13. Сартр Ж.-П. Проблема метода. М.: Прогресс, 1994.- с. 420.
14. Спиноза Б., де. Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом. В 2-х т. Пер. с лат. М.: Госполитиздат, 1957, т. 1, с. 316.