СТЕРЕОТИПЫ ВЗАИМОВОСПРИЯТИЯ ЯПОНИИ И КИТАЯ В НАЧАЛЕ XX В

Первая половина XX века стала непростым этапом для отношений Китая и Японии, а особенно сложным это время стало для Китая. В мае 1900 года в Китае вспыхнуло боксерское или Ихэтаньское восстание. Императрица Цы Си поддержала это движение и объявила войну Великобритании, Германии, Австро-Венгрии, Франции, Италии, Японии, США и России, которые создали союз для совместных действий против восставших. В итоге этого восстания Китай был поделен на сферы влияния, в частности, России досталась Маньчжурия - Северо-Восток Китая, а также аренда на 50 лет Порт-Артура, что послужило поводом к Русско-японской войне [3].

Японские войска также приняли участие в подавлении так называемого боксерского восстания 1900 года, по итогам которого китайцы были вынуждены выплатить огромную компенсацию Японии [6].

После подавления восстания ихэтуаней Япония стала готовиться к войне с Россией, выступала в Китае с широкой проповедью идей «братства двух народов» увязывая ее с антирусской пропагандой. В годы политики «паназиатизма» был сформулирован «принцип» жизненной важности для судеб Японии всего, что происходит в Китае и вокруг него. Победа Японии в русско-японской войне была воспринята в Китае так, словно война с Россией велась за интересы Китая, как чуть ли не победа самого Китая. Тысячи Китайских студентов устремились в японские университеты, в Китае стали раскупаться японские книги, японских преподавателей стали приглашать в открывавшиеся колледжи, техникумы. Но на смену проповеди «братства» азиатских народов в Японии пришла трактовка слова «китаец» как синонима слабости, неискренности, эгоизма и трусости. Реализуя условия Портсмутского договора, Япония навязала Китаю Пекинский договор, по которому не только заставила передать ей все права в Южной Манчжурии, принадлежавшие ранее России. В сентябре 1909 года Китай подписал с Японией еще более расширенное соглашение, закреплявшее ее контроль над экономикой Южной Манчжурии, оно устанавливало монополию Японии в железнодорожном строительстве и широкие привилегии по эксплуатации недр этого района. Кроме того, японский капитал расширял свое влияние в Северной Маньчжурии, Центральном и Южном Китае. Ограбление Китая экономическими и внеэкономическими методами позволило Японии к началу первой мировой войны стать в одну линию с мировыми державами. Во время войны Япония, воспользовавшись обстановкой в Европе, высадила в Шаньдуне 30-тысячную армию, захватила Цзяочжоу, железнодорожную линию Циндао-Цзинань и установила фактический контроль над провинцией, присоединив бывшие колониальные владения Германии. Это было сделано с целью недопустить, чтобы Китай воспользовался ситуацией для ликвидации неравноправного договора с Германией, и вернул себе Шаньдун, но японцы мотивировали свои действия в отношении германских владений желанием в будущем вернуть их Китаю. В китайском сознании Шаньдун был связан с именами Конфуция и Мэн-цзы, колыбелью древнекитайской традиции, что углубляло негативную реакцию на действия японцев [1, с. 410-413].

В январе 1915 г. японское правительство предприняло дальнейшие шаги по реализации своей экспансионистской политике в Китае, в ультимативной форме предъявив правительству Юань Шикая «21 требование», которое делилось на пять групп. Первая группа касалась территории провинции Шаньдун, так, согласно статье 2 «Китайское правительство обязуется не уступать или сдавать в аренду никакой части территории или островов в пределах провинции Шаньдун или вдоль ее берега никакой третьей державы под каким бы то ни было предлогом», то есть по существу этой статьей Япония закрепила свои позиции в провинции Шаньдун.  Вторая группа требований определяла соглашения сторон по поводу территории Южной Манчжурии и Внутренней Монголии, третья касалась требований японцев о передаче под совместное японо-китайское управление Ханьепинского угольно-металлургического комбината, четвертая содержала требование не предоставлять другим державам, кроме Японии, в аренду порты, острова и территории на китайском побережье. Наиболее унизительной для китайцев была пятая группа условий, которая заключала в себе общеполитические постановления, так статья 1 гласила: «Китайское центральное правительство будет приглашать влиятельных японцев в качестве советников по политическим, финансовым и военным делам», кроме того статья 2 предоставляла японским школам, госпиталям и храмам право владения землей на началах собственности [4]. Таким образом, с помощью статей двадцать одного требования Япония могла контролировать практически все сферы жизни Китая.

Японский посланник мотивировал ультиматум желанием своего правительства наладить с Китаем «тесные дружественные отношения», кроме того существовала угроза применения силы. 9 мая 1915 г. правительство Юань Шикая капитулировало и подписало унизительные соглашения [2].

Расширение японской экспансии в Китае в период Первой мировой войны повлияло на самосознание китайцев. 7 и 9 мая стали отмечаться в Китае как «дни национального позора», Япония стала восприниматься теперь как главный враг Китая. На «21 требование» Китай ответил всплеском национальной активности, одной из форм протеста был бойкот японских товаров, в ряде мест японские товары конфисковались и сжигались, расклеивались антияпонские плакаты, карикатуры, это было первое антияпонское выступление [5, с. 131-133].

Китай пытался вернуть Шаньдун, добиться признания незаконности и отмены «Двадцать одного требования» и заключенных на их основе соглашений на Парижской мирной конференции, но успехом эта попытка не увенчалась. Несмотря на поддержку политики Японии мировыми державами под влиянием победы пролетарской революции в соседней России, происходит мощный подъем антиимпериалистической борьбы в Китае, и Китайская делегация отказывается подписать Версальский договор, по которому Шаньдун передавался Японии. В 1921 г. в обстановке антияпонского подъема в стране китайская дипломатия сумела добиться ликвидации соглашений, заключенных в 1918−1919 гг. с Японией, ставивших своей целью захват контроля над вооруженными силами страны. В том же 1921 г. Китай вынес вопрос о характере навязанных ему Японией отношений на Вашингтонскую конференцию, где статьи Версальского договора о Шаньдуне были пересмотрены и провинция возвращена Китаю, но от требования о безоговорочном возвращении Шаньдуна Китай был вынужден отказаться. Китаю пришлось выплатить Японии крупную компенсацию, помимо этого Япония сохраняла в Шаньдуне значительные позиции, а железнодорожное строительство в провинции перешло под контроль американского капитала.

Антиимпериалистическая борьба в Китае переросла в 1925 г. в общенациональную революцию. Япония, пользуясь ситуацией меняет свою политику и снова прибегает к политике «паназиатизма», экспансионистская деятельность Японии в Китае возобновляется с новой силой. В мае 1927 г. Япония продемонстрировала, что не допустит разгрома пекинского реакционного режима и объединения страны. Япония была последней из капиталистических держав, признавших новый гоминьдановский режим после номинального объединения Китая под его началом. Япония также была последней из них в урегулировании «нанкинского инцидента» (май 1929 г.) и признании тарифной автономии Китая (6 мая1930 г.) [1, c. 415-423].

Следовательно, даже на таком, казалось бы, небольшом промежутке времени, а именно 1900−1930 г. взаимоотношения между Китаем и Японией изменялись, а вместе с ними и стереотипы взаимовосприятия. Так к началу XX в. изменяется отношение Китая к Японии, в большинстве своем это происходит из-за активной политики «паназиатизма» проводимой Японией. Китай уже не смотрит на Японию как на варвара, а видит в ней собрата, который не равнодушен к ее судьбе, но этот взгляд затем снова претерпевает изменения в результате проводимой Японией экспансионистской политики на территории Китая. Япония в конце 1930 г. воспринимается Китаем как главным враг, впервые в истории взаимоотношений двух стран возникают антияпонские настроения. Так изменилось отношение Китая к японцам, взгляды же японцев по отношению к китайцам изменяются не кардинально. Япония стремится превратить Китай в объект колониальной экспансии, лишить его самостоятельности, и чтобы отвлечь Китай от своих истинных целей активно проводила политику «паназиатизма». В эти годы слово «китаец» ассоциируется у японцев со словом слабость, что говорит о презрительном отношении японцев. Такими были стереотипы взаимовосприятия Японии и Китая в 1900-1930 гг.

Список литературы:

1. Бурлингас И.Я., Китай и Япония // Китай и соседи в новое и новейшее время // Отв. ред. Тихвинский С.Л. – М.: «Наука», 1982. С. 396-452.
2. Дипломатический словарь [Электронный ресурс]. Режим доступа: // http://enc-dic.com/diplomat/Dvadcat-Odno-Trebovanie-JAponii-13.html (дата обращения: 11.11.2017).
3. История Японии в XX веке [Электронный ресурс]. Режим доступа: // http://hrono.ru/1900jpan.php (дата обращения: 10.11.2017).
4. Киреев А.А., Буяров Д.В., Хрестоматия по новейшей истории зарубежных стран 1900-1945 гг. // Двадцать одно требование, предъявленное японским правительством президенту Китайской Республики Юань Шикаю // Издательство БГПУ, 2010. С. 85-89.
5. Чудодеев Ю.В., Каткова З.Д. Китай – Япония: любовь или ненависть? – М.: РАН, 1995. – 234 с.
6. Японо-китайские отношения [Электронный ресурс]. Режим доступа: // http://leit.ru/modules.php?name=Pages&pa=showpage&pid=1327&page=1 (дата обращения: 11.11.2017).