ОБЫЧАИ МОНГОЛОВ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ДРЕВНИМ РЕЛИГИОЗНЫМ КУЛЬТАМ И СИСТЕМАМ

Религиозной жизни и ее культу сопутствуют разнообразные народные обычаи, отчасти уходящие своими корнями непосредственно в представления народа о сверхъестественности, в которых сохраняются и привнесенные древние языческие влияния или сказывается чужеродное воздействие. Целый ряд таких обычаев нам известен из монгольской жизни, особенно благодаря описанию путешественников, которые посетили Монголию.

Астрология играла значительную роль в религиозной жизни монголов. Почитание звезд, созвездий, месяца возникло в следствии боготворения неба. Особое значение монголы придавали луне как указательнице времени. Все важные дела и походы они начинали либо в полулуние, либо в полнолуние. Важную роль играло и солнце. Монголы имели обычай выходить ежедневно утром для поклонения солнцу, а вечером луне [1, с. 53-54]. «Называют луну великим императором…солнце считают матерью луны, потому что она заимствует свой свет от солнца» [7, с. 87].

Звездам предписывалось задача доставлять людям здоровье, долголетие, умножать его богатства и т.д. Современное созвездие «Большая Медведица», называемое как «Семь Старцев», было больше всего обожаемо народом, в его честь приносили в жертву молоко и кумыс. Помимо этого, многие воздушные явления имели свое олицетворение. Существовал бог молнии, бог инея, дракон. Понятие о последнем монголы, без сомнения, заимствовали у китайцев. Дракон, герб китайской империи, почитается символом императорской власти, мудрости и силы, а иногда и мужской силы природы. Это животное обитает, по мнению китайцев, то в воздухе, то в воде; оно покрыто чешуей, как рыба, одарен крыльями, как птица; но всем телом он походит, по изображениям китайцев, на крокодила. Таким же его представляли и монголы, но изменили его качества. По их мнению, дракон производит грозу; гром есть его голос, молнию он производит, быстро свивая и развивая свой хвост. Монголы очень боялись грома, постоянно находились в страхе, если пролили на землю кумыс, молоко или вино, из-за чего гром мог разразится над их жилищем или стадами. Получается, что дракон у монголов являлся как орудие гнева небес [1, с. 54-55].

Плано Карпини дает описание некоторым преданиям, которые можно считать за совершенный грех у монголов. В первую очередь это связано с культом огня, т.к. он имеет древнее происхождения, действовал у многих народов, связан с добычей огня и его использованием в хозяйственной жизни. Монголы сформировали ряд запретов: в огонь запрещалось бросать нечистые вещи; в огонь нельзя плевать; не вонзать, не прикасаться к огню ножом; через огонь запрещено переступать и т.д. [7, с. 30]. В уложении Чингисхана (Великой Ясе) эти запреты упоминаются [9, с. 142]. Отсутствуют сведения о том, что за грех можно считать убийство человека, нападение на другие земли, захват чужого имущества варварским способом и пр.

Наречение имени у монголов имело взаимосвязь с их религиозными убеждениями. Охотно нарекали детей именами, обозначающими какие-либо качества или свойства, как, например, Мёнгкэ = Вечный (Мёнгкэ Темюр = Вечное Железо); Бату = Твердый, Сильный; Бёрю = Серый; Берке = Крепкий; Байдар от байан = Богатый; Тохтамыш от тохтамак (стоять) = Стойкий. Именовали существительными, как, например, Шыбан = Жребий, или Нохай = Собака. Имена в честь небольших народностей, как, например, Сартак = сарт, встречаются редко. То, что одинаковые имена носили как женщины, так и мужчины, можно подтвердить только в отношении имени «Асан», которым назвали эмира, упоминаемого в ярлыке Тохтамыша под 1392 годом, и жену хана, отмеченную под 1365/1366 гг. [3, с. 297-298].

В случае заболевания татары чувствовали себя, прежде всего, окруженными демоническими силами, поэтому юрта больного специально обозначалась. Перед юртой в землю втыкали палку (копьё) с привязанной к ней веревкой, другой конец который привязывался к юрте. Этот обычай получил название «седер» (цэгэр), означающий «запрет» (запрещающий характер). Суть обычая заключалась в том, что никто из посторонних не должен входить в юрту, чтобы не навредить больному. Тот, кто присутствовал при смерти больного, не имел права входить в юрту хана в течение (почти) целого года. К больным допускались только те лица, которые за ними ухаживали, а также шаманы [7, с. 72].

Твердых правил татары придерживались во время похорон покойников. Родственники собирались перед юртой умершего и оплакивали его три дня. При этом традиционными были поминки, во время которых много пили [3, с. 300]. Затем происходили сами похороны. Если умершие были представителями знати, то хоронили их в поле тайно по особому обряду, которому было характерно откровенное варварство. В вырытой для умершего яме сбоку делали еще одну яму, куда клали под покойника любимого им раба. Раб лежал до тех пор, пока не начинал впадать в некую агонию, только тогда его вытаскивали, чтобы он мог вздохнуть. Вся процедура повторялась трижды, и если он уцелел, то становился свободным [7, с. 33]. Данные сообщение Плано Карпини подтверждаются другими источниками. Дзуджани, сообщая о похоронах Бату в 1256 г., писал: «Похоронили его по обряду монгольскому… хоронили с ним в этом месте и некоторых жен, и слуг его» [8, с. 116], Марко Поло повествует о еще более свирепом обычае при похоронах монгольского хана: «Когда государь умирает, всех его лучших лошадей они убивают на тот конец, чтобы они были у него на том свете. Когда умер Монгу-хан, так знайте, более двадцати тысяч человек, встреченных по дороге, где несли его тело хоронить, было побито» [5, с. 87].

Иногда у могилы выставлялись мертвые лошади по всем сторонам света, при этом ставились чаши с кобыльим молоком и мясом [3, с. 300]. Дж.Э. Бойл в своей статье «Формы жертвоприношений лошади у монголов в XIII-XIV веках» упоминает древний обычай, который сводился к следующему: сначала лошадь гоняли по кругу, пока та от усталости не рухнет на землю, после чего ее голову мыли кумысом, удаляли все кости и внутренности и в живот втыкали шест, чтобы он вышел через рот. По свидетельствам Ибн Баттуты, таких лошадей на шестах над могилой было выставлено четыре; Г. Рубрук делает запись о шестнадцати вывешенных шкур (есть предположение, что Г. Рубруком была описана могила не монгола, а комана или кыпчака. Мы не исключаем, что монголы могли позаимствовать у своих кыпчакских подданных этот погребальный ритуал, который другой путешественник, Ибн Фадлан, описал тремя столетиями ранее среди язычников огузов, не упоминая о каких-либо жертвах внутри могилы) [4, с. 128].

Для чего же это делалось? Есть два предположения, одно из который выдвигает сам Дж.Э. Бойл, где допускает возможную аналогию со «столбом презрения» викингов – защита мертвых от нападения зловредных духов. Однако более подходящее объяснение этому ритуалу Дж.Э. Бойл находит в отрывке армянского историка Мовсеса Дасхуранци, где говорится, что «эти люди имели обыкновение жертвовать лошадей дубовым деревьям, посвященным Тенгри». Это можно подтвердить тем, что описанные Г. Рубруком шестнадцать лошадиных шкур были расположены «по четыре с каждой стороны мира», то есть каждого из четырех углов небес. Из-за нехватки деревьев в степях, жертвы возносили на шесты [2, с. 306-307]. Смеем из этого предположить, что находки целых черепов коней могут относится к данному ритуалу.

Большинство захоронений сопровождалось различными предметами сопровождающего инвентаря. В могилу помещали не первые подвернувшиеся под руку предметы и не те вещи, которые будут нужны умершему в потустороннем мире, а те, которые способны обеспечить его безопасное путешествие в страну мертвых, могут надежно отделить покойного от мира живых, а также материально обозначить его пол, возраст и социальное положение. Среди предметов встречаются различные монеты, гребешки, посуда, украшения [6, с. 52-251], выполняющие определенные функции.

Список литературы:

1. Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891.
2. Бойл Дж.Э. Формы жертвоприношения лошади у монголов в XIII-XIV веках // Степи Европы в эпоху средневековья. Т.6. Золотоордынское время. Донецк, 2008.
3. Гатин М.С. Бертольд Шпулер об исламе и религиозной ситуации в Золотой Орде // Ислам и власть в Золотой Орде. Сборник статей. Сер. «История и культура Золотой Орды». Вып.16. Казань, 2012.
4. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956.
5. Минаев И.П. Путешествие Марко Поло. СПб., 1902.
6. Мыськов Е.П. Кочевники Волго-Донских степей в эпоху Золотой Орды. Волгоград, 2015.
7. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука / под ред. Г.П. Богоявленского. М., 1957.
8. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 2. М.-Л., 1941.
9. Эренжен Х. Чингис-хан как полководец и его наследие. Белград, 1929.