ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВОВОГО СТАТУСА МОНАРХА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ПЕРИОД С 1905 ПО 1917 ГОДЫ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ

Неоспоримым является тот факт, что история императорской России есть по существу история самодержавной монархии. Начиная с Петра I, первым принявшего императорский титул, власть государя была неограниченной вплоть до революционных событий, произошедших в начале XX века. Первая русская революция (1905-1907 гг.) вынудила Николая II все-таки пойти на определенные уступки, что выразилось в издании разработанного С.Ю. Витте Манифеста 17 октября, призванного усовершенствовать государственный порядок. Уже 23 апреля 1906 г. были приняты в новой редакции Основные Государственные Законы Российской империи, которые внесли существенные изменения в государственный строй.

Известно, что последний российский монарх Николай Александрович, находившийся под влиянием консервативных взглядов своего отца Александра III и не менее консервативных идей обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева, крайне негативно был настроен на какое бы то ни было ограничение своей власти.

Несомненно можно утверждать, что новая редакция Основных Государственных Законов стала большим событием для страны, однако нельзя не отметить также их противоречивость и «половинчатость мер», так и не позволивших России мирно распрощаться с самодержавием и прийти к подлинному конституционализму. Неоднозначность и неясность формулировок норм Основных Государственных Законов по вопросам осуществления верховной государственной власти неизбежно вызвали среди дореволюционных исследователей множество различных трактовок формы правления России, а равно и места монарха в ней. Вопрос о том, остался ли император абсолютным монархом или же стал монархом конституционным – играет решающую роль в определении формы правления России после 1905 и вплоть до 1917 г.

Нам представляется следующее: столь различные интерпретации, нередко весьма категоричные, объясняются политическими взглядами ученых, занимавшихся данной проблематикой, их различным признанием и пониманием глубины проведенных изменений. В принципе это утверждение верно и на сегодняшний день, поскольку единства во мнении нет и среди современных исследователей.

Пожалуй, мы можем констатировать, что, несмотря на безусловное позитивное значение, которое имели для страны Основные Государственные Законы в новой редакции (так, в частности, они расширяли роль народного представительства), они в немалой степени способствовали кризису власти и послужили катализатором Февральской революции, окончательно свергнувшей монархию в 1917 г.

Причина недостаточной проработки Основных Государственных Законов от 23 апреля 1906 г., вызвавшая много проблемных вопросов, на наш взгляд кроется в неприятии императором, пребывавшем в собственническом состоянии «хозяина земли русской», конституционных реформ и нежелании следовать мировым тенденциям ограничения власти монарха, что выразилось в его стремлении юридически сохранить за собой как можно больше полномочий. Разогнанные досрочно Государственные Думы первых двух созывов с последовавшим нелегальным изменением избирательной системы 3 июня 1907 г. – явные улики в пользу заявления, согласно которому Николай II не желал мириться с ограничением императорской власти, а образ мышления его по-прежнему тяготел к абсолютной монархии. Более того, он, по-видимому, действительно видел в монархической власти божественное происхождение и считал своим долгом охранять самодержавие.

Так называемый «третьеиюньский переворот» представлял собой нарушение Основных Государственных Законов, которые хоть и закрепляли за монархом право роспуска Думы, но не давали ему возможности без ее согласия пересматривать избирательную систему.

Как было сказано выше, дискуссия в отношении определения формы правления России после 1905 г. отличалась многообразием взглядов. Среди дореволюционных юристов хватало как лиц, придерживавшихся либеральных взглядов, так и тех, для кого были характерны монархические взгляды, что и предопределило характер дискуссии, а также наиболее господствующие в научной среде точки зрения.

Исследователи либерального направления сразу окрестили Основные Государственные Законы в их последней редакции «октроированной конституцией», коей они по факту и являлись, тогда как Россия, по их оценке, превратилась в конституционную монархию; соответственно и Николая II они определяли в качестве конституционного монарха. Это важно подчеркнуть, поскольку основным принципом любой конституции является положение, в соответствии с которым верховная власть не может принять закона без одобрения представителей народа [4, с. 449].

В свою очередь исследователи-монархисты придерживались мнения, что строй так и остался самодержавным, но лишь изменился способ осуществления государем императором своей законодательной власти: теперь он, оставаясь единственным источником всякой власти, делегировал ее законодательным учреждениям – Государственной Думе и Государственному Совету. Подобных взглядов, например, придерживался профессор П.Е. Казанский, перу которого принадлежит едва ли не самое масштабное исследование правового статуса монарха России за период после 1905 г., в котором он не только анализирует Основные Государственные Законы от 1906 г., но и комментирует теории других авторов, посвященных данной теме. Казанский придерживался ультрамонархических взглядов, что несколько заставляет сомневаться в его непредвзятости, но, безусловно, ни в коей мере не умаляет значимости проведенного им исследования.

События от 3 июня 1907 г. позволили консервативным юристам, неплохо сознающим настроения императорского двора, говорить о наличии в России «лжеконституционализма». Некоторые же подчеркивали «пропасть» между декларацией прав на бумаге и реальной политикой. Справедливости ради стоит отметить, что действительно нигде в законодательстве Основные Государственные Законы от 23 апреля 1906 г. прямо не называются конституцией, зато в самом тексте данной редакции в отношении императора применяется словосочетание «верховная самодержавная власть», наличие которого в документе конституционного характера спровоцировало споры в научной среде. Однако юридическая литература выказала тенденцию, вместо разъяснения понятия самодержавия, боязливо избегать его и оставлять этот термин без всякого пояснения и определения [1, с. 319].

Стоит отметить, что правовая база, регламентирующая правовой статус монарха, в имперский период России была крайне бедна. Логично предположить следующее: поскольку власть императора не была хоть сколько-нибудь ограничена в важнейших сферах государственной жизни, то не имелось и острой необходимости в фиксации его полномочий в правовых актах: для современников был вполне очевиден факт полновластности монарха. Старая редакция Основных Государственных Законов от 1832 г. отличалась в высшей мере бессистемной и избирательной (главным образом вопросы наследия престола) регламентацией статуса монарха. Надо сказать, что акты, в которых формулировались права монарха в России, не претерпели каких-либо изменений вплоть до 1906 г., когда произошло некоторое ограничение царской власти [4, с. 216].

Современные исследователи, уже зная то, чего никак не могли знать их дореволюционные коллеги, больше склоняются в пользу версии, согласно которой Российская империя все-таки стала в результате Первой русской революции конституционной монархией в ее дуалистической форме, но пребывала в недостаточно зрелом состоянии, а процесс ее дальнейшего развития был прекращен Февральской революцией. Государственная Дума и Государственный Совет определяются ими как двухпалатный парламент.

Так или иначе, но Основные Государственные Законы закрепляли сильное монархическое начало, в сравнении с которым народное представительство выглядело значительно слабее. Так, например, сторонник конституционализма С.А. Котляревский отмечает следующее: «Независимость правительства от представительства обеспечена гораздо в большей степени, чем независимость представительства от правительства» [3, с. 111].

В законодательной сфере император обладал правом неограниченной по кругу дел законодательной инициативой, правом утверждения законов, правом вето. Единственным законодателем монарх оставался в вопросах церкви и религии, внешней политики и гражданской администрации; не слишком сильно он был ограничен и в военной области.

Все служащие по администрации являются органами Императорской Власти и действуют именем Государя Императора; он же по желанию может руководить ими лично, и они ответственны перед ним [2, с. 91].

Список литературы:

1. Захаров Н.А. Система русской государственной власти. – М.: Москва, 2002. – 400 с.
2. Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора. – М.: «ФондИв», 2007. – 600 с.
3. Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов. – М.: Москва, 1912. – 218 с.
4. Пуздрач Ю.В. История российского конституционализма IX-XX веков. – СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. – 561 с.