КУЛЬТ  КУЗНЕЦА  В  ТРАДИЦИОННОЙ  КУЛЬТУРЕ  ЯКУТОВ

Саввинов  Михаил  Игнатьевич

студент  2  курса,  исторический  факультет  Северо-Восточного  федерального  университета  имени  М.К.  Аммосова,  г.  Якутск

E-mail:  dagasia@rambler.ru

Стручкова  Наталья  Анатольевна

научный  руководитель,  канд.  ист.  наук,  доцент  исторического  факультета  Северо-Восточного  федерального  университета  имени  М.К.  Аммосова,  г.  Якутск

Кузнечество  является  одним  из  наиболее  древних  видов  ремесел.  Особое  отношение  к  кузнецу  —  широко  распространенное  явление  почти  у  всех  народов  мира,  как  кочевых,  так  и  оседлых.  В  традиционной  культуре  якутов  культ  кузнеца  получил  широкое  развитие  —  он  представал  как  носитель  высшего  знания,  обладатель  сверхъестественных  сил  и  возможностей.  В  этой  работе  мы  сделали  попытку  изучения  трансформации  культа  кузнеца  в  традиционной  культуре  якутов. 

Как  отмечают  многие  исследователи,  якуты  издавна  занимались  кузнечным  делом,  железо  ниоткуда  не  привозили,  добывали  сами,  выплавляли  в  плавильных  печах  и  делали  из  железа  орудия  охоты,  домашнего  обихода  и  других  видов  хозяйственной  деятельности.  Имеется  много  сведений  об  обработке  местными  якутами  железа  и  об  изготовлении  ими  из  сыродутного  железа  изделий  для  своих  хозяйственных  и  охотничьих  нужд.  Примечательным  фактом  местного  железоделательного  производства  является  наличие  у  якутов  помимо  предметов  домашнего  обихода  и  боевых  доспехов,  охотничьего  снаряжения.

Эпическое  наследие,  весь  фольклор  якутского  народа  богаты  образами,  олицетворяющими  природные  стихии,  связанными  с  освоением  железной  культуры.  Древние  якуты,  кроме  железа,  знали  и  другие  металлы.  Металловедческие  их  знания,  хотя  несколько  опосредованно,  нашли  свое  отражение  в  мифологических  мотивах  эпических  сказаний.  По  воззрениям  якутов,  покровителем  кузнецов  являлся  один  из  главных  духов  —  Кыдай  Бахсы  (Кудай-Бахсы),  передавший  кузнечный  дар  людям.  Его  иначе  именуют  «уус  хаан  тёрдё»  —  предок,  исток  кузнецов.  Как  пишет  Г.В.  Ксенофонтов,  по  представлениям  якутов,  Кыдай  Бахсы  насылает  различные  болезни  потомкам  кузнецов,  если  они  забрасывают  свое  наследственное  ремесло  [3,  с.  264].  Он  часто  встречается  в  богатырских  былинах,  где  кует  оружие  богатырей  из  разряда  «айыы»,  а  ослабевшие  богатыри  спускаются  к  нему  и  закаляются  в  его  горне.

Якутское  металлургическое  и  кузнечное  дело  ярко  воспето  якутскими  олонхосутами.  Почти  все  действующие  лица:  богатыри  айыы  и  абаасы,  связаны  с  волшебным  искусством  мифических  кузнецов  [5].  Последние  обслуживают  обитателей  всех  трех  миров.  Но  больше  покровительствуют  людям  серединной  земли.  Сказители  олонхо  мифического  кузнеца  именуют  по-разному,  а  суть  и  содержание  культурного  героя  —  одинаковы. 

Профессия  кузнеца  в  древности  была  основной  металлургической  профессией.  Кузнец,  он  же  —  металлург,  получал  железо  и  превращал  его  в  изделие.  Людей  поражало,  что  кузнец  делал  ценные  вещи  почти  из  «ничего»,  из  куска  какого-то  бурого  камня.  Поэтому  кузнеца  считали  «вещим  человеком»,  чуть  ли  не  чародеем.  Как  отмечает  Р.И.  Бравина,  некоторые  кузнецы  обладали  даром  ясновидения,  в  котором  они  не  уступали  великим  шаманам  [1,  с.  120].  «Кузнецы  и  шаманы  —  из  одного  гнезда»  —  гласит  якутская  пословица.

Якуты  преклонялись  не  только  перед  самим  кузнецом,  но  и  перед  процессом  кузнечного  дела,  изделиями,  изготовленными  кузнецом,  и  атрибутами,  ему  принадлежащими.  Существовал  и  культ  кузницы,  где  ковали  железо.  Сами  железные  изделия  превращались  в  предметы  народного  культа.

Среди  исследователей  имеется  несколько  подходов  к  роли  и  месту  кузнеца  в  якутской  культуре.  Вкратце  рассмотрим  их.

Кулаковский  А.Е.  утверждает,  что  сила  кузнеца  выше  силы  шамана.  В  своих  материалах  для  изучения  верований  якутов  он  отмечает  следующее:  «Первый  кузнец,  первый  шаман  и  первый  горшеня  были  родными  братьями.  Кузнец  был  старший,  а  шаман  —  средний.  Поэтому  шаман,  как  младший,  не  может  причинить  смерть  кузнецу,  хотя  бы  и  желал  это  сделать.  Со  своей  стороны,  кузнец  легко  может  убить  шамана  следующими  двумя  способами.  Когда  шаман  выходит  из  кузницы,  кузнец  сильно  бьет  молотом  по  раскаленному  железу  и  приговаривает:  «да  пронзит  ему  спину!»  (кехсун  хара5ын  дьеле  салаата5а  буоллун»).  Искры,  летящие  во  все  стороны,  попадают  и  в  шамана,  и  последний  скоро  умирает.  Увидев  приближение  шамана  в  кузницу,  кузнец  бросает  у  порога  свой  «чуол5ан»;  шаман  перешагивает  этот  чуол5ан,  его  «кут»  остается  в  чуол5ане.  Когда  шаман  уходит,  кузнец  раскаляет  чуол5ан  вместе  с  кут  шамана,  отчего  последний  и  умирает»  [4,  с.  65].  Данный  подход  подтверждается  исследованиями  известного  британского  антрополога  Пирса  Витебского  (Piers  Vitebsky)  на  примере  культуры  монголов  и  сибирских  народов.  По  его  мнению,  шаманы  и  кузнецы  —  это  особые  сообщества,  равные  между  собой  [7,  с.  34].

По  мнению  известного  якутского  исследователя  Р.И.  Бравиной,  ремесло  кузнеца  по  своей  значимости  следовало  непосредственно  за  профессией  шамана  [1,  с.  120]. 

Как  считает  Ф.Ф.  Васильев,  культ  кузнеца  является  самостоятельным  ответвлением  в  традиционной  религии  и,  на  первый  взгляд,  даже  противоречит  культовой  практике  шамана.  Кузнецу,  прошедшему  обряд  посвящения,  шаман  не  мог  причинить  вреда,  в  то  время  как  кузнец  вполне  мог  погубить  его.  В  своей  книге  «Военное  дело  якутов»  он  пишет:  «В  якутском  шаманизме  кузнец  резко  противопоставляется  шаману,  более  того,  кузнец  обладает  большей  жизненной  энергией,  чем  шаман.  Вместе  с  тем  культ  кузнецов  обнаруживает  довольно  близкую  связь  с  шаманством»  [2,  c.  50].

Е.Н.  Романова,  продолжая  исследование  А.Е.  Кулаковского,  сравнивает  кузнеца  с  горшечником  и  шаманом.  У  якутов  считалось,  что  предок-создатель  горшечницы  старше  предка  кузнеца  и  предка  шамана.  Он  родился  раньше  их,  кузнецы  с  нескрываемым  почтением  называли  горшечника  а5аспыт,  т.  е.  «старший».  В  книге  «Люди  солнечных  лучей  с  поводьями  за  спиной  (судьба  в  контексте  мифоритуальной  традиции  якутов)»  она  пишет,  что  по  воззрениям  якутов,  божества-покровители  и  создатели  гончарного  ремесла  обитали  далеко  на  севере,  где  есть  река.  Их  местожительство  было  дальше  всех,  в  горизонтальном  пространстве,  они  занимали  крайнее  положение  от  мира  людей.  Духи-предки  гончарного,  кузнечного  (сюда  входят  и  серебряники)  ремесла  еще  при  появлении  на  свет  ребенка  определяли  его  на  ту  или  иную  специальность.  В  своей  работе  Е.Н.  Романова  делает  следующую  «лесенку»  мест  горшечницы  и  кузнеца  в  якутской  традиции:

горшечницы  кузнецы  медники  серебрянники  мир  людей 

#  ________  #  _________#_________#________#

Е.Н.  Романова  предполагает,  что  такая  триада  фигур,  как  горшеня,  кузнец,  шаман  моделировала  программу  жизни  людей  на  земле.  Гончар  лепил  мир,  кузнец  выковывал  космологическую  модель  мира  из  железа  (символика  шаманского  костюма),  а  шаман  —  ойуун  украшал  своим  «сакральным»  словом.  Мифологическая  символика  образа  шамана  передается  в  языке,  словом  ойуун  —  «шаман»,  что  соотносится  с  ойуу,  «бахрома»,  «вышивка»  —  ойуулаа,  «пестрить»,  «вырезать»,  «вычеканивать»,  «выстраивать»,  «делать»,  «узорничать»  [6,  с.  43]

Приметы,  связанные  с  огнем,  зафиксированы  практически  у  всех  сибирских  народов.  В  легендах,  включенных  Г.В.  Ксенофонтовым  в  сборник  «Эллэйада»,  огонь  выступает  как  один  из  вещих  знаков,  которому  следовали  предки  якутов,  осваивая  бескрайние  просторы:  «Верхоянский  край  впервые  был  открыт  якутом  Суоджааком.  Прибыв  в  местность  Сатагай,  Суоджаак  пустил  пал  и  сказал:  «Если  моему  потомству  суждено  поселиться  здесь,  пусть  этот  огонь  не  гаснет  до  моего  возвращения!»  Когда  он  возвратился  через  три  года,  огонь  в  трех  местах  еще  тлел»  [3,  с.  155].

Таким  образом,  можно  сделать  вывод,  что  кузнец  занимал  достаточно  серьезное  место  в  якутской  культуре,  существовал  сильный  культу  кузнеца,  о  чем  свидетельствуют  не  только  фольклорные  источники,  но  и  серьезные  научные  исследования  этнографов  разных  времен. 

Мои  корни  составляют  якутские  металлурги  и  кузнецы.  По  линии  моей  бабушки  Саввиновой  Ларисы  Афанасьевны  мои  корни  уходят  далеко  вглубь,  основу  которых  составляют  металлурги  —  Чап  уустара  из  села  Кэнтик  Верхневилюйского  улуса.  По  линии  дедушки  Саввинова  Михаила  Игнатьевича,  в  честь  которого  назвали  меня,  на  роду  все  кузнецы.  А  прадедушка,  Игнатий  Саввич  Саввинов  —  потомственный  плавильщик  железной  руды,  кузнец  и  ювелир.  По  воспоминаниям  людей,  близко  знавших  его,  он  является  «кузнецом,  получившим  дар  кузнечества  от  духа-покровителя  кузнецов  Кыдай  Бахсы  (Кыдай  Бахсыттан  айдарыылаах  улуу  уус)». 

Кузнечное  дело  якутов  считается  потомственным  ремеслом.  В  одном  из  вариантов  эпических  сказаний  о  кузнецах,  говорится  о  том,  что,  чем  больше  у  кузнеца  предков-кузнецов,  тем  он  могущественнее.  Также  и  в  роду  Саввиновых.  Нами  сделана  попытка  создать  обобщенную  картину  развития  кузнечного  дела  в  нашей  семье.  Схематично  это  можно  представить  следующим  образом:

Таблица  1. 

Развитие  кузнечества  по  линии  дедушки

Из  данной  таблицы  можно  сделать  вывод,  что  традиционные  занятия  рода  Саввиновых  продолжаются  и  сегодня.  Четвертое  поколение  рода  Дьа5аhыйа  Уус,  соблюдая  и  принимая  традиционные  установки,  начало  подключаться  к  наследственным  занятиям. 

По  линии  дедушки  М.И.  Саввинова  и  бабушки  Л.А.  Саввиновой  (Мироновой)  у  меня  в  роду  кузнецы  и  металлурги.  Между  ними  была  определенная  связь.  Так,  у  прадедушки  Игнатия  Саввича  Саввинова  имелся  хатат  —  средство  для  точилки  якутских  ножей,  сделанное  плавильщиками  из  с.  Кэнтик  (Чап  уустара)  —  кузнецами  по  линии  бабушки. 

Одним  из  известных  кузнецов,  философов,  краеведов  Якутии  сегодня  является  Борис  Федорович  Неустроев.  Он  известен  широкому  кругу  любителей  якутского  народно-декоративного  искусства  как  Мандар  Уус.  Со  школьных  лет  я  занимаюсь  в  его  летней  школе,  изучаю  основы  кузнечного  ремесла,  особенности  изготовления  изделий  из  железа  в  современных  условиях  и  традиционные  взгляды  к  роли  в  якутской  культуре.  Кроме  непосредственного  изучения  кузнечного  дела  мы  знакомились  с  обрядами  и  обычаями  своего  народа.

По  итогам  полевых  исследований  мы  сопоставили  как  изменяется  роль  кузнеца.  Для  сравнения  нами  взяты  пять  поколений  кузнецов:  Первое  поколение  —  это  кузнецы  XVII—XVIII  веков  (по  материалам  различных  научных  источников  и  музейных  архивов).  Второе  поколение  —  мои  прадедушки  (Чап  уустара  и  Дьа5аЬыйа  Уус,  представляющие  кузнецов  XIX  века  и  первой  половины  ХХ  века).  Данные  взяты  и  семейного  архива  и  из  музейных  материалов.  Третье  поколение  —  мой  дедушка  сын  Дьа5аЬыйа  Уус,  ему  бы  в  этом  году  исполнилось  85  лет.  Он  жил  и  работал  в  ХХ  веке.  Четвертое  поколение  —  Б.Ф.  Неустроев  —  Мандар  Уус,  Куех  Уус  и  мои  дяди  по  линии  Дьа5аhыйа.  Они  представляют  кузнецов  конца  ХX  —  начала  ХХI  веков.  И  пятое  поколение  —  это  мои  ровесники  и  я,  обучающиеся  азам  кузнечного  дела. 

Многие  исследователи  пишут  о  многогранности  роли  кузнеца  —  он  был  не  просто  кузнецом,  но  и  металлургом,  литейщиком,  ювелиром.  Благодаря  непосредственному  отношению  кузнеца  к  огненной  и  водной  стихиям,  кузнец  у  якутов  был  и  лекарем,  и  предсказателем,  и  философом,  и  сказителем.  В  данной  таблице  рассмотрим  как  менялись  со  временем  эти  роли.

Таблица  2. 

Трансформация  роли  кузнеца  в  культуре  якутов

Таким  образом,  можно  сделать  вывод  о  том,  что  в  современное  время  в  связи  с  развитием  промышленного  производства  значительно  изменилась  роль  кузнеца  в  обществе.  Как  показали  полевые  исследования,  кузнечество  якутов  постепенно  угасает  и  носит  все  большую  декоративно-прикладную  направленность.  В  этих  условиях  наиболее  важным  является  сохранение  и  развитие  кузнечества  как  неотъемлемой  части  традиционной  культуры,  изучение  истории,  технологии  кузнечного  дела. 

Список  литературы:

1. Бравина  Р.И.  Концепция  жизни  и  смерти  в  культуре  этноса:  На  материале  традиций  Саха  /  Р.И.  Бравина.  —  Новосибирск:  Наука,  2005.  —  307  с.
2. Васильев  Ф.Ф.  Военное  дело  якутов  /  под  ред.  Д.Г.  Саввинова.  —  Якутск:  Нац.  кн.  изд-во  «Бичик»,  1995.  —  224  с. 
3. Ксенофонтов  Г.В.  Эллэйада:  Материалы  по  мифологии  и  легендарной  истории  якутов  /  Г.В.  Ксенофонтов;  (сост.,  ред.  В.М.  Никифоров).  —  Якутск:  «Бичик»,  2004.  —  352  с.
4. Кулаковский  А.Е.  Научные  труды.  [Подготовили  к  печати:  Н.В.  Емельянов,  П.А.  Слепцов]  —  Якутск:  Кн.  изд-во,  1979.  —  484  с.
5. Нюргун  Боотур  Стремительный:  Якутский  героический  эпос-олонхо.  Воссоздал  на  основе  народных  сказаний  Платон  Ойунский  /  [Перевел  на  русский  язык  Владимир  Державин.  Иллюстрация  Э.  Сивцева,  В.  Карамзина,  И.  Корякина].  Изд-е  2-е  —  Якутск:  Кн.  изд-во,  1975.  —  432  с.
6. Романова  Е.Н.  Люди  солнечных  лучей  с  поводьями  за  спиной  (судьба  в  контексте  мифоритуальной  традиции  якутов)  —  М.:  Координационно-методический  центр  Института  этнологии  и  антропологии  РАН,  1997.  —  200  с.
7. Piers  Vitebsky.  The  shaman.  Little,  Brown  and  Company.  —  London,  1995.  —  184  с.