ТЕОРИЯ «ПЛОДОВ ОТРАВЛЕННОГО ДЕРЕВА» В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ

THE THEORY OF THE “FRUIT OF THE POISONED TREE” IN CRIMINAL PROCEEDINGS IN RUSSIA

Anvar Mukhamedov

Student, Department of Information Law, Tomsk State University of Control Systems and Radioelectronics,

Russia, Tomsk

Aleksandra Gerasimova

Student, Department of Information Law, Tomsk State University of Control Systems and Radioelectronics,

Russia, Tomsk

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассматривается теория «Плодов отравленного дерева» и возможность ее применения в уголовном процессе России. Анализируется судебная практика по данной теме и мнения ученых-правоведов России.

ABSTRACT

This article discusses the theory of "Fruits of the Poisoned Tree" and the possibility of its application in the criminal process of Russia. The judicial practice on this topic and the opinions of legal scholars in Russia are analyzed.

Ключевые слова: теория доказательств, недопустимые доказательства, уголовный процесс, доктрина «Плодов отравленного дерева», доказательства.

Keywords: theory of evidence, inadmissible evidence, criminal procedure, the doctrine of the "fruits of the poisoned tree", evidence.

В российской юридической литературе неоднократно подчеркивалось, что в американской теории доказательств существует правило недопустимых доказательств, именуемое правилом «плодов отравленного дерева»[2, с. 99], возникшее на основании двух дел, рассмотренных Верховным судом США в начале 20 века: дела Weeks v. US (1914) и дела Silverthorne Lumber Co. v. US (1926)[5, с. 502] .

Следует заметить, что термин «плоды отравленного дерева» в российских научных работах появился около 20 лет назад. Примерно с этого времени ведутся дискуссии относительно действия данного правила в российском уголовном процессе. Думается, что дискуссионность данной темы вызвана в первую очередь тем, что в отличие от уголовного процесса США, в российском уголовном процессе прямого правового закрепления правила «плодов отравленного дерева» нет.

В целом, плодами отравленного дерева именуются, согласно рассматриваемой концепции, доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального закона. В одном из приговоров Заволжского районного суда, к примеру, было обозначено, что согласно правилу «плодов отравленного дерева», «если на основании незаконно добытых доказательств были получены другие доказательства, то они исключаются из разбирательства дела как являющиеся производными от незаконно полученных доказательств (как плоды отравленного дерева)» [8].

В действительности, последователи концепции высказываются за безоговорочное принятие недопустимыми доказательствами тех из них, что были получены с нарушением процессуального закона, независимо от характера и степени этих нарушений. К тому же, недопустимыми должны признаваться не только первичные доказательства, но и полученные на основе содержащихся в них сведений вторичные доказательства [4, с. 48]. В рассматриваемом случае речь идёт о «двойном» исключении недопустимых доказательств. К слову, чаще всего по правилу «о плодах отравленного дерева» исключаются доказательства, полученные на основании произведенных с нарушением закона изъятии различных предметов, являющихся вещественными доказательствами.

Что интересно, в научной литературе высказывается мнение, согласно которому доктрина «плодов отравленного дерева» до сих пор не воспринята как в уголовно-процессуальном законе, так и в судебной практике России [3, с. 23]. С последним утверждением, однако, можно не согласиться. Несмотря на то, что на законодательном уровне данное правило не закреплено, оно довольно широко применяется судами при рассмотрении и разрешении уголовных дел.

Например, согласно материалам уголовного дела, рассмотренного Калининским районным судом Санкт-Петербурга, на стадии предварительного расследования в помещении подсудимого производился обыск, в ходе которого были изъяты различные предметы. При проведении обыска в помещении не присутствовал подсудимый, проживающий в указанном помещении, а также несовершеннолетние члены его семьи.

Судом было установлено, что причины, по которым не было обеспечено присутствие подсудимого при производстве обыска, не являлись уважительными, необеспечение при наличии к тому возможностей участия при обыске лица, проживающего в жилом помещении, в котором производится обыск, явилось грубым нарушением закона, прав и законных интересов подсудимого, что должно повлечь за собой признание результатов обыска и полученных на их основании данных недопустимыми доказательствами. Как итог, суд признал недопустимым доказательством протокол обыска, предметы, изъятые в ходе обыска, а также заключения экспертов по итогам исследования указанных предметов [9].

Таким образом, судом протокол обыска был признан недопустимым доказательством, что представляется обоснованным, поскольку отсутствие лица, проживающего в помещении, где производится данное следственное действие, является важной гарантией достоверности производства обыска и закрепления его результатов, так как никто не заинтересован в объективности производства обыска больше, чем лицо, в чьём помещении он производится. При таком нарушении ставится под сомнение достоверность информации, содержащейся в протоколе обыска, в том числе и информация об изъятых предметах. Следовательно, источник и происхождение этих предметов достоверно неизвестен, что не позволяет использовать в качестве доказательств протоколы следственных действий, предметом которых являлись изъятые в ходе незаконного обыска предметы.

В качестве примера использования положений доктрины «плодов отравленного дерева» можно привести другое судебное дело, согласно которому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Хакасия рассмотрела кассационную жалобу адвоката в интересах осуждённого Л. на приговор Усть-Абаканского районного суда 2004 года, которым он признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК Российской Федерации. Кассационная инстанция изменила приговор районного суда в отношении Л. и исключила из доказательств заключения автотехнических экспертиз. Как указала судебная коллегия, «… из доказательств, приведённых в приговоре, следует исключить заключения автотехнических экспертиз, основанных на данных проведённого следственного эксперимента, признанного судом недопустимым доказательством» [10].

В действительности, уголовно-процессуальное законодательство прямо не закрепляет правило «плодов отравленного дерева», однако такое правило вытекает из систематического толкования закона. Если нарушение является существенным, невосполнимым, ставящим под сомнение достоверность доказательства, иные доказательства, полученные от недопустимого, также признаются недопустимыми. Это связано с тем, что доказательства признаются недопустимыми, когда возникают сомнения, что в ходе нарушения процедурных правил информация может быть искажена, утеряна, заменена.

В связи с тем, что данное правило применяется судами Российской Федерации, некоторые исследователи предлагают внести изменения в ч. 2 ст. 75 УПК Российской Федерации, согласно которым к недопустимым должны быть отнесены доказательства, полученные на основании доказательств, признанных следователем, дознавателем, прокурором и судом недопустимыми [1, с. 117].

Однако необходимо понимать, что у данной теории есть как свои плюсы, так и минусы. Действительно, теория может быть использована в качестве метода, не позволяющего должностным лицам совершать процессуальные действия с нарушением норм. Между тем, если рассматривать её в качестве абсолютного правила, применяемого при рассмотрении любых уголовных дел, то очевидным недостатком будет являться то, что при отсутствии иных доказательств и невозможности их получения, «плоды отравленного дерева», как верно пишут В. А. Порошина и В. В. Пушкарёв, могут стать основой для принятия оправдательного решения, в то время как само деяние будет относиться к числу тяжких или особо тяжких преступлений [7, с. 213].

Критически к подобным предложениям о внесении изменений в ч. 2 ст. 75 УПК Российской Федерации относится и Л. В. Головко. Учёный подчеркивает, что даже в США рассматриваемая доктрина применяется лишь в отдельных случаях, американская судебная практика относится к ней вполне гибко ввиду того, что такую возможность представляет казуистичная англосаксонская техника прецедента, позволяющая учесть специфику каждого дела [6, с. 1003].

При этом в Российской Федерации речь идёт, как правило, о возведении данной доктрины в некий законодательный абсолют, чего не может позволить уголовно-процессуальная система, поскольку, как пишет Л. В. Головко, «не удастся успешно расследовать ни одно мало-мальски сложное уголовное дело» [6, с. 1003]. Как следствие, отсюда вполне закономерно осторожное отношение к данной теории российской судебной практикой, зачастую предпочитающей ей концепцию автономии, поскольку сам по себе подход, основанный на теории «плодов отравленного дерева», отрицает автономию оценки допустимости каждого отдельно взятого доказательства и требует оценки всей так называемой «цепочки доказательств» в целом.

В конечном счёте, можно сделать вывод, что сегодня в качестве нерушимого постулата теория «плодов отравленного дерева» выступать не должна. Она должна применяться с учётом особенностей каждого конкретного дела.

Список литературы:

1. Барыгина А. А. Указ. соч. С. 146; Палиева О. Н., Фоменко И. В. К вопросу о применении правила «о плодах отравленного дерева» в российском уголовном процессе // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 2. С. 205.
2. Гаджиев Г.А. Четыре точки зрения на добросовестное владение // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. № 10. С. 89 – 109.
3. Сущенко С. А. Судебная оценка недопустимости доказательств в уголовном процессе: некоторые сравнительно-правовые аспекты // Мировой судья. 2017. № 2. С. 21 – 24.
4. Чувилёв Н., Лобанов А. Плоды отравленного дерева // Российская юстиция. 1996. № 11. С. 47 – 49; Ищенко Е. П., Ищенко П. П. Можно ли устранить недостатки действующего УПК РФ? // Уголовное судопроизводство. 2007. № 2. С. 2 – 10.
5. Бернам У. Правовая система США. 3-ий выпуск. М.: Новая юстиция, 2006. С. 1216.
6. Курс уголовного процесса / А. А. Арутюнян, Л. В. Брусницын, О. Л. Васильев и др.; под ред. Л. В. Головко. М.: Статут, 2016. С. 1278.
7. Порошина В. А., Пушкарев В. В. К вопросу о положении теории «плодов отравленного дерева» в науке и её применение на практике // Научно-образовательный потенциал молодежи в решении актуальных проблем XXI века. 2017. № 8. С. 210 – 214.
8. Приговор Заволжского районного суда г. Ульяновска от 19 октября 2012 г. по делу № 1-403/2012. [Электронный ресурс]. Режим доступа: sudact.ru/regular/doc/nE3zhuqIw1NR/ (дата обращения: 04.09.2021).
9. Приговор Калининского районного суда (город Санкт-Петербург) № 1-130/12 1-130/2012 от 2 мая 2012 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: sudact.ru/regular/doc/Sw600LIciTQv/ (дата обращения: 01.09.2021).
10. Кассационное определение Верховного суда Республики Хакасия от 09.06.2004 № 22-653/04. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://base.garant.ru/20534418/ (дата обращения: 07.06.2021).