ОСОБЕННОСТИ И ДЕТЕРМИНАНТЫ ОДИНОЧЕСТВА СОВРЕМЕННЫХ ПОДРОСТКОВ

FEATURES AND DETERMINANTS OF LONELINESS OF MODERN TEENAGERS

Anna Naumenko

Student, Department of Social Work and Law, St. Petersburg State University of Industrial Technology and Design,

Russia, St. Petersburg

Irina Dashuk

Scientific Supervisor, Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor, St. Petersburg State University of Industrial Technologies and Design,

Russia, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

Автор статьи, основываясь на анализе зарубежных публикаций, раскрывает современный научный взгляд на сущность подросткового одиночества как многомерного кризиса, обусловленного взаимодействием нейробиологических, психологических, технологических и социокультурных детерминантов.

ABSTRACT

The author of the article, based on the analysis of foreign publications, reveals a modern scientific view of the essence of adolescent loneliness as a multidimensional crisis caused by the interaction of neurobiological, psychological, technological and socio-cultural determinants.

Ключевые слова: подростковое одиночество, внутриличностные факторы одиночества, цифровизация коммуникации, индивидуализм, токсичная академическая среда.

Keywords: adolescent loneliness, intrapersonal factors of loneliness, digitalization of communication, individualism, toxic academic environment.

Одиночество представляет собой «сложное психическое состояние, зачастую сопровождаемое угнетенным настроением и тяжелыми эмоциональными страданиями» [2, с. 66]. Люди, испытывающие глубокое одиночество, обычно находятся в состоянии значительного несчастья, имея ограниченное количество социальных контактов, а их связи с окружающими часто либо слабы, либо полностью разорваны.  Вместе с тем, одиночество не всегда связано с социальной изоляцией личности. Человек может находиться в окружении других людей, взаимодействовать с ними, но при этом испытывать психологическую изоляцию, что и есть истинное одиночество.

Подростковое одиночество – это многомерный кризис, возникающий на пересечении биологических, психологических и социокультурных процессов.

Биологические детерминанты переживания одиночества подростками, прежде всего, связаны с гормональным штормом, который характеризуется повышенным уровнем кортизола, усиливает активность амигдалы (отдела головного мозга, отвечающего за формирование эмоций при получении той или иной информации), провоцируя гиперчувствительность к социальным угрозам. Одновременно «снижается выработка окситоцина («гормона доверия»), что затрудняет формирование привязанностей» [4, с. 10]. В итоге увеличивается эмоциональная уязвимость подростков.

Половой диморфизм проявляется следующим образом: у девушек одиночество чаще сопровождается соматизацией (головные боли, бессонница), тогда как у юношей – рискованным поведением (экстремальные виды спорта, драки). Это связано с «разной активностью островковой доли, отвечающей за интерпретацию телесных сигналов. Юноши реже сообщают об одиночестве (M=43.41), чем девушки (M=46.35)» [4, с. 14].

Психологическими, внутриличностными детерминантами одиночества подростка могут стать такие черты его характера, как эгоцентризм, индивидуализм и карьеризм, способствующие ослаблению общественных, семейных и дружеских связей, что в итоге усиливает чувства отчуждения и утраты.

Вместе с тем, сегодня на взаимоотношения подростка с самим собой и окружающим миром влияют не только свойственные этому возрасту трансформация личностной идентичности, нейропластичность мозга, резкое физическое созревание, но и цифровая революция коммуникации. Современные дети и подростки растут в мире цифровых технологий и социальных сетей. Это отличается от мира, в котором выросли их родители, что в свою очередь может увеличивать межпоколенческий конфликт. Деятельность, в основе которой – гаджеты (смартфоны, планшеты и т.д.), включает в себя просмотр видео, компьютерные игры, занятия в Интернете или использование виртуальных социальных сетей для общения с друзьями. Гаджет-зависимость напрямую негативно влияет на сон молодых людей: синий свет экранов подавляет мелатонин на 23%, вызывая фазу задержанного сна. Недосып усиливает чувство изоляции через дисбаланс грелина и лептина.

В Великобритании среди несовершеннолетних был проведен опрос, сколько времени они ежедневно проводят в Интернете. Оценочная цифра росла по мере увеличения возраста респондентов, самый высокий уровень использования гаджетов - у 15-16-летних, в среднем 8 часов в день. «12% испанских подростков проводят более 12 часов в день в VR-мирах» [3, с. 552]. Их объединяет синдром социальной афазии – утраты навыка вербального общения. Что усугубляет выявленную западными учеными тенденцию: уровень одиночества возрастает после 18 лет в связи с переходом к самостоятельной жизни, сменой социальных ролей и снижением поддержки семьи, так «96% подростков и 52% молодых людей живут с родителями» [5, с. 10].

Хотя цифровые технологии сделали общение более доступным, они также способствуют одиночеству. Сравнение себя с успешной жизнью на платформах социальных сетей создает нереалистичные стандарты и ощущение собственной неадекватности. Алгоритмы TikTok, основанные на FYP (For You Page), формируют нарциссическое истощение – стремление к виральности в ущерб аутентичности.

Оказалось, что подростки, проводящие в соцсетях более шести часов в день, демонстрируют «эффект пустого экрана»: «67% признают, что лайки и комментарии не удовлетворяют их потребность в эмпатии» [6, с. 10].

Кибербуллинг и диссоциация — явления, которые активно распространяются среди подростков. Так 41% жертв онлайн-травли переживают деперсонализацию – ощущение, что их цифровой аватар живет отдельной жизнью. Это коррелирует с ростом суицидальных попыток на 300% среди девочек 14–16 лет. Японский феномен хикикомори, то есть добровольной изоляции, сегодня «распространился в глобальном контексте - 1.5 млн. случаев» [3, с. 557].

Неведомыми ранее факторами формирования чувства одиночества у подростков являются: (а) социотехнологические ловушки, выражающиеся в алгоритмической предвзятости. Так в ИИ-рекомендациях YouTubeKids продвигают контент с агрессией, формируя киберцинизм – убеждение, что «все люди жестоки» [6, с. 16]; (б) цифровой апартеид – ситуации, когда с помощью цифровых технологий происходит дискриминация определённых групп людей с низким социально-экономическим статусом. Например, «в сельских районах Португалии 60% подростков не имеют доступа к онлайн-терапии, тогда как в городах – лишь 12%». А девушки из низкодоходных семей в 3 раза чаще становятся жертвами сексуализированного кибербуллинга, что связано с цифровой объективацией» [3, с. 558].

Существует множество психолого-социальных факторов, которые могут вызвать чувство одиночества у подростков:

- турбулентность семейных отношений или отсутствие благоприятной семейной среды;

- токсичная академическая гонка в системе образования. Давление ЕГЭ и GPA провоцирует синдром выученной беспомощности: 33% подростков с высоким IQ избегают общения, чтобы скрыть так называемую «неуспешность» [3, с. 560];

- деструктивный психологический климат в общеобразовательных школах, усугубляющий психическое состояние одиноких подростков, которые жаждут вписаться в компанию одноклассников, но не соответствуют их ожиданиям и стандартам. Подростки часто борются со страхом быть отвергнутыми или осужденными со стороны своих сверстников, что препятствует их способности формировать подлинные связи. Тогда как Д.И. Фельдштейн отмечает, что то, «каким образом значимые взрослые (родители, учителя) относятся к подростку; то, как он сам оценивает себя и свои возможности, насколько он общителен, принят группой, разносторонен и дисциплинирован, – все это в конечном итоге и определяет особенности переживания им состояния одиночества» [1, с. 190];

- стрессы, связанные с переходом в другую школу, переездом в новый город или естественной эволюцией дружбы. Эти изменения нарушают устоявшийся круг общения и способствуют ощущению одиночества.

Молодые люди с меньшей вероятностью будут испытывать одиночество, если они чувствуют свою принадлежность к школе или району проживания. Что поддерживается сильными, качественными социальными связями, которые являются важными защитными факторами, такими как друзья, на которых вы можете рассчитывать, и сплоченная семья.

Среди социокультурных детерминантов одиночества подростков следует отметить культуру индивидуализма, поощряющую установку «полагайся только на себя», которая приводит к стигматизации обращения за помощью, в том числе, психологической. Исследование М.Б. Юлдашевой выявило, что «82% подростков считают обращение к психологу признаком слабости» [2, с. 67]. При этом в контексте культуры индивидуализма актуально давление социальной установки на самосовершенствование — тренд на бесконечное саморазвитие формирует нарциссические черты. Например, 44% подростков в исследовании Cala & Ortega признались, что «лайки в социальных сетях стали мерой их самоценности» [6, с. 17].

Таким образом, одиночество подростков следует рассматривать не только как личную проблему, но и как проявление системного кризиса, характерного для современного общества, где цифровизация, культура гиперконкуренции и урбанистическая атомизация подрывают традиционные механизмы социализации. Преодоление этого кризиса возможно лишь посредством междисциплинарного взаимодействия, которое объединит усилия психологов, педагогов, специалистов социальных служб, социологов, нейробиологов и законодателей, деятельность которых будет интегрировать данные нейробиологии, социологии, культурологии, психологии и методологии внедрения цифровых технологий.

Для эффективной помощи подросткам необходим комплексный подход, который должен охватывать реформирование образовательной среды, регулирование цифровых платформ и создание инклюзивных городских пространств. В частности, развитие эмоционального интеллекта у детей и подростков с использованием альтернативных педагогических подходов, внедрение этических норм для алгоритмов виртуальных социальных сетей, проектов нейроархитектурной среды, способствующей тактильному и вербальному взаимодействию жителей города, могут стать основными направлениями в профилактике подросткового одиночества.

Список литературы:

1. Фельдштейн Д.И. Психология становления личности. М.: Международная педагогическая академия, 1994. - 190 с.
2. Юлдашева М.Б. Изучение проблемы одиночества современной молодежи // Вестник науки и образования. - 2019. - №24-3 (78). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/izuchenie-problemy-odinochestva-sovremennoy-molodezhi (дата обращения: 18.05.2025).
3. Cala V.C. Understanding the Sociocultural Dynamics of Loneliness in Southern Spanish Youth [Текст] / V. C. Cala, F. Ortega // Culture, Medicine, and Psychiatry. — 2024. — Vol. 48. — P. 547–568. — DOI: https://doi.org/10.1007/s11013-024-09861-9.
4. Lam J.A. Neurobiology of loneliness: A systematic review // Neuroscience & Biobehavioral Reviews. – 2021. – Vol. 155. – P. 1–18. – URL: https://scispace.com/papers/neurobiology-of-loneliness-a-systematic-review-38licfqlty. (дата обращения: 15.05.2025).
5. Lim М.H., Eres R. The young Australian loneliness survey: Understanding loneliness in adolescence and young adulthood. – Victoria: VicHealth, 2019. – 48 p. – URL: https://www.vichealth.vic.gov.au/sites/default/files/The-young-Australian-loneliness-survey-Report.pdf (дата обращения: 01.06.2025).
6. Shah A.H., Househ M. Understanding Loneliness in Younger People: Review of the Opportunities and Challenges for Loneliness Interventions // ResearchGate. – 2022. – P. 4-23­­ – Preprint. – URL: https://www.researchgate.net/publication/375253362 (дата обращения: 22.05.2025).