РАЗГРАНИЧЕНИЕ ПОНЯТИЙ ЭКСТРЕМИЗМА И КСЕНОФОБИИ

В ходе развития российского общества происходит рост осознания группами людей своего места в окружающем мире. В первую очередь, в рамках политических, национальных, религиозных отношений. Это явление сопровождается различными проявлениями предрассудков, страхов, и ненависти по отношению к чужим людям и культурам, что, в свою очередь, порождает карательную реакцию государства, которая периодически оказывается не менее вредной для общества. Тем самым, в условиях роста социального разнообразия российского общества существует опасная тенденция нарастания социальной агрессии, нетерпимости, ужесточения законодательства в этой сфере.

Согласно методическим рекомендациям МВД, экстремизм является одной из наиболее сложных социально-политических проблем современного российского общества. По мнению министерства, это связано, в первую очередь, с многообразием экстремистских проявлений, неоднородным составом организаций экстремистской направленности, которые дестабилизируют влияние на социально-политическую обстановку в социуме. Под влиянием социальных, политических, экономических и иных факторов в молодежной среде, которые наиболее подвержены разрушающему влиянию, легче формируются радикальные взгляды и убеждения. Таким образом, молодые граждане пополняют ряды экстремистских и террористических организаций, которые активно используют российскую молодежь в своих преступных интересах [4].

Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает ряд составов преступления с квалифицирующими признаками, связанными с мотивом политической, идеологической, расовой, национальной и др. ненависти или вражды: этот мотив относится к преступлениям против личности (ст. ст. 105, 111, 112, 115, 116, 117, 119 УК РФ), преступлениям против общественной безопасности (ст. ст. 213, 214 УК РФ), преступление против мира (ст. 357 – геноцид) и др. Также в УК РФ есть отдельная статья, посвященная любым публичным действиям, которые направлены на возбуждение ненависти либо вражды по вышеперечисленным признакам (ст.282 УК РФ), и статья, устанавливающая ответственность за нарушение права на свободу совести и вероисповеданий (ст.148 УК РФ), которая связана лишь с религиозным признаком. В п. «е» ч.1 ст.63 УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, указан мотив соответствующей ненависти или вражды. В дальнейшем эти мотивы и признаки в целом будут называться общим понятием – ксенофобия.

Экстремизм и ксенофобия схожи между собой, тем не менее в теории и практике соотношение этих понятий неоднозначно. Такая ситуация складывается в первую очередь из-за противоречия формулировок в законодательных актах, а также из-за расхождений во мнениях ученых, которые исследуют этот вопрос.

По выражению известного российского социолога Ю. Левады, ксенофобия (от греческого хenos – чужой, посторонний, и phobos – страх) – негативная установка, иррациональный страх и ненависть к чужакам. Объектами ксенофобии могут быть как конкретные группы – представители чужой религии (иноверцы), расы, племени или нации (иноплеменники, инородцы), государства (иностранцы) и т.п., так и вообще все «чужие» [3, с. 19]. Кроз М.В., Ратинова Н.А. ассоциируют ксенофобию с негативным, эмоциональным, иррациональным по своей природе, прикрывающееся псевдорациональными обоснованиями, отношение ксенофоба к определенным человеческим объединениям, общностям и их отдельным представителям – «чужакам», «иным», «не нашим». Она проявляется в соответствующем поведении субъекта, в его предрассудках и предубеждениях, социальных стереотипах, а также в его мировоззрении в целом. В результате в сознании индивида формируется устойчивый «образ врага», являющегося для него источником опасности и угрозы. При этом субъект, как правило, не осознает иррациональной природы данного отношения. Она может быть выявлена лишь при анализе этого феномена «со стороны», так же, как и защитный, псевдорациональный характер аргументов, выдвигаемых ксенофобом для обоснования своих убеждений [2, с. 6].

Исходя из этого, можно предположить, что для преступления ксенофобного характера необходимо, чтобы идеология, раса, национальность, пол потерпевшего (либо группы лиц, на которых направлено возбуждение ненависти или вражды) и виновного различались. Однако, рассматривая общие черты объектов данных преступлений, было замечено, что у потерпевшего от данных деяний не всегда имеются признаки, которые побуждают субъект на преступное поведение. Если принять тезис об обязательности различий, т.е. формально наделяя потерпевшего определенными признаками, то следует принимать и общеуголовный принцип покушения на негодный объект, что приведет к неоправданному смягчению наказания для виновного.

Сама ксенофобия может разделяться на различные направления, проявления которых и перечисляются в отдельных нормах УК РФ. Большинство подобных преступлений совершаются приверженцами определенной идеологии, что является важным моментом при определении субъективной стороны преступлении, и что, при неправильной трактовке идеологии, может привести к необоснованному обвинению. Так, для мотива национальной ненависти характерна идеология радикального национализма или нацизма, для религиозной – фанатизм и т.п.

Согласно Российскому энциклопедическому словарю, экстремизм представляет собой приверженность крайним взглядам, методам действий (обычно в политике) [8, с. 809]. А.В. Петрянин в своих работах указывает, что в ряде международных документов, принятых ООН, термин «экстремизм» используется как синоним понятий «расизм», «ксенофобия», «нацизм» и пр. [6, с. 55] И.В. Вехов считает, что экстремизм является девиантным поведением, осознанным и идеологически обоснованным, выражающемся в действиях, направленных на отрицание сложившегося общественного устройства [1, с. 288]. В.В. Ревина указывает на экстремизм как идеологию, выражающуюся в нетерпимости к оппонентам и оправдывающую их насильственное подавление [9, с. 19].

Как видно, если с понятием ксенофобии всё более понятно, то по поводу экстремизма мнения расходятся. Такую же ситуацию можно наблюдать и на практике – если обращаться к законодательству, то можно выделить две позиции по вопросу соотношения ксенофобии и экстремизма. Так, первая позиция закреплена в п. 1 ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» [5], где прямо указано, что возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни относится к разновидностям экстремистской деятельности, из чего можно сделать вывод о соотношении этих понятий как общего (экстремизм) и частного (ксенофобия). Такую же позицию поддерживает Генеральная прокуратура РФ, которая в своих приказах всегда включает в экстремистскую деятельность преступления, предусмотренные ст.ст. 148, 149, 280.1 УК РФ и другие [7]. Вторая, предлагаемая позиция содержится в примечании к ст.282.1 УК РФ, где указано, что под преступлениями экстремистской направленности понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, что подразумевает равенство между этими понятиями. Представленное в Федеральном законе соотношение понятий кажется более логичным, так приверженность к крайний взглядам не всегда сочетается с ненавистью к какой-либо группе людей. К тому же, если ассоциировать экстремистскую деятельность исключительно с мотивом ненависти или вражды, то все запрещенные материалы, которые связаны с оправданием терроризма, диверсий, нарушения территориальной целостности РФ, воспрепятствования деятельности государственных органов и других не менее опасных деяний будут разрешены на территории страны без каких-либо ограничений.

Из всего вышесказанного можно сделать несколько выводов. Ксенофобия представляет собой открытую неприязнь к определенной группе людей, объединенной общими признаками (в том числе и несуществующие, но наличие которых предполагает виновный), которые обычно не присущи непосредственно ксенофобу. Такая неприязнь выражается в преступлениях, которые совершаются по мотиву ненависти или вражды, либо преследует цель их возбуждения. Понятие экстремизма в законе не определенно, но список деяний, которые перечислены в Федеральном законе «О противодействию экстремизму» более полно и всесторонне отражает его суть, чем примечание к ст.282.1 УК РФ, где проявление ненависти или вражды выступает синонимом экстремистской деятельности. Таким образом, можно сказать, что позиция, определяющая ксенофобию как один из видов экстремизма является наиболее логически обоснованным.

Список литературы:

1. Вехов И.В. Экстремизм как объект социологического исследования // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009. №111. 7 с.
2. Кроз М.В., Ратинова Н.А. Социально-психологические и правовые аспекты ксенофобии. М.: Издательство Academia, 2005. 52 с.
3. Левада Ю. Обобщенный чужой // Вестник общественного мнения. 2004. №3.
4. Методические рекомендации по профилактике и противодействию экстремизму в молодежной среде [Электронный ресурс] // Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. – URL: https://випк.мвд.рф/upload/site152/document_file/Metodicheskie_rekomendacii_po_profilaktike_ i_protivodeystviyu_ekstremizmu_v_molodezhnoy_srede.pdf (дата обращения 01.05.2017)
5. О противодействии экстремистской деятельности: Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ: по сост. на 23 ноября 2015 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 30. Ст.3031
6. Петрянин А.В. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: уголовно-правовой и криминологический аспекты: дисс. … докт. юрид. наук. – М., 2014. – 501 с.
7. Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 19.11.2009 №362
8. Прохоров А.М. Российский энциклопедический словарь. М.: Издательство «Большая Российская энциклопедия», 2000. Том 2, 1023 с.
9. Ревина В.В. Экстремизм в российском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. – М., 2010. – 188 с.
10. Узембаева Г.И. Преступления экстремистской направленности, совершаемые с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей: уголовно-правовая и криминологическая характеристика: автореф. дисс. … докт. юрид. наук. – М., 2016. – 212 с.