Телефон: 8-800-350-22-65
WhatsApp: 8-800-350-22-65
Telegram: sibac
Прием заявок круглосуточно
График работы офиса: с 9.00 до 18.00 Нск (5.00 - 14.00 Мск)

Статья опубликована в рамках: XLIV Международной научно-практической конференции «Научное сообщество студентов: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ» (Россия, г. Новосибирск, 07 мая 2018 г.)

Наука: Юриспруденция

Скачать книгу(-и): Сборник статей конференции

Библиографическое описание:
Лузгинова А.В. ГЕНДЕРНОЕ РАВЕНСТВО ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ // Научное сообщество студентов: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: сб. ст. по мат. XLIV междунар. студ. науч.-практ. конф. № 9(44). URL: https://sibac.info/archive/meghdis/9(44).pdf (дата обращения: 28.03.2024)
Проголосовать за статью
Конференция завершена
Эта статья набрала 0 голосов
Дипломы участников
Диплом Выбор редакционной коллегии

ГЕНДЕРНОЕ РАВЕНСТВО ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ

Лузгинова Алёна Валерьевна

студент магистратуры, кафедра гражданского права и процесса ТюмГУ,

РФ, г. Тюмень

В настоящее время уровень бесплодия супружеских пар составляет 20%. Однако данную проблему стало возможно решить при помощи вспомогательных репродуктивных технологий (далее - ВРТ). Правовое регулирование применения ВРТ в лечении бесплодия в разных странах осуществляется по-разному. Выбор способа регулирования определяется опытом правовой регламентации, длительностью применения ВРТ в медицинской практике, историей общественного контроля и практически не связан со сложившейся в стране демографической ситуацией.

30 августа 2012 года приказом Министерства здравоохранения № 107н [5.] был утвержден порядок использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказания и ограничения к их применению, согласно которому вспомогательные репродуктивные технологии представляют собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма (в том числе с использованием донорских и (или) криоконсервированных половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, а также суррогатного материнства).

Однако, субъектный состав при использовании методов ВРТ показывает, что даже в этой сфере, существует гендерная дискриминация между мужчиной и женщиной.

Так, согласно п.3 ст.55 Федерального закона от 21.11.2011 №323 «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» (далее – Федеральный закон №323), мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, имеют право на применение вспомогательных репродуктивных технологий при наличии обоюдного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Одинокая женщина также имеет право на применение вспомогательных репродуктивных технологий при наличии ее информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство [4.].

Проанализировав указанную норму закона, справедливо возникает вопрос, почему законодатель лишил одинокого мужчину права на использование ВРТ? Среди юристов существует две точки зрения [8, c. 94] по поводу индивидуальных субъектов, имеющих право заключить договор с суррогатной матерью в Российской Федерации. Афанасьева И.В., Пароконная К.Д., Сухарева Е.Р. и некоторые другие авторы, неверно толкуя положения Закона (выражение "мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке" понимается как констатация наличия двух отдельных субъектов - мужчины и женщины), утверждают, что любому одинокому человеку, в том числе и мужчине, предоставлено право стать генетическим родителем по договору суррогатного материнства. Но если бы законодатель имел в виду, что такое право предоставлено как мужчине, так и женщине, отсутствовала бы необходимость в отдельной регламентации статуса женщины-одиночки и употреблении союза "также", выражающего присоединение нового субъекта к упомянутому союзу лиц.

Отмечается, что некоторые федеральные судьи в своих решениях по поводу отказа органов ЗАГС в регистрации детей одиноких мужчин, рожденных с помощью технологии суррогатного материнства, подтвердили возможность заключения договора суррогатного материнства одиноким мужчиной, основывая свои выводы на принципе гендерного равенства в пользовании неотъемлемыми репродуктивными правами, что не вызывает сомнений и заслуживает всемерной поддержки со стороны государства, весьма неопределенно обозначившего свою позицию в данном вопросе, в том числе путем изменения закона с целью приведения его в соответствие с международными стандартами прав человека. Практика судов, удовлетворивших требования одиноких мужчин о регистрации их в качестве отцов детей, рожденных от суррогатных матерей, а также о понуждении к предоставлению услуги по суррогатному материнству, мотивированная ссылкой на нарушение принципа гендерного равенства, не поддерживается Верховным Судом Российской Федерации [7, c. 24].

Другая позиция заключается в поддержке и признании абсолютного запрета на доступ одиноких мужчин к суррогатному материнству. Ортодоксальное феминистическое видение института суррогатного материнства в большей степени подкрепляется несостоятельными или эмоциональными аргументами [8, c. 95]. Некоторые авторы считают, что такое дозволение приведет к использованию суррогатного материнства мужчиной, состоящим в фактических отношениях с фертильной женщиной, которая не желает рожать по различным причинам. Однако никакие потенциальные ситуации иллюзорного "злоупотребления" правом, так же как и гендерные стереотипы, согласно которым женщина в первую очередь занимается детьми, не могут оправдать дискриминацию мужчин в данной сфере.

Действительно, в России складывается парадоксальная ситуация. Во-первых, при наличии объективной возможности стать отцом бесплодный мужчина обречен на одинокую старость, несмотря на то, что в естественном процессе зачатия на равных принимают участие и мужчина, и женщина. Во-вторых, при отсутствии такого унизительного требования для женщины, для того чтобы реализовать себя как отца, бесплодный мужчина должен непременно найти партнера, согласного на применение суррогатного материнства в связи с бесплодием мужчины, что само по себе затруднительно.

Ю.А. Чистякова, отмечает, что идея свободного репродуктивного выбора была озвучена в 1925 г.: доктор А.А. Шорохова в своем докладе на VI съезде Всесоюзного общества гинекологов и акушеров в Ташкенте предложила рассматривать искусственное оплодотворение не только как метод преодоления бесплодия, но и как "право иметь ребенка неполовым путем" или как "нежелание женщин сходиться с мужчиной". А.А. Шолохова описала в докладе 88 операций по искусственному оплодотворению [9, с. 60].

Ряд международных актов, участницей которых является Россия, не допускают какой либо дискриминации. Такие же положения содержаться и в Конституции РФ [1].

Согласно ст.2 Всеобщей декларации прав человека, каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения [2].

Статья 14 Конвенции о защите прав и основных свобод устанавливает, что пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам [3].

Таким образом, международные акты устанавливают, что мужчина и женщина имеют равные права, которые реализуются ими в различных сферах. Ограничение круга лиц, имеющих право доступа к вспомогательным репродуктивным технологиям, является умалением их прав и свобод, поскольку согласно п. 2 ст.19 Конституции РФ все равны перед законом, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от его убеждений и других обстоятельств, каждый имеет право на охрану здоровья [6, с.54].

Однако, стоит уделить внимание и возможным причинам, по которым в российском законодательстве произошло такое разделение естественных прав человека. Если обратиться к уголовной статистике, то можно сделать вывод, что сексуальные преступления против несовершеннолетних в 86% случаях совершались лицами мужского пола, в 14% - женщинами. Зафиксировано, что наиболее активная возрастная категория в совершении сексуальных преступлений против несовершеннолетних представлена возрастом от 26 до 45 лет. Возможно, что данные факт повлиял на мысль законодателя при предоставлении права на использование ВРТ одиноким мужчинам, в таком случае преследуется цель снижения сексуальных преступлений против несовершеннолетних и их защите от потенциальной угрозы. Однако даже при наличии таких данных, законодатель мог предоставить указанное право и мужчине и женщине, но при определенных условиях, наличие которых может исключить преступный умысел.

Вторая причина, повлиявшая на принятие такого решения – это менталитет. С давних пор в обществе сложилось мнение, что мужчина это «добытчик», а женщина – «хранительница очага». При этом воспитание детей ложилось на плечи женщины, и данный стереотип прошел через года. До сих пор не возникает мысль о том, что мужчина в состоянии один вырастить и обеспечить ребенка, не привлекая при этом женщину. В связи с этим право на использование методов ВРТ по закону предоставлено только одинокой женщине.

Таким образом, законодатель не смог сформулировать истинные причины гендерного неравенства, которые были порождены ст.55 Федерального закона №323, в связи, с чем предлагается следующий вариант решения указанной проблемы.

Предлагается изменить конструкцию п. 3 ст. 55 Федерального закона №323, п.3 приказа Минздрава № 107н и изложить в следующей редакции: «Мужчина и женщина, состоящие в браке, а также лица, желающие воспользоваться ВРТ при наличии информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство, имеют право на применение вспомогательных репродуктивных технологий в любой форме». Данная формулировка закона позволит как женщине, так и мужчине воспользоваться правом на применение вспомогательных репродуктивных технологий.

 

Список литературы:

  1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993г.: по сост. на 21 июля 2014г. // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2014. – № 31. – Ст. 4398.
  2. Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН) от 10 декабря 1948г. // Российская газета. – 1995. – №67.
  3. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме) от 04 ноября 1950г. // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2001. – №2. – ст.163.
  4. Федеральный закон от 21 ноября 2011  №323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2011. – №48. – ст.6724.
  5. Приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации от 30 августа 2012г. №107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» // Российская газета. – 2013. – №78/1.
  6. Борисова Т.Е. Суррогатное материнство в Российской Федерации: монография. – М.: Проспект, 2013. – 144с.
  7. Вавилычева Т. Тенденции развития российской судебной практики по вопросам прав человека в области биомедицины // Прецеденты Европейского суда по правам человека. – 2017. – №9. – С. 20-31
  8. Левушкин А.Н. Требования, предъявляемые законодателем к будущим родителям ребенка, рожденного с применением технологии суррогатного материнства / А.Н. Левушкин, И.С. Савельев // Современное право. – 2015. – №9. – С. 92-96.
  9. Чистякова Ю.А. К вопросу о концепции правового регулирования репродуктивной деятельности // Законодательство и экономика. – 2006. – №9. – С.58-60.
Проголосовать за статью
Конференция завершена
Эта статья набрала 0 голосов
Дипломы участников
Диплом Выбор редакционной коллегии

Оставить комментарий

Форма обратной связи о взаимодействии с сайтом
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.