ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО В РОМАНЕ «БЕСЫ»

Творчество русского писателя Федора Михайловича Достоевского имеет глубокий философский смысл. Его работы относятся ко времени прогрессивного развития русской философии, когда формируются её главные идейные течения, характеризующиеся достижениями русского национального самосознания. Современники не рассматривали достоевские произведения, как философские. Да и сам писатель не претендовал на звание философа. Однако на сегодняшний день нельзя не отметить, что удаленный от академической философии, Достоевский все же является философским писателем. В «Бесах» он впервые отражает образ молодого поколения половины XIX столетия, его идейные и философские искания, политические амбиции и социальные стремления [1].

Это произведение с глубоким метафизическим содержанием. Характерная для Достоевского некая двупланность эмпирического и метафизического действия, особенно воплотилась в «Бесах». Автор изображал современную эмпирическую действительность, порой граничащую с карикатурой, и при этом тесно переплетал её с глубокой символикой, показывая реальность мира идей. Философия Достоевского — это осмысление и понимание личностью собственных переживаний и поступков. Автор рассматривает жизнь человека как жизнь его духа, который пребывает в нем самом [13].

Достоевский в романе обличает духовные корни русского революционного движения. В революции он видит войну против христианской цивилизации, духовный упадок людей. Писатель обращает внимание, что социалисты поднимают вопрос не столько социальной революции, сколько вопрос о существовании Бога. В «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевский пишет: «Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств, начнут разлагать религию, разрушать храмы и превращать их в казармы, в стойла, зальют мир кровью и потом сами испугаются» [7]. Мыслитель предсказывал, что революционное «бесовство» еще принесет и России, и всему миру немало испытаний и катастроф. То, что казалось критикам политической недальновидностью, обернулось пророчеством. "Бесы" - не столько политический памфлет, сколько социально - философский роман [10].

Теоретиком социализма в романе выступает Шигалев, предлагающий собственную систему устройства мира. Главную задачу он видит в обеспечение полного равенства, ведь неравенство губит людей. Петр Верховенский является практиком, пытающимся воплотить идеологию теоретика - нигилиста в жизнь. Именно Верховенский  лидер революционного движения, руководитель тайного кружка. Об идеях Шигалева он говорит так: « — У него хорошо в тетради, — продолжал Верховенский, — у него шпионство. У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное равенство» [6].

Верховенский высказывает свои методы приближения «справедливого» будущего: прежде всего, нужно расшатать нравственно - религиозные устои народа, скомпрометировать чиновников, сокрушить все связи, удерживающие различные социальные слои в боле менее гармоничном состоянии монархического строя. «Мы провозгласим разрушение... Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам...» - говорит он [6]. Но Достоевский постепенно приходит к выводу о том, что революционное преобразования бессмысленны, поскольку зло, как полагал писатель, таится в самой человеческой натуре.

Нравственное падение Петра Верховенского и его тайного кружка свершается в сцене принятия решения убить Шатова, человека, который распознал смысл внедряемых революционных идеалов, их бесчеловечность и разрушительность, и отрекся от своих мировоззренческих иллюзий. Верховенский решает кровью скрепить пятерку, для превращения её членов в рабов – убить одного в назидание другим. Более того, ему удается уговорить Кириллова, члена организации, взять всю вину на себя и застрелиться. Но после отъезда Верховенского, пятерка распадается. Звериное начало, выразившееся инстинктом самосохранения, требовало своего вожака, которому «приходилось дисциплину и порядок создавать насильно» путем устрашения и принуждения [2]. Достоевский показывает дьявольскую натуру Верховенского: это и фальшь речей, и намек на блудное происхождение, и осквернение иконы Богородицы, и убийство. Тем не менее, в этом герое отсутствует эгоистичное понимание своей индивидуальности, он считает себя только организатором революции, отводя главное место Ставрогину: «Вы мой идол! … Вы именно таков, какого надо. Мне, мне именно такого надо как вы. Я никого, кроме вас не знаю. Вы предводитель, вы солнце, а я ваш червяк...» [6]. Верховенский видит в Ставрогине дары антихриста, которых у него самого нет, но в которых он безгранично нуждается.

Достоевский исследует в «Бесах» всю опасность абсолютизирования идеи, являет опасные последствия теории, доведенной до крайности. Одержимость ложной идеей доводит Петра Верховенского до разрушения его человеческого нутра. Беснование зашло слишком далеко, поэтому совесть у него совершенно уничтожена [12]. Бердяев об этом пишет, что Петр Верховенский способен на все без исключения. Петр полагает, что все дозволено во имя его «идеи». Для него уже не существует человека, и он сам не человек.  Страсть беспощадной мыслью революционного социализма в конечных итогах проводит к жестокости и бесчеловечности. Достоевский изобразил перерождение и вырождение самой «идеи», которая сначала представлялась благородной и соблазнительной [3].

Достоевский вводит в роман подлинно трагического героя, обладающего демонически сильной натурой, но неспособного что-либо менять в своей жизни  – Николая Ставрогина, являющегося центральной фигурой, вокруг которой вращаются остальные образы. Ставрогин имеет разрушительную природу человека, представляется духовным поработителем, которого любили, которому пытались подрожать и приносили жертвы. Он одновременно проповедовал две противоположные теории: Шатову — религию, Кириллову — атеизм. Николай Ставрогин не мог сделать выбор между Христом и антихристом, утверждая их разом, ему хотелось и добра и зла. Это личность, которая потеряла границы, а сила и мощь существа направились на самоуничтожение [5].   По своей сути Ставрогин был творческим человеком, но он не знал меру в желаниях, ему не надо было что-то сотворить или просто жить. Николай Бердяев писал о Ставрогине, что безграничность его желаний подвергла к отсутствию какого-либо желания, бескрайность личности к окончательной потере личности, дисбаланс силы подвел к бессилию, аморфная полнота жизни к безжизненности и смерти, безудержный эротизм к неспособности любить. Ставрогин все перепробовал и испытал, как величайшие, крайние идеи, так и великую, исключительную порочность и насмешливость [4].

«Главному бесу» Николаю Ставрогину в романе должен был противостоять монах Тихон. Именно глава «У Тихона» мыслилась автором, как композиционный центр романа, где вера борется с неверием, достигая высшего напряжения. Но М.Н. Катков категорически отказывался печатать эту главу из-за цензурных соображений. Между тем без этой главы понять всю человеческую и нравственную составляющую этого романа невозможно. А при рассмотрении образа Ставрогина возникают смысловые пробелы, затрудняющие понимание героя, его идеологической и духовной эволюции. В этой главе Ставрогин исповедуется старцу Тихону, рассказывает историю своей жизни и признается в страшном грехе - в совращении 12-тилетней девочки, которая вскоре повесилась [8]. Но самое страшное это то, что исповедь Ставрогин написал не для того, чтобы раскаяться, а для того чтобы эпатировать общество, потрясти воображение. Старец Тихон его разоблачает, он понимает, что это не истинная исповедь. Это исповедь не к Богу, а на публику. Тут истинный конфликт произведения выступает на первый план: «Борьба веры с неверием, нараставшая на протяжении всего романа, достигает здесь своего предельного напряжения». «Для этого мгновения», по мнению К. В. Мочульского, и был написан роман [9].

Ф.М. Достоевского занимают глубочайшие чувства, сокровенные мысли и невменяемые действия людей, устремляющихся существовать «по своей воле». Ничем и никем не ограниченная свобода приводит к проявлению самовольства, этическому анархизму. Антропологизм и персонализм Ф.М. Достоевского носят, в первую очередь, морально-этический характер. Именно момент нравственного выбора является для личности духовным импульсом. Человеческий индивид, согласно Достоевскому, обязан без помощи других проделать путь через все испытания бременем свободы, через все страдания и мучения, связанные с ней [11]. Человек для Ф.М. Достоевского — это высочайшая нравственная ценность. Следовательно, главная проблема — спасение человека посредством возвышение его духовности. В этом высший пафос философского гуманизма Ф.М. Достоевского.

Список литературы:

1. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия, 1979. – 416 с.
2. Белик А.П. Художественные образы Ф.М. Достоевского: эстетические очерки. – М.: Наука, 1974. – 5 с.
3. Бердяев Н. А. Русская идея. Миросозерцание Достоевского. – М.: Эксмо, 2016. – С. 132-136.
4. Бердяев Н. А. Смысл творчества. Ставрогин – Спб.: Астрель, 2011. – С. 36-41.
5. Долинин А. С. «Исповедь Ставрогина» (В связи с композицией «Бесов») // Достоевский Ф.М. «Бесы». «Бесы»: Антология русской критики. М.: Согласие, 1996. – С. 534-559.
6. Достоевский Ф. М. Бесы. – М.: Издательство «Э», 2017.
7. Достоевский Ф. М. Дневник писателя. – М.: Азбука-классика, 2012. – 57 с.
8. Комарович В. Л. Неизданная глава романа «Бесы» // Достоевский Ф. М. «Бесы». «Бесы»: Антология русской критики. М.: Согласие, 1996. – С. 567-573.
9. Мочульский К. В. Достоевский. Жизнь и творчество. Париж: YMCA-Press, 1947. — 564 с.
10. Сараскина Л.И. "Бесы" роман-предупреждение. – М.: Советский писатель, 1990. – С. 385-393.
11. Сараскина Л.И. Федор Достоевский. Одоление демонов. М.: Согласие, 1996. – 95 с.
12. Фудель С.И. Наследство Достоевского. М.: Русский путь, 1998. – С. 145-150.
13. Щенников Г.К. Своеобразие психологизма и форма проявления авторской тенденции в романах Достоевского 60-х годов // Метод и мастерство. Вып. 1. Русская литература. - Вологда, 1970.