КИБЕРПРЕСТУПНОСТЬ: МЕЖДУНАРОДНЫЙ УРОВЕНЬ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ

Начало XXI в. характеризуется тем, что информационные технологии начали приобретать глобальный трансграничный характер, стали неотъемлемой частью всех сфер жизнедеятельности личности, общества и государства [11]. Стремительное распространение и широкое использование информационно-коммуникационных технологий подтверждает тот факт, что количество активных пользователей Интернета на июль 2016 г. согласно данным, опубликованным Международным союзом электросвязи, составляет почти четыре миллиарда человек, что соответствует половине населения земного шара [8].

Не умаляя положительного эффекта от динамично развивающейся информационной сферы, следует обратить внимание и на проблемы, возникающие в процессе разработки и применения новых компьютерных технологий. Одним из негативных последствий использования телекоммуникаций и глобальных компьютерных сетей стало появление и развитие в сфере высоких технологий новой формы преступности – киберпреступности [7, с. 45].

Летом 2016 г. с последствиями хакерской атакой пришлось столкнуться руководителям Демократической партии США. В результате несанкционированного вмешательства в информационные системы и взлома серверов Национального комитета (Democratic National Committee DNC) на сайте Wikileaks были опубликованы аудиозаписи и электронные письма, предназначенные для внутреннего пользования ее членов [14]. Обнародованная информация, содержащая секретную документацию и финансовые бумаги, дискредитировала кандидата в Президенты США от Демократической партии, повлияв на предпочтения американских избирателей. Этот пример наглядно показывает, что жертвами киберпреступников могут стать не только обычные люди или политики, но и даже государство, т.к. во многих областях современной национальной инфраструктуры государства (энергетическая система, транспортная сеть и т.д.) применяются новейшие компьютерные технологии.

В научной литературе отмечают, что при разработке действенной системы защиты от киберпреступности следует обязательно учитывать ее особенности. Так, И. Г. Чекунов к «уникальным свойствам, не характерным для других видов преступлений», относит то, что киберпреступники для достижения преступного результата в качестве орудия или средства совершения преступления должны использовать вредоносные компьютерные программы или программно-технические средства [13, с. 54]. В. А. Номоконов и Т. Л. Тропина выделяют следующие признаки: латентность, которая обусловлена спецификой киберпространства; трансграничный характер преступного деяния; киберпреступником зачастую является талантливый человек, увлекающийся программированием и способный находить нестандартные решения, но не нашедший легального применения своим способностям; сложность, многообразие и частое обновление способов совершения преступления; многоэпизодность преступных действий при множественности потерпевших; дистанционный характер преступления; невозможность предотвращения и пресечения традиционными способами [7, с. 46-47]. В. А. Багдеева считает, что предметом преступных посягательств, средой, в которой совершаются преступления, и средством или орудием выступает сама информация, информационные ресурсы и информационная техника. Кроме того, этот автор добавляет к характеристикам: кратковременность хранения следов киберпреступлений на серверах компаний и легкость уничтожения следов самого преступления [1, с. 567] и др.

Важно учесть, что анонимность информационных технологий позволяет преодолеть преступнику психологические барьеры, которые не дают совершить преступление вне киберпространства. Фактор анонимности глобальной сети также даем возможность киберпреступнику общаться со своими сообщниками, не привлекая внимания, поэтому техническими возможностями стремятся воспользоваться все большее количество криминальных элементов. Сегодня на трансграничном информационном пространстве трудятся «не покладая мозгов и рук» хакеры, различного рода мошенники, вымогатели, рэкетиры, сутенеры, террористы, педофилы, торговцы людьми, оружием, наркотиками [12, с. 38].

Динамика роста киберпреступлений вызывает озабоченность всего мирового сообщества, т.к. их увеличение происходит пропорционально числу пользователей сети, а постоянно совершенствующиеся компьютерные технологии множат площадки для киберпреступников. Осознавая опасность возможных последствий, и важность разработки стратегии по борьбе с киберпреступностью государствами – членами Совета Европы, а также США, Канадой и Японией в ноябре 2001 г. была подписана Международная Конвенция по киберпреступности ETS №185 [5]. К ноябрю 2016 г. 67 государств подписали, ратифицировали или были приглашены присоединиться Конвенции, а более 120 стран сотрудничают с Советом Европы в целях совершенствования законодательства и усиления потенциала борьбы с киберпреступностью [6].

А. Г. Волеводз, анализируя содержание Конвенции, выделил три основных блока вопросов, которые регулируют международное сотрудничество в области противодействия киберпреступлениям. В первую очередь, государствам – членам Конвенции для осуществления общей политики в вопросах уголовного права необходимо унифицировать уголовно-правовую оценку преступлений в сфере компьютерной информации. Во-вторых, предлагается урегулировать вопросы сближения национальных уголовно-процессуальных мер, направленных на обеспечение собирания доказательств при расследовании таких преступлений. И в-третьих, устанавливаются основные принципы и рамки международного сотрудничества участников Конвенции [2, с. 17-18].

Необходимость и важность предотвращения использования информационных ресурсов и технологий в преступных или террористических целях подчеркнута и в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 02 декабря 2009 г. (A/RES/64/25) [10]. В апреле 2010 г. по итогам Двенадцатого Конгресса ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию учреждена межправительственная группа экспертов для проведения исследования проблемы киберпреступности и возможных мер со стороны государств-членов, международного сообщества и частного сектора. Обмен информацией о наиболее эффективных нормах национального законодательства и результативной практике в данной сфере позволит укрепить существующие меры по противодействию киберпреступности.

Российские власти также обеспокоены ростом киберпреступлений. В сентябре 2016 г. глава Сбербанка России Герман Греф на пресс-конференции по итогам заседания Наблюдательного совета банка сообщил об увеличении объема ущерба от кибератак в мире, который к 2020 г. достигнет одного триллиона долларов [3].

В Доктрине информационной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 05 декабря 2016 г. № 646, отмечено, что возможности трансграничного оборота информации все чаще используются для криминальных и иных противоправных целей. Следствием является «возрастание масштабов компьютерной преступности в кредитно-финансовой сфере, увеличение числа преступлений, связанных с нарушением конституционных прав и свобод человека и гражданина, в том числе в части, касающейся неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, при обработке персональных данных с использованием информационных технологий» [11].

Несмотря на то, что в последние годы в уголовное законодательство Российской Федерации внесены значительные изменения, улучшившие ситуацию в сфере противодействия компьютерным преступлениям, по нашему мнению, следует согласиться с мнением А.Г. Волеводз, что нормативное регулирование киберпространства в одной отдельно взятой стране невозможно [2, с. 17]. Схожей точки зрения придерживается и О.С. Гузеева: «наступление ответственности за совершение транснациональных преступлений, к которым относятся интернет - преступления, должно быть урегулировано международно-правовыми актами»[4, с. 77]. Для решения юридических, технических и организационных задач, связанных с обеспечением безопасности киберпространства требуется кооперация, координация и стратегическое партнерство всех заинтересованных в этом государств.

На сегодняшний момент Российская Федерация не подписала Европейскую Конвенцию по киберпреступности, оставив за собой право определиться с участием в Конвенции при установлении приемлемых для России условий трансграничного доступа к компьютерным сетям [9]. Отсутствие международно-правовых норм, регулирующих межгосударственные отношения в информационном пространстве, а также механизмов и процедур их применения, которые бы учитывали специфику информационных технологий, затрудняет формирование системы международной кибербезопасности. Наличие расхождений в национальном законодательстве стран вызывает затруднения при расследовании киберпреступлений, а дефицит международного сотрудничества позволяет киберпреступникам оставаться безнаказанными. Сегодня как никогда необходима активизация международного взаимодействия по обеспечению кибербезопасности, а Российская Федерация может выступить инициатором разработки глобальной конвенции по борьбе с преступлениями в информационной сфере.

Список литературы:

1. Багдеева В. А. Проблемы международной киберпреступности // Актуальные проблемы российского права. – 2009. – № 3(12). – С. 564-572.
2. Волеводз А. Г. Конвенция о киберпреступности: новации правового регулирования // Правовые вопросы связи. – 2007. – № 2. – С. 17-25.
3. Греф Г.О. Объем ущерба от кибератак в мире достигнет $1 трлн. к 2020 году [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://tass.ru/ekonomika/3617561 (дата обращения 06.01.2017)
4. Гузеева О.С. Уголовная политика в отношении преступлений, совершаемых в российском сегменте сети Интернет // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2014. – № 6. – С. 74-77.
5. Европейская Конвенция по киберпреступлениям (преступлениям в киберпространстве) Будапешт, 23 ноября 2001 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.coe.int/en/web/conventions/search-on-treaties/ - /conventions/rms/0900001680081580 (дата обращения 07.01.2017)
6. Защитить вас и ваши права: 15-летие Будапештской конвенции о киберпреступности [Электронный ресурс] / Официальный сайт Совета Европы. – Режим доступа: http://www.coe.int/ru/web/portal/-/protecting-you-and-your-rights-the-budapest-convention-on-cybercrime-fifteen-years-on (дата обращения 06.01.2017)
7. Номоконов В. А. Киберпреступность как новая криминальная угроза / В. А. Номоконов, Т. Л. Тропина //Криминология: вчера, сегодня, завтра. – 2012. – № 1 (24). –С. 45-55.
8. Пресс-релиз Международного союза электросвязи «Факты и цифры, касающиеся ИКТ, 2016 год» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.itu.int/net/pressoffice/press_releases/2016/pdf/30-ru.pdf (дата обращения 05.01.2017)
9. Распоряжение Президента РФ от 22.03.2008 № 144-рп «О признании утратившим силу распоряжения Президента Российской Федерации от 15 ноября 2005 г. № 557-рп «О подписании Конвенции о киберпреступности» // Собрание законодательства РФ. – 2008. – № 13. – Ст. 1295.
10. Резолюция Генеральной Ассамблеи от 02 декабря 2009 г. «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» A/RES/64/25 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N09/463/35/PDF/N0946335.pdf?OpenElement (дата обращения 06.01.2017)
11. Указ Президента РФ от 05 декабря 2016 № 646 «Об утверждении Доктрины информационной безопасности Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации, 06.12.2016. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201612060002 (дата обращения 05.01.2017)
12. Чекунов И.Г. Киберпреступность: понятие и классификация // Российский следователь. – 2012. – № 2. – С. 37-44.
13. Чекунов И. Г. Понятие и отличительные особенности киберпреступности // Российский следователь. – 2014. – № 18. – С. 53 - 56.
14. Search the DNC email database [Электронный ресурс]. – Режим доступа: hhttps://wikileaks.org/dnc-emails/ (дата обращения 06.01.2017)