ПРЕДЕЛЫ ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ АДВОКАТА

Издавна профессия юриста, в частности адвоката, является одной из важных и престижных. Как известно, на адвоката возложена конституционная обязанность по предоставлению лицам квалифицированной юридической помощи. Осуществление такой помощи, прежде всего, обеспечивается посредством надлежащего контроля над профессиональной деятельностью адвоката. Контроль, в свою очередь, обеспечивается нормами института юридической ответственности адвоката. Вопрос дисциплинарной ответственности адвоката, а также ее пределов по сей день является дискуссионным. Так, в адвокатской среде не нашла поддержки позиция о возможности дисциплинарной ответственности адвоката исключительно за проступки, совершаемые им в процессе адвокатской деятельности.

В пункте 2 статьи 18 и пункте 2 статьи 19 Кодекса профессиональной этики адвоката содержится перечень деяний, совершение которых влечет для адвоката наступление дисциплинарной ответственности. К таким деяниям относится:

1) неисполнение решений органов адвокатской палаты, причинившее палате существенный вред;

2) неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, причинившее последнему существенный вред;

3) поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство;

4) поступок адвоката, который умаляет авторитет адвокатуры [1].

Фактически каждое из указанных деяний может быть совершено как в момент профессиональной деятельности, так и вне профессиональной деятельности адвоката.

На первый взгляд кажется, что деяние совершенное адвокатом в виде неисполнения или ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей перед доверителем возможно только в ходе адвокатской деятельности, то есть при оказании доверителю юридической помощи. Но как показывает практика - это не так.

В качестве обоснования выдвинутого тезиса уместно использовать, такой институт, как адвокатская тайна. Так, п. 2 ст. 6 КПЭА гласит, что срок хранения адвокатской тайны не ограничен во времени, то есть на адвоката возложена обязанность сохранять соответствующую тайну и после исполнения поручения доверителя. При этом адвокатская тайна, сведения, которые стали известны адвокату в связи с осуществлением своей профессиональной деятельности, подлежат бессрочной защите. Так, если адвокат после исполнения поручения доверителя неправомерно разгласит их, возникнет двоякая ситуация – профессиональные отношения между данными субъектами прекращены, однако сохраняются поверенные отношения, выступающие в качестве самостоятельного вида правовой связи [3, с. 89]. Очевидно, что нарушение адвокатом режима тайны в отношении бывшего доверителя допущено не в ходе осуществления адвокатской деятельности, но не перестает быть профессиональным нарушением, что и служит предметом дисциплинарного разбирательства.

Более того, субъектом обязанности по сохранению адвокатской тайны (а значит, и дисциплинарной ответственности в случае нарушения режима тайны) может быть даже лицо, чей адвокатский статус приостановлен или прекращен. Деятельность такого лица, вне всяких сомнений, адвокатской не является, однако соответствующие обязанности по соблюдению режима адвокатской тайны Кодекс ему предписывает исполнять. [3, с. 90]

Стоит отметить, что к дисциплинарной ответственности адвокат может быть привлечен также и за проступок, порочащий честь и достоинство адвоката. Данное деяние также может быть совершено, как в рамках профессиональной деятельности, так и за ее пределами, что прямо вытекает из норм Кодекса профессиональной этики. Так, пункт 1 ст. 4 КПЭА обязывает адвокатов при любых обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие их профессии. В связи с этим, честь и достоинство должны сохраняться в любых отношениях, субъектом которых является адвокат.

Важно помнить, что понятия чести и достоинства - это нравственные категории, которые, в первую очередь, отражают устои и ценности общества. Совершая поступок, порочащий честь и достоинство, адвокат посягает на нормы морали и нравственности, за что Кодексом предусмотрена дисциплинарная ответственность.

Совершение поступка, умаляющего авторитет адвокатуры, также возможно, как в рамках адвокатской деятельности, так и за ее пределами, а, значит, также влечет дисциплинарную ответственность.

Исторически так сложилось, что профессиональная этика имеет значение, прежде всего, для профессий, объектом которых является человек. Там, где представители определенной профессии в силу ее специфики находятся в постоянном или даже непрерывном общении с другими людьми, связанном с воздействием на их внутренний мир, судьбу и т.д. В связи с этим, к представителям этого ряда профессий предъявляются высокие нравственные требования, которые вынуждают последних им соответствовать, а значит, и контролировать свое поведение, как при выполнении профессиональных обязанностей, так и за их пределами. Например, поступки, порочащие честь и достоинство адвоката или умаляющие авторитет адвокатуры, являются исключительно нравственными категориями и расцениваются в качестве таковых лишь с учетом норм и ценностей общества, общественной морали.

Подводя итог вышесказанному, справедливо сделать вывод о том, что предметы дисциплинарного разбирательства в отношении адвоката, предусмотренные  п. 2 ст. 18 и  п. 2 ст. 19 КПЭА, относятся не только к собственно адвокатской деятельности, в частности, оказанию помощи доверителям, но и к другой профессиональной или иной его деятельности.  Дисциплинарная ответственность адвоката, в свою очередь, не ограничена рамками профессиональной деятельности адвоката, а выходит далеко за ее пределы, включая поведение адвоката в публичной сфере, а иногда и в частной жизни.

Список литературы:

1. Кодекс профессиональной этики адвоката от 31.01.2003 (ред. от 20.04. 2017 г.) //Российская газета. - 2005.- № 2017. № 222. – Ст. 3401
2. Федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63 - ФЗ (ред. от 29.07.2017 г.) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. - 2002. № 23. - Ст. 2102.
3. Пилипенко Ю. С. Научно - практический комментарий к Кодексу профессиональной этики адвоката. М., 2013. – С. 89 – 90