СОХРАНЕНИЕ ТРАДИЦИЙ ХАКАССКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ОКСАНЫ АЛАХТАЕВОЙ

Жолобова Елена Васильевна

студентка 2 курса музыкального колледжа Института искусств

ХГУ им. Н. Ф.  Катанова, г. Абакан

E-mail: kondratova.nn@yandex.ru

Кондратова Надежда Николаевна

научный руководитель, канд. пед. наук, преподаватель музыкального колледжа Института искусств ХГУ им. Н. Ф. Катанова, г. Абакан

Актуальность обращения к данной проблеме обусловлена значимостью сохранения традиций национальных культур народов России, а также ориентированностью на постижение специфики хакасской национальной культуры в музыкальном воплощении ее традиций.

Музыкальное творчество по своей природе является своеобразным отражением окружающего мира. В результате изучения особенностей хакасской музыки в исследованиях А. А. Асиновской, А. А. Кенеля, Л. Ю. Мазай выясняется, что определяющими традиционными характеристиками хакасского народного музыкального творчества являются:

а) конкретность и подробность изложения материала как непосредственное восприятие действительности и ее конкретно-образное отражение;

б) импровизационность развития музыкального материала, включающая многовариантность опеваний одного опорного звука двумя – тремя смежными при некоторой внешней однообразности, и приоритетность выразительности подачи мотивов (исполнительства) перед их разнообразием.

В результате анализа произведений Оксаны Герасимовны Алахтаевой - члена Союза композиторов Республики Хакасия, преподавателя музыкально-теоретических дисциплин в музыкальном колледже, мы пришли к выводу о том, что именно эти характеристики составляют основу ее творчества. Среди созданных ею произведений: сочинения для фортепиано, струнного и камерного оркестра, ансамблей различных составов и музыка к театральным спектаклям. В плане сохранения национальных традиций в ее творчестве мы хотели бы представить вам фортепианную пьесу «Ритуальный танец шамана» из «Хакасской сюиты» как пример конкретно-образного отражения мироощущения хакасского народа, а также как характерный для народного творчества пример создания произведения, «выращенного из одного интонационного ядра» [3, с. 15].

Шаманизм – одна из наиболее ранних форм религии, признававшая в окружающем мире существование добрых и злых духов. При этом шаман считался посредником между людьми и духами: только он мог понять язык духов и общаться с ними. В работе «Традиционный шаманизм Хонгорая» хакасского ученого В. Я. Бутанаева, рассматривающего духовный мир, деятельность шаманов и ритуальную атрибутику, шаманы делились на три категории. Сильные шаманы - «пугдуры» имели огромную армию духов и при камлании их духи поднимались под облака, достигая Полярной звезды. Получая силу от самой богини Умай, они занимались предотвращением эпидемий скота, сопровождали души умерших людей в царство мёртвых.  Средние шаманы - «пулгосы» -  занимались лечебной практикой; их шаманские путешествия ограничивались соседними районами Хакасии. Представители низшей категории - «чаланчики» - обладали даром гипноза и небольшим отрядом духов; они не были посвящены в учение шаманизма, не имели шаманского костюма и бубна [1, с. 15].

Камлания шаманов у народов Южной Сибири носили ярко выраженный театральный характер. Это было целое драматическое представление, в котором шаман был глав­ным действующим лицом. На наш взгляд, в пьесе О. Алахтаевой «Ритуальный танец шамана» изображён средний шаман – пулгос, которого люди позвали для лечения больного. Входя в транс, шаман должен был отправиться в путешествие по иным мирам, чтобы найти душу больного и вернуть её человеку.

Произведение О. Алахтаевой с первых тактов вызывает интерес, как действие неизведанное, таинственное. Сохраняя традиции национальной культуры, автор использует сложный смешанный ритм (3/8+3/8+2/8), который при акцентировании каждой сильной доли, создаёт ощущение действия и движения. В соответствии с традициями, шаман наносит удары по бубну по-разному (по центру бубна, по краям, по ободку), что обусловливает тембровое и звуковысотное разнообразие, создавая некоторое подобие мелодий. Для имитации игры на бубне в фортепианной пьесе О. Алахтаева использует акцентированные басовые октавы, изображающие гулкие удары по центру бубна, резкие и сильные удары по корпусу рояля, напоминающие удары по краям бубна и отрывистое пиццикато пустого звучания квинт, передающих эффект ударов по ободку. Чередование ударов бубна с напряженными паузами способствует созданию исходной образной атмосферы тревожной ночи, в которой шаман призывает духов.

На основе ознакомления с хакасскими шаманскими заклинаниями,  зафиксированными А. А. Кенелем во время работы в первых фольклорных экспедициях Хакасского научно-исследовательского института, убеждаемся, что пение шамана «представляло собой своеобразный музыкальный эмбрион из трех-четырех рядом стоящих нот, который шаманом не пропевался, а  лишь слегка интонировался. При этом главный акцент приходился на внемузыкальный вскрик «Гей!» или «Ох!», заканчивающийся долгим вибрирующим звуком». Пример шаманского заклинания [2, с. 96]:

Заклинание шамана в пьесе О. Алахтаевой – вызов духов–помощников – воплощено как сосредоточенное звучание октав в нижнем регистре, заканчивающееся ответом – подтверждением о прибытии духов: материал заклинания звучит в верхнем регистре, как будто ответ пришёл   откуда- то свыше, с небес. Тема, оставаясь всё такой же сосредоточенной, звучит более мягко, чем у шамана. Само действие – камлание - разворачивается с появлением кружения триолей.

Сохраняя традиции музыкально-специфических особенностей обрядов камланий, включающих свободное варьирование шаманом смежных звуков в сочетании с произвольным употреблением голосового вибрато и внемузыкальных возгласов-вскриков, автор, не меняя основного метода импровизационного развития музыкального материала, когда произведение «выращивается из одного интонационного ядра» [3, с. 15], вводит специфические приемы игры тремоло, глиссандо, хлесткие интонации и т. д.

Одновременно, в процессе анализа произведения выясняется, что  изломанный, акцентированный ритм начальных тактов приобретает значение лейтмотивной ритмоформулы, многократное вращение которой, в сочетании с динамичным ускорением движения и мощным усилением звука, приводит к кульминационному, восторженному, победному звучанию повторяющихся диссонирующих аккордов. Мы полагаем, что это является своеобразным обогащением приема создания произведения «выращенного из одного ядра»: в данном случае произведение «выращено» не только из одного интонационного, но и ритмического ядра.

В целом, фактуру пьесы можно характеризовать как многослойную, охватывающую весь диапазон рояля. В этом отношении особого внимания заслуживает трактовка композитором музыкальной фактуры как «многоступенчатой вертикали (собственно, многоуровневость пространства характерна для традиционного мировоззрения хакасского народа и свойственна горловому пению хай)» [3, с. 15].

В процессе освоения произведений О. Алахтаевой и углубления понимания смысловой выразительности произведений постепенно формируется вывод о приоритетности выразительности подачи каждой детали фактуры в собственном исполнении.

Исследование проблемы сохранения традиций хакасской культуры в творчестве композиторов Хакасии имеет очень большое значение, так как именно изучение и сохранение традиций является основой развития любой национальной культуры, способствуя формированию позитивного отношения к ее духовным ценностям. Закончить хочется словами известного хакасского ученого Николая Григорьевича Доможакова: «Национальные культуры наших народов, если так можно сравнить, представляют многоцветный ковер лугов, где каждый цветок по-своему красив и приятен, но все цветы вместе составляют еще большую красоту, вызывая многостороннюю эстетическую радость и духовное наслаждение» [4]. 

Список литературы

1. Бутанаев В. Я. Традиционный шаманизм Хонгорая. – Абакан: Изд-во Хакасского гос. ун-та им. Н.Ф.Катанова», 2006. – 254 с.
2. Кенель А. А. Музыка хакасов [Рукопись] // Хакасский НИИЯЛИ, фонд № 171. – Абакан, 1946. – 117 с.
3. Мазай Л. Ю.  Романсы композиторов Хакасии. – Абакан: изд-во ГОУ ВПО «Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Катанова», 2011. – 15 с.
4.     Письмо Н. Г. Доможакова первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву от  2 декабря 1958 года // газ. «Хакасия». – 1996. ‑ № 58.