ПРОБЛЕМЫ КСЕНОФОБИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ (НА МАТЕРИАЛАХ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ)

PROBLEMS OF XENOPHOBIA IN CENTRAL RUSSIA (BASED ON THE MATERIALS OF AN INTELLIGENCE STUDY)

Stefania Bukovskaya

student, Faculty of Humanities, Voronezh State Pedagogical University,

Russia, Voronezh

Dmitry Simonov

student, Faculty of Humanities, Voronezh State Pedagogical University,

Russia, Voronezh

Vasiliy Laktionov

scientific supervisor, candidate of historical science, associate professor, Voronezh State Pedagogical University,

Russia, Voronezh

АННОТАЦИЯ

В настоящей статье рассматриваются проблемы ксенофобии в Центральной России. На основании исследований отечественных ученых, которые выделили различные виды ксенофобии было разработано и проведено разведывательное исследование среди молодежи и старшего поколения. Анализ полученных данных в сравнении с предыдущими исследованиями отечественных ученых за 2018 год показывает заметное снижение уровня этнофобии, а ксенофобия активно проявлялась к конфессиям ислама и иудаизма, гомофобия в России распространена среди мужчин старше 40 лет. В заключении авторами констатируется факт, что ксенофобия особенно распространена среди мужчин и женщин старше 40 лет.

ABSTRACT

This article examines the problems of xenophobia and it’s in Central Russia. Based on the research of domestic scientists who identified various types of xenophobia, an intelligence study was developed and conducted among young people and the older generation. The analysis of the data obtained in comparison with previous studies of domestic scientists for 2018 shows a noticeable decrease in the level of ethnophobia, and xenophobia was actively manifested to the confessions of Islam and Judaism, homophobia in Russia is common among men over 40 years old. In conclusion, the authors state the fact that xenophobia is especially common among men and women over 40 years old.

Ключевые слова: ксенофобия, виды ксенофобии, социологическое явление, геноцид, идентичность, этнофобия, сексизм, религиозная ксенофобия, гомофобия, гандикапизм, эйджизм.

Keywords: xenophobia, types of xenophobia, sociological phenomenon, genocide, identity, ethnophobia, sexism, religious xenophobia, homophobia, handicapism, ageism.

С улучшением социального и морального климата в мире отношение к некоторым социальным явлениям, ещё недавно доминирующим, существенно изменяется. К ним относятся «ксенофобия» и «нетерпимость», которые рассматриваются сегодня как источники угрозы демократии, правам и свободам человека и поэтому оцениваются исключительно негативно.

В научной литературе представлены разнообразные определения явления ксенофобии. Так, по определению психолога А. А. Леонтьева, «ксенофобию можно представить, как социально-психологическое явление, при котором образ врага во многом создается воображением» [13, с. 183]. Более развернутое определение ксенофобии предлагают М. В. Кроз и Н. А. Ратинова: «негативное, эмоционально насыщенное, иррациональное по своей природе (но прикрывающееся псевдорациональными обоснованиями) отношение субъекта к определенным человеческим общностям и их отдельным представителям – “чужакам”, “иным”, “не нашим”» [13, с. 183].

Понятие ксенофобия происходит от греческих слов xenos (чужой) и phobos (страх, боязнь, нетерпимость) [7]. Возьмем за основу определение, представленное М. В. Кроз и Н. А. Ратиновой. Ксенофобия обозначает страх или опасение перед чужим, не своим, незнакомым, иностранным, перед определенными явлениями и ситуациями, порождающими у людей некое беспокойство. Ксенофобия в той или иной степени присуща всем людям и, надо сказать, является естественным состоянием любого социума и его члена. Как историческое явление и социальный феномен ксенофобия формировалась в течение длительного времени под влиянием реальных жестоких факторов человеческой жизни и в какой-то степени являлась и остается защитной реакцией людей на возможную опасность или угрозу.

Немецкий социолог и философ Э. Фромм в своей известной книге «Анатомия человеческой деструктивности» писал, что все чужое, представляя некоторый интерес, в то же время вызывает страх, подозрительность и отрицание, ибо требует неординарных решений [12, с. 254]. В этом случае Чужой приобретает негативную окраску, так как, будучи помещенным в нашу собственную систему координат, не поддается испытанным способам восприятия, интерпретации и поведения [15]. Чужой наполняется особой конкретностью, отличаясь взглядами, ценностями, привычками и культурой, и соответственно становится не Другим, а Чуждым, а это значит - далеким, не имеющим ничего общего с кем-нибудь или чем-нибудь, инородным [8]. Поэтому Чужих-Чуждых обычно сторонятся, отвергают, их считают виновниками проблем и бедствий, нередко принимают за врагов и ненавидят.

Ксенофобии как социальному явлению были посвящены работы А. А. Леонтьева [9], А. А. Кельберга [5], М. В. Кроза и Н. А. Ратиновой [6], а также З. Фрейда [11] и Э. Фромма [12].

К началу XXI века ксенофобия начала рассматриваться как социально опасное явление, а исследование ксенофобии и различных ее форм становится важной темой в социальных науках. Ксенофобные установки, особенно в среде молодежи, в перспективе могут привести к самым негативным последствиям, начиная вербальными конфликтами и уличными стычками, вплоть до геноцида целого народа [2]. В целом, для молодых людей свойственна склонность к ксенофобии и нетерпимости ввиду возрастных и психологических особенностей, так как молодежь все еще находится на стадии социализации и становления. По мнению многих исследователей, социализация молодежи в современную эпоху претерпевает серьезные изменения, еще не до конца отрефлексированные научным сообществом. Они обусловлены рядом обстоятельств, порожденных эпохой массовых коммуникаций, Интернета, СМИ, а также серьезным сдвигом ценностей переходного периода, переживаемого реформируемой Россией, повлекшим за собой усиление феномена объединения людей на основе оппозиций «свои-чужие», «мы-они» [1].

В современной психологии альтернатива Мы-Они понимается на основе концепта социальной идентичности - базового психологического конструкта, концентрированно выражающего сущность человека. Идентичность — это, с одной стороны, объединение, тождественность, общность, а с другой - отделение, противопоставление, конфронтация: Я и Другой, Мы и Они.

Именно во втором значении идентичности рождается такое социологическое явление как ксенофобия. В ее основе лежит рационализация иррационального страха перед «чужими». По В. Кагану, страх, воплощенный в чем-либо, становится более понятным, становится легче найти какой-либо способ борьбы с ним. Защитой от таких страхов и становится ксенофобия и ксенофобическая агрессия, которая может проявляться на различных уровнях: индивидуальном, групповом, культурном или политическом. Переходя на политический уровень, ксенофобия приводит к поискам «тех, кто портит жизнь», что провоцирует вспышки коллективной агрессии, а также, падению уровня доверия по отношению к новым или чужим людям [4].

Националистические движения нередко пользуются ксенофобией как инструментом разжигания войн и конфликтов. Ее психологическая функция - защита от других, которая может выражаться в стремлении к полной или частичной изоляции, в предрассудках, дискриминации, насилии [10].

В современном обществе ксенофобия распространяется на очень широкий круг объектов, в соответствии с которыми выделяют следующие ее виды:

- расовые и этнические фобии (этнофобии), определяющие предубеждение и дискриминацию по отношению к лицам другой расы или этнической группы (например, белый и черный расизм, антисемитизм, синофобия, американофобия, азиатофобия, кавказофобия, русофобия и др.);

- религиозные фобии, определяющие страх и предубеждение по отношению к приверженцам определенных религиозных ориентации (например, исламофобия, фобии по отношению к представителям различных религиозных культов);

- фобии по отношению к группам, отличающимся от большинства по некоторым признакам - культурным, физическим, возрастным и т.д. [10].

В последнюю группу входит широкий круг социальных фобий, многие из которых давно находятся в сфере внимания ученых и поэтому получили специальные и уже хорошо известные названия. Это, например, мигрантофобия - предубеждение и дискриминация против беженцев, вынужденных переселенцев, лиц, ищущих убежище; гандикапизм - фобия и предубеждение против индивидуумов с физическими ограничениями (недостатками, увечьями и др.); эйджизм - предубеждения и дискриминация, вызванные возрастом человека; сексизм - предубежденность и дискриминация на основе половой принадлежности; гомофобия – дискриминация в отношении людей, предпочитающих однополовую любовь и брачные союзы и многие другие. Число таких предубеждений значительно расширяется в кризисных социальных ситуациях, когда ксенофобия приобретает массовый характер [14].

Из исследования Л. Гудкова и К. Пипии «Параметры ксенофобии, расизма и антисемитизма в современной России» 2018 г. следует, что 8% респондентов являются радикальными ксенофобами. До 30% опрошенных не готовы впускать в Россию евреев, китайцев, украинцев, чеченцев, выходцев из средней Азии, более 30% от выборки не готовы впускать африканцев и цыган. Самый низкий уровень ксенофобии выявлен по отношению к евреям – 15%, а самый высокий к цыганам – 43% [3].

Ксенофобия, подобно коррозии, способна разрушать отношения между людьми и целыми группами. Страх, находящийся в основе ксенофобии также негативно воздействует на личность. Порожденная ксенофобией неприязнь к чужим обладает тенденцией к генерализации, то есть распространяется и на представителей других групп.

Для выявления уровня различных форм ксенофобии нами был проведен опрос, в котором приняли участие представители обоих полов старше 18 лет. Общая выборка составила 115 человек: 32 девушки и 27 юношей в возрасте до 35 лет, 31 женщина и 26 мужчин в возрасте старше 40 лет. Также стоит отметить, что женская половина более активно принимала участие в опросе, в то время как самой инертной оказалась группа мужчин старше 40 лет.

При анализе полученных результатов выяснилось, что менее всего этнофобия наблюдается по отношению к евреям - 7,8%. Самый высокий показатель этнофобии наблюдается по отношению к цыганам - 29,6% (треть проголосовавших - женщины старше 40 лет). От 16,5% до 21,7% опрошенных проявляют этнофобию по отношению к украинцам, китайцам, чеченцам, выходцам из Африки и Средней Азии. Интерес представляет тот факт, что в среднем более высокий уровень этнофобии наблюдается в возрастной группе старше 40 лет, особенно среди женщин, а наиболее низкий уровень этнофобии наблюдается среди девушек моложе 35 лет.

Анализ проявлений сексизма показывает, что самый популярный ответ – «мужчины должны защищать и оберегать женщин» (59,1%), самый непопулярный из предложенных – «женщины намеренно провоцируют мужчин своей сексуальностью» (3,5%). Интересно, что ответ «мужчины должны защищать и оберегать женщин» среди девушек до 35 лет является лишь третьим по популярности, в то время как в остальных группах он занимает первое место. У девушек до 35 лет 2 варианта ответа: ««Гендерное равенство» и «равные права» — это вполне разумные требования.» и «Женщины мыслят столь же рационально и логично, как и мужчины.» набрали по 78,1% и делят, таким образом, первое место.

При анализе полученных результатов выяснилось, что меньше всего подвержена ксенофобии конфессия православных (0,9%), более всего конфессии ислама и иудаизма (по 8,7%). Интересно, что ксенофобию к православным проявило 6,4% женщин старше 40 лет, в то время как у остальных групп – 0%. К католичеству проявили ксенофобию все группы от 7,4% до 12,9%, кроме девушек до 35 лет – они не проявили ксенофобию к данной конфессии. Подведя итог, можно сказать, что результаты схожи с этнофобией – более высокий уровень ксенофобии к конфессиям проявили женщины старше 40 лет, наименьший – девушки младше 35 лет.

Анализ проявления гомофобии показал, что 38,3% респондентов считают, что готовы видеть среди соседей гомосексуалов и лишь 8,7% считают, что необходимо легализовать парады в их поддержку, а 15,7% опрошенных считают, что их необходимо преследовать по закону. Самый высокий показатель гомофобии выявлен в группе мужчин старше 40 лет (23,1%), а самый низкий в группе девушек до 35 лет (12,5%). В группе молодых людей до 35 лет уровень гомофобии составил 14,8%, а в группе женщин старше 40 лет 16,1%.

Показатели гандикапизма в нашей стране довольно невысоки. 70,4% всех респондентов считают, что необходимо проводить социальную политику в поддержку инвалидов и лишь 4,3% не готово видеть их в своем окружении, а 33,9% опрошенных готовы безвозмездно оказывать им помощь. Больше всего гандикапизм проявила группа женщин старше 40 лет (6,5%), но все равно этот показатель остается ничтожно малым. Если говорить о наибольшем уровне терпимости к инвалидам, то можно выделить группу девушек моложе 35 лет (64,4%) и юношей моложе 35 лет (60,8%).

Анализ показателей эйджизма указывает, что большинство опрошенных (38,2%) относятся к младшему поколению положительно. Самая положительная черта – креативность (49,6%), самая негативная – демонстративность (37,4%). Интересно, что женщины, в целом, более лояльно относятся к младшему поколению, в то время как мужчины выражают больший негатив в их отношении. Женщины обеих возрастных групп отмечают креативность поколения (по 65,6 и 61,3% соответственно). Юноши до 35 лет больше отмечают демонстративность (55,6%), а мужчины старше 40 лет – наглость (30,8%).

Как и с младшим поколением, большинство респондентов относится положительно к пожилому поколению (32,2%). Самая положительная черта – мудрость (63,5%), а самая негативная – консервативность (58,3%). Интересно, что эти черты совпадают у всех групп опрошенных. Поэтому, можно говорить о том, что в России хорошо и с уважением относятся к пожилому поколению.

Последний вопрос был направлен на субъективное мнение респондента о существовании или несуществовании ущемления из-за возраста. В общей картине выделяется ответ, что подвергаются эйджизму все поколения (35,7%). Самый непопулярный ответ, что подвергаются дети (8,7%). У девушек и юношей до 35 лет самым непопулярным ответом стало мнение, что подвергается ущемлению пожилое поколение – 0% и 7,4% соответственно. У женщин старше 40 лет – дети – тоже никто не отметил. Мужчины старше 40 лет напротив – большинство ответов (42,3%) за то, что в нашей стране нет ущемления из-за возраста, а самый непопулярный ответ – ущемляется молодежь – никто не отметил.

Выводы. В сравнении с исследованием Л. Гудкова и К. Пипии за 2018 год [3], можно констатировать заметное снижения уровня этнофобии. Так показатели этнофобии по отношению к евреям снизились с 26% до 7,8%, а по отношению к цыганам с 66% до 29,6%. Помимо снижения общих показателей этнофобии, в отличие от 2018 года, этнофобию по отношению к чеченцам проявило большее количество человек, чем к китайцам, остальные группы остались на своих местах. Всем группам, среди которых проводился опрос, не свойственен сексизм, все выступали за равные права обоих гендеров. Ксенофобию проявили к конфессиям ислама и иудаизма. Гомофобия в нашей стране существует, особенно среди мужчин старше 40 лет. Уровень гандикапизма ничтожно мал, так что можно говорить, что в России хорошо относятся к инвалидам, а большинство респондентов считают, что им нужна поддержка от государства. Большинство опрошенных не проявили эйджизма, однако с неприятием к младшему поколению выступили мужчины обеих возрастных групп. По итогу, более всего ксенофобия распространилась на женщин и мужчин старше 40 лет, первым более свойственны – этнофобия и ксенофобия к конфессиям, а мужчинам – гомофобия и эйджизм. Самой абстрагированной от ксенофобии выступает группа девушек моложе 35 лет, второе место занимают юноши (эйджизм).

Эффективная политика противодействия массовой ксенофобии предполагает дифференцированное отношение к разным формам негативизма и неприязни. Как уже было отмечено, невозможно полностью устранить и искоренить в обществе ксенофобию и расизм как таковые. Вопрос может стоять только о необходимости регулирования особо опасных форм и проявлений ксенофобии – разумной работы по просвещению и социализации граждан к более толерантным формам социальной жизни.

Список литературы:

1. Апанасюк, Л. А. Преодоление проявлений ксенофобии и нетерпимости среди молодежи / Л. А. Апанасюк // Международный научно-исследовательский журнал, 2013. – №8-3 (15). – С. 89.
2. Асмолов, А. Г. Стратегия и методология социокультурной модернизации образования / А. Г. Асмолов // Проблемы современного образования, 2010. – №4. – С. 4-18.
3. Гудков, Л. Параметры ксенофобии, расизма и антисемитизма в современной России / Л. Гудков, К. Пипия // Вестник общественного мнения, 2018. – №3-4 (127). – С. 33-64.
4. Каган, В. Homo Хenophobicus: психология своего и чужого / В. Каган // Век толерантности, 2004. – №7. – С. 28-42.
5. Кельберг, А. А. Ксенофобия как социально-психологический феномен / А. А. Кельберг // Вестник СпбГТУ, 1996. – №13. – С. 46-57.
6. Кроз, М. В. Социально-психологические и правовые аспекты ксенофобии / М. В. Кроз, Н. А. Ратинова. – М.: Московское бюро по правам человека, Acаdemia, 2005. – 52 с.
7. Крысин, Л. П. Толковый словарь иноязычных слов / Л. П. Крысин. – М.: Эксмо, 2008. – 944 с.
8. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. – М.: Издательство «Азъ», 1997. – 988 с.
9. Психолингвистическая экспертиза ксенофобии в средствах массовой информации. Методические рекомендации для работников правоохранительных органов. – М.: Смысл, 2003. – 85 с.
10. Солдатова, Г. У. Психологические механизмы ксенофобии / Г. У. Солдатова // Психологический журнал, 2006. – Т.27, №6. – С. 8-17.
11. Фрейд, З. Основные психологические теории в психоанализе / З. Фрейд, пер. М. В. Вульф, А. А. Спектор. – М.: Государственное издательство, 2006. – 206 с.
12. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм, пер. Э. М. Телятникова, Т. В. Панфилова. – М.: Издательство: АСТ, 2004. – 635 с.
13. Хакимова, С. В. Теоретические походы к изучению явления ксенофобии / С. В. Хакимова // Грамота, 2015. – №11 (61) в 3-х ч.: Ч. III. – С. 189-191.
14. Шевченко, О. М. Ксенофобия в истории России: факторы формирования и доминирующие виды / О. М. Шевченко // Историческая и социально-образовательная мысль, 2013. – №5. – С. 322-326.
15. Шютц, А. Смысловая структура повседневного мира / А. Шютц. – М.: Издательство: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. – 336 с.