СЛОЖНОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ ПРИ УСТАНОВЛЕНИИ ПРИЗНАКОВ ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ПОЛУЧЕНИЯ ВЗЯТКИ

АННОТАЦИЯ

В статье анализируются проблемы квалификации преступлений по ст. 290 УК РФ, связанные с определением объективной стороны получения взятки. Рассматриваются трудности установления момента окончания преступления, связи между вознаграждением и служебным поведением. Отмечаются современные формы взятки — цифровые активы, бонусные программы, отложенные выгоды, усложняющим квалификацию деяния. Обосновывается необходимость законодательного уточнения момента окончания преступления и критериев оценки цифровых выгод.

ABSTRACT

The article analyzes issues in qualifying crimes under Article 290 of the Criminal Code of the Russian Federation related to determining the objective elements of bribery. It examines difficulties in identifying the moment a crime is completed and the causal link between remuneration and official conduct. Modern forms of bribes are noted, including digital assets, bonus programs, and deferred benefits, which complicate qualification. The need for legislative clarification of the moment of completion and criteria for assessing digital benefits is substantiated.

Ключевые слова: объективная сторона, получение взятки, РФ, момент окончания преступления, отложенные имущественные выгоды, квалификация, причинная связь.

Keywords: objective side, bribery, Russian Federation, moment of the crime's completion, deferred property benefits, qualification, causal relationship.

Проблема установления объективной стороны получения взятки, по нашему мнению, занимает одно из ведущих мест как в уголовно-правовой науке, так и в правоприменительной практике. Сложности правовой оценки отдельных ее признаков обусловлены спецификой фактических обстоятельств дел о взяточничестве.

Объективная сторона получения взятки, предусмотренная ст. 290 УК РФ, выражается в действиях по получению выгоды, обусловленной служебным положением лица. Она включает факт принятия вознаграждения, причинную связь между его передачей и служебным поведением, а также обстоятельства совершения деяния — место, время, способ и форму получения. Согласно п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 9 июля 2013 г. № 24, «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», получение взятки охватывает как непосредственное принятие ценностей, так и их получение через посредника или аффилированных лиц [4]. Состав преступления считается оконченным с момента принятия хотя бы части незаконного вознаграждения, независимо от фактического исполнения обусловленных действий или бездействия по службе. Такое законодательное решение отражает формальный характер состава преступления, при котором наступление последствий не относится к обязательным признакам.

Значение имеет характер использования должностного положения, в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ разъяснено, что способствование может выражаться в просьбах, уговоре, обещаниях, принуждении и иных формах воздействия на других должностных лиц с целью побуждения их к действиям или бездействию по службе. Указанные положения позволяют рассматривать получение взятки не только как акт непосредственного принятия имущественной выгоды, но и как совокупность действий, обеспечивающих использование служебного положения в интересах взяткодателя. Показателен пример, когда должностное лицо, не обладая прямыми полномочиями для принятия решения о выдаче разрешительной документации, оказывало влияние на соответствующих сотрудников, с которыми состояло в служебной иерархической зависимости [3]. Суд установил, что использование служебного авторитета, а не личных отношений, позволило обеспечить принятие нужного для взяткодателя решения. Такое поведение было квалифицировано как получение взятки с использованием служебного положения, поскольку установлена причинная связь между передачей незаконного вознаграждения и фактическим служебным влиянием.

Несмотря на наличие правовых ориентиров, закрепленных в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», на практике сохраняется ряд проблем, связанных с точностью и единообразием квалификации рассматриваемых деяний.

Сложности возникают при определении момента окончания преступления. В соответствии с п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» преступление, предусмотренное ст. 290 УК РФ, признается оконченным с момента принятия должностным лицом хотя бы части незаконного вознаграждения либо размещения предмета взятки в условленном месте по предварительной договоренности. Следует отметить, что подобное решение законодателя и высшей судебной инстанции отражает формальный характер состава преступления, момент его окончания определяется фактом принятия незаконного вознаграждения, а не наступлением последствий или выполнением обусловленных действий по службе.

Полагаем, что развитие нетрадиционных форм предмета взятки усложнило применение этого подхода. В современной практике момент фактического извлечения имущественной выгоды нередко не совпадает с моментом передачи вознаграждения. Такая ситуация характерна, например, при использовании дисконтных или бонусных программ, не предполагающих немедленного получения экономического преимущества. В подобных случаях возникает вопрос о том, считать ли преступление оконченным в момент предоставления дисконтной карты или доступа к бонусной программе либо в момент фактического использования этих преимуществ.

Показательным является пример судебной практики, когда должностному лицу была передана карта, предоставлявшая право на получение значительных скидок при приобретении товаров в конкретной коммерческой сети [6]. На момент передачи карты лицо еще не извлекло фактической имущественной выгоды, однако с точки зрения уголовного закона получило реальную возможность воспользоваться предоставленным правом. Именно в этом заключается сущность рассматриваемой проблемы - формальный состав преступления вступает в противоречие с экономическим содержанием деяния. В ряде случаев суды признавали преступление оконченным с момента передачи карты, исходя из того, что уже само предоставление возможности получить имущественную выгоду свидетельствует о состоявшейся передаче предмета взятки. Вместе с тем встречаются и иные решения, в которых указывалось, что до фактического извлечения выгоды действия виновного могут квалифицироваться лишь как покушение, поскольку карта до момента использования не обладала определимой экономической ценностью [1].

Аналогичные сложности проявляются при использовании цифровых активов в качестве предмета взятки. Если в качестве незаконного вознаграждения выступает криптовалюта, токены или иные цифровые ценности, их передача не всегда сопровождается немедленным извлечением имущественной выгоды. В подобных случаях должностное лицо может получить доступ к цифровому кошельку, но не использовать средства в течение продолжительного времени. Такая ситуация создает трудности при определении момента окончания преступления, поскольку формально предмет взятки уже передан, однако экономический результат для получателя еще не наступил.

Не менее значимой представляется проблема, обусловленная многообразием способов передачи незаконного вознаграждения. Если ранее преобладала непосредственная передача денег и материальных ценностей, то в современных условиях все чаще используются формы, не обладающие материальным выражением, это криптовалюта, токены, доступ к цифровым сервисам, оплата услуг третьих лиц, внутренняя валюта интернет-платформ. Указанные способы выходят за пределы традиционной конструкции объективной стороны преступления и требуют нормативного уточнения и правовой оценки, включая порядок определения стоимости, установление момента окончания преступления и механизмы фиксации цифровых следов.

Дополнительные сложности при квалификации преступлений, предусмотренных ст. 290 УК РФ, связаны с фиксацией действий должностного лица, составляющих объективную сторону получения взятки. Содержание данного элемента состава преступления определяется конкретным служебным поведением, ради которого предоставляется незаконное вознаграждение [2]. От правильного установления и фиксации этих действий напрямую зависят юридическая квалификация содеянного, возможность разграничения получения взятки от злоупотребления полномочиями и иных коррупционных деяний.

Определяющее значение имеет установление того, какие именно действия или бездействие совершены в интересах взяткодателя, входят ли они в круг полномочий должностного лица и имел ли субъект реальную возможность их реализовать. По нашему мнению, данное положение вытекает из п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24, где указано, что получение вознаграждения за действия, которые должностное лицо не могло фактически совершить в силу отсутствия полномочий, не образует состава преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ. Следует отметить, что такая позиция отражает основополагающий принцип уголовного права: уголовной ответственности подлежит использование должностного положения вопреки интересам службы, а не абстрактное обещание оказать содействие без наличия реальной возможности его осуществить.

Судебная практика показывает, что недостаточная конкретизация служебных действий нередко становится основанием для переквалификации деяния либо отмены приговора. Так, в одном из дел, рассмотренных судами общей юрисдикции, обвинение было построено на утверждении о получении должностным лицом вознаграждения за «общее покровительство» без указания конкретных действий, на которые лицо могло реально повлиять. Суд кассационной инстанции отметил, что отсутствие фиксации служебного поведения исключает возможность установления причинной связи между передачей вознаграждения и использованием должностных полномочий, что не позволяет признать наличие объективной стороны преступления [5].

Особого внимания требуют случаи, когда должностное лицо получает вознаграждение за предполагаемое содействие, не подкрепленное реальными служебными возможностями. В подобных ситуациях обещание содействия может образовывать состав иного преступления, например, мошенничества, если лицо вводит взяткодателя в заблуждение относительно своих полномочий. Если же возможности фактически отсутствовали, а соответствующие действия не были определены, то отсутствует и объективная стороны получения взятки.

Проблема сохраняет актуальность и в ситуациях, когда предметом незаконного вознаграждения становится «общее покровительство» либо «благоприятствование по службе». Пленум Верховного Суда РФ допускает использование подобных формулировок, однако, при обязательной их конкретизации. Необходимо установить, в чем именно выражается покровительство, какие решения или действия подразумеваются, в какой сфере должностное лицо обладает влиянием и как оно связано с получением выгоды. Отсутствие такой детализации подрывает доказательственную базу.

Выявленные проблемы квалификации демонстрируют необходимость не только научного осмысления, но и последовательного совершенствования уголовного законодательства и правоприменительной практики. Активное распространение цифровых форм имущественных выгод, требуют более точного регулирования значимых элементов объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ.

Одним из приоритетных направлений совершенствования является нормативное уточнение момента окончания преступления. Действующая конструкция, основанная на факте получения хотя бы части незаконного вознаграждения или его размещения в условленном месте, сформирована для традиционных форм взяточничества и не учитывает особенности имущественных выгод в цифровой и отложенной форме. В связи с этим представляется целесообразным закрепить в законодательстве положение о том, что момент окончания преступления определяется не только фактом физической передачи предмета взятки, но и предоставлением должностному лицу возможности распоряжаться такой выгодой. Такое уточнение позволит устранить неясность при квалификации случаев передачи бонусных программ, скидок, цифровых активов и иных нетрадиционных форм взятки.

Значимым направлением является также разработка и внедрение нормативных критериев определения стоимости имущественных выгод, передаваемых в цифровой форме. Отсутствие унифицированного подхода затрудняет проведение финансово-экономических и криминалистических экспертиз, а также влияет на квалификацию преступления, поскольку размер взятки является квалифицирующим признаком. Законодательно закрепленные принципы оценки стоимости таких выгод и возможность их обязательной экспертной проверки обеспечат предсказуемость правоприменительной практики и единообразие судебных решений.

Особого внимания требует разграничение личных и служебных связей как основания для квалификации. Отсутствие критериев приводит к размыванию границ между использованием личного авторитета и служебного положения. Целесообразно разработать рекомендации, устанавливающие признаки, свидетельствующие о служебной обусловленности влияния. Такой подход позволит устранить противоречивость практики по делам, где должностное лицо использует как личные, так и служебные возможности, и обеспечит единообразное применение положений ст. 290 УК РФ.

Совершенствование уголовного законодательства, регулирующего объективную сторону получения взятки, должно включать уточнение момента окончания преступления применительно к нетрадиционным формам взятки, закрепление единых критериев оценки цифровых выгод, разработку подходов к разграничению личных и служебных связей. Реализация указанных мер позволит повысить эффективность противодействия коррупции в виде получения взятки.

Список литературы:

1. Белецкий И.А., Борков В. Н. Квалификация получения взятки в виде скидки на товары, работы или услуги // Вестник Томского государственного университета. -2021. - № 467. - С. 231-234.
2. Красиков В.Д. Отдельные проблемы определения момента окончания получения взятки в теории и практике уголовного права // Вопросы студенческой науки. - 2025. - № 4. - С. 298-302.
3. Тедети Г.В. Объективная сторона получения взятки: правовые и практические аспекты способствования // Вопросы студенческой науки. - 2025. - № 1. - С. 163-186.
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 (ред. от 24.12.2019) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Российская газета. - 2013. - № 154.
5. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 14.10.2010 по делу № 13-О10-23 [Электронный ресурс]. URL.: https://www.vsrf.ru/ (дата обращения: 17.10.2025).
6. Приговор Георгиевского городского суда Ставропольского края № 1-311/2023 от 4 октября 2023 г. по делу № 1-157/2022 [Электронный ресурс]. - URL.: https://sudact.ru/ (дата обращения: 17.10.2025).