АНТИТЕЗА  «НАРУШЕНИЯ  ЗАКОНА  ДЛЯ  ЛУЧШЕЙ  БОРЬБЫ  С  ПРЕСТУПНОСТЬЮ  ВОЗМОЖНЫ  И  НЕОБХОДИМЫ  —  ОНИ  НЕДОПУСТИМЫ»

Хайманов  Илья  Геннадьевич

студент  2  курса,  факультет  права,  Национальный  исследовательский  университет  —  «Высшая  школа  экономики»,  РФ,  г.  Москва

Е-mail:  kaitirina@mail.ru

Нагорная  Ирина  Игоревна

научный  руководитель,  канд.  юрид.  наук,  старший  преподаватель,  факультет  права,  Национальный  исследовательский  университет  «Высшая  школа  экономики»,  РФ,  г.  Москва

Актуальность  темы  данной  статьи  подтверждают  события,  недавно  произошедшие  в  одной  из  республик  Российской  Федерации.  Они  связаны  с  применением  весьма  радикальных  методов  борьбы  с  терроризмом,  вызвавших  острую  и  противоречивую  общественную  реакцию.

Согласно  ст.  3  Уголовного  кодекса  РФ  [1]«преступность  деяния,  а  также  его  наказуемость  и  иные  уголовно-правовые  последствия  определяются  только  настоящим  Кодексом»  Этого  категоричного  определения,  казалось  бы,  достаточно,  чтобы  полностью  и  окончательно  снять  рассматриваемый  вопрос  с  повестки  дня.  Однако  история  противостояния,  обозначенного  в  названии  статьи,  длится  тысячи  лет.  Вероятно,  ответ  на  этот  вопрос  не  столь  однозначен,  как  пытается  представить  российский  законодатель  Для  того,  чтобы  глубже  осветить  проблему,  необходимо  расширить  тот  призыв  нарушить  закон  в  общественных  интересах,  которые  в  теме  статьи  сводятся  к  борьбе  с  преступностью,  и  рассмотреть  его  с  точки  зрения  обеспечения  справедливости.  Такая  вольность  допущена  по  той  причине,  что,  на  наш  взгляд,  проблема  соответствия  деяния  и  воздаяния  (что,  в  сущности,  и  является  справедливостью)  неразрывно  связана  с  борьбой  с  преступностью.  Так,  установив  драконовские  меры  за  незначительный  проступок,  либо  поставив  вне  закона  какой-то  распространенный  вид  общественных  отношений  в  своих  интересах,  законодатель  пойдет  вразрез  с  неформальными  институтами,  сложившимися  в  обществе,  и  спровоцирует  его  членов  к  нарушению  неформальных  правил,  которые  часто  имеют  большее  влияние  в  жизни  общества,  чем  формальные.  «Вводить  законы,  противоречащие  законам  природы,  —  значит  порождать  преступления,  чтобы  потом  их  наказывать»,  —  так  говорил  Томас  Джефферсон.

Но  надо  признать,  что  введение  принципа  абсолютной  законности  в  ущерб  многим  другим  факторам  было  во  многом  вынужденным  решением.  Для  начала  стоит  перечислить  основные,  лежащие  на  поверхности  факты,  заставившие  законодателя  ввести  такой  принцип.

Во-первых,  это  продиктовано  намерением  в  максимальной  степени  исключить  произвол,  особенно  в  сфере  уголовного  права,  где  ценой  ошибки  очень  часто  становится  человеческая  жизнь  или  здоровье.  Твердо  заявляя,  что  наказание  будет  осуществляться  только  так,  как  сказано  в  законе,  который  устанавливается  государством,  это  самое  государство  одновременно  заявляет  —  Мне  отмщение,  и  Аз  воздам,  тем  самым  ставя  себя  выше  всех  остальных,  и  забирая  эту  сферу  общественных  отношений  в  свое  исключительное  ведение.  Во-вторых,  чтобы  побудить  граждан  добровольно  соблюдать  закон,  а  не  опираться  только  на  силу,  государство  должно  дать  им  гарантии,  что  и  само  будет  выполнять  законы,  которые  установило  для  других.  Если  оно  этого  не  сделает,  то  тут  же  создаст  мощнейший  стимул  для  его  нарушения.  Как  мы  уже  упоминали,  чтобы  законы  выполнялись  добровольно,  они  должны  примерно  отвечать  понятиям  справедливости,  принятым  в  обществе.  Однако  тут  кроется  загвоздка  —  законы,  по  понятным  причинам  написанные  максимально  точно  и  исчерпывающе  не  всегда  могут  принимать  обтекаемую  форму,  и  совпадать  с  этими  самыми  критериями  справедливости,  потому  что  общественные  отношения  и  ситуации,  порождающие  правонарушения,  слишком  многообразны  и  зачастую  неоднозначны.  Например  —  легально  закрепленные  принципы  уголовного  права  в  некоторых  ситуациях  могут  противоречить  друг  другу.  Имеются  в  виду  принципы  равенства  и  справедливости.  Представим  ситуацию,  когда  за  одно  и  то  же  преступление,  санкцией  за  совершение  которого  является  штраф,  наказываются  два  человека  с  разным  материальным  достатком.  Для  человека,  имеющего  доход,  к  примеру,  сто  пятьдесят  тысяч  рублей  в  месяц,  штраф  в  размере  5  тыс.  (в  УК  РФ  нет  МРОТа)  не  покажется  значительным  и  не  нанесет  существенного  ущерба  его  материальному  положению.  Для  человека  же,  имеющего  минимальный  месячный  доход,  этот  штраф  может  обернуться  очень  серьезными  неприятностями.  Таким  образом  равенство  может  не  всегда  означать  справедливость  —  понеся  равное  наказание  за  одно  и  то  же  преступление  один  человек  практически  не  испытает  неудобств,  а  другой  будет  поставлен  на  грань  выживания. 

Таким  образом,  государству  приходится  выбирать  между  двумя  непривлекательными  перспективами  —  сделать  закон  гибким,  для  того,  чтобы  дать  возможность  адаптироваться  к  различного  рода  нестандартным  ситуациям,  увеличивая  риск  произвола,  либо  сделать  его  категоричным  и  не  терпящим  возражения,  втискивая  всё  многообразие  общественных  отношений  в  прокрустово  ложе  нормативного  акта,  во  многих  случаях  порождая  несправедливость,  или  неэффективность  закона.  Каким  путем  пошло  развитие  российского  законодательства  —  всем  известно.  «Принцип  справедливости  не  может  стоять  выше  положений  закона,  и  другого  варианта  я  не  вижу»  —  сказал  глава  Высшего  арбитражного  суда  РФ  Антон  Иванов  [2].  Такая  позиция  отнюдь  не  нова  —  все  мы  знаем  главные  девизы  легалистов:  pereat  mundus  et  fiat  Justitia[2],  duralex,  sed  lex[3],  и  проч.

Однако  утверждения  противников  данной  позиции  не  менее  многочисленны,  и  так  же  отвечают  критериям  здравого  смысла.  Яркий  пример  нарушения  закона  во  имя  более  эффективной  борьбы  с  преступностью  произошел  относительно  недавно.  Из  Чеченской  Республики  поступили  сведения,  что  президент  республики  Рамзан  Кадыров  выбрал  очень  радикальный  метод  борьбы  с  терроризмом  в  обход  закона  —  сожжение  домов  родственников  боевиков  [4].  Такие  призывы,  безусловно,  противоречат  закону,  хотя  они  в  некотором  роде  опираются  на  здравый  смысл.

Арифметика  такого  здравого  смысла  проста:  в  Чечне  еще  силен  тейповый  родовой  строй,  основным  субъектом  в  таком  обществе  является  клан  или  семья,  то  есть  некий  коллектив.  А  если  субъект  коллективный  —  то  и  ответственность,  по  аналогии,  тоже  должна  быть  коллективной.  В  европейском  законодательстве  такой  принцип  так  же  широко  применялся,  пока  западное  общество  не  разделилось  по  другим  признакам  и  не  атомизировалось  окончательно.  Коллективная  ответственность  предстает  адекватным  методом  защиты  от  правонарушений  в  коллективистских  обществах.  Введение  личной  ответственности  в  таком  обществе  будет  попыткой  усидеть  на  двух  стульях,  которая  обязательно  обернется  провалом  —  пока  в  обществе  род  и  семья  доминируют  над  личностью,  личная  ответственность  будет  неэффективна.  К  тому  же  Р.  Кадыров  в  оправдание  своих  действий  говорил,  что  вопрос  об  уничтожении  домов  родственников  боевиков  был  вынесен  на  собрание  односельчан,  и  односельчане  согласились  на  это  —  то  есть  как  раз  сочли  такие  действия  отвечающим  критериям  справедливости,  к  которой  мы  вновь  возвращаемся,  а  наказание  соразмерным  преступлению.  Этот  пример  представляет  собой  крайнюю  точку  зрения.  Хотя  в  правовом  государстве  такое  решение  недопустимо,  он  приведен  здесь  с  целью  показать  возможное  расхождение  между  справедливостью  и  законностью  с  точки  зрения  отдельной  социальной  группы,  по  мнению  которой  такие  неправомерные  действия  являются  оправданными. 

Такие  воззрения  фундируются  авторитетом  авраамической  религиозной  традиции,  потому  что  в  Священном  писании  зафиксировано,  что  Христос  высказывался  по  поводу  закона,  проводя  четкую  демаркационную  линию  между  ценностью  закона  и  ценностью  общественных  интересов,  и  расставляя  приоритеты:  «Суббота  для  человека,  а  не  человек  для  Субботы»  [3].  В  данном  случае  государство  должно  мыслить  интересами  общества  в  целом,  и  понимать,  что  если  такие  жесткие  неправомерные  действия  предотвратят  большее  зло  и  большие  жертвы,  то  в  некотором  смысле  такие  действия  оправданы.  Так  пастух,  занимаясь  спасением  одной  потерявшейся  овцы,  и  оставляя  без  присмотра  остальное  стадо,  игнорирует  коллективный  интерес,  и  рискует  потерять  его  целиком.  Аргументы  в  пользу  этой  позиции  мы  можем  отыскать  не  только  в  Евангелии  и  источниках,  не  имеющих  непосредственной  связи  с  правом  как  таковым,  но  и  в  правовых  позициях  римских  юристов,  чьи  воззрения  легли  в  основу  современной  правовой  системы.  Для  наглядности  приведем  несколько  латинских  крылатых  выражений  по  теме,  и  высказывания  других  противников  крайнего  легализма.

·       Aequitas  naturalis  praeferendaest  rigori  juris"  («Естественная  справедливость  должна  быть  предпочтительнее  строгости  права»); 

·       "Inomnibus,  maxi  metamen  iniurea  equitasspectandaest"  («Во  всех  делах,  в  наибольшей  же  степени  в  праве,  необходимо  руководствоваться  справедливостью»);

·       "Jusrespicitаequitatem"  («Право  да  относится  с  уважением  к  справедливости»);

·       "Judexаequitatemsemperspectaredebet"  («Судья  всегда  должен  иметь  перед  глазами  справедливость»);

·       "Benigniuslegesinterpretandaesunt,  quovoluntasearumconservetur"  («Законы  следует  толковать  более  милостиво,  чтобы  сохранялся  их  смысл»);

·       Ну  и  наконец:  "Summumius,  summainiuria"  («Высшее  право  —  высшая  несправедливость»).

Как  указывал  Юлий,  «законы  связывают  нас  лишь  потому,  что  они  были  приняты  по  решению  народа».  «Что  было  введено  для  пользы  людей,  нельзя  под  любым  предлогом,  включая  ссылки  на  право  и  справедливость,  путем  жесткого  толкования  обращать  в  строгость,  идущую  вразрез  с  благополучием  людей».  Это  принципиальное  обстоятельство  подчеркивали  сами  римские  юристы.  Юлиан  утверждал:  «Тому,  что  установлено  вопреки  смыслу  права,  мы  не  можем  следовать  как  юридическому  правилу.  Таким  образом,  в  соответствии  с  воззрениями  римлян,  «закон,  устанавливаемый  людьми,  не  может  нарушать  порядок  в  природе  и  создавать  право  из  бесправия  или  благо  из  зла,  честное  из  позорного».  Мерилом  справедливости  или  несправедливости  человеческих  законов  для  римских  юристов  было  их  соответствие  или  несоответствие  природе  и  естественному  прав.  Они  полагали,  что  слепое  следование  закону  не  всегда  является  правильным  решением  и  может  идти  вразрез  и  интересами  общества,  которые  являются  высшей  ценностью  по  отношению  к  закону,  который  и  был  создан  для  того,  чтобы  эти  отношения  могли  быть  осуществлены  максимально  безопасно  и  комфортно.  В  этом  вопросе,  сознавая  вескость  аргументов  обеих  сторон,  я  предпочту  занять  центристскую  позицию,  которая  будет  сводиться  к  поиску  компромисса  между  первым  и  вторым.  Это  будет  очень  нелегко  сделать,  нужен  будет  точнейший  расчет,  и  недюжинные  аналитические  способности,  но  кто  сказал,  что  построение  сбалансированного  общества,  уважающего  закон,  будет  легким  делом?  Все  же  хочется  верить,  что  наш  законодатель  с  этим  справится.

Список  литературы:

1. Бартошек  М.  Римское  право:  понятия,  термины,  определения.  М.:  Юридическая  литература,  1989.  —  448  с. 
2. Куликов  В.  Кодекс  разрешил  пародию  //  Российская  газета,  Федеральный  выпуск.  2009.  №  4834.
3. Евангелие  от  Марка.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://bookz.ru/authors/novii-zavet/evangeli_802.html
4. «Мемориал»  подтвердилась  информация  об  уничтожении  в  Чечне  пяти  домов  родственников  боевиков  //  Новая  газета,  выпуск  от  24.12.2014.