ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ  АНАЛИЗ  КОНЦЕПТА  «ДЕРЕВО»  (НА  МАТЕРИАЛЕ  РАССКАЗА  «СКРИПКА  РОТШИЛЬДА»  И  ПОВЕСТИ  «СТЕПЬ»  А.П.  ЧЕХОВА)

Андронова  Дарья  Викторовна

студент  3  курса,  кафедра  межкультурных  коммуникаций  ФКиСКД  Белорусского  государственного  университета  культуры  и  искусств,  Республика  Беларусь,  г.  Минск

E-mail:  andronova_darya_v@mail.ru

Изменения  в  жизни  общества,  процессы  глобализации  и  расширение  сфер  международного,  межнационального  общения  показывают,  что  дальнейшее  развитие  человечества  возможно  только  в  условиях  диалога  представителей  разных  национальных  и  культурных  сообществ,  способных  понять  другую  культуру.  Язык  же  выступает  не  только  средством  передачи  информации,  но  и  объектом  культурологического  исследования  и  представляет  богатый  материал  для  изучения  истории,  культуры,  особенностей  менталитета  того  или  иного  народа.  «Язык  точно  регистрирует  всю  специфику  обычаев,  нравов,  верований,  способов  мышления»  [1,  с.  7].

Данное  исследование  выполнено  в  рамках  когнитивной  лингвистики  и  представляет  собой  изучение  художественного  концепта  на  текстовом  материале,  что  предполагает  исследование  особого  художественного  видения  мира  и  его  языковой  репрезентации.  Для  установления  смыслового  объёма  концепта  «дерево»  были  использованы  модели,  разработанные  И.А.  Тарасовой,  Ю.С.  Степановым.

В  качестве  объекта  исследования  выступил  концепт  «дерево»  в  повести  «Степь»  и  рассказе  «Скрипка  Ротшильда»  А.П.  Чехова,  аккумулирующий  в  себе  языковую  и  культурологическую  информацию.

Включение  концепта  «дерево»  в  алгоритм  анализа  художественного  текста  А.П.  Чехова  является  актуальным,  так  как  репрезентация  данного  концепта  даёт  богатый  материал  для  ознакомления  с  жизнью  и  бытом  русского  народа,  его  историей,  психологией,  характером  мировосприятия  и  мироощущения.

Для  выяснения  основного  значения  концепта  «дерево»  мы  обратились  к  «Словарю  русского  языка»  под  редакцией  С.И.  Ожегова.  Лексическое  значение  составляющих  концепт  языковых  единиц  таково:

«Дерево  —  1.Многолетнее  растение  с  твёрдым  стволом  и  отходящими  от  него  ветвями,  образующими  крону.  2.  То  же,  что  древесина»  [2,  с.  138].

Таким  образом,  основное  значение  концепта  «дерево»,  зафиксированное  в  словаре,  —  многолетнее  растение.

В  контексте  лингвокультурологического  исследования  концепта  необходимо  обратиться  к  мифологии  народа,  акцентуирующего  данный  концепт,  к  его  коллективной  мудрости  и  обычаям. 

Дерево  у  славян  —  мотив  приобщения  к  миру  предков,  что  обусловлено  и  природными  факторами,  и  фольклорно-обрядовыми  традициями,  и  мифическими  представлениями  о  мировом  дереве,  дереве  жизни.

Дерево  занимает  важное  место  в  мифопоэтических  представлениях  славян,  так  как  принадлежит  к  трём  мирам:  подземному  (корни),  земному  (ствол)  и  небесному  (ветви).  Являясь  вертикальной  осью  пространства  и  времени,  дерево  выступает  как  символ  памяти  о  прошлом,  образ  вечности.

Таким  образом,  в  концепте  «дерево»  можно  рассмотреть  и  через  него  постичь  изначальные  закономерности  бытия.

Концепт  «дерево»  реализуется  с  разными  значениями  в  текстах  поэтов  и  писателей.  При  употреблении  в  художественном  произведении  концепт  приобретает  дополнительные  семантические  признаки.  В  русской  литературе  есть  произведения,  в  которых  концепт  дерева  приобретает  особое  символическое  значение,  среди  них  циклы  «Деревья»,  «Куст»,  «Сад»  М.  Цветаевой,  рассказ  «Антоновские  яблоки»  И.  Бунина,  поэма  «Деревья»  Н.  Заболоцкого.

В  силу  того  что  художественный  концепт  предстаёт  единицей  сознания  писателя,  которая  «получает  свою  репрезентацию  в  художественном  произведении  или  совокупности  произведений  и  выражает  индивидуально-авторское  осмысление  сущности  предметов  или  явлений»  [1,  с.  6],  репрезентация  концепта  в  художественных  текстах  носит  уникальный  характер. 

Проза  А.П.  Чехова  характеризуется  неповторимыми  языковыми  средствами  образности,  богатством  лексики,  концептами,  функционирование  которых  обусловлено  традициями  мифологии,  фольклора,  религии,  древнерусской  литературы.

Именем  концепта  «дерево»  в  прозе  А.П.  Чехова  является  лексема  дерево  (с  учётом  падежных  форм  данная  лексема  встретилась  9  раз  в  2  выбранных  нами  произведениях).

Для  выявления  особенностей  художественного  концепта  «дерево»  в  повести  А.П.  Чехова  «Степь»  и  рассказе  «Скрипка  Ротшильда»,  руководствуясь  моделью  И.А.  Тарасовой,  выделим  следующие  актуализированные  в  концепте  слои:  понятийный,  предметный,  ассоциативный,  образный,  символический  и  ценностно-оценочный  [3,  с.  74].

Для  понятийного  слоя  художественного  концепта  «дерево»,  репрезентированного  в  повести  А.П.  Чехова  «Степь»  и  в  рассказе  «Скрипка  Ротшильда»  определяющим  признаком  служит  словарное  значение  дерева  —  растение,  второй  по  значимости  признак  —  древесина  реализован  только  в  повести  «Степь».

В  тексте  повести  мы  встречаем  концепт  «дерево»  и  основные  варианты  его  реализации:  вишня  (2  раза),  ветла  (1  раз),  тополь  (2  раза),  верба  (4  раза),  дерево-древесина  (4  раза).

У  А.П.  Чехова  при  описании  внешнего  вида  деревьев  наибольшей  концептуальной  значимостью  обладает  информация  о  месте,  где  находится  дерево:  «черные,  закопченные  кузницы,  за  ними  уютное,  зеленое  кладбище,  обнесенное  оградой  из  булыжника;  из-за  ограды  весело  выглядывали  белые  кресты  и  памятники,  которые  прячутся  в  зелени  вишневых  деревьев»,  «на  холме  показывается  одинокий  тополь»,  «жалкий  вишнёвый  садик  с  плетнем»  («Степь»)  и  др.;  о  состоянии  дерева:  молодое  («верба  —  зеленая,  тихая,  грустная»)  —  старое  («старая  верба  с  громадным  дуплом»)  («Скрипка  Ротшильда»);  живое  («в  зелени  вишневых  деревьев»,  «с  вишневыми  цветами»)  —  мёртвое  («высохшая  ветла»,  «треск  сухого  дерева»)  («Степь»).

Доминантными  признаками  внешнего  облика  деревьев  являются  компоненты  «зелёный»,  «одинокий»,  «сухой»  («высохший»).

Таким  образом,  описание  концепта  у  А.П.  Чехова  позволяет  увидеть  и  конкретность  описаний,  и  зависимость  человека  от  природы,  и  их  единство.

В  повести  «Степь»  и  рассказе  «Скрипка  Ротшильда»  А.П.  Чехова  к  числу  различных  уровней  концепта  «дерево»  относятся:

·     Дерево  —  память.  Образ  дерева  хранит  в  своей  глубине  воспоминание  о  человеке.  Славяне  считали,  что  деревья,  выросшие  на  кладбище,  нельзя  рубить,  потому  что  в  них  могут  переселиться  души  умерших.  Особенно  тесная  связь  у  человека  была  с  плодовыми  деревьями,  которые  в  большей  мере  принадлежали  миру  культуры,  нежели  природы.  Именно  образ  вишни  в  повести  «Степь»  вызвал  к  жизни  далёкие  воспоминания  («За  оградой  под  вишнями  день  и  ночь  спали  Егорушкин  отец  и  бабушка  Зинаида  Даниловна»).  Ясность,  полнота  воспоминаний  ассоциируется  у  мальчика  с  белым  морем:  «Егорушка  вспомнил,  что,  когда  цветёт  вишня,  эти  белые  пятна  мешаются  с  вишнёвыми  цветами  в  белое  море».  Слово  белый  имеет  самые  различные  значения,  причём  не  всегда  связанные  с  цветом.  Важным  у  славян  являлся  также  и  красный  цвет.  Красный  цвет  древние  славяне  обозначали  несколькими  словами:  червен,  черлен,  червлен,  чермен  или  багр,  багор,  багрян,  багрен.  Эти  значения  нашли  отражение  и  в  языке  повести  «Степь».  «А  когда  она  [вишня]  спеет,  белые  памятники  и  кресты  бывают  усыпаны  багряными,  как  кровь,  точками».  А.П.  Чехов  находит  не  только  нужные  краски  для  передачи  настроения  героя,  но  и  обращается  к  историческим  истокам  бытия,  к  тем  первоначальным  художественным  образам  и  традициям,  которые  наследуются  из  поколения  в  поколение.  «Вишни»  для  А.П.  Чехова  не  только  память,  но  и  сама  жизнь.  У  дома  бедного  еврея  «темнел  жалкий  вишнёвый  садик  с  плетнём».  Сравнивая  «жалкий  садик»  возле  дома  и  буйство  зелени,  цветов  и  плодов  на  кладбище,  можно  прийти  к  выводу,  что  память  сильнее  настоящей  жизни.  «Русский  человек  любит  вспоминать,  но  не  любит  жить»  («Степь»).

·     Дерево  —  живое  существо.  Дерево  в  славянском  сознании  —  живое  существо.  Верба  в  рассказе  А.П.  Чехова  не  просто  дерево,  это  живое  существо,  которое  растёт,  развивается  и  умирает  вместе  с  человеком.  Попробуем  проследить  связь  концепта  «дерева»  с  жизнью  главного  героя  Якова.  «Мы  с  тобой  тогда  всё  на  речке  сидели  и  песни  пели  …под  вербой».  Верба  была  «зелёная,  тихая,  грустная».  Она  была  молодой,  здоровой,  полной  сил.  Как  в  ней,  так  и  Якове,  изначально  был  заложен  огромный  потенциал  (ведь  он  гениальный  скрипач!).  И  кто  тогда  мог  знать,  что  эта  молодая  «зелёная»  верба  предстанет  через  пятьдесят  лет  перед  героем  «широкой  старой  вербой  с  громадным  дуплом,  а  на  ней  вороньи  гнёзда».  Дупло  -  признак  ущербности.  Что-то  утратила  верба,  что-то  утратил  и  Яков.  «Как  она  постарела,  бедная!»  Сколько  горечи  испытывает  герой,  глядя  на  постаревшее  дерево.  В  его  сознании  пробуждается  жалость  не  только  к  вербе,  но  и  к  самому  себе,  утратившему  любовь  к  людям,  ставшему  мелочным  и  меркантильным.  Только  скрипка  и  верба  могут  вернуть  его  к  жизни,  заставить  память  работать,  разбудить  сердце.  Верба,  символ  духовного  возрождения  человека,  «живёт»  в  трёх  мирах:  низший  мир  символизирует  смерть,  средний  —  жизнь,  а  высший  —  духовность.  Вот  и  получается,  что  жизнь  героя  —  «с  громадным  дуплом»,  а  на  ветках  —  «вороньи  гнёзда»,  мешающие  душе  освободиться.  «Вороньи  гнёзда»  вызывают  неприятные  ассоциации.  Это  не  просто  «вороны»,  которых  можно  с  ветвей  согнать,  а  «гнёзда»,  искоренить  которые  из  своей  души  Яков  уже  не  в  силах.

·     Дерево  —  человек.  Дерево,  растущее  вблизи  человека,  наследует  как  особенности  его  внешности  («жалкий  вишнёвый  садик»  у  дома  бедного,  «жалкого»  еврея  («Степь»);  «берёзка,  молоденькая  и  стройная,  как  барышня»  («Скрипка  Ротшильда»),  так  и  черты  его  характера,  его  состояние  («Счастлив  ли  этот  красавец  [тополь]?»  —  «…сиятельство  в  образе  молодой,  очень  красивой  и  полной  женщины  в  чёрном  платье  и  в  соломенной  шляпе.  Прежде  чем  Егорушка  успел  разглядеть  ее  черты,  ему  почему-то  пришел  на  память  тот  одинокий,  стройный  тополь…»  («Степь»).  Для  А.П.  Чехова  отсутствие  леса,  дерева  —  это  признак  бездушности.  Около  дома  Варламова  нет  деревьев  («не  было  видно  ни  дворов,  ни  деревьев»).  Это  и  не  удивительно,  так  как  Варламов  мелочен  и  скуп.  Даже  у  еврея  есть  «жалкий  вишнёвый  садик»,  здесь  же  нет  и  двора,  в  котором  можно  было  бы  этот  «садик»  посадить.  Трагичность  ситуации  в  том,  что  именно  этот  человек  «всем  нужен»  и  «все  его  всегда  ищут». 

·       Дерево  —  окружающий  мир.  Данный  уровень  концепта  актуализируется  в  лексемах  «прячутся»,  «вырастет»,  «показывается»,  «темнел»,  «стоял»,  «синел»,  имеющих  непосредственное  отношение  к  концепту  «дерево».  Из  близкого  общения  писателя  с  природой,  из  его  увлечения  садами,  цветами,  посадками  деревьев  вырастает  в  творчестве  А.П.  Чехова  самый  поэтический  образ  природы  —  образ  дерева,  сада  как  символа  жизни.

·       Дерево  —  путь.  Дерево  воспринималось  как  метафора  дороги,  как  путь,  по  которому  можно  достичь  «вырея»  (загробного  мира),  о  чём  у  А.П.  Чехова  свидетельствует  «зелень  вишнёвых  деревьев»  у  могилы  отца  и  бабушки  Егора  («Степь»).

·       Символический  слой  концепта  «дерево»  в  произведениях  А.П.  Чехова  представлен  символической  ассоциацией  дерево  —  гармония.  Рядом  с  деревьями  герои  обретают  спокойствие,  защищённость  («Он  [Яков]  сел  под  нее  [вербу]  и  стал  вспоминать.  На  том  берегу,  где  теперь  заливной  луг,  в  ту  пору  стоял  крупный  березовый  лес,  а  вон  на  той  лысой  горе,  что  виднеется  на  горизонте,  тогда  синел  старый-старый  сосновый  бор»  («Скрипка  Ротшильда»).

При  рассмотрении  ценностно-оценочного  слоя  концепта  «дерево»  можно  сделать  вывод,  что  в  произведениях  А.П.  Чехова  прослеживается  положительная  оценка  данного  концепта.  Она  отражена  в  характеристиках  концепта,  имеющихи  положительную  коннотацию  («запах  кипариса»,  «верба  –  зелёная,  тихая,  грустная…»  и  др.).  Через  оба  произведения  проходят  образы  «святых»  деревьев:  «несколько  верб»,  «ложка…кипарисовая  и  с  крестиком»,  «отец  Христофор,  который  всегда  издавал  запах  кипариса».  Верба  всегда  считалась  символом  духовности,  но  в  повести  «Степь»  «тень  от  них  [верб]  падала  не  на  землю,  а  на  воду,  где  пропадала  даром»,  что  является  метафорическим  отражением  жизни  главного  героя. 

Таким  образом,  данный  концепт  может  иллюстрировать  три  компонента  структуры  концепта,  предложенные  Ю.  С.  Степановым.  Он  имеет  основные  признаки  (многолетнее  растение,  материал),  дополнительные  признаки  (дерево  как  символ  времени,  гармонии,  красоты)  и  внутреннюю  форму  (дерево  как  олицетворение  внутреннего  состояния  человека).  Этот  концепт  способен  передать  многочисленные  значения,  ассоциации,  традиции,  характеризующие  русское  культурное  пространство.

Анализ  языковой  картины  мира  А.П.  Чехова  показывает,  что  произведения  данного  автора  относятся  к  национально-специфическим  компонентам  русской  культуры.  В  силу  этого,  обращение  к  ним  способствует  приобщению  читателей  к  русской  картине  мира,  развитию  черт  вторичной  языковой  личности.

Список  литературы:

1. Маслова  В.А.  Когнитивная  лингвистика.  М.:  Языки  славянской  культуры,  2004.  —  266  с.
2. Ожегов  С.И.  Словарь  русского  языка.  М.:  Русский  язык,  1985.  —  797  с.
3. Тарасова  И.А.  Идиостиль  Георгия  Иванова:  когнитивный  аспект.  Саратов:  Изд-во  Сарат.  ун-та,  2003.  —  280  с.
4. Чехов  А.П.  Полное  собрание  сочинений  и  писем  в  30-ти  томах.  М.,  "Наука",  1985.  т.  7.
5. Чехов  А.П.  Полное  собрание  сочинений  и  писем  в  30-ти  томах.  М.,  "Наука",  1986.  т.  8.