О  ПРОБЛЕМАХ  ЭФФЕКТИВНОСТИ  ЗАЩИТЫ  ПРАВ  ЧЕЛОВЕКА  ПРИ  ПРОВЕРКЕ  ЗАЯВЛЕНИЙ  О  ПЫТКАХ

Карапетян  Мисак  Гарагенович

магистрант  факультета  электронного  образования  ИСОиП  (филиал)  ДГТУ  в  г.  Шахты,  РФ,  г.  Шахты

E-mail:  Diva_2727@mail.ru

Працко  Геннадий  Святославович

научный  руководитель,  д-р  юрид.  наук,  профессор  кафедры  «УПД»  ИСОиП  (филиал)  ДГТУ  в  г.  Шахты,  РФ,  г.  Шахты

К  сожалению,  в  России  к  людям,  задержанным  сотрудниками  правоохранительных  органов,  нередко  применяются  пытки,  в  том  числе  влекущие  за  собой  смертельный  исход.  Пытки  —  это  не  только  избиение  задержанного  или  издевательства  над  ним,  как,  например,  это  было  в  потрясшем  всю  страну  случае  в  Казани.  Это  также  неоказание  медицинской  помощи  лицам,  содержащимся  под  стражей  и  имеющим  тяжкие  заболевания.  По  экспертным  оценкам,  это  высоколатентный  вид  преступлений  виду  отсутствия  должного  расследования  данной  категории  дел.  Дела  о  пытках  становятся  известными  общественности  и  расследуются  в  основном  только  в  случае  смерти  людей.  Одной  из  составляющих  этой  сложной  проблемы  является  вопрос  о  допуске  медицинского  работника  к  подозреваемому  и  обвиняемому  по  инициативе  защиты.

Общий  запрет  пыток  содержится  в  ч.  2  ст.  21  Конституции  РФ,  ст.  9  УПК  РФ  и  ст.  117  УК  РФ.  В  статье  117  УК  РФ  говорится:  «Под  пыткой  в  настоящей  статье  и  других  статьях  настоящего  Кодекса  понимается  причинение  физических  или  нравственных  страданий  в  целях  понуждения  к  даче  показаний  или  иным  действиям,  противоречащим  воле  человека,  а  также  в  целях  наказания  либо  в  иных  целях».

В  Конвенции  ООН  против  пыток  и  других  жестоких,  бесчеловечных  или  унижающих  достоинство  видов  обращения  и  наказания  от  10  декабря  1984  г.  закреплено  более  широкое  понятие.  Пытка  —  это  любое  действие,  которым  какому-либо  лицу  умышленно  причиняется  сильная  боль  или  страдание,  физическое  или  нравственное,  чтобы  получить  от  него  или  от  третьего  лица  сведения  или  признания,  наказать  его  за  действие,  которое  совершило  оно  или  третье  лицо  или  в  совершении  которого  оно  подозревается,  а  также  запугать  или  принудить  его  или  третье  лицо,  или  по  любой  причине,  основанной  на  дискриминации  любого  характера,  когда  такая  боль  или  страдание  причиняются  государственным  должностным  лицом  или  иным  лицом,  выступающим  в  официальном  качестве,  или  по  их  подстрекательству,  или  с  их  ведома  или  молчаливого  согласия  [1,  с.  213].

В  прецедентном  праве  Европейского  суда  по  правам  человека  (ЕСПЧ)  в  целом  используется  приведенное  определение  пытки  из  названной  Конвенции  ООН.  Определение  пытки  раскрывается  в  большом  количестве  дел,  рассмотренных  ЕСПЧ.  В  тексте  Европейской  конвенции  о  защите  прав  человека  и  основных  свобод  содержится  только  запрет,  закрепленный  в  ст.  3  Конвенции,  —  никто  не  должен  подвергаться  ни  пыткам,  ни  бесчеловечному  или  унижающему  достоинство  обращению  или  наказанию.

Комитет  ООН  против  пыток  в  п.  7  заключительных  замечаний  к  Пятому  периодическому  докладу  Российской  Федерации,  принятых  на  1130-м  заседании,  состоявшемся  22  ноября  2012  г.,  «вновь  рекомендует  государству-участнику  привести  определение  пытки  в  полное  соответствие  со  статьей  1  Конвенции,  предусмотреть  уголовную  ответственность  за  пытки  как  самостоятельный  состав  преступления  и  обеспечить,  чтобы  сотрудников  полиции,  военнослужащих  и  других  должностных  лиц  можно  было  привлечь  к  уголовной  ответственности  непосредственно  за  пытки  и  чтобы  выносимые  приговоры  были  соразмерны  тяжести  совершенных  преступлений».

Сейчас  в  России  существуют  следующие  уголовные  нормы  о  пытках:

·     ст.  117  «Истязание»  УК  РФ  —  не  применяется  против  должностных  лиц;

·     ст.  302  «Принуждение  к  даче  показаний»  УК  РФ  —  позволяет  привлекать  только  следователя  или  дознавателя,  если  они  использовали  пытки  для  получения  показаний.  Однако  эта  статья  не  охватывает  действия  других  лиц  по  негласному  поручению  следователя  или  дознавателя,  что  позволяет  им  легко  избегать  ответственности;

·     ст.  286  «Превышение  полномочий»  УК  РФ.  Именно  по  ч.  3  этой  статьи  при  наличии  квалифицирующего  признака  с  применением  физического  насилия  в  отечественной  правоприменительной  практике  чаще  всего  осуждают  должностных  лиц,  применявших  пытки.

К  сожалению,  статистический  учет  по  ст.  286  УК  РФ  не  отражает  долю  пыток  в  общем  количестве  данных  о  превышении  должностных  полномочий  в  России.  Невозможно  получить  точную  информацию  о  числе  вынесенных  обвинительных  приговоров,  в  соответствии  с  которыми  были  осуждены  за  совершение  пыток  сотрудники  полиции.  В  итоге  мы  имеем  очень  низкие  возможности  для  эффективного  анализа  и  предупреждения  пыток  и  жестокого  обращения  в  отношении  лиц,  задержанных  полицией.

Официальная  статистика  по  применению  пыток  в  России  в  свободном  доступе  отсутствует  (как,  впрочем,  практически  во  всех  европейских  государствах).  Как  ориентир  представляется  возможным  использовать  статистику  ЕСПЧ.  За  2011  г.  им  было  вынесено  6  постановлений  по  жалобам,  поступившим  из  России,  о  нарушении  права  не  подвергаться  пыткам  (ст.  3  Европейской  конвенции  о  защите  прав  человека  и  основных  свобод).  Всего  за  2011  г.  было  вынесено  18  постановлений  о  нарушениях  этой  статьи  в  отношении  47  стран  —  участниц  Конвенции,  т.  е.  только  в  России  произошло  33  %  всех  установленных  и  признанных  нарушений.  За  тот  же  год  ЕСПЧ  было  вынесено  66  постановлений  по  жалобам  из  России  о  нарушении  права  не  подвергаться  бесчеловечному  или  унижающему  достоинство  обращению.  Всего  за  2011  г.  Суд  вынес  186  постановлений  в  отношении  всех  европейских  стран-участниц,  т.  е.  Россия  «обеспечила»  35  %  нарушений.  Кроме  того,  ЕСПЧ  вынес  22  постановления  по  жалобам  из  России  о  нарушении  права  на  эффективное  расследование  фактов  пыток  и  нарушений  права  не  подвергаться  бесчеловечному  или  унижающему  достоинство  обращению.  Всего  за  указанный  год  было  вынесено  92  постановления,  т.  е.  за  Россией  —  24  %  нарушений.  При  этом  для  общей  оценки  ситуации  с  пытками  надо  учитывать,  что  в  2011  г.  98  %  жалоб  из  России  были  Судом  отклонены  в  основном  по  причинам  неверного  составления  или  нарушения  сроков  подачи.

В  научной  среде  вопросам  противодействия  пыткам  в  России  уделяется  недостаточно  внимания.  Статьи  на  эту  тему  носят  в  основном  публицистический,  исторический  и  материально-правовой  характер.  В  области  уголовно-процессуального  права  новых  научных  разработок  и  предложений  об  изменении  законодательства  в  целях  борьбы  с  пытками  автору  настоящей  статьи  вообще  обнаружить  не  удалось.

Кроме  того,  данный  вопрос  очень  политизирован,  что  мешает  серьезной  научной  работе.  В  основном  проблемами  противодействия  пыткам  занимаются  различные  некоммерческие  организации,  работающие  в  сфере  защиты  прав  человека.  Так  как  большинство  этих  организаций  финансируется  из  США  и  стран  Западной  Европы,  их  анализ  ситуации,  инициативы  и  рекомендации  воспринимаются  российским  законодателем  критически  и  с  большим  недоверием.

Анализ  уголовно-процессуального  законодательства  России  приводит  к  выводу,  что  у  защитников  отсутствуют  адекватные  способы  реагирования  на  факты  пыток.  Нормативное  регулирование  в  области  проверки  заявлений  о  пытках  можно  значительно  улучшить,  полностью  реализовав  минимальные  международные  стандарты  ООН  в  российском  уголовно-процессуальном  законодательстве.

Комитет  ООН  против  пыток  в  разделе  об  основных  гарантиях,  в  подп.  (а)  п.  9  заключительных  замечаний  к  Пятому  периодическому  докладу  Российской  Федерации  2012  г.  рекомендует  государству-участнику:  обеспечить,  чтобы  всем  задержанным  предоставлялись,  как  по  закону,  так  и  на  практике,  право  на  доступ  к  адвокату,  на  контакт  с  членами  семьи,  на  получение  информации  о  выдвинутых  против  них  обвинениях,  а  также  по  просьбе  задержанного  медицинский  осмотр  независимым  врачом  сразу  же  после  фактического  лишения  свободы.

Почти  все  гарантии,  рекомендуемые  ООН,  в  нашем  законодательстве  закреплены,  за  исключением  доступа  к  врачу,  тем  более  независимому,  выбранному  задержанным  самостоятельно.  Доступ  к  врачу  ограничен  как  решениями  должностных  лиц  со  стороны  обвинения,  так  и  общей  политикой  государства  в  этой  сфере.  В  России  исторически  не  принято  тратить  средства  на  здоровье  заключенных,  ныне  в  следственных  изоляторах  на  одного  врача  часто  приходится  по  500—800  человек.

Например,  по  одному  из  дел,  в  котором  принимал  участие  автор  статьи  осенью  2012  г.,  у  человека,  в  период  предварительного  расследования  неоднократно  заявлявшего  ходатайства  о  взятии  анализов  на  ВИЧ  для  официального  подтверждения  диагноза,  не  только  анализов  не  берут,  к  нему  даже  тюремный  врач  ни  разу  не  зашел  и  не  вызвал  на  беседу  или  обследование.  Заметим,  что  обвиняемый  о  свой  болезни  знал  точно,  поскольку  ранее,  находясь  на  свободе,  сдавал  анализы  анонимно,  требовалось  лишь  официальное  подтверждение  диагноза.

Вышеуказанные  ситуации  возникают  в  прямой  связи  с  исключительными  правами  должностных  лиц  стороны  обвинения  при  собирании  доказательств  на  стадии  предварительного  расследования.  Нередко  целью  применения  пыток  является  получение  доказательств,  необходимых  стороне  обвинения.  Кроме  того,  рассмотрение  заявлений  о  пытках  часто  происходит  с  участием  лица,  заинтересованного  в  сокрытии  этих  фактов  [2,  с.  110].  Например,  следователи  следственного  комитета  рассматривают  заявления  с  требованием  возбудить  уголовное  дело  по  факту  пыток,  произведенных  оперативными  сотрудниками  полиции.  Поскольку  сотрудники  полиции  обеспечивают  оперативное  сопровождение  расследования  уголовных  дел  по  тяжким  и  особо  тяжким  преступлениям,  которое  ведут  следователи  следственного  комитета,  последние,  не  желая  портить  отношения  с  полицией,  чаще  всего  отказывают  в  возбуждении  уголовного  дела  по  формальным  причинам.

Как  показывает  адвокатская  практика,  следственные  органы  и  прокуратура  часто  не  реагируют  на  ходатайства,  жалобы  адвокатов  и  лиц,  задержанных  по  подозрению  в  совершении  преступления,  о  назначении  судебно-медицинской,  психологической,  психиатрической  экспертизы  или  освидетельствования,  т.  е.  о  производстве  следственных  действий,  объективно  необходимых  и  обязательных  для  установления  фактов  пыток  или  наличия  тяжкого  заболевания,  препятствующего  содержанию  человека  под  стражей.

При  участии  управления  Верховного  комиссара  ООН  по  правам  человека  был  опубликован  Стамбульский  протокол.  Руководство  по  эффективному  расследованию  и  документированию  пыток  и  других,  бесчеловечных  или  унижающих  достоинство  видов  обращения  и  наказания.  Над  его  созданием  в  течение  трех  лет  работали  40  организаций  из  15  стран  мира  (Германии,  Дании,  Чили,  Франции,  Швейцарии,  ЮАР,  Индии,  Дании,  Израиля,  США,  Нидерландов  и  др.).  Это  совместный  труд  юристов,  врачей,  психологов,  других  специалистов  в  области  защиты  прав  человека  и  помощи  людям,  пострадавшим  от  пыток.  Данное  руководство  на  130  страницах  раскрывает  необходимые  способы,  методы,  этику,  стандарты  расследования  и  документирования  фактов  пыток  и  вводит  определенные  процессуальные  гарантии.  Руководящие  принципы,  изложенные  в  настоящем  руководстве,  даются  не  в  качестве  обязательных  предписаний.  Они  скорее  представляют  собой  основанные  на  вышеупомянутых  принципах  минимальные  стандарты  и  должны  применяться  с  учетом  имеющихся  возможностей.

Принципы  эффективного  расследования,  документирования  пыток  и  других  жестоких,  бесчеловечных  или  унижающих  достоинство  видов  обращения  и  наказания  включены  в  качестве  приложения  в  Резолюцию  55/89  (от  4  декабря  2000  г.)  Генеральной  Ассамблеи  ООН  и  Резолюцию  2000/43  (от  20  апреля  2000  г.)  Комиссии  по  правам  человека,  принятые  без  голосования.

В  соответствии  с  п.  10  Стамбульского  протокола  у  государств  есть  обязательства  по  обеспечению  защиты  от  пыток.  В  подпункте  "а"  указано  обязательство  государства  в  виде  необходимости  "принятия  эффективных  законодательных,  административных,  судебных  и  других  мер  для  предупреждения  актов  пыток  (ст.  2  Конвенции  против  пыток  и  ст.  3  Декларации  о  защите  от  пыток).  Доступ  к  врачу,  в  том  числе  выбранному  лицом,  лишенным  свободы,  самостоятельно,  —  очень  эффективная  мера  для  предупреждения  и  независимого  расследования  актов  пыток.  В  гуманном  и  правовом  государстве,  каким  стремится  стать  Россия,  эта  процедура  обязательно  должна  быть  реализована.  Факультативно  доступ  к  врачу  позволит  улучшить  общее  состояние  здоровья  обвиняемых.  Для  бюджета  государства  затраты  в  этом  отношении  могут  быть  минимальными,  поскольку  оплата  работы  врача  в  уголовно-процессуальном  статусе  специалиста  по  законодательству  оплачивается  самим  обвиняемым  на  договорной  основе.

Одна  из  главных  целей  расследования  пыток  —  «найти  и  сохранить  доказательства,  в  том  числе  медицинские,  в  отношении  предполагаемых  пыток»  (п.  77  Стамбульского  протокола).  К  сожалению,  эта  цель  обычно  противоречит  интересам  стороны  обвинения  и  может  быть  реализована  только  стороной  защиты  при  наличии  правовых  возможностей.  В  дополнение  к  этому  в  п.  81  Стамбульского  протокола  указано,  что  «предполагаемые  жертвы  пыток  или  жестокого  обращения  и  их  законные  представители  должны...  также  иметь  право  представлять  другие  доказательства».

В  Руководстве  содержится  еще  несколько  важных  процессуальных  гарантий:  «Задержанные  имеют  право  на  повторную  или  альтернативную  медицинскую  экспертизу,  проводимую  квалифицированным  врачом  во  время  пребывания  под  стражей  и  после  него»  (п.  123);  «Если  просьба  о  психологической  экспертизе  поступает  от  подвергшегося  пытке  лица,  эксперт  должен  соблюдать  врачебную  тайну»  (п.  264),  в  отличие  от  эксперта,  проводящего  экспертизу  по  решению  государственного  органа  осуществляющего  расследование  [3,  с.  129].

По  нашему  мнению,  для  эффективности  борьбы  с  пытками  в  России  необходимо  обеспечить  доступ  задержанных  к  врачу  в  процессуальном  статусе  специалиста,  а  также  ввести  обязательность  производства  судебно-медицинских  экспертиз  и  освидетельствования  при  наличии  ходатайства  стороны  защиты.  С  этой  целью  целесообразно  закрепить  в  уголовно-процессуальном  законодательстве  обязательность  назначения  судебно-медицинской,  психологической,  психиатрической  экспертиз  и  освидетельствования  в  отношении  подозреваемого  или  обвиняемого,  если  об  этом  в  течение  пяти  суток  с  момента  задержания  ходатайствует  защитник  или  сам  подозреваемый  (обвиняемый).  Срок  в  пять  суток  с  момента  задержания  будет  мешать  злоупотреблению  этим  правом  со  стороны  защитника  или  подозреваемого  (обвиняемого).  Кроме  того,  именно  в  эти  сроки  установить  или  опровергнуть  факт  пыток  можно  наиболее  эффективно.  В  случае  подтверждения  факта  пыток  материалы  экспертиз  и  (или)  освидетельствования  должны  направляться  через  прокурора  по  подследственности  в  следственный  комитет  для  решения  вопроса  о  возбуждении  уголовного  дела,  причем  в  специальный  отдел,  занимающийся  только  расследованием  пыток.

В  этих  целях  врачам  в  уголовно-процессуальном  статусе  специалиста  также  необходимо  разрешить:

·     обследовать  подозреваемых  и  обвиняемых,  подсудимых  и  осужденных  в  следственных  изоляторах,  изоляторах  временного  содержания,  колониях  и  тюрьмах;

·     исследовать  состояние  здоровья  задержанного  человека;

·     проводить  опрос  задержанного  о  телесных  повреждениях  и  обстоятельствах  их  получения,  сбор  анализов,  фотографирование,  видеозапись,  изъятие  для  исследования  образцов  или  предметов  одежды  задержанного;

·     назначать  производство  компьютерной  томографии,  рентгенологического,  ультразвукового,  магнитно-резонансного  исследования,  различных  анализов,  которые  могут  проводиться  за  счет  задержанного;

·     проводить  самостоятельные  исследования,  с  помощью  медицинской  сестры  собирать  материалы,  предметы,  анализы  для  специального  исследования.

В  пункте  20  Постановления  Пленума  Верховного  Суда  РФ  от  21  декабря  2010  г.  №  28  «О  судебной  экспертизе  по  уголовным  делам»  указано:  «Специалист  не  проводит  исследование  вещественных  доказательств  и  не  формулирует  выводы,  а  лишь  высказывает  суждение  по  вопросам,  поставленным  перед  ним  сторонами.  Поэтому  в  случае  необходимости  проведения  исследования  должна  быть  произведена  судебная  экспертиза».  Мы  глубоко  убеждены,  что  позиция  Верховного  Суда  РФ  ошибочна,  поскольку  нигде  в  законодательстве  нет  запрета  на  проведение  исследований  специалистом,  как  нет  утверждений  о  том,  что  доказательство  в  виде  заключения  или  показаний  эксперта  имеет  большую  силу  по  сравнению  с  заключением  или  показаниями  специалиста.  Только  специалист  в  состязательном  судопроизводстве  имеет  возможность  аргументированно  спорить  с  выводами  эксперта.  Соответственно,  урезание  возможностей  специалиста  ведет  к  прямому  нарушению  принципа  состязательности  и  равноправия  сторон  в  уголовном  процессе.

В  связи  с  вышеизложенным  представляется  необходимым  приблизить  статус,  права  и  обязанности  врача-специалиста,  требования  к  его  заключению,  к  закрепленному  в  законе  статусу  эксперта,  за  исключением  необходимости  соблюдения  врачебной  тайны.  Решение  об  использовании  в  уголовном  процессе  заключения  врача-специалиста  и  полученной  в  ходе  исследования  информации  должно  приниматься  только  самим  подозреваемым  (обвиняемым)  и  его  защитником.

В  случае  изменения  уголовно-процессуального  законодательства  в  предложенном  направлении,  наконец,  появится  возможность  объективно  анализировать  ситуацию  с  пытками  в  России  по  количеству  и  итогам  проведенных  в  отношении  задержанных  экспертиз,  а  также  по  результатам  заключений  врачей-специалистов.  Данные  изменения  помогут  организовать  эффективную  работу  правоохранительных  органов  в  целях  реализации  одной  из  целей  уголовного  судопроизводства  —  защиты  личности  от  незаконного  и  необоснованного  обвинения,  осуждения,  ограничения  ее  прав  и  свобод.

Список  литературы:

1. Лукашева  Е.А.  Эффективность  юридических  механизмов  защиты  прав  человека:  Политические,  экономические,  социально-психологические  аспекты  //  Государство  и  право.  —  2013  г.,  —  №  10.,  —  151  с.
2. Мордовец  А.С.  Социально-юридический  механизм  обеспечения  прав  человека  и  гражданина.  Саратов,  2012  г.,  —  417  с.
3. Орлова  О.В.  Гражданское  общество  и  личность:  политико-правовые  аспекты.  М.,  2012  г.,  —  365  с.