СПЕЦИФИКА  ПСИХОЛОГИЗМА  В  ПРОИЗВЕДЕНИЯХ  Л.  УЛИЦКОЙ  И  Л.  ПЕТРУШЕВСКОЙ

Репина  Алена  Владимировна

магистрант  второго  года  обучения  ГГПИ  им.  В.Г.  Короленко,  г.  Глазов

Богданова  Людмила  Анатольевна

научный  руководитель,  канд.  филол.  наук,  доцент  ГГПИ  им.  В.Г.  Короленко,  г.  Глазов

В  современной  художественной  литературе  видно  стремление  авторов  не  только  отразить  глобальные  катастрофы  бытия  человека  конца  XX  века,  но  показать  его  ценность  при  этом.  И  именно  постановка  проблемы  психологизма  современной  женской  прозы  становится  художественной  основой  для  исследования  нравственных,  социокультурных  сторон  жизни  современного  человека.

Следует  отметить,  что  именно  проблема  психологизма  в  женской  прозе  Л.  Улицкой  и  Л.  Петрушевской  исследована  мало  (ученые  чаще  всего  стремятся  рассмотреть  жанровое  своеобразие  произведений  этих  писателей,  гендерный  аспект,  отмечая  при  этом  «особую  психологичность  женского  письма»  [3,  с.  142]).

Различные  ученые-филологи  ХХ  века,  рассматривая  психологизм,  освещают  в  своих  трудах  как  явление  в  целом,  так  и  определенные  стороны  этого  явления.  А.Б.  Есин  в  своей  работе  «Психологизм  русской  классической  литературы»  [2]  выделяет  три  основные  формы  психологизма  (косвенную,  прямую,  суммарно-обозначающую)  и  одиннадцать  приемов.  Следует  оговориться,  что  данная  классификация  в  современной  литературе  имеет  несколько  иные  границы.  Классификация  форм  и  приемов  психологизма  Б.А.  Есина  была  применена  к  творчеству  Л.  Улицкой  и  Л.  Петрушевской  и  проанализирована  на  примере  произведений  этих  писательниц  («Казус  Кукоцкого»  и  цикл  рассказов  «Девочки»  Л.  Улицкой  и  повесть  «Время  ночь»  и  сборник  рассказов  «Реквиемы»  Л.  Петрушевской),  в  таблице  1  показаны  наиболее  яркие  примеры  приемов.

Таблица  1. 

Приемы  психологизма  на  примерах  творчества  Л.  Улицкой  и  Л.  Петрушевской

В  целом  формы  и  примы  психологизма,  выделенные  Б.А.  Есиным,  находят  отражение  в  творчестве  исследуемых  писателей,  но  несколько  трансформируются,  отражая  особенности  авторов.

Так  в  творчестве  Л.Улицкой  прямая  и  косвенная  формы  психологизма  встречаются  чаще  суммарно-обозначающей.  В  использовании  прямой  формы  психологизма  проявляется  влияние  классической  литературы  на  творчество  писателя  (в  одном  из  интервью  «Российской  Газете»  Л.  Улицкая  отмечает,  что  для  нее  большое  значение  имеет  творчество  Л.Н.  Толстого  [4]).  Использование  косвенной  формы  объясняется,  вероятно,  стремлением  не  напрямую  показать  психологическое  состояние,  а  обозначить  его  штрихами,  поэтому  и  менее  частотна  суммарно-обозначающая  форма.

Если  обратиться  к  использованию  форм  психологизма  Л.  Петрушевской,  то  и  в  ее  произведениях  наиболее  частотны  прямая  и  косвенная  формы.  В  использовании  прямой  формы  психологизма  также  видим  связь  писательницы  с  классической  литературой,  косвенная  форма  используется  автором  для  создания  эффекта  очуждения. 

Обеих  писательниц  объединяет  стремление  раскрыть  внутренний  мир  героя  и  показать  трагедию  маленького  человека  [1,  4],  однако  авторы  обращается  к  различным  художественным  средствам. 

Л.  Улицкая,  изображая  героев,  находящихся  в  безвыходной  ситуации,  уходит  в  философский  план  (например,  в  своем  бреде  Елена  Кукоцкая  со  спутниками  бесконечно  бредет  по  пустыне  и  не  может  выбраться  из  этого  фантастического  пространства).  Писатель  замечает:  «Мы  живем  в  обществе,  сознание  которого  так  искривлено,  что  значимость  имеют,  например,  большие  начальники…  Когда  я  говорю  о  «маленьких»,  «незначительных»,  то  почти  всегда  это  означает  социальный  неуспех,  неумение  пробиться  на  «место  под  солнцем»,  часто  это  и  слабость,  иногда  даже  физическая.  Это  люди,  на  которых  мало  кто  обращает  внимание.  Иногда  среди  этих  «неудачливых»  оказываются  люди  с  незыблемыми  моральными  принципами,  не  желающие  жить  по  тем  законам,  которые  им  чужды.  Я  таких  людей  знала,  и  немало»  [1]. 

Л.  Петрушевская,  познавая  героя,  уходит  в  бытовую  сферу,  где  есть  острый,  но  приземленный  конфликт,  а  поскольку  и  герой,  и  конфликт  внешне  незначительны,  то  и  ситуация  выглядит  не  столько  трагической,  сколько  драматической,  хотя  не  менее  болезненной  для  человека.  Стоит  отметить,  что  Л.  Улицкая  имеет  естественно-научное  образование  (биолог-генетик),  а  Л.  Петрушеская  —  гуманитарное  (журналист,  занимается  драматургией,  поет).  Это,  возможно,  повлияло  на  особенности  психологического  изображения  как  на  проявление  авторского  почерка.  Можно  предположить,  что  отсюда  стремление  Л.  Улицкой  рассмотреть  героя  как  под  микроскопом,  показать  его  психологическое  состояние  максимально  реалистично,  «анатомически»;  Л.Петрушеская  часто  только  намекает  на  психологическое  состояние  героя,  ей  важнее  зафиксировать  само  переживание,  чем  подвергнуть  его  анализу.

Художественные  детали,  психологический  портрет  героя  и  др.  дают  возможность  Л.  Улицкой,  иногда  через  сопоставление,  указать  на  проявления  психологических  состояний,  не  погружая  читателя  нарочито  в  мысли  героя.  Показать  масштаб  переживаний  помогают  повествование  от  первого  лица,  внутренние  монологи.  Важное  место  в  романе  «Казус  Кукоцкого»  занимает  бред  Елены,  который  передан  в  технике  потока  сознания.  Не  менее  значимы  в  анализируемых  произведениях  сны  и  видения,  помогающие  проникнуть  в  переживания  героя  и  зримо  увидеть  распад  сознания.

Художественные  детали  у  Л.  Петрушевской,  повторяясь  в  рамках  одного  произведения,  вырастают  в  технику  «слоеного  пирога»,  когда  одна  и  та  же  деталь  повторяется  с  дополнениями,  обрастает  новыми  подробностями.

Частотны  приемы  «внешнего  проявления  внутренней  жизни  героев»  и  «психологический  портрет  героя».  Активно  автор  использует  прием  «повествования  от  третьего  лица»,  переходя  к  сказовой  манере.  Все  эти  приемы  создают  эффект  телескопа,  когда  герои  видны  не  просто  со  стороны,  а  в  некотором  отдалении.  С  другой  стороны,  приемы  «повествования  от  первого  лица»,  «поток  сознания»,  наоборот,  позволяют  читателю  активно  включиться  в  переживания  героев.  Но  как  бы  ни  стремился  писатель  к  использованию  приемов,  способствующих  проникнуть  в  психологические  переживания  героя,  наблюдаем  некоторую  отстраненность  автора  от  героя.

Таким  образом,  в  творчестве  Л.  Улицкой  и  Л.  Петрушевской  отразились  две  полярных  тенденции  развития  современной  литературы:  следование  традициям  классики  и  художественный  эксперимент.  Однако  эти  выводы  пока  еще  не  являются  окончательными  и  всеобъемлющими.

Список  литературы:

1.Добрякова  Е.  Я  не  могу  не  писать,  и  это  каторга  //  интервью  с  Л.  Петрушевской  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа  —  URL:  http://rodichenkov.ru/interview/petrushevskaya/index.html  (дата  обращения:  05.03.2012).

2. Есин  А.Б.  Психологизм  русской  классической  литературы,  М.,  1988.  —  176  с.

3.Ильин  И.  Феминистская  критика  в  лоне  постструктурализма  //  Ильин  И.  Постмодернизм  от  истоков  до  конца  столетия.  Эволюция  научного  мифа.  М.,  1998.  —  143  С.

4.Книжное  обозрение  //  интервью  с  Л.  Улицкой.  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа  —  URL:  http://magazines.russ.ru:81/novyi_mi/redkol/ulickaia/kn.html.  (дата  обращения:  12.03.2012).

5.Петрушевская  Л.С.  Время  ночь:  Повести.  М.:  «Вагриус»,  2001,  —  176  с.

6.Улицкая  Л.Е.  Весёлые  похороны.  М.:  АСТ-пресс.  Вагриус,  2000.  —  462  с.