СОЦИАЛЬНАЯ  ЗАЩИТА  ДЕТЕЙ-БЕЖЕНЦЕВ  И  СИРОТ  В  ГОДЫ  ПЕРВОЙ  МИРОВОЙ  ВОЙНЫ  В  ВЯТСКОЙ  ГУБЕРНИИ  (НА  МАТЕРИАЛАХ  ГЛАЗОВСКОГО  УЕЗДА)

Корепанов  Андрей  Алексеевич

студент  5  курса,  историко-лингвистический  факультет  ФГБОУ  ВПО  «ГГПИ  им.  В.Г.  Короленко»,  г.  Глазов

E-mail:  andrejkorepano@mail.ru

Волкова  Люция  Аполлосовна

научный  руководитель,  канд.  ист.  наук,  доцент  ФГБОУ  ВПО  «ГГПИ  им.  В.Г.  Короленко»,  г.  Глазов

Первая  мировая  война  вызвала  значительные  миграционные  процессы  в  России.  Беженцы  преимущественно  размещались  в  центральных  и  восточных  регионах.  Исключением  не  стала  и  Вятская  губерния,  которая  приняла  десятки  тысяч  беженцев,  среди  которых  было  много  детей.  Перед  местными  органами  власти  и  общественными  организациями  встала  непростая  задача  размещения  и  оказания  помощи  лишенным  крова  и  стабильности  людям.  Как  показывает  исследовательская  литература,  дореволюционная  региональная  социальная  служба  руководствовалась  принятым  30  августа  1915  года  законом  «Об  обеспечении  нужд  беженцев»  [3,  с.  146].  Кстати,  советская  историография  обозначенной  проблемой  мало  интересовалась,  что  вызвано,  по  мнению  А.Н.  Курцева,  «невыгодностью  сравнения  многих  сторон  оказания  помощи  беженцам  в  царской  России,  с  судьбой  их  по  возвращении  на  родину  в  1918—1925  гг.,  а  также  с  условиями  массовой  эвакуации  населения  в  годы  Великой  Отечественной  войны»  [8].  В  последние  годы  появились  работы  регионального  масштаба.  Например,  в  исследованиях  С.В.  Букаловой  [1],  И.А.  Еремина  [6],  С.В.  Казаковцева  [7]  освещаются  особенности  социальной  помощи,  характеризуются  основные  направления  государственной  помощи  и  частной  благотворительности  в  Европейской  части  России  и  Сибири  (на  примерах  Саратовской,  Томской  и  Вятской  губерний).  Тем  не  менее,  анализ  краеведческой  источниковой  базы  свидетельствует,  что  указанная  тема  неисчерпаема.  Так,  материалы  Журналов  Глазовского  уездного  земского  собрания  и  уездной  управы  1914—1917  гг.  позволяют  оценить  масштабы  и  качество  социальной  защиты  детей  в  годы  Первой  мировой  войны  в  Глазовском  уезде  Вятской  губернии.  В  документах  дается  анализ  социальной  ситуации  в  уезде,  раскрывается  деятельность  органов  местного  самоуправления  и  общественных  организаций  по  решению  проблемы  с  беженцами  и  беспризорниками,  выявляются  успехи  и  недостатки  работы  по  решению  их  проблемы. 

Глазовской  уездной  управе  предстояло  принять  около  10  тысяч  беженцев,  среди  которых  было  немало  детей  [2,  с.  148].  Стоит  отметить,  что  опыт  социальной  защиты  детей  у  управы  и  земского  собрания  уже  имелся.  В  частности,  в  деревнях  создавались  летние  ясли-приюты.  Объясняя  целесообразность  их  создания,  уездная  земская  управа  называла  целый  ряд  положительных  результатов:  помощь  крестьянам  в  страдное  время  в  исполнении  родительских  забот;  освобождение  матерей,  вынужденных  целый  день  работать  в  поле;  предотвращение  деревенских  пожаров,  вызванных  детскими  шалостями  с  огнем;  профилактика  детских  летних  кишечно-респираторных  заболеваний,  зачастую  приобретавших  характер  эпидемий.  Открытый  в  годы  русско-японской  войны  1904—1905  гг.  Озоно-Чепецкий  сиротский  приют  также  призревал  несчастных  детей  уезда,  чьи  родители  погибли  или  были  ранены  на  войне  [8,  с.  28—32].  Однако  особенностью  периода  Первой  мировой  войны  явился  огромный  приток  беженцев,  который  очень  серьезно  осложнил  демографическую  и  социальную  ситуацию  в  уезде  [4,  с.  77]  и,  соответственно,  —  работу  по  размещению  и  защите  детей.  В  связи  с  этим,  губернское  и  уездное  попечительства  детских  приютов  к  началу  военных  действий  создали  обширную  сеть  яслей-приютов  по  уезду  (до  25  учреждений)  и  усилили  материально-техническую  базу  Озоно-Чепецкого  приюта,  в  котором  призревалось  до  70  детей  [2,  с.  88]. 

Первые  потоки  беженцев  прибыли  на  территорию  Глазовского  уезда  в  1915  году  и  расселялись  в  основном  в  городе,  что  было  вызвано,  скорее  всего,  желанием  самих  прибывших  скорее  найти  работу.  Городские  приемные  пункты  не  справлялись  с  демографическим  взлетом,  поэтому  уездная  управа  открыла  еще  один  пункт  приема  беженцев  на  станции  Чепца  Пермь-Котласской  железной  дороги.  Каждый  приемный  пункт  принимал  по  графику  через  день  100  человек  беженцев  [5,  с.  151].  Основное  финансирование  на  обеспечение  продовольствием  беженцы  получали  от  министерства  внутренних  дел.  Согласно  докладу  Глазовской  управы,  «норма  пищевого  и  квартирного  довольствия  беженцев  определена  для  лиц  свыше  5  лет  в  25  копеек,  для  детей  же  5  и  меньше  лет  в  15  копеек  в  день»  [5,  с.  149].  Но  они  не  могли  полностью  удовлетворить  потребности  несчастных.  В  дополнение  им  среди  населения  уезда  общественные  организации  организовывали  сборы  денег,  одежды,  обуви,  белья.  Например,  Глазовский  дамский  кружок  шил  одежду,  обувь  и  белье,  а  Глазовский  местный  комитет  Российского  Общества  Красного  Креста  в  1915  году  собрал  500  рублей  денег  на  нужды  беженцев  [5,  с.  150].  Уездное  попечительство  детских  приютов  дополнительно  приняло  пять  детей  в  Озоно-Чепецкий  приют,  а  также  содействовало  расширению  сети  яслей-приютов  в  других  селениях  уезда  [5,  с.  152].  Например,  из  журналов  земского  уездного  собрания  известно,  что  проектировался  новый  приют  на  40  детей  в  с.  Юкаменское  [4,  с.  76].  Однако  сбор  средств  затянулся,  упоминаний  о  его  открытии  нами  не  обнаружено. 

Вероятно,  собранные  средства  были  потрачены  на  расширение  сети  детских  яслей,  которых  в  течение  второй  половины  1914  —  первой  половины  1915  годов  было  создано  более  20  [4,  с.  267].  По  мнению  земских  гласных,  ясли-приюты  обходились  местным  органам  власти  дешевле,  чем  приюты.  Во-первых,  создание  яслей  не  требовало  затрат  на  создание  инфраструктуры,  характерной  для  приютов  с  круглосуточным  пребыванием  детей.  Во-вторых,  экономились  денежные  средства  на  приобретение  продуктов  питания,  потому  что  родители,  посещая  ясли  и,  «оценив  пользу  их,  стали  приносить  посильную  помощь  сырыми  продуктами:  яйцами,  мукой,  крупой,  молоком,  овощами»  [4,  с.  83].  Земство  распорядилось  размещать  ясли  в  свободных  помещениях  сельских  школ.  Кроме  того,  изыскивались  средства  для  оплаты  труда  воспитательниц  [4,  с.  87].  Все  это  свидетельствует  о  том,  что  Земское  собрание  оценило  полезность  яслей-приютов,  и  проблема  с  оставленными  без  присмотра  домашними  детьми  решалась  лучше,  чем  проблема  бездомных  детей-сирот  и  беженцев.

О  незавидном  положении  сирот  и  беженцев  в  Глазовском  уезде  свидетельствуют  результаты  опроса  волостных  управ.  По  их  докладам  на  1  января  1917  года  в  уезде  насчитывалось  6125  детей-сирот  [10].  Уездное  попечительство  детских  приютов  готово  было  принять  на  попечение  до  250  сирот,  однако  Озоно-Чепецкий  приют  физически  не  мог  вместить  такого  количества  детей.  Именно  поэтому  попечительство  ходатайствовало  перед  уездной  управой  о  строительстве  новых  корпусов  приюта  еще  на  90  человек.  Однако  бурные  политические  события  в  стране  сделали  это  невозможным,  что  следует  из  доклада  Уездной  управы  в  Уездное  Земское  Собрание  в  декабре  1917  года  [11].  Из  доклада  явствует,  что  приют  расширен  не  был,  как  не  было  построено  и  других  детских  сиротских  заведений,  финансирование  снизилось.  Комитет  по  устройству  беженцев  содержал  в  этот  период  135  беженцев,  продолжая  выдавать  им  пайки  и  пособия,  заметно  ухудшилась  и  ситуация  с  яслями,  без  призрения  летом  1917  года  оставалось  более  200  детей,  чего  не  наблюдалось  в  предыдущие  годы.

Итак,  система  социальной  защиты  детей  в  годы  Первой  мировой  войны  на  территории  Глазовского  уезда  имела  ряд  противоречивых  черт.  С  одной  стороны,  предпринимались  шаги  к  стабилизации  ситуации  с  проблемой  беспризорничества,  а  с  другой  —  из-за  огромных  трудностей  в  финансировании  работа  не  имела  последовательного  характера.  Система  нарушилась  в  процессе  политических  событий,  проблема  решена  не  была.  В  то  же  время  следует  отметить  активную  деятельность  региональных  органов  самоуправления  —  земства,  попечительств,  которые  пытались  решить  многие  социальные  проблемы  на  местах.  Большую  роль  на  протяжении  всего  периода  войны  играла  и  помощь  общественных  организаций  —  местного  отделения  Российского  Общества  Красного  Креста,  Дамского  кружка,  а  также  пожертвования  частных  лиц.  Опыт  работы  с  сиротами,  созданный  в  период  русско-японской  войны  и  Первой  мировой  войны,  был  использован  в  советской  системе  социальной  защиты  детей.  Так,  на  базе  приютов  и  яслей  создавались  детские  дома  и  детские  сады,  а  воспитатели  и  служащие  привлекались  для  работы  в  них.  Например,  Озоно-Чепецкий  приют  долгое  время  функционировал  как  социалистический  детский  дом.

Список  литературы:

1.Букалова  С.В.  Орловская  губерния  в  годы  Первой  мировой  войны:  социально-экономические,  организационно-управленческие  и  общественно-политические  аспекты:  дис.  …  канд.  ист.  наук.    Орел,  2005.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://rusasww1.ru/files/books/orel.pdf.  (дата  обращения  12.09.2013). 

2.Журналы  Глазовского  уездного  земского  собрания  44-ой  очередной  сессии  с  28  сентября  по  11  октября  1911  года,  и  доклады  уездной  земской  управы.  Вятка,  1912. 

3.Журналы  Глазовского  уездного  земского  собрания  48-ой  очередной  сессии  с  29  сентября  по  16  октября  1914  года  с  приложениями  к  ним.  Малмыж,  1915.

4.Журналы  Глазовского  уездного  земского  собрания  экстренных  сессий  31  марта-1-е  апреля  и  13—14  июня  1915  года  и  доклады  уездной  управы.  Вятка,  1915.

5.Журналы  Глазовского  уездного  земского  собрания  49-ой  очередной  сессии  с  5-го  по  19-е  октября  1915  года  с  приложениями  к  ним.  Вятка,  1916.

6.Еремин  И.А.  Прием  и  размещение  беженцев  в  Томской  губернии  в  годы  Первой  мировой  войны  //  Исторический  опыт  хозяйственного  и  культурного  освоения  Западной  Сибири  /  Четвертые  научные  чтения  памяти  профессора  А.П.  Бородавкина:  Барнаул,  —  2003.  —  Кн.  II.  —  С.  272—275.

7.Казаковцев  С.В.  Мобилизация  людских  и  материальных  ресурсов  в  Вятской  губернии  в  годы  первой  мировой  войны:  дис.  ...  канд.  ист.  наук.  Киров,  2007.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://dissland.com/catalog/mobilizatsiya_lyudskih_i_materialnih_resursov_v_vyatskoy_gubernii_v_godi_pervoy_mirovoy_voyni.html  (дата  обращения:  12.09.13).

8.Корепанов  А.А.  Из  истории  Озоно-Чепецкого  сиротского  приюта  //  Материальная  и  духовная  культура  народов  Урала  и  Поволжья:  история  и  современность:  Материалы  Всероссийской  научно-практической  конференции  (г.  Глазов,  13  декабря  2012  г.):  Сб.  статей  /  УИИЯЛ  УрО  РАН.  Ижевск,  2013.  —  С.  28—32.

9.Курцев  А.Н.  Беженцы  первой  мировой  войны  в  России.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://historystudies.org/2012/07/kurcev-a-n-bezhency-pervoj-mirovoj-vojny-v-rossii/  (дата  обращения:  12.09.13). 

10.Центральный  Государственный  Архив  Удмуртской  Республики  (ЦГА  УР)  Ф.  139,  оп.  1,  д.  16,  л.  18.

11.ЦГА  УР  Ф.  5,  оп.  1,  д.  79,  л.  9-10об.