РУССКИЙ СИМВОЛИЗМ И ФИЛОСОФИЯ А. БЕЛОГО

RUSSIAN SYMBOLISM AND PHILOSOPHY OF A. BELY

Valeria Belyaeva

student, Department of Ontology and Theory of Knowledge, Peoples' Friendship University

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

В статье проводится анализ вклада А. Белого в становление русского символизма и отечественной философии. На основании общей рецепции предпосылок оформления символизма в России, показаны уникальность оформления авторской позиции А. Белого, основывающимся на комплексности восприятия различных направлений гуманитарной и социальной мысли XX века, в их числе особое значение приобретают русская религиозная философия, русское неокантианство, немецкий романтизм и направление социологии Вл. Соловьева.

ABSTRACT

The article analyzes the contribution of A. Bely to the formation of Russian symbolism and Russian philosophy. Russian Russian religious philosophy, Russian neo-Kantianism, German Romanticism, and the direction of V. Solovyov's sociology are of particular importance, based on the general reception of the prerequisites for the design of symbolism in Russia, showing the uniqueness of the design of the author's position of A. Bely, based on the complexity of the perception of various areas of humanitarian and social thought of the XX century.

Ключевые слова: русский символизм, русское неокантианство, немецкий романтизм, А. Белый.

Keywords: Russian symbolism, Russian neo-Kantianism, German Romanticism, A. Bely.

Русский символизм тесно переплетен с русской религиозной мыслью. Надо признать, что во многом русская философия – это философия религиозная, и в XX веке, когда наметился кризис не только политический, но и духовный, символизм стал тем, при помощи чего могло совершиться возвращение к вере, но возвращение это происходило ранее неизвестными путями. Д.А. Крылов, приводя ссылки на прот. Г. Флоровского и В.В. Розанова, отмечает, что возвращение к религиозности происходило через Ницше и через эстетику [7, с. 11]. Кризис, намечающийся в XX веке, ощущался на фоне общих настроений народа, так же как в контексте индивидуального опыта, о чем написал А.А. Блок в «"Религиозных исканиях" и народ» [4]. Эстетика декадентства была перенята русскими символистами спустя полвека после того, как декаданс, вырастая из романтизма, преодолел вершину или точнее «акме» (ακμή) своего развития. Образ жизни, мышления и творчества декадентов Европы Шарля Бодлера, Артура Рэмбо были повторены А. Добролюбовым, Ф. Сологубом, В. Брюсовым. Однако становление русского символизма на почве объединения художественного творчества и философии происходит благодаря деятельности Андрея Белого (Б.Н. Бугаева; 1880-1934). Именно А. Белый обозначил тесную взаимосвязь между методами философского анализа и возможность выражения символа (и всего художественного творчества) в рациональной, доступной для рефлексии форме.

Символизм в философии проявился через теософию и особое отношение к религиозности, чувства веры, отношения к красоте и идеалу через прочтение античной философии. Теософия и позже антропософия явили собой синтез результатов кризиса религий и переоценок старых ценностей. Бердяев пишет о том, что теософия, созданная Е. Блаватской, далеко отстоит от русского мышления, она ориентируется больше на западную мысль. Для русского понимания теософии характерны апокалиптические настроения, каких не было в крайне критической антропософии Р. Штейнера. Антропософия, образуясь в лоне теософского общества, впоследствии отделилась и стала самостоятельным учением.

Эстетический опыт переживался через различные сферы искусства, от поэзии до архитектуры, от живописи до танцев, от музыки до скульптуры и наоборот. Здание Гетенаума явило собой символ тела нового человека, в строительстве которого принимают участие А. Белый, М. Волошин и др. Целью здания Гетенаума было создание единого гуманного общества, в центре которого положены искусство и наука. Преодоление декадентской направленности у символистов происходило также за счет влияния на них Вл. Соловьева, что выражает взаимосвязь теософии и символизма в русской философии. Символизм, такой, каким мы видим его впоследствии у А. Белого, существует на стыке того, что представляли собой учения теософии, антропософии, софиологии, и богочеловечества. О проявлениях своеобразного мистицизма как итога переосмысления софиологии в творчестве А. Белого является дискуссионным, но все же актуальным вопросом [6, с. 482]. Софиология стоит в центре внимания не только Вл. Соловьева, но также П. Флоренского и С. Булгакова. Из трудов Н. Бердяева мы узнаем, что софиология берет начало еще от Средних веков. Развитая в учении Я. Беме, как учение об абсолютном знании, Софиология концептуализируется в контексте учения о человеке во многом напоминающая учение каббалы. Мистицизм Я. Беме переопределяет мужской элемент как женский и составляет учение о Софии как о Премудрости божией, в отличии от каббалистического учения об Адаме Кадмоне – небесном человеке [3, с. 471]. Такое переопределение, по словам Н. Бердяева, было результатом собственных интуиций и практик Я. Беме. Такой же сугубо индивидуальной концепцией является учение о Софии у Вл. Соловьева, где сильно развита система эстетической науки. Во многом методы построения рассуждений Вл. Соловьева напоминают то, что мы находим и у А. Белого [2].

На промежутке 1908-1911 годов А. Белый оказывается вовлеченным в распространении неокантианской философии и критического идеализма И. Канта в России. Влияние на Белого было оказано в первую очередь со стороны Б.А. Фохта, развивающего методологию исследования категории эстетического и взаимосвязь между художественным и научным творчеством [5, с. 256]. В данный период он формирует свою оригинальную позицию в способах выражения художественного творчества через осмысление соотношения формы и содержания символа. Последнее понимается как возможно, как осознание самости «душой самосознающей, как … сам-духа» [1, с. 439]. Благодаря осознанию символичности культуры и ее процессов, человек восходит до понимания своей духовности или надматериальности по отношению к конкретной конечной действительности.

Следует заключить, что А. Белый в своем творческом становлении от проблем художественного самоопределения через неокантианскую традицию до оформления русского символизма на почве русской философии и литературы, стал основателе русского символизма. Его заслуга в создании философичной системы определении символических форм и раскрытия особенностей свободного творчества (художественного творчества в противоположность научному творчеству) признавалось современниками, но осталось без должной рефлексии в настоящее время из-за особенностей изменения философского дискурса в России в начале XX века.

Список литературы:

1. Белый А. Душа самосознающая / Сост. и ст. Э.И. Чистяковой. — М.: Канон+, 2004. — 560 с.
2. Белый А. Эмблематика смысла предпосылки к теории символизма // Символизм. Книга статей / Общ. ред. В.М. Пискунова. — М.: Культурная революция; Республика, 2010 — С. 57-121.
3. Бердяев Н.А. Теософия и антропософия в России // Типы религиозной мысли в России. — Paris: Ymka-Press, 1989. — С. 463-486.
4. Блок А.А. Записные книжки. 1901-1920. — М.: Художественная литература, 1965. — 663 с.
5. Владимиров П.А. Значение художественного творчества в теории эстетического Б.А. Фохта // Межрегиональные Пименовские чтения. — 2019. — №16. — С. 252-257.
6. Колихалова Н.Г. религиозные искания и сектанская утопия в романе Андрея Белого «Серебряный голубь» // Проблемы исторической поэтики. — 2008. — №8. — С. 481-502.
7. Крылов А.Д. Идея Софии, «Религиозное дело» Владимира Соловьева и символизм Андрея Белого // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. — 2005. — №5. — С. 3-18.