ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ  ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ  МЕЖДУ  КИТАЕМ  И  СТРАНАМИ-УЧАСТНИЦАМИ  ЕАЭС

Русакова  Юлия  Игоревна

студент  4  курса,  кафедра  "ЭТ  и  МО"  ФГБОУ  ВПО  "ПГУ",  РФ,  г.  Пенза

Е-mail:  rusakova-yulia@mail.ru

Кафтулина  Юлия  Анатольевна

научный  руководитель,  канд.  экон.  наук,  доцент  кафедры  "ЭТ  и  МО"  ФГБОУ  ВПО  "ПГУ",  РФ,  г.  Пенза

В  последнее  время  энергетический  фактор  стал  одним  из  самых  значимых  в  международной  политике.  Известно,  что  Россия  и  страны  Центральной  Азии,  в  т.  ч.  страны-участницы  ЕАЭС,  богаты  углеводородами.  В  последние  годы  Китай  стал  проводить  активную  внешнюю  политику  в  отношении  стран  Центральной  Азии,  не  обходя  вниманием  и  государства,  входящие  в  ЕАЭС,  что  обусловливается  огромными  инвестициями  в  их  экономику.  Не  последнюю  роль  среди  основных  причин  заинтересованности  Китая  странами  данного  региона  играет  обеспеченность  данных  территорий  нефтегазовыми  месторождениями.

До  90-х  гг.  КНР  обеспечивала  энергоресурсами  не  только  себя,  но  и  своих  соседей  —  Южную  Корею  и  Японию.  С  1993  года  Китай  стал  нетто-импортёром  нефти,  а  ещё  через  10  лет  —  в  2003  году  он  занял  второе  место  в  мире  после  США  по  импорту  нефти. 

В  связи  с  бурным  ростом  китайской  экономики,  стимулирующим  процессы  урбанизации,  индустриализации  и  интернационализации  Китая,  объём  энергетического  потребления  в  КНР  увеличивается  высокими  темпами,  особенно  в  сфере  нефти  и  газа.  Превышение  потребления  над  добычей  в  Китае  с  каждым  годом  увеличивается  и  в  2013  г.  достигло  2,6  раза,  что  подтверждается  статистическими  данными,  приведенными  в  таблице  1.  Еще  в  2003  году  на  государственном  заседании  по  экономической  работе  руководство  страны  обозначило  «финансы»  и  «нефть»  как  два  ключевых  момента  в  экономической  безопасности  Китая.

Таблица  1. 

Соотношение  добычи  и  потребления  нефти  в  КНР  1998—2013  гг.  [1,  c.  19]

В  связи  с  тем,  что  Китай  не  может  удовлетворять  свои  потребности  в  нефти  и  газе  за  счет  собственных  ресурсов,  ему  приходится  импортировать  энергоресурсы  из  других  стран.  Управление  США  по  энергетической  информации  прогнозировало,  что  в  2020  году  уровень  зависимости  Китая  от  импортных  нефтяных  ресурсов  составит  62,8  %,  а  в  2025  году  —  достигнет  68,8  %  [5,  c.  50].

В  сложившейся  ситуации  в  КНР  становится  актуальной  энергетическая  безопасность,  которая  сводится  к  следующим  характеристикам.

Во-первых,  наблюдается  нехватка  стратегических  запасов  нефти.  По  официальным  данным  их  общий  объём  в  Китае  составляет  всего  14  млн.  т.  Такой  объём  сможет  обеспечивать  потребности  Китая  в  нефти  не  более  чем  на  20  дней,  хотя  по  принятой  оценке  Международного  энергетического  агентства  (МЭА)  —  не  менее  90  дней.  Для  того  чтобы  достигнуть  требования  МЭА  по  объёму  стратегических  запасов  нефти  Китай  рассчитывает  довести  этот  уровень  до  85  млн.  т  к  2020  г.

Во-вторых,  снабжение  энергоресурсами  недостаточно.  Уровень  зависимости  Китая  от  импортной  нефти  уже  достиг  57  %,  тем  более  что  58,8  %  импортированной  нефти  Китая  поступает  с  Ближнего  Востока,  где  за  последние  годы  ситуация  осложнена  вооружёнными  конфликтами  и  политической  дестабилизацией. 

В-третьих,  транспортировка  энергоносителей  находится  под  угрозой.  В  Китае  80  %  импортируемой  нефти  доставляется  морским  путем,  а  США  контролируют  многие  стратегические  морские  пути  в  АТР.  В  будущем  это  будет  все  больше  препятствовать  расширению  масштабов  транспортировки  энергоносителей  в  Китай.  Кроме  того,  многие  морские  перевозки  находятся  под  угрозой  из-за  пиратства  (в  Карибском  и  Южно-Китайском  морях).

Стоит  отметить,  что  китайское  руководство  еще  на  XVIII  съезде  КПК  определило,  что  энергетическая  безопасность  —  это  ключевой  вызов,  с  которым  неизбежно  столкнется  Китай.  Тогда  Ху  Цзиньтао  также  подчеркнул,  необходимость  построения  среднего  класса  общества  к  2020  г.  и  удвоения  ВВП  и  среднедушевых  доходов  городского  и  сельского  населения  по  сравнению  с  2010  г.  [2].

Следует  отметить,  что  для  Китая  энергетическая  безопасность  в  основном  относится  к  безопасности  снабжения  нефтегазовыми  ресурсами.  В  «Докладе  по  энергетическому  развитию  Китая  (2012)»,  опубликованном  Академией  общественных  наук  Китая,  было  подчеркнуто,  что  вопрос  безопасности  энергетического  снабжения  делится  на  два  типа:  абсолютная  (монопольная)  и  относительная  энергетическая  безопасность,  сравнительная  характеристика  которых  приведена  в  таблице  2.

Таблица  2.

Сравнительная  характеристика  Абсолютной  и  относительной  энергетической  безопасности

Сопоставляя  характеристики  основных  типов  экономической  безопасности,  становится  очевидным,  что  стратегический  выбор  Китая  —  это  ориентация  на  относительную  энергетическую  безопасность.  Исполнителем  стратегии  абсолютной  энергетической  безопасности  в  мире  сегодня  являются  США. 

Китайская  стратегия  энергетической  безопасности  включает  в  себя  следующие  приоритетные  направления: 

·     Экономия; 

·     Технологические  инновации; 

·     Диверсифицированное  сотрудничество  [3,  c.  26]. 

Так,  в  целях  уменьшения  потребления  энергоресурсов,  воды  и  земли  и  повышения  коэффициента  и  эффективности  их  использования  в  Китае  принято  решение  осуществлять  экономное  и  интенсивное  использование  ресурсов  посредством  стимулирования  коренного  преобразования  форм  их  использования.

Что  же  касается  диверсифицированного  сотрудничества,  то  в  сфере  международного  энергетического  сотрудничества  существуют  три  модели  взаимодействия:  горизонтальная,  вертикальная  и  комплексная.  Поскольку  Китай  не  входит  в  международную  структуру  ни  с  энергопроизводителями,  ни  с  энергопотребителями,  китайская  международная  энергетическая  стратегия  относится  к  вертикальной  модели.  Одновременно  с  повышением  объёма  морских  транспортировок  Китаю  приходится  также  строить  нефтегазопроводы  и  диверсифицировать  энергоисточники.  Кроме  того,  правительство  данной  страны  старается  делать  акцент  на  активизации  участия  и  укреплении  позиций  в  международном  многостороннем  механизме  по  энерговопросам.

Энергетическое  сотрудничество  со  странами  Центральной  Азии  является  одной  из  центральных  тем  западной  стратегии  Китая.  Оно  базируется  на  следующих  стимулирующих  условиях. 

Во-первых,  политическое  взаимодоверие  —  твёрдая  основа  энергетического  сотрудничества.  После  краха  СССР  Китай  был  одной  из  первых  стран,  который  признал  суверенный  статус  постсоветских  стран,  объединенных  сейчас  в  Евразийском  экономическом  союзе,  и  установил  с  ними  дипломатические  отношения.  20  лет  спустя,  на  принципах  взаимодоверия  и  взаимовыгодности,  Китай  вместе  с  соседними  центральноазиатскими  странами  мирно  разрешил  пограничные  вопросы  и  вопросы  военной  безопасности. 

Во-вторых,  географическая  близость  —  естественное  преимущество  для  энергетического  сотрудничества.  Китай  соседствует  с  Россией  и  Казахстаном,  учасниками  ЕАЭС,  а  также  с  Киргизией  и  Таджикистаном,  кандидатами  на  вступление  в  союз.  Представляется  важным,  что  данное  благоприятное  географическое  преимущество  помогает  странам-партнёрам  сократить  энергетическую  транспортировку,  снизить  себестоимость  энергосотрудничества  и  может  стимулировать  развитие  регионального  экономического  взаимодействия  между  Китаем  и  странами  Евразийского  экономического  союза. 

В-третьих,  движущей  силой  развития  энергетического  сотрудничества  по  праву  можно  считать  взаимодополняемость.  Диверсифицированность  энергетической  стратегии  очень  важна  для  Китая,  поскольку  энергетическое  сотрудничество  странами  ЕАЭС  позволяет  КНР  уменьшить  энергозависимость  от  Ближнего  Востока  и  морских  перевозок,  а  также  разнообразить  энергоисточники,  виды  транспортировки  для  максимального  обеспечения  энергетической  безопасности  страны. 

Казахстан  —  один  из  ключевых  энергетический  партнеров  Китая.  В  1993  году  Китай  и  Казахстан  официально  начали  взаимодействие  в  области  энергетики.  На  протяжении  20  лет  сотрудничество  между  Китаем  и  Казахстаном  в  области  энергетики  непрерывно  углубляется.  В  качестве  иллюстраций  можно  вести  следующие  примеры.  В  2003  году  85,6  %  акций  нефтяного  месторождения  «Актобе»  принадлежало  CNPC  (China  National  Petroleum  Corporation)  и  в  2005  году  СNPC  успешно  выкупила  компанию  «Петроказахстан».  Самый  большой  успех  энергосотрудничества  между  двумя  странами  —  строительство  первого  в  китайской  истории  транснационального  нефтепровода  «Казахстан-Китай»  (НКК).  В  2006  году  казахстанская  нефть  через  нефтепровод  НКК  дошла  до  границы  Китая.  Это  событие,  имеющее  символическое  значение,  положило  начало  налаживанию  новых  энергетических  коридоров.  В  2008  г.  начался  второй  этап  строительных  работ  на  нефтепроводе  НКК,  и  посредством  которого  сданный  в  эксплуатацию  в  конце  2005  года  нефтепровод  «Атасу-Алашанькоу»  будет  соединен  с  богатым  нефтяными  месторождениями  участком  казахского  сектора  Каспийского  моря  [3,  c.  32]. 

Кроме  нефтяного  сектора  сотрудничество  Китая  и  Казахстана  развивается  также  в  газовой  сфере.  В  конце  2012  года  Банк  развития  Китая  подписал  с  казахстанской  стороной  документы  о  предоставлении  1,8  млрд.  долл.  США  для  строительства  магистрального  газопровода  «Бейнеу-Шымкент»  в  Казахстане.

Сотрудничество  между  Россией  и  Китаем  в  сфере  энергетики  начало  активно  развиваться  с  2000-х  годов.  Большое  значение  в  этой  связи  имеет  российско-китайский  Договор  о  добрососедстве,  дружбе  и  сотрудничестве,  подписанный  в  2001  году.  Он  предусматривает  развитие  сотрудничества  в  различных  областях,  включая  энергетику.  Однако,  в  более  конкретные  формы  энергетическое  партнерство  стало  воплощаться  с  2006  г.,  когда  были  подписаны  соглашения  об  энергетическом  сотрудничестве,  в  частности,  между  «Газпромом»  и  представителями  китайской  газовой  компании  о  строительстве  газопроводов  в  Китай  [4,  c.  77].

Осенью  2008  г.  было  согласовано,  что  Китай  выделит  кампании  «Роснефть»  кредит  в  размере  12—15  млрд.  долл.  Кредит  в  8—10  млрд.  долл.  должна  получить  и  кампания  «Транснефть».  «Роснефть»,  по  договоренности,  взяла  на  себя  обязательство  осуществлять  поставки  нефти  в  Китай  в  течение  20  лет,  а  «Транснефть»  совместно  с  китайской  госкомпанией  участвовала  в  строительстве  ответвления  на  Китай  от  нефтепровода  Восточная  Сибирь-Тихий  океан. 

Стоит  отметить,  что  в  области  газовой  политики  многолетние  переговоры  между  российской  и  китайской  сторонами  направлены  на  решение  двух  основных  проблем  —  согласование  районов  поставок  (западный  Китай  или  восточный)  и  цены  на  поставляемый  газ.  Китай  заинтересован  в  реализации  восточного  маршрута  —  с  месторождений  Якутии  и  острова  Сахалин.  Позиция  российской  стороны  —  проложить  из  Западной  Сибири  до  китайской  границы  газопровод  «Алтай»,  что  не  соответствует  приоритету  интересов  Китая.  В  итоге  20  мая  2014  г.  в  Шанхае  были  подписаны  документы  на  поставки  природного  газа  из  России  в  Китай  по  «восточному  маршруту».  Общая  стоимость  30-летнего  контракта  на  поставку  российского  газа  в  Китай  составляет  400  млрд.  долларов  [1,  c.  22].  Как  видим,  в  данном  вопросе  Россия  пошла  на  уступки  Китаю.

Тем  не  менее,  как  бы,  на  первый  взгляд,  успешно  не  складывалось  энергетическое  взаимодействие  между  Китаем  и  странами-участницами  ЕАЭС  объективно  существуют  некоторые  сдерживающие  факторы. 

Во-первых,  энергоресурсы,  особенно  стран  Центральной  Азии,  всегда  являются  ключевым  объектом  борьбы  между  державами  за  сферы  влияния.  В  2011  году  администрация  президента  США  представила  проект  «Нового  шелкового  пути»,  цель  которого  состоит  в  том,  чтобы  соединить  два  региона  —  Центральную  Азию  и  Южную  Азию  —  под  эгидой  Вашингтона  и  укрепить  позиции  США  на  евразийском  пространстве.  В  свою  очередь,  президент  России  В.В.  Путин  также  выдвинул  свой  евразийский  проект  Евразийского  союза,  чтобы  сохранить  традиционное  преимущество  России  в  регионе. 

Во-вторых,  после  распада  СССР  страны  Центральной  Азии  находятся  перед  серьёзными  угрозами  и  вызовами  региональной  безопасности  (экстремизм,  сепаратизм,  терроризм),  которые  могут  нанести  непоправимый  урон  энергетической  инфраструктуре  и  препятствовать  производству  и  транспортировке  нефти  и  газа  [5,  c.  57].

Существуют  определенные  направления  продвижения  энергетического  сотрудничества  Китая  и  стран-участниц  ЕАЭС  в  обозримом  будущем.

Во-первых,  на  региональном  уровне.  ШОС  —  единственная  региональная  организация,  которая  включается  в  себя  Китай,  и  страны-участницы  ЕАЭС.  На  сегодняшний  день  страны-участницы  ШОС  находятся  на  стадии  важной  экономической  трансформации  и  структурного  реформирования.  Стоит  отметить,  что  Россия  и  Казахстан  —  два  крупных  партнера  Китая  по  сотрудничеству  в  сфере  нефти  и  газа.  Китай  в  настоящее  время  стал  одним  из  крупнейших  импортёров  нефти.  Это  создает  площадку  для  образования  механизма  сотрудничества  между  двумя  интеграционными  институтами  в  энергетической  сфере,  чтобы  максимально  обеспечивать  энергетическую  безопасность  на  региональном  уровне. 

Во-вторых,  на  государственном  уровне.  В  отличие  от  сложившихся  традиционных  отношений  между  крупными  и  малыми  странами  сотрудничество  Китая  и  стран-участниц  Евразийского  союза  относится  к  новой  модели,  которая  основана  на  добровольности,  равноправии  и  взаимовыгодности.

В-третьих,  на  общественном  уровне.  В  процессе  налаживания  энергетического  сотрудничества  со  странами  ЦА  Китаю  необходимо  уделить  внимание  на  строительство  и  развитие  инфраструктурных  проектов,  реально  улучшать  условия  жизни  людей  в  этих  странах  [3,  c.  37]. 

Подводя  итог  вышесказанному,  можно  отметить,  что  Китай  является  одним  из  крупнейших  энергопотребителей  в  мире.  Его  зависимость  от  импортных  энергоресурсов  составляет  57  %.  При  этом  единственная  сегодня  «супердержава»  —  США  —  контролирует  почти  70  %  нефтересурсов  от  общих  глобальных  запасов.  Стратегия  о  возвращении  в  Азию,  выдвинутая  США  в  последнее  время,  ухудшает  атмосферу  обеспечения  энергетической  безопасности  Китая  и  увеличивает  риски  в  транспортировке  энергоресурсов  из  Африки  и  Ближнего  Востока.  При  этом  диверсификация  энергоисточников  является  естественным  стратегическим  выбором  Китая,  и  поэтому  страны-участницы  ЕАЭС  представляют  для  него  большую  значимость  на  евразийском  пространстве.  В  повестке  дня  стратегии  энергетической  безопасности  Китая  данный  регион  играет  не  вспомогательную  роль,  а  служит  объектом  стратегического  значения.

Список  литературы:

1. Ван  Баодон  Развитие  нефтегазовой  отрасли  Китайской  Народной  Республики  //  Бурение  и  нефть.  —  2015.  —  №  1.  —  с.  18—23.
2. Доклад  Ху  Цзиньтао  на  18-м  съезде  КПК.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://cpc.people.com.cn/n/2012/1118/c64094-19612151.html  (дата  обращения:  30.04.2015).
3. Евразийская  интеграция:  перспективы  межгосударственного  сотрудничества/  Под  ред.  С.И.  Чернявского,  К.П.  Боришполец,  Э.Т.  Мехдиева,  Ю.А.  Никитиной;  Институт  международных  исследований  МГИМО(У)  МИД  России.  М.:  МГИМО-Университет.  —  2014.  —  107  С.  —  (Книги  и  брошюры  ИМИ).
4. Кулбатыров  Н.Н.  Энергетический  аспект  евразийской  интеграции  //  ЕЭИ.  —  2014.  —  №  1  (22).  —  с.  64—79.
5. Ли  Синь  Стратегия  энергетической  безопасности  Китая  в  Центральной  Азии  //  Сравнительная  политика.  —  2013.  —  №  2(12).  —  с.  50—59.