ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕТЕЙ ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

DAILY LIFE OF SCHOOL-AGE CHILDREN IN BLOCKADE OF LENINGRAD

Lidiya Mubarakshina

student, faculty of history and social Sciences, Leningrad state University named after A.S. Pushkin,

Russia, St. Petersburg, Pushkin

АННОТАЦИЯ

В статье описываются особенности образовательного процесса, а также особенности повседневной жизни школьников блокадного Ленинграда.

ABSTRACT

The article describes the features of the educational process, as well as the features of the everyday life of schoolchildren in besieged Leningrad.

Ключевые слова: образование, блокада Ленинграда, школьники, военное время, школа, дети.

Keywords: education, the siege of Leningrad, schoolchildren, wartime, school, children.

Блокада Ленинграда-одна из самых героических, трагических страниц истории Великой Отечественной войны. Было холодно, голодно, страшно. Сложнее всего, конечно, в этой ситуации приходилось детям. Война заставила их очень быстро повзрослеть, но дети все равно оставались детьми и им, несмотря на военное, тяжелое время приходилось ходить в школу.

Когда началась блокада, 8 сентября, в Ленинграде по некоторым подсчетам было около 400000 детей, из них около 200000 были школьного возраста. И к концу октября 1941 года 60 тысяч учащихся начали учебный год, а с 3 ноября примерно в 100 образовательных учреждениях 35 тыс. учеников Ленинграда сели за учебники.

Традиционно первый школьный день начинался с линейки. Ксения Владимировна Ползикова – Рубец, учительница истории Первой Образцовой школы Октябрьского района Ленинграда, долго думала с каких слов начать занятие.  Из дневника школьной учительницы истории: «Мы начинаем занятия в необыкновенной обстановке. Страна наша ведет тяжелую, упорную войну с сильным врагом. Город наш окружен со всех сторон огромным числом фашистских дивизий. Он стал фронтом. В такой обстановке не приходилось учиться ни одному поколению русских школьников. В самом факте, что вы сегодня начинаете учиться смелый вызов врагу. Город в блокаде, город окружен врагами, а мы выполняем свой долг и садимся за книги. Мужественные дети растут в советской стране. Они учатся в городе, который бомбят, обстреливают из пушек и лишают продовольствия» [5, с. 16].

В расписании занятий ученики увидели только основные предметы, так как учебный план был значительно сокращен. Обучение происходило в экстремальных условиях в помещениях бомбоубежищ образовательных учреждений и домохозяйств. Уроки периодически прерывались воем сирены и учащиеся, спешно и организованно покидая классы, перемещались в бомбоубежище. Учителям предписывалось иметь два плана урока: один «обычный», а другой на случай бомбежки и обстрела. Из дневниковых записей Ксении Владимировны: «Как ведут себя дети во время тревоги? Я бы сказала удивительно спокойно. Только один мальчик из 7 класса буквально трясется, но над ним никто не смеется, все понимают, что может быть страшно, но ленинградские дети научились владеть собой».

Домашнее задание выполнялось также в школе, после уроков, в частности, потому, что электричества в домах не было, люди освещали жильё лучинами, коптилками, керосиновыми лампами. С января по 5 марта 1942 года в школах не было даже звонков, уроки начинали и заканчивали по часам учителей. С января 1943 года, семьям в которых были школьники увеличили норму керосина до одного литра. Город жил в условиях жесткой экономии электричества.

Из- за холода продолжительность учебных занятий была сокращена до 20-25 минут, по 40 они станут только с февраля 1942 г. Основной формой урока был рассказ учителя и фронтальный опрос потому, что от холода мерзли руки и замерзали чернила. Ученики вместе с учителями на санках приносили воду и топливо, сами ученики же следили за порядком и чистотой в классных комнатах. По воспоминаниям школьной учительницы Ксении Владимировны, дети в чернильницах делали маленькие проруби, а у некоторых были две баночки с чернилами, одну из которых дети отогревали за пазухой, а после меняли местами бутыльки [5, с. 57].

Ходить в школу детям было не в чем. Одежды в принципе не было, а валенки действительно были у счастливцев. Нередко именно их в первую очередь снимали даже с мертвых людей. Ноги детям обматывали тряпками, ботинки могли быть рваные, чулок не было ни у кого.

С замиранием сердца дети ждали обед. В столовых, помимо небольшого хлебного пайка, давали суп. Он с крупой и капустным темным листом; такой лист называют теперь "хряпой» и «сырники-шроты» из сои, в качестве компота давали зеленый настой из иголок елки [12, с. 113]. Многие приносили с собой баночки и тайком переливали туда еду, чтобы унести домой. Носить еду из столовых строго запрещалось вообще, но школьники все равно это делали. Из воспоминаний ученицы 6 класса Бирштейн Татьяны: «В школе нам давали горячий суп, который был не из чего. Последний суп, который я ела (я запомнила, он стоил 3 копейки), — вода, в которой плавал кусочек соленого помидора. Суп нам давали на класс. Каждый день приходило все меньше и меньше народу, но мы брали суп на всех по списку» [3, с. 117]. Ксения Владимировна, как классный руководитель, часто дежурила в столовой. Она вспоминает, как девочка Надя просила ее разрешить унести суп домой для Надиной мамы и сестренки. Ксенья Владимировна не разрешила так, как считала, что детскому организму суп больше нужен чем взрослому, да и выносить продукты из столовой детям не разрешалось. Потом она долго переживала, размышляя о правильности своего поступка [5, с. 89].

Не хватало школьных принадлежностей, не было бумаги. На переменах в школах было тихо. Ослабшие дети не нарушали дисциплины. Бывали, конечно, случаи, когда между учениками случались драки и учителя наоборот радовались такому оживлению. Учились усердно. Ксения Александровна в своих дневниковых записях даже вспоминает как ей, учителю истории, однажды, по просьбе детей, пришлось вести урок немецкого языка за заболевшего учителя. В январе 1942 года после очередного перерыва, в школах возобновили занятия для 7-10 классов [5, с. 191].

В январе 1942 года в школах, где не прекращались занятия, были объявлены новогодние каникулы. И в эти дни, когда население города страшно голодало, в школах, театрах, концертных залах для детей были организованы новогодние елки с подарками и сытным обедом. Были приглашены все дети, которые остались в живых. Многие идти не могли из –за слабости организма и тогда их принесли на руках. В середине теплого, натопленного зала стояла елка. И хотя в зале было тепло, дети были укутаны, они все равно мерзли. В каждом детском подарке лежало по одному мандарину [9, с. 134]. Дети, получив подарки, не открывали их, не ели, они берегли их до дома. Для маленьких ленинградцев это было сказочным, волшебным праздником. Одна из учениц писала: «6 января. Сегодня была елка, и какая великолепная! Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Все жадно ели суп-лапшу, кашу, хлеб и желе и были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти» [13, с. 45]. В школах прошли праздничные обеды. В меню было: сто граммов хлеба, суп, мясной биточек и три ложки белой лапши и желе на десерт с двумя ягодками черешни. Несмотря на холод, голод и другие лишения, преодолевая слабость после новогодних каникул ученики снова пришли в школу и учебный процесс продолжился.

 К весне 1942 года численность учеников снизилась почти в три раза. Вот что было написано в отчете школы №251 Октябрьского района: «Из двухсот двадцати учащихся пришедших в школу третьего ноября, систематически продолжали занятия 55. Это одна четвёртая часть. Недостаток питания сказывался на всех. В декабре – январе умерло одиннадцать мальчиков. Остальные мальчики лежали и не могли посещать школу. Остались только девочки, но и те еле ходили».

После школы, когда дети возвращались домой, заходили на колхозной поле и собирали мороженную картошку. Иногда приходилось пропускать школу, но не потому, что не хотелось, а из-за того, что нужно было отстоять очередь за хлебом. Когда ученик не приходил на уроки, к нему обязательно шли после уроков одноклассники или классный руководитель, чтобы узнать о причине отсутствия. Причина часто была трагической. Пропускать учебные занятия было нельзя, посещение уроков было обязательно. Но в военное время это правило нарушалось, правда за пропуски занятий никого не наказывали [11, с. 159].

Без упорного, самоотверженного труда его жителей город Ленинград бы не выстоял.

Подвиг Ленинградских учителей и ленинградских школьников навсегда войдет в историю. Благодаря их выдержке, их силе воле, самоотверженному труду блокада Ленинграда была снята. Более пяти тысяч школьников за героизм и за активное участие в обороне города были отмечены медалью «За оборону Ленинграда».

Список литературы:

1. «…Сохрани мою печальную историю …»: Блокадный дневник Лены Мухиной. – СПб.: Азбука, 2011. – 368 с.
2. Адамович, А.М., Гранин, Д.А. Блокадная книга / А.М. Адамович, Д.А. Гранин. – М.: Эксмо, 2014. – 201 с.
3. Байков, В. Блокада глазами очевидцев: Дневники и воспоминания / В. Байков. СПб.: Мысль, 2012. – 378 с.
4. Байков, В. Память блокадного подростка / В. Байков. – Л.: Лениздат, 1989. – 136 с.
5. Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / Под ред. Н.Л. Волковского. М.; 2004. – 293 с.
6. Ковальчук, В.М. «Я не сдамся до последнего...»: Записки из блокадного Ленинграда / В.М. Ковальчук – СПб.: Нестор-История, 2010. – 212 с.
7. Ленинградская правда. – Л.: Орган ленинградского обкома и горкома КПСС, областного и городского советов депутатов трудящихся. – 1941-1944 гг.
8. Ломагин Н.А. Ленинград в блокаде. СПб.: Издательский Дом «Нева», 2005. – 380 с.
9. Магаева С.В. Дети блокадного Ленинграда. М.: Классика, 2014. – с. 397.
10. Оглоблин, А. Н. Обслуживание токарного станка и уход за ним / А. Н. Оглоблин. – Л.: Гослитиздат, 1943. – 54 с.
11. Селиванов, В.Н. Стояли как солдаты: Блокада. Дети. Ленинград / В.Н. Селиванов. – СПб.: Эго, 2002. – 209 с.
12. Сухачев М.П. Дети блокады: повесть. М.: дет. лит., 2015. – 268 с.
13. Яров С.В. Повседневная жизнь блокадного Ленинграда. М.: Молодая гвардия, 2013. – 349 с.